Более века назад врачи столкнулись с явлением, которое назвали синдромом неврастении (астеническим неврозом). Люди жаловались на быструю утомляемость и слабость, боль в мышцах и суставах, головную боль, ослабление памяти и невозможность сосредоточиться, сердцебиение и нарушение сна. Ни микробы, ни вирусы, ни вредные вещества, которыми мог отравиться организм, при этом не обнаруживались. Эти симптомы не имели органических причин и возникали как бы сами собой.
Прошли десятилетия, про понятие "неврастения" начали забывать. Стали появляться многочисленные недуги со сходным набором признаков: хронический бруцеллез, хронический мононуклеоз, хронический кандидоз - грибковое заболевание. В конце XX века картина несколько изменилась. Теперь чаще говорят о хронической усталости, множественной химической чувствительности, то есть, по сути дела об аллергии на различные вещества; непереносимости пребывания в определенных зданиях; о ревматическом заболевании, связанном с имплантацией силиконовой груди, и, наконец, о синдроме войны в Персидском заливе.
Жертвы этих синдромов часто теряют дееспособность, угнетены теми ограничениями, которые накладывают на них болезнь. А так как не находят первичных органических причин болезни, многим медикам кажется, что ничем эти пациенты не больны: что перед ними обыкновенные обманщики и нытики, у которых болезненные признаки порождаются стремлением привлечь к себе внимание и вызвать сочувствие.
Споры об этих и подобных болезнях продолжаются, врачи вce чаще говорят, что нет смысла искать к каждому такому недомоганию особый подход или проводить специальные исследования, а плодотворнее выработать общие принципы лечения независимо от видимых причин. В одном из номеров американского журнала "Эпидемиологическое обозрение" капитан Кеннет Хаэмс, возглавляющий эпидемиологическое отделение в Центре медицинских исследований ВМФ США, описывает поразительное сходство симптомов новых болезней: все они сводятся к боли в мышцах и суставах, усталости, головной боли, депрессии, слабой памяти и невозможности сосредоточиться. Единственная разница кроется в индивидуальных вариациях.
Все эти болезни объединяет только одно: о признаках сообщают сами пациенты, объективных критериев не существует, и это факт практически исключает как постановку точного диагноза, так и лечение. "У некоторых пациентов, - сooбщает Кеннет Хаэмс, - можно обнаружить иммунологический дефицит, но многие люди с таким дефицитом живут, ничем не болея". Некоторым из таких болезней предшествует грипп, но нет ни малейших указаний на то, что в организме пациента продолжает оставаться вирус. Какой же вывод? Кеннет Хаэмс говорит, что все это - результат реакции на физический и эмоциональный стресс. Именно реакция и запускает весь комплекс признаков.
Ввиду отсутствия объективных диагностических критериев, пациент обычно получает диагноз, который соответствует самому сильному признаку, на какой пациент больше всего жалуется, обращаясь за помощью к одному из специалистов - аллергологу, гастроэнтерологу, ревматологу, невропатологу или психиатру. И каждый врач ставит свой диагноз. Невропатолог отмечает нарушение функций нервной системы, ревматолог - начало артрита и т.д.
Почти полтора столетия медицинская наука безуспешно ищет у подобных болезней органические причины. Доктор Xaэмс, хотя и считает все обсуждаемые болезни реакцией на стресс, все же допускает, что у них может быть органическая основа, правда, принципиально неустранимая. Более радикального взгляда придерживается Эллейн Шоултер, профессор гуманитарных наук Принстонского университета и автор книги "Эпидемии истерии и средства массовой информации". Доктор Шоултер проанализировала всю историю истерии, начиная со средних веков, и пришла к твердому убеждению, что это - основной человеческий феномен, способ, которым люди реагируют на различные стрессы. "У истерии нет никаких органических причин, даже на уровне мозговых клеток, - утверждает Эллейн Шоултер. Любые симптомы при этом неподдельные. Люди ощущают их вполне реально, но это чисто психологический феномен, и ни иммунные дефекты, ни бактерии здесь ни при чем".
Во все времена существовала заметная доля людей с перечисленными выше симптомами, отмечают исследователи. Болезни назывались по-разному, но суть их одна. Стимулы к нервной системе идут не только через глаза, уши, но и от внутренних рецепторов. Диагностика невроза представляется сложной. Она требует от врача прежде всего не основываться только на характере жалоб. Манерности, вычурности, причудливости их еще недостаточно, как недостаточно и несоответствия между жалобами и статусом. Диагностика должна отражать не невроз органа, например, невроз сердца, а невроз всего человека.
При этом диагнозе необходимо всегда быть начеку в смысле исключения органического заболевания. Последнее само может вызвать невроз. Пациент с неврозом не только не застрахован от органических заболеваний, больше того, он особенно к ним предрасположен. Всякий пациент с неврозом представляет опасность для врача, так как органическое поражение у него может быть пропущено и из-за привычки к его жалобам, Исследовать больного с неврозом надо еще более тщательно, чем обычно. Этим одновременно начинается и психотерапия (которая является одним из основных методов лечения). Главное - убеждение, вера во врача, которой можно добиться только серьезным отношением к пациенту. Одной из ошибок в этих случаях является чрезмерно быстрое заключение врача, говорящего пациенту, что все это "на нервной почве". "Нервная почва" не как причина, а как содействующий момент, действительно может иметь место. Поэтому, как бы ярок ни был невроз, начинать надо всегда с тщательного, объективного исследования и не упоминать о нервах, до получения результатов. Только имея в руках данные лабораторных и аппаратных исследований, можно сказать пациенту, что результаты исследования говорят об отсутствии опасности, что нарушения нервные и вызваны необычными реакциями, недосыпанием и т.п., и что с ними можно справиться.
Это очень важный момент в лечении. Всегда надо дать понять пациенту, что врач четко разделяет симулянта и невротика. Самое обидное для пациента - недоверие к его жалобам. Пациент неврозом действительно страдает и подчас сильно. Ему следует объяснить, что ощущения не соответствуют его состоянию, что угрожающего заболевания нет, что симптомы, его беспокоящие, вызываются нарушениями нервного порядка. Нельзя говорить пациенту, что "это ему лишь кажется". Основным должно быть успокаивающее лечение, подобранное индивидуально. Бездействие, выключение из привычной работы вредно, так как создает пациенту возможность наблюдать за собой, своими ощущениями. Тонизирующее влияние работы на пациента с неврозом велико. Поэтому и отдых ему нужен по возможности деятельный.
Доктор Саймон Уэстли, профессор медицинской психологии и глава отделения хронической усталости при Лондонском королевском колледже считает, что наиболее эффективное лечение описано в работах специалистов Лондонского королевского колледжа. Хотя оно ориентировано на синдром хронической усталости, но вполне применимо и ко всем другим загадочным болезням ввиду совпадения симптомов. Доктор Уэсли говорит, что глубокая усталость и мышечная боль, столь характерные для большинства признаков этих болезней, хорошо лечатся сериями постепенно усложняющихся упражнений, которые повышают выносливость и ощущение жизненной силы. После 12 недель такого поведенческого лечения пациенты, потерявшие веру в себя и убежденные, что от какой-либо активности им будет только хуже, вновь обретают веру в свои силы, в то, что они в состоянии контролировать недуги. Если человек страдает от депрессии или его донимает тревога, можно порекомендовать соответствующие препараты, но лишь на время.
Добавить комментарий