Двенадцать белых роз

[Окончание. Начало в № 17 (28) от 10 сентября 2004].

— Он еще не признался тебе в любви? — спросила тётка, когда она вернулась домой. — Я конечно не настаиваю, но если ты мне скажешь, что он говорил, я смогу сравнить это с лучшими образцами…

— Тебе не удастся сравнить это с лучшими образцами, — сказала Наташа, — он говорил по-грузински.

— Почему по-грузински? — удивилась тётка.

— Ему так легче.

— И ты его поняла?

— Я всё поняла. Конечно, кроме отдельных деталей.

— Такого еще не было — ни в одном романе, — сказала тётка.

Это был шестой день их встреч.

Они долго стояли у калитки, прощаясь. Но потом он притянул её к себе и поцеловал. Они немножко помолчали, потом она спросила:

— Почему ты не сделал этого раньше?

— Я хотел быть уверен, что тебе этого хочется, также как и мне. Я ведь не сразу тебе понравился.

— Значит, ты уверен в том, что сейчас ты мне уже нравишься? — сказала Наташа.

(— Еще как нравишься, — подумала она про себя).

— Я очень на это надеюсь. Ведь это правда, Наташа?

— Поцелуй меня еще раз, — попросила она.

— Раньше я боялась его, — сказала Наташа тётке, — и старалась, чтобы вокруг были люди. А сейчас мне хочется побыть с ним вдвоём. Ты говорила о каком-то уединённом парке?

— Но ты же сама сказала, что будешь избегать уединённых мест… Он может тебя куда-нибудь затащить.

— Он ничего не сделает без моего разрешения, тётя

— Какая же ты глупенькая, Наташа. Разумеется, настоящий мужчина ничего не сделает без твоего разрешения. Он просто уговорит тебя разрешить.

Утром она приняла душ, а потом долго рассматривала себя в зеркало. У неё были длинные и красивые ноги. А грудь... Грудь была не очень большой, но и не очень маленькой. Однажды она мылась в душе со своей подружкой. И та сказала ей: “У тебя потрясающая грудь, Наташка. Тебе даже лифчики не нужны. Мальчишки будут с ума сходить”.

— Я, наверное, останусь старой девой, — вздохнула Наташа.

Многие из её подружек уже спали с мальчиками. Но с ней пока этого не случилось.

— Вот уж это тебе не грозит, — сказала подружка.

И вдруг ей пришла в голову мысль, что он может увидеть её обнаженной. От неожиданности она даже закрыла грудь руками. Но потом засмеялась и опустила руки. Боже мой, какое у него будет лицо. Он, наверное, сойдёт с ума.

— Пусть посмотрит, пусть посмотрит, — сказала она себе тихонько.

После этого случая она не могла раздеться без мысли о том, что он видит её. Теперь у неё была своя маленькая тайна. Он конечно о многом догадывался, но об этом — как мог он догадаться?

— Моя семья принадлежит к старинной грузинской интеллигенции, — сказал он.

— Мой отец — художник. Мы любим и понимаем красоту.

— Но, всё-таки, ты выбрал меня, а не Лену Ермилову. Почему?

— Есть большая разница, — сказал он. — Когда я вижу красивую женщину, мне, как и каждому мужчине, хочется ею попользоваться. С тобой мне хочется не расставаться. Когда я смотрю на тебя, меня переполняет радость. Я могу часами смотреть на тебя.

— И тебе не хочется мною попользоваться, — обеспокоено спросила Наташа.

— Ни в коем случае. Ведь попользоваться, это значит, потом выбросить.

— Значит, ты не согласен на короткий роман?

— Не согласен, — подтвердил он

— Вот какой ты металлургический, из закалённой стали, — сказала Наташа и тихонько погладила его по руке.

Последний день они не расставались ни на минуту.

На следующее утро после его отъезда Наташа долго лежала в постели. Потом оделась, позавтракала и вышла на улицу. Она села на скамейку в саду и раскрыла книжку. К ней тут же подсели два бравых морячка, но она сказала:

— Извините, но я хочу почитать.

Ей надо было еще раз всё обдумать.

Итак, она влюбилась. Это факт. В этом не было ничего особенного. Все люди рано или поздно влюбляются. Весь вопрос в том, чем это кончается? У иных счастьем и свадьбой, у других слезами и страданием. Чем же это кончится у неё?

Этого она не знала, но, конечно, надеялась, что всё кончится хорошо.

Сегодня днём он уже будет в Ленинграде, а завтра выйдет на работу. Какая же у него работа? Она не спросила у него. Чем занимаются мальчики-студенты в летнее время?

Тётка возвращалась домой в половине шестого, и Наташа пошла ей навстречу. Вид у неё был очень озабоченный.

— Я очень боюсь, что он надорвётся, на этой своей новой работе — сказала она тётке.

— А что это за работа?

— Разгружать вагоны.

— Он, что, тебе говорил об этом?

— Ничего не говорил, но многие студенты этим подрабатывают

— И что же он будет разгружать?

— Откуда я знаю, тётя. Скорее всего, стальные болванки. Он же металлург.

— Ну, и выдумщица же ты, Наташа, — сказала тётка.

На следующий день ей пришла в голову еще одна мысль. Эта мысль была настолько ужасна, что Наташа уже ни о чем другом не могла больше думать.

Он может встретить в Ленинграде Ленку Ермилову. Ленка никуда не собиралась уезжать.

Как это могло случиться? По разному. Наташа стала рисовать себе различные варианты их встреч. Правда, кончались их встречи всегда одинаково. Ну, например, Ленка заходит в художественный магазин на Невском проспекте. А Миша в этот момент тоже находится там. Ленка его сразу же узнаёт.

— Ваше лицо мне очень знакомо, — говорит она. — Не были ли вы на вечере в педагогическом институте?

— Да, был, — говорит он.

— Вы танцевали с моей подругой Наташей. Она очень милая, правда?

— Очень, очень милая, — соглашается он.

— Но, конечно, — говорит Ленка, — не мне вам это говорить. Она еще совсем ребёнок. А вы интересуетесь живописью?

— Да, интересуюсь.

— У меня дома, — говорит Ленка, — есть интересная коллекция гравюр. Не хотите ли зайти взглянуть? Я живу здесь неподалёку.

Они заходят в её квартиру. Ленка достаёт свои гравюры, и они вместе садятся их рассматривать. Причем Ленка садится настолько близко, что никаких сомнений у него не остаётся. И он начинает её ласкать и целовать.

Эта мысль была для неё настолько мучительной, что Наташа ощущала её как физическую боль. Нет, она, наверное, предпочла бы физическую боль этой душевной муке.

Тётка обнаружила её на диване, всю зарёванную, с платком в руке.

— Что опять случилось? — спросила тётка. — Он перетаскивает не стальные болванки, а каменные глыбы.

— Гораздо хуже тётя. Он встретился с Ленкой Ермиловой.

— А кто такая Ленка Ермилова?

— Моя подруга по институту. Она очень красивая.

— Они что — знакомы?

— Нет, тётя. Но Ленка видела его на вечере, и он ей очень понравился.

— Ну, и что из этого следует?

— Ты не знаешь Ленку, тётя. Она переспала со всеми знакомыми мальчишками. Если она на какого-нибудь парня положила глаз, то она его добьётся. А она положила.

— Но, позволь, — удивилась тётка, — как же они встретятся.

— Я не знаю, тётя. Они оба интересуются живописью и могут встретиться на Невском в художественном магазине.

— В таком огромном городе. Очень сомнительно.

— Он может прийти в наш институт. Там действуют летние программы. Для тех, кто никуда не уезжает.

— А зачем он пойдёт в ваш институт?

— Видишь ли, тётя, — объяснила Наташа, — он хочет жениться на нашей студентке — для того чтобы правильно воспитывать детей. Ему нужна узкая специалистка.

— Твоя Ленка, — заметила тётка, — безусловно, узкая специалистка. Только совсем в другой области. Но почему же ты всё-таки думаешь, что он увлёчется ею?

— Он сказал, что когда он видит красивую женщину, ему хочется попользоваться ею. А на меня ему хочется только смотреть часами.

— Интересная получается ситуация, — задумчиво сказала тётка, — он будет спать с Ленкой, а на тебя смотреть часами.

— Ужасная ситуация, — подтвердила Наташа. — Что же мне делать, тётя?

— Личного опыта у меня нет, — сказала тётка. — Я боюсь тебе что-нибудь советовать. Но, мне кажется, ты должна изменить ситуацию в свою пользу. Ну, словом, ты меня понимаешь, чтобы он не только смотрел на тебя. Я не знаю — готова ли ты к этому?

— Нет, тётя, не совсем готова, — вздохнула Наташа.

— Сколько же тебе нужно времени, чтобы подготовиться?

— Дня два, три, — сказала Наташа. — За это время эти мысли доведут меня до полного сумасшествия, и я буду на всё готова.

Она провела в Симферополе еще несколько дней. Но потом поняла, что не может больше оставаться. Она очень страдала. В субботу она собрала свои вещи.

— Ведь ты меня извинишь, тётечка? — сказала она

— Конечно, — сказала тётка, — я же вижу, как ты мучаешься. Слава богу, что такого не случалось со мною. Всё-таки книжные страдания переносятся гораздо легче. Поезжай и останови эту противную Ленку.

Вечером она уже была в Ленинграде. В аэропорту взяла такси и открыла своим ключом квартиру. Родителей не было дома. Должно быть, уехали к своим друзьям на дачу. Наташа даже была этому рада. Ей не хотелось, чтобы её расспрашивали. Она раскладывала вещи, и всё время себя ругала. Какая же она всё-таки дура. Ведь она ничего, ровным счетом ничего у него не спросила, ни адреса, ни телефона... Даже фамилию его долго не могла вспомнить. Он ведь говорил ей. Беридзе... кажется, Беридзе.

На следующий день с утра она побежала наводить справку. В будочке сидела маленькая старушка в платочке.

— Нет, милая, — сказала она Наташе, — нет такого, не значится.

— Ну, как же так, — заволновалась Наташа, — он же в Ленинграде, я точно знаю.

— Он, возможно, студент. Проживает в общежитии — мы таких не регистрируем.

— Кто же может мне помочь, бабушка? — закричала Наташа.

— Бог поможет, — сказала старушка.

— Как же он может мне помочь, — подумала Наташа, — если я в него не верю.

Но на всякий случай решила всё же обратиться к богу.

— Дорогой боженька, — мысленно сказала она, — я, конечно, в тебя не верю, но, всё равно, сделай так, чтобы он догадался.

Дома она села на диван и немножко поплакала. Ей так хотелось его увидеть — больше, кажется, ничего на свете ей больше и не нужно было. В понедельник с утра она поедет в Политехнический институт и узнает, где у них общежитие.

Она решила позавтракать, но в холодильнике было пусто. Нужно было сходить в булочную. Наташа зажала в кулачке деньги и, как была, в простеньком домашнем платье, вышла из квартиры. Выйдя на крыльцо дома, она оглянулась.

Прямо у парадной, прислонившись спиной к стене дома, стоял Миша Беридзе. Глаза у него были закрыты. Солнце золотило ему лицо, а ветер ласково шевелил волосы на голове. А в руках он держал цветы — двенадцать белых роз.