Революционные события на Ближнем Востоке совпали со знаменательной датой в истории России — 150-летием отмены крепостного права. Совпадение случайное, и потому тем более примечательное.
3 марта (19 февраля по старому стилю) 1861 года император Александр Второй подписал Манифест "О Всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей". Какие только даты не отмечает широко государственное телевидение! Или это песни и пляски (на День милиции и ФСБ), или умные разговоры (юбилей Госдумы). А вот про историческую веху в истории государства Российского не было обстоятельных передач, дискуссий на ТВ.
Казалось бы, прекрасный повод для пропаганды, для утверждения правильности существующего порядка. Бурное развитие капитализма (оно ведь было!), появление богатых людей, промышленников чуть ли не из низов (оправдание олигархии!), к тому же все — сверху, по высочайшему повелению, а не под давлением каких-то так называемых оппозиционеров. Да, неравенство, но таков закон свободного мира, не на что жаловаться, надо развивать в себе дух предпринимательства, искать свое место.
Ан нет. Ни слова, ни кадра. Да, состоялось торжественное заседание в Петербурге, президент Д.А.Медведев сказал дежурные слова о том, что "свобода лучше, чем несвобода". И даже совсем уж крамольное: "Необходимо помнить о том, что нация является живым организмом, а не машиной для воспроизводства господствующих идей. Она не может держаться на закрученных гайках... Поэтому крайне важно давать обществу шансы для самоорганизации".
Но пятиминутный репортаж с официального мероприятия — это не широкий разговор на ТВ с участием неординарно мыслящих людей, представителей политических партий и общественных движений, не дискуссия, не осмысление. Это даже не отчет для "галочки", а та же форма умолчания.
Оно объяснимо. Помимо врожденной аллергии на слово "свобода" творцы внутренней политики нутром чуют: опасная тема. Тут сразу напрашиваются десятки параллелей. Так сказать, аллюзий.
Я не раз писал, что между отменой рабства в России в 1861 году и Октябрьской революцией 1917 года — прямая связь. Потому что эти 56 лет были временем обманутых надежд. Свобода, которую с восторгом встретило российское общество, обернулась горьким разочарованием. Русские разночинцы, образованные дети крепостных, стали профессиональными революционерами. Миллионы мужиков, выброшенных за пределы извечного обитания, стали люмпенами, пролетариями, а их дети и внуки — рядовыми будущей революции. Ведь их, мужиков, выгнали на волю, отобрав помещичью землю, на которой они отрабатывали барщину, с которой платили оброк и считали чуть ли не своей. Притчей стал разговор помещика с крестьянами, которым он объявил о воле. "Так мы теперь чьи?" — спрашивали мужики. "Вы теперь свои", — объяснял барин. "А земля чья?" "Земля моя", — отвечал помещик. "Нет, уж, барин, пусть всё будет по-старому: мы — твои, а земля — наша", — наивно пытались повернуть события вспять мужики.
Очень ведь похоже на ельцинско-гайдаровскую приватизацию, когда нам дали свободу, оставив без работы, отобрав в пользу олигархов заводы-фабрики и землю.
Другая очевидная параллель — большой разговор о глобальных для русского уклада, но гибельно половинчатых преобразованиях Александра Второго, начатых 150 лет назад, неизбежно навел бы на мысли о непрерывных реформах последнего десятилетия. Горбачев и Ельцин уже ушли в историю, да и масштаб там был, все-таки внушающий уважение. Здесь же, в путинское десятилетие, постоянный мелкий зуд по всем направлениям — от милицейского до пенсионного. Реформы в России проводятся в рамках, дозволенных чиновниками, выгодных чиновникам — от Кремля до райцентра. И так уже четверть века — как в заколдованном круге.
Наши руководители и придворные политологи ведут себя так, что поневоле вспоминается русская народная пословица "На воре шапка горит". Будь это отмена крепостного права 150 лет назад, будь это реакция на народные волнения в СНГ или на Ближнем Востоке в наши дни.
Едва в Украине начались события, названные "оранжевой революцией", вся президентская пропагандистская рать стала доказывать: в России такое невозможно. С чего вдруг? В Киеве на Майдан вышли потому, что возмутились массовыми фальсификациями на президентских выборах. У нас же результаты выборов 2004 года были безусловными, не подлежали никакому сомнению. Или была некая тайная правда? А правда — такая штука, что вырывается из уст самопроизвольно, часто — в обличье опровержения. Глеб Павловский, тогдашний главный политологический советник Путина, даже публично призывал к грядущему отпору грядущим смутьянам, учил молодежь: "Готовьтесь к уличным боям". Тогда и началось официальное создание молодежного резерва в виде "Наших" с их ежегодной политнакачкой в лагере на озере Селигер.
Нынешний президент, Дмитрий Медведев, почему-то провел параллели между событиями в арабских странах и Россией: "Посмотрите на ситуацию, которая сложилась на Ближнем Востоке... Она тяжелейшая, предстоят очень большие трудности... Такой сценарий они и раньше готовили для нас, а тем более они сейчас будут пытаться его осуществлять — в любом случае этот сценарий не пройдет".
Осталось тайной, кто такие "они". Как-то получилось в один лад с лидером ливийской революции Муаммаром Каддафи, который обвинил в подстрекательстве и организации беспорядков западную прессу, американские и израильские спецслужбы. Потом Дмитрий Анатольевич круто изменил тон и содержание речей — присоединился к международной общественности и резко осудил массовое убийство демонстрантов в Ливии.
В результате у послушных политологов мозги свихнулись окончательно. Самые упертые по-прежнему талдычили о происках Америки. К одной из статей газета "Комсомольская правда" дала безапелляционный подзаголовок: "Американцы хотели поставить в Каире своего Ющенко-Саакашвили". Однако раздавались и недоумевающие голоса: страны, в которых происходят волнения, вполне лояльны к Америке, и затевать там смуту не было никакого смысла, не выгодно США и их союзникам.
Самая главная невыгода для Запада — взлет цен на нефть. Уже больше 110 долларов за баррель.
Ситуация выгодна для нас. Нестабильность на Ближнем Востоке с шестидесятых годов стала залогом востребованности советского и российского углеводородного сырья. С семидесятых годов в стране появились нефтедоллары и, соответственно, даже редкие импортные товары в столичных магазинах.
И сейчас, когда мы стараемся преодолеть последствия мирового финансового кризиса, снова 100 с лишним долларов за баррель — подарок судьбы. Но даже воспаленные патриоты или злобные зарубежные ненавистники не намекают, что кризис на Ближнем Востоке "устроили российские спецслужбы".
Высшие политические круги России почему-то узрели в арабских событиях опасность для стабильности под родными осинами, некий пожар, который может перекинуться и на российские просторы. То есть фактически признали: в России очень и очень неладно, того и гляди — жди бунта. Но много ли общего между Россией и арабскими бунтующими странами? Сами арабские страны отличаются друг от друга разительно. Разве можно сравнить монархический благополучный Бахрейн и Великую Социалистическую Народную Ливийскую Арабскую Джамахирию, глава которой, Каддафи, много лет пытается теоретически соединить ислам и марксизм?
События на Ближнем Востоке поставили в тупик российских арабистов. Они признаются, что не понимают, не видят четких причин и истоков. Бедность? Так в Бахрейне арабы практически не утруждают себя производственной деятельностью, живут за счет отчислений от продажи нефти. Отсутствие благ западной цивилизации? Где-где, но только не в Тунисе. Слабая власть? Муаммар Каддафи железной рукой правит в Ливии 42 года.
Тем не менее — неожиданные революции.
Говорят, большую роль сыграл интернет. Но Сеть — всего лишь способ связи, организации недовольных масс. Причины не выявлены и не сформулированы.
Если присмотреться, арабский мир за последние десятилетия очень сильно изменился. Прежде всего, он молод — в прямом демографическом смысле. Более половины населения — в возрасте до 25 лет. Причем, очень многие имеют высшее образование. Налицо образовательный бум, приняты различные образовательные программы, богатые нефтяные государства имеют возможность посылать своих юношей в любые университеты мира.
Видимо, со временем произошел переход количества университетских выпускников в качество общества. Они вернулись уже другими людьми — с багажом знаний, с опытом жизни в демократическом обществе, с другими представлениями о жизни вообще. А дома все по-прежнему, как тридцать и сорок лет назад. Тот же правитель, Мубарак или Каддафи, те же чиновники, та же коррупция. "Это социальный протест против режимов, пораженных коррупцией", — считает академик-арабист Евгений Примаков, бывший шеф Службы внешней разведки.
Наблюдатели отмечают, что застрельщиками протестных акций как раз стали представители средних классов, образованных сословий — врачи, учителя, менеджеры, частные предприниматели. Да, у них пока нет политических организаций, опыта и фундамента политического строительства. Пока есть лишь недовольство
Две тысячи лет назад там же, на Ближнем Востоке, было очень точно сказано: "Не вливают также вина молодого в мехи ветхие; а иначе прорываются мехи, и вино вытекает, и мехи пропадают; но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается то и другое".
Видимо, содержание арабского населения, общества уже переросло рамки тамошних политических и государственных форм.
Вот этого, наверно, и опасаются некоторые российские политики, выдавая себя заклинаниями: у нас "этот сценарий не пройдет". Тревоги напрасны — такого сценария нет, "содержание" и "форма" пока находятся в равновесии.
Да, последние социологические опросы зафиксировали резкий всплеск протестных настроений. Однако он вызван не политическими причинами, а ростом цен на продукты питания. К тому же недовольство россиян пассивное — большинство не собирается завтра же митинговать. Основную массу населения политика давно не интересует, не занимает — со времен перестройки. Народ не требует политических прав и свобод — они у него есть. И это правда, реальность. Никто ведь не запрещает активно голосовать за оппозицию, а при подозрении на фальсификацию выборов — выходить на улицы, призывать власть к ответу и наводить в стране порядок. Не требуют, не выходят. Не видят в политической активности ни смысла вообще, ни гарантии улучшения жизни в частности. Нам достаточно и предостаточно существующих свобод — не в пример советскому режиму. Ведь нет того постоянного, всестороннего гнета. Кто может и хочет — свободно едет за границу жить или работать. Кто хочет — не работает и попрошайничает. Кто хочет — митингует, кто хочет — анонимно пишет на сайтах в интернете, что в башку взбредет. Ну что еще надо? Свобода!
Так что ни к чему поспешные заверения Медведева, Путина и других деятелей: "Арабский сценарий у нас не пройдет".
Просто у страха глаза велики.
Добавить комментарий