Во-первых, - это впервые". Так было написано в газетах о фестивале "Кинотавр" в Нью-Йорке". И сразу пахнуло Одессой, только не Бабеля и Паустовского, а той, которой пахнет Брайтон-Бич, где, по правде говоря, настоящей Одессой и не пахнет. А тем более, в театре "Миллениум", где (цитирую анонс): "популярнейший международный фестиваль из России приземлился на наших нью-йоркских берегах". Ох, уж лучше бы он к этим берегам причалил, что ли! А то - приземлился. И заодно и нас приземлил. Или заземлил...
Во времена Ильфа, когда вышло указание украсить общественные места, там срочно поставили фикусы в кадках, и тогда газеты написали: "Сухум в Москве. Загсы принарядились". Примерно так же поступил и "Миллениум" - украсил зрительный зал, как мог, а мог он, как за ним водится, простенько, зато без вкуса: обклеил стены разноцветной, разномастной, разношерстной, разнокожeй (я имею в виду "Ле Монти") рекламой, которую даже при большой фантазии никак нельзя увязать с кино, а по краям сцены пустил почти во всю высоту зала два портрета: Феликса Комарова и Марка Рудинштейна. Как, вы не знаете этих великих киноартистов? Никогда не видели их в фильмах? Ну и что же, еще не вечер, еще увидите! Вот дадут комунадо (сами знаете, чего), и запишут их в смоктуновские, тарковские или янковские.
Хотите знать, "кому надо"? А вы догадайтесь. Посмотрите в театрально-концертную афишу "Миллениума" и ... не поверите своим глазам: "23 марта. Король Русского Шансона Михаил Круг". Но не боись, ребята! Кто не сечет, что такое "Русский Шансон", даю наводку (в данном случае пишется слитно): это - блатные песни из-под Твери.
По Парижу мы с Нинель ходили, Целовались в щечки и взасос, Но когда они мне предложили: "Оставайся!" - Ноги я унес. Дура ты! Какая все-таки же дура ты! Я ж без Твери, как туча хмурая! И я махаю вам рукой - Я еду в Тверь к себе домой.
Тверь на Брайтон-Бич! Это почище ильфовского "Сухум в Москве. Загсы принарядились".
Только посмотрите на аудиокассету тверского, прости господи, шансонье, которая называется "Жиган - Лимон", и если по ихнему, значится, чего не поймете, тут же и словарь - для не слишком образованных людей. К примеру, хотите на букву Б? "Брать на понт - хитрить, обманывать". А на букву М? "Мышиный туз - обидное ругательство на милиционера". Уточняю - так в оригинале. Милиционера нельзя ругать, на него можно ругаться. Ну ладно, это ж Тверь, не Москва, откуда им русский-то знать!
А вот Москва. 1 апреля пять народных артисток России сыграли здесь же, в "Миллениуме", пьесу американской писательницы Полы Вогел "Древнейшая профессия", русское название "Ночные голубки", по-нашему, значит, проститутки. Далее цитирую анонс в "Теленеделе": "Пьеса брызжет остроумием и балансирует на грани дозволенного" и ниже: "К тому же (актрисам - В.О.) интересно побывать здесь и, может быть, даже подсмотреть жизнь тех, кого они изображают на сцене". А, может даже, во имя сценической правды, естественно, и пожить жизнью своих героинь...
Ну что, хватит, или еще? Еще? Хорошо, вот еще!
Цитирую: "Московский Театр на Юго-Западе. Только один спектакль для тусовщиков и "продвинутой" интеллигенции в НОЧНОЕ ВРЕМЯ!" (это, надо думать, для той интеллигенции, которой словарь короля Молдаванки, пардон, "Короля Русского Шансона" ни к чему - сами знают - В.О.) Непонятно только, то ли спектакль в ночное время, то ли интеллигенция "продвинута" туда же. И дальше: "ДЕТИ ДО 16 ЛЕТ НЕ ДОПУСКАЮТСЯ! В СПЕКТАКЛЕ ИСПОЛЬЗУЕТСЯ НЕНОРМАТИВНАЯ ЛЕКСИКА".
Для особо любознательных: речь идет о "наезде" руководителя театра Беляковича на Достоевского в виде спектакля "Dostoevsky - Trip". И это был уже не первый "наезд" на классика, осуществленный за короткое время в "Миллениуме".
Остальное уже мелочи, после которых глотание шпаги или "в Нью-Йорке проездом из Японии в Бердичев" (это уже лексика Марка Рудинштейна) может показаться забавой для детей - неакселератов. "Продвинутые" желающие, коих случилось не так уж и много, прибыли в "Миллениум" 29 апреля. К этой дате театр еще не успел остыть от той самой ненормативной лексики, которой обильно унавоже..., пардон, уснащены многие из шедевров киноискусства, показанных на фестивале и даже получивших специальные премии.
Конечно, ничего такого сами звезды российского кино ни на открытии, ни на закрытии фестиваля себе не позволяли. Позволил себе только А.Вознесенский, председатель жюри выездной сессии "Кинотавра", да и то вне фестиваля. Узнав, что Марк Рудинштейн знает его "Лонжюмо" наизусть, он "подбросил" киномагнату для расширения кругозора отрывок из поэмы, который в свое время вымарала цензура:
Но, увы, еще до Потопа от рождения нам дана: Одна Родина, одна ж..а и, увы, голова одна.
Я уверен однако, что Андрей Андреевич не смотрел такие шедевры вверенного ему фестиваля, как "ДМБ-3" или "Даун Хаус" (сценарий обоих фильмов написал небезызвестный актер Иван Охлобыстин). Иначе бы он со своей дистрофической "жопой" организованно утопился в Гудзоне, услышав крутые выражения настоящих мужчин из этих фильмов.
Я думаю, что и президент "Кинотавра" Олег Янковский, с его невыносимо интеллигентской картиной "Приходи на меня посмотреть", которую он снял в качестве режиссера вместе с М.Аграновичем и прислал сюда на фестиваль, не приехал в "Миллениум" вовсе не из-за болезни, как сказали, а от отчаяния. Но Олег Иванович прислал свою уменьшенную "копию" - Филиппа Янковского. Впрочем, весь фестиваль напоминал уменьшенную копию, "товар для Кременчуга", как говаривал все тот же Ильф. Помните, в приснопамятные, но и не такие уж и далекие времена, в какой-нибудь провинциальный российский город Закоперск приезжал "Праздник кино". На самый большой стадион города вьезжал грузовик, в кузов которого устанавливали, к примеру, Марину Ладынину и Владимира Зельдина. Грузовик медленно делал несколько кругов по беговой дорожке стадиона, и на нем обязательно что-нибудь развевалось: то ли флаг Родины, то ли айседоровский, не дай бог, шарф на актрисе. Это символизировало. А в это время из динамиков рвалась на свободу и хрипела неукрощенная никакой электроникой "фанера":
И в какой стороне я не буду, По какой не пройду я тропе...
Так вот, "Кинотавр" в "Миллениуме" напоминал уменьшенную брайтонскую копию "Праздника кино", а в роли Ладыниной и Зельдина были И.Скобцева и М.Глузский.
Они, правда, не пели под "фанеру", зато М.Глузский, прочтя отрывок из Горького, осенил зал - нет, упаси боже, не худым словом из новомодного лексикона, нет - крестным знамением! Как видно, этнический состав Брайтона был для него - большой секрет...для маленькой компании...
Уменьшенной копией фестиваль оказался и в прямом, физическом смысле, ибо в действительности был не кино-, а видеофестивалем. Увеличение размеров проекции с видеопленки на большой экран не могло не сказаться на качестве изображения и звука. Впрочем, если не считать двух-трех действительно талантливых фильмов, показанных на фестивале (фильма О.Янковского, фильма С.Цукермана "Бедная Лиза"), не только качество изображения, но и художественные достижения большинства фильмов, как говорится, вне подозрений. Да и посмотреть их можно было давно, задолго до фестиваля, на видеокассетах, которые свободно продаются рядом. Ну что ж, на "нет" и суда нет, но ехать за океан тогда не за чем...
А между открытием и закрытием фестиваля было просто кино. Иди и смотри. Я и пошел, выбрал "Даун хаус" (режиссер Роман Качанов, в ролях Ф.Бондарчук, И.Охлобыстин, А.Букловская, А.Баширов, А.Троицкий и даже Барбара Брыльска). В аннотации было сказано: "Остросовременный фильм по мотивам "Идиота" Достоевского...Знаменитые диалоги (повторяю: лексика оригинала - В.О.) Федора Михайловича перемежаются ультрасовременной музыкой в исполнении DJ Грува (?). Интерпретация знаменитой классической книги может оказаться непредсказуемой (нет, правда, так и написано! - В.О.), причем настолько, что даже почитатели русской литературы рискуют не узнать роман". А вы, Андрей Андреевич, узнали? А мы рискнули. И не узнали. И никаких мотивов нет, и диалогов Федора Михайловича, слава богу, нет, и никакой интерпретации тоже нет. Есть просто издевательство над классиком. Имена персонажей Достоевского использованы только для того, чтобы позубоскалить над всеми этими так называемыми "новыми русскими". Нет даже попытки, как, скажем, в пьесах Евгения Шварца, использовать классику для вскрытия причин явления или обобщений. Смех извлекается из того, что князь Мышкин, Настасья Филипповна и прочие персонажи носят сверхпопсовую одежду, ведут себя так, будто только ненадолго вышли из пещер, а уж говорят таким стебом, какой без словаря и не поймешь. Что же касается ненормативной лексики, то тут уж нужен не словарь, а переводчик, потому что эти долбаные князья говорят, например, так: "Ох, уж этот долбо..." - но нет, я могу произнести это слово вслух только в разговоре со своим товарищем, и то, желательно, при выключенном свете. Я не боюсь обвинений в ханжесте и я не стесняюсь крепких слов, которых я тоже, поверьте, знаю немало, и если такова правда-матка жизни, то тащить ее в искусство не обязательно, полезнее прочесть Достоевского в подлиннике, а не на стебе. А еще полезно снова-таки почитать Ильфа, который в "Записной книжке" написал: "Современный роман начинался так: "Граф повалил графиню на сундук и начал добиваться".
Мне неизвестна семантика слова "Кинотавр": если оно произведено от "Минотавр", то, как известно, означает человекобык, если же от слова "Кентавр" - то означает человекоконь. В обоих случаях он, "Кинотавр", надо думать, наполовину человек. "Но есть надежда, что будет полный, наконец". Это не я, это еще Пушкин написал.
Добавить комментарий