 |
Хорошо там, где нас нет. Мы здесь - а там в это время хорошо. Пока мы здесь, где плохо, там - хорошо. Не дико ли? Вокруг нас - нехорошо, а в отдалении, где нас нет и даже нас не видно - там хорошо!
То есть, что имеется ввиду? Хорошо там потому, что нас там нет? Вот именно поэтому и хорошо? А если бы мы там были, то сразу же стало бы плохо? Ибо где мы - там нехорошо?
Или там хорошо, потому что мы думаем так, ибо там еще не побывали. А вот приедем и увидим, что и там - не хорошо. Вот так нумра! - как воскликнул бы Ильич в постановке якутского драматического театра.
Но почему же мы думаем, что хорошо везде, где нас нет? Не потому ли, что смутно чувствуем, что от нашего присутствия никакого улучшения не произойдет? Интересная мысль! Каждый себя считает хорошим человеком. Но почему-то неосознанно полагает, что от его присутствия добра ждать нечего. Да-с, ничего путного. Потому, где мы, там плохо. А где нас нет - там хорошо. Получается - плохое внутри нас. Не царство Божие внутри нас, а какая-то бесовская скверна. И она как бы излучается вокруг нас черной аурой, делая округу нехорошей, а чем дальше от центра скверны, тем становится все лучше. А там, за горизонтом, куда эманация вредности, подобно ультракоротким волнам, уже не доходит - там как раз и хорошо. Достаточно приехать туда и все, - готово. Сразу плохо. А без нас - хорошо.
Ну так и не надо ездить тогда в поисках хорошего. В поисках чего-то другого - да. А в поисках хорошего вокруг - нет. Сиди на месте и улучшай себя изнутри. Глянешь - и вокруг станет хорошо.
Оказался я в конце апреля внезапно в Париже. И увидел - там не так уж и хорошо. Увидеть Париж - и умереть. Во-первых, дороговизна. Цены на все примерно на процентов 15-20 выше, чем в Бостоне, так что со своими долларами чувствуешь себя внезапно ограбленным и обиженным. Ну, не на все. Вино - дешевле. Есть бутылки красного по 5,5 франка, то есть чуть более 75 центов (при лучшем обменном курсе 7, 25 франка за доллар). И если знатно выпить, то сразу увидишь - вокруг похорошело.
Красивых парижанок без вина я что-то не видел. Две на улице попались, но еще не факт, что парижанки. Может быть как раз москвички. Чуть позже выяснилось - точно. Одна чистая манекенщица, жена Глеба Орликовского, бывшего правозащитника, а ныне коммерсанта, полиглота и парижанина. Вот так всегда. Одному все счастье и притом на свободе, а другим - парижанки.
Лица у всех парижан хмурые. В метро едут пасмурные, как будто проездом через станцию Площадь революции. Хотя на самом деле - станция Сталинград. Имеется такая в Париже. Вышел на ней специально, чтобы посмотреть, есть ли руины. Есть! Как раз напротив брошенное и обветшавшее строение с полустертой надписью Hotel France. То ли будут сносить, то ли реставрировать. Этот Сталинград - надолго.
Как-то один молодой человек в наушниках, выходя из вагона, дико обложил даму, пусть и не прекрасную, но все-таки парижанку, которая, по его мнению, недостаточно быстро покидала вагон перед ним. Ругань была понятна без всякого перевода. Никто не поднял хмурого лица. Втянулись, как видно.
Но тут наши не уступают. В маленькой семейной гостинице на включенном в план завтраке две пары с Брайтон-Бич набрали по принципу шведского стола по большому куску колбасы, по три круасана, по три яйца на рыло и всего, по Жванецкому, по 4-6-8. Прямо-таки голодающие Поволжья. Хозяин попросил умерить пыл, а то другим не хватит. Что тут началось! Брайтонбичевцы метали яйца с воплями на ломаном английском - обожрись ими сам! Мы тебя уволим! Немедленно меняем гостиницу, но деньги - назад (money back - вот это выкрикивалось точно и без всякого акцента)! Хозяин испуганно жался к стойке и пардонил в углу.
Метро вроде бы разветвленное - 14 линий, более 300 станций. Однако же почти до любой точки можно доехать только с двумя пересадками. В центре несколько параллельных линий (в Москве такое только с одной - с Филевской, но тому была историческая причина - одна ветка была сделана специально для Сталина от его ближней Кунцевской дачи до Киевского вокзала, а вторая - общественная, это там, где станции Смоленская, Арбатская..., потом, когда сталинскую линию открыли, получилось запараллеливание двух довольно коротких участков).
По всем станциям и в переходах - нищие. Очень похоже на Москву. Правда, французские в основном играют. Больше на национальном инструменте - аккордеонах. Иногда дуэтами. Бывали и квартеты. На втором месте - саксофоны. Случались оригиналы с контрабасами. Опять же совершенно похоже на принудительное радиовещание времен столбовых тарелок в раннем СССР.
У Версаля и Лувра промышляют артистические натуры. Своего рода загадка. Стоит на небольшом кубе на аллее статуя фараона Тутанхамона. Вернее - его мумия. Спеленат, руки к груди прижаты. На лице - золотая маска. Истукан. Перед стоящей мумией - плошка. Бросишь монету - мумия низко, в пояс, кланяется. Машина или живой? Неясно. Бросил монету - поклонился. Бросил камешек - поклонился. А потом повергнул голову в мою сторону и как бы ожег проклятием фараона.
Для машины - слишком сложно. А для фараона - непристойно. Не по чину ему просить да кланяться! Наш человек, конечно. Тут как раз подошел ассистент и потянул сзади у Тутанхамона шнурки, тот освободился от пут и вылез как гусеница из кокона. Разминал затекшие члены. Стоять недвижно часами, да еще и кланяться - это стоит вознаграждения. Бросают охотно, часто и крупные монеты по 10 франков. У Лувра тоже, но там умелец гримирован под античную статую. Белое мраморное лицо, белая чем-то накрахмаленная хламида, спадающая каменными складками. Но кланялся точно как фараон.
Есть в метро различие между французским и нижегородским. В парижском - никто не объявляет остановок. Здесь чувствуется западный индивидуализм. Кому где нужно выходить - пусть сам отслеживает. Читает надписи на стенах станций, если успеет. А если читает книгу и зачитался - так сам и виноват.
Московское метро всегда объявляет. Станция Марксистская, следующая - Революции. Выход на Оппозиционную платформу, переход на Троцкистско-Зиновьевскую линию. Объявления как-то организуют, являют в противовес индивидуализму коллективное начало. Но при всем том - удобнее.
В парижском большое разнообразие вагонов. Четыре разных типа, есть и на резиновых колесах, для которых проложены рядом с рельсами широкие металлические полозья. Однако и тут индивидуализм: на станции двери можно открыть, только если дернуть ручку или (на других типах) нажать кнопку. Приезжие очень пугаются. Дверь - не открывается. Замуровали.
Допустим, приехали вы к обязательному для туриста месту - к Эйфелевой башне. Стукнуло ей 112 годков, и после бурного неприятия как нарушающей облик "голубого Парижа" (это он тогда был с задымленными серыми стенами, а потом, когда в 60-х годах их отпескоструили, Париж стал белым, как и Златоглавая), Эйфелева башня давно стала признанным символом бывшей столицы мира. То ли Эйфель не очень знал сопромат, то ли еще тогда его запугали карикатурами с рушащейся или пизанской эйфелевкой, но создал ее метр примерно с десятикратным запасом прочности. Вблизи все это смотрится неэстетично. Огромное количество перекрестных ферм, стяжек, растяжек, прямых и косых перекладин. Паутина. Ноги раскорячила ужасно широко, будто в гопаке приседает. Глеб Орликовский говорил мне, что ныне с башни все время снимают фермы и сбывают их куда-то в Японию. Посмертный подарок Эйфеля дорогому Парижу.
Париж дорогой, парковка в центре два доллара час, и сильно вороватый. Старожилы специально меня упреждают: держать карманы уже. А кто промышляет? Да арабы, прочие приезжие, но и аборигенов хватает. Носил в кармане куртки карточку на метро и телефонную - тут же в давке в метро (давок там сколько угодно) вытащили. Тоже как-то роднит с Россией. У моей знакомой по прилете в Шереметьево сразу же в аэропорту грузчики облегчили чемодан. Это уж как водится - чемодан был не закрыт. Тут как раз генпрокурор Устинов, чьи телеса уже не влезают в большой телеэкран, взобрался тушей на трибуну Думы и выразился: "русский народ вороват". Так если что можно утянуть, то как же этого не сделать? Никак невозможно не стянуть. Но почему же только русский? Все американские магазины нашпигованы скрытыми камерами, переодетыми соглядатаями и добровольцами, которые высматривают похитителя капиталистической собственности. Это при том, что товар маркирован штриховыми кодами, вшитыми датчиками и разными потайными пуговицами, дающими визг на выносе из клети. Американец тоже не лыком шит и ловко все эти датчики обезвреживает. Так что глаз да глаз нужен за народом. Ибо всякий народ - вороват. Как говаривал Жан-Жак Руссо: земля ничья, а плоды ее должны принадлежать всем.
Воровали ли в роскошном Версале, учиненном Людовиком ХIV? Путеводители умалчивают. Эх, люди жили! Но наши императоры в Зимнем еще роскошней, пусть и попозже на сто лет. Да, лучше наш Зимний. И побольше. Паркетные полы глаже.
Когда нас водили по анфиладе нескончаемых огромных столовых, гостиных, спальных покоев, салонов Геркулеса, Изобилия, Венеры, Дианы, Марса, Войны, Меркурия, Галереи зеркал и еще Бог весть чего, рассказывали, какой сложный ритуал управлял всем хозяйством. Малое пробуждение, Большое пробуждение, одевание короля, завтрак и пр. - все в присутствии придворных, каждый шаг регламентирован, королева, к примеру рожала в спальне публично, тоже в присутствии всех чинов двора, те передавали младенца из рук в руки, дабы все удостоверились: подмены наследника нет. Я прикинул, что следование церемониалу и было главным содержанием государственной деятельности короля. А вот деловые аудиенции, совещания, чтение государственной переписки, прием послов, составление планов - это все его личная жизнь, ибо не освящена ритуалом. Частная жизнь - вещь необязательная. И вообще отвлекает от государственных забот. От этого бытования напоказ. В Версале все время обитало от 3000 до 10000 придворных. Король раздавал им чины, награды, жалованье, поместья и пенсионы. Таким образом он доказывал свою абсолютную необходимость для страны. Приятно улыбался, выдавал афоризмы "Государство - это я", или "После нас - хоть потоп" (это уже сынок короля-солнца Людовик ХV). "Нас" - это он и мадам Помпадур. Эта абсолютная необходимость для страны и стала абсолютизмом. Притом - просвещенным. Утонченным. Галантным и куртуазным.
Версаль давал работу тысячам людей. Ювелиры, златошвейки, зеркальщики, стекольщики, ремесленники, золотых дел мастера, садовники, каретники.... Ипполит Тэн в своей "Истории Французской революции" очень сокрушался, что падение старого режима оставило столько безработных, и вместо обещанного обогащения трудящихся привело к их обнищанию. Да уж... Треть национального бюджета уходила на содержание Версаля. На огранщиков да клепальщиков.
Жить красиво не запретишь. Но, проходя по этим анфиладам, начинаешь шарить глазами в поисках прозаического туалета. Нет его, однако. Где королевский туалет? Вы имеете в виду туалет к торжественному обеду? Нет, простой туалет. Ватерклозет. Сортир, так сказать. Гм.... Скандал в Клошмерле... Не было. А как же? Личный королевский ночной горшок. Тут же, в покоях. В присутствии кучи придворных. Тоже как видно для того, чтобы не подменили. А горшок где? Его в экспозиции нет. Он был золотой? Легкое замешательство. Свидетельств не сохранилось. Так забываются великие вехи.
Лучшее место в Париже - кладбище в Сен-Женевьев-де-Буа. Русский его отдел. Удивительная ухоженность и уют. Для кого этот уют? Посидел у могилы своего старшего друга Александра Аркадьевича Галича, который теперь уже моложе меня. На могиле дата рождения - 1919 год. Ошибка. На самом деле - 1918. Укоротили посмертно и так недлинную его жизнь. Потом заметили, но ведь что написано пером.... Черный полированный мрамор, стесывать толстый слой на глубину прорези цифр - дешевле ставить новую плиту.
Оставили как есть. Могила Ивана Бунина. Виктора Некрасова. Рудольфа Нуриева. Нуриева - очень необычна. Надгробие покрыто как бы роскошным цветным ковром, сделанным в технике мозаики. "Допрыгался", - как сказал недоброжелатель, узнав о смерти Нуриева от СПИДа.
Совершенно незабываемое зрелище - могилы "белых" алексеевцев или дроздовцев. Ряды надгробий. Тексты щемящие. "Покидая Россию, предпочтем честь и смерть жизни в большевистской неволе".
Кто-то же до сих пор следит за могилами. И кто-то платит за них. Каждый год. Если не платить, их снесут. Освободят место для более достойных покойников.
А вот кладбище Пер-Лашез не понравилось. Целый город с улицами, где вместо домов коробки семейных склепов, среди которых иногда попадаются обычные могилы. Мрачно, некрасиво. Какой-то упадок Рима времен совсем поздней империи. Без этих мининебоскребов обошлись как-то Шопен и Альфред де Мюссе (близко друг от друга, так ведь и родственники - любили по очереди одну Аврору Дюдеван, то бишь Жорж Санд). И даже семейная пара Ива Монтана и Симоны Синьоре (впрочем, развелись, но сейчас навеки вместе в одной могиле). Я лично там не хотел бы. А если бы вдруг и захотел, то не пустили бы. Нет, хорошо, что нас там нет. Даже и на приятном кладбище Женевьев-де-Буа.
Второе по яркости впечатление - Нотр-Дам-де-Пари. Собор парижской Богоматери. Что тут скажешь... У нас есть Забор бога в матери. Но это не то. Строили Нотр-Дам около двухсот лет, закончили только в XIV веке. Русь тогда еще была полностью под монголами, еще и Куликовской битвы не просматривалось. Вот и пришлось ограничиться забором. Наши за 200 лет столько бы соборов взорвали и заново отстроили! А французы с одним еле управились.
Но зато химеры, сидящие, вернее, как бы выползающие из стен по периметру Нотр-Дам, вполне могут быть заменены парижанками. Русским девушкам там не место и делать нечего. Им место в Лувре, рядом и даже впереди Моны Лизы. Они в массе своей покрасивей ее. Тем более, что по одной весьма достоверной версии Лиза улыбается загадочно потому, что это автопортрет самого Леонардо. А он уж точно в женской красоте уступал русским девушкам. Хотя парижанок превосходил.
И еще одна знаменитая могила, но уже во Дворце инвалидов - могила Наполеона. Король Луи-Филипп, покинувший свои версальские апартаменты, решил создать там музей истории Франции, а заодно уж и своего рода филиал музея во Дворце инвалидов (тоже затея Людовика XIV для своих ветеранов). Там теперь роскошная выставка оружия. Особенно потрясающи залы рыцарских доспехов - пешие и конные и фигуры - и мундиры и оружие XVIII-XIX веков. Это - нечто.
Луи-Филипп сторговал у англичан останки Наполеона, и в 1840 году они были привезены в Париж. Огромный коричневый каменный саркофаг в виде.... парижане говорят - супницы. Внутри шесть гробов друг в друге (у Малевича было только три) - там и цинковый, и свинцовый, и сосновый, и дубовый... Надежно.
Вокруг - девы, символизирующие победы в виде древнегреческих статуй с венками в руках. Красивей парижанок. Парадокс, описанный Анатолием Франсом в "Острове пингвинов". Человек, который угробил на полях сражений миллион французов, потерял все свои завоевания, оставил Францию побежденной и платящей неустойки, закончил жизнь на заброшенном острове под конвоем, - величайший человек Франции. Почему? Потому что о нем можно писать исторические исследования, романы, ставить пьесы и фильмы.
Интересно, на какое время хватит шести гробов? Александра Македонского привезли домой в золотом гробу, залитом медом (для сохранения тела). Поместили в роскошную усыпальницу. Сейчас же никакие, даже самые националистически настроенные греческие историки не знают, куда же делась его могила. Неведомо. А диалоги Платона - вот они. И недавно появился бойкий французский историк Бруно Руа-Анри. Он считает, что в шести гробах останки не императора, а какого-то подкидыша. Якобы тело Наполеона, который скончался в изгнании на острове святой Елены, выкрали в свое время англичане. Таким образом, они пытались скрыть факт отравления императора мышьяком. Аргументация историка нелепа. К примеру, он утверждает, что "недавно проведенный анализ ДНК локона императора, отрезанного сразу после его смерти, факт заболевания Наполеона раком не подтверждает" (анализ ДНК ни в коем случае не может подтвердить или опровергнуть заболевание раком). Этот Бруно Руа-Анри еще приводит свидетельства очевидцев перевозки тела императора во Францию. Когда гроб открыли спустя почти двадцать лет после кончины Наполеона, то необычайное удивление у всех присутствовавших вызвала отличная сохранность тела, - выходит, оно было так сильно отравлено, что гнилостные микробы передохли.
А вот дать бы тебе антонов огонь в шкодливую шуйцу, Бруно ты этакий!
Фараоны... Да, некоторые (немногие) сохранились. Но ведь тоже не там, где были похоронены, не в пирамидах (кроме Тутанхамона). Остальных столько грабили и потрошили, что еще в древности правители уж не помню какой именно династии (близко к 30-й по списку Манефона) свезли мумии в пещеру, где их и нашли в прошлом веке. Нашли в большинстве своем в прискорбном виде - разлезались мумии и расползались.
Теперь о веселом. Пигаль. Ну, не вся эта Пигаль, а метров двести по бульвару Клиши. С предосудительными заведениями - стриптизом, пип-шоу, порно-видео и секс-шопами. В секс-шопах выбор не слишком. Только много членов устрашающих размеров, в том числе своего рода мечей-двуручников, как бы обоюдоострых. Вполне может заменить боевую дубинку с проломом черепа. Резиновые Зины кошмарно дорогие - 1000 долларов, к примеру. Хотя рядом сутенеры и бордель-мамы тянут за рукав и предлагают настоящее французское удовольствие всего за сотню. Как видно, рассчитано на извращение, а за это нужно платить.
Платить в Париже нужно за все. За туалеты тоже. Везде на улицах симпатичные будочки, похожие на маленькие доты с прорезями для 2,5 франков. Но французы платить не хотят. В любом кафе, в Макдональдсе, ресторане, всюду есть комплиментарное заведение. Вот туда и заходят с видом завсегдатая. Я лично никогда не видел, чтобы кто-нибудь входил или выходил из бронебойных кабинок на улицах. Полезная инициатива мэрии разбилась о жесткий режим экономии мелкого буржуа. Но и потоков из подворотен, подъездов и телефонных будок, как в Москве, тоже не видно.
Возвращение в самолете принесло знакомство с двумя типами киносказок. Можно было отдохнуть от парижских впечатлений. Рядом по трем каналам самолетного телевидения показывали три фильма. Китайский "Крадущийся тигр", недавно получивший "Оскара" как лучший иностранный фильм, и два американских (названия проскочили мимо - один о приключениях группы альпинистов в горах, второй о полете на Марс и прогулках по нему).
Китайцы сняли свой в точном соответствии с канонами голливудских боевиков-сказочек. Дело там происходит неведомо в какое время. Судя по некоторым ритуалам - в позднем императорском Китае, при маньчжурской династии Цин или даже в эпоху последнего императора Пу-и. Но огнестрельного оружия нет нигде, так что можно отнести еще дальше вглубь веков.
Сюжет стандартен для индийского кино. Дочь большого чиновника выдают замуж, а она не хочет за него. На торжественный караван нападает китайский хунхуз, доморощенный восточный Робин Гуд. Девушка лихо вскакивает на коня (девушки мандаринов на самом деле были так изнежены и имели такую маленькую, стянутую еще в детстве ступню-копытце, что иногда и ходить-то сами не могли), хунхуз догоняет. Долго они стегают друг друга и сбрасывают с коней. Продолжают биться на земле, причем девушка много раз пинает его в причинное место. Когда устает, он ее поит и кормит. Она, улучив момент, закончив с низом, бьет его камнем по голове. Отлежавшись, он связывает ей руки-ноги, после чего борьба разгорается с новой силой. И переходит вдруг в поцелуи. Это очень нравится Голливуду, но диковато для китайцев, ибо тогда китайцы не знали вообще поцелуев и не понимали, с какой стати тратить время на глупость (это когда видели подобное у европейцев), когда нужно без промедления приступать к освоению "единственного превосходного квадратного дюйма". Это одна из причин, почему китайцев так много.
Потом (и до того - тоже) эта девушка демонстрирует отменные приемы кун-фу, сокрушает тучи противников, разрушает таверну, обрушив на нее силачей с гирями, и превосходит самого непобедимого Учителя.
Львиная доля времени - восточные единоборства. Но - как в сказке. Уже не просто взбегают на стены, но взлетают на крыши, порхают на деревья, бьются на вершинах бамбука. Китайские ариэли становятся иногда даже ихтиандрами, продолжая подвиги под водой, а потом выныривая и пробегая по водам (парафраз по фильмам о Христе), взлетают с ее поверхности подобно летучим рыбкам. И в самом конце фильма девушка улетает на манер оторвавшейся от привязи шагаловской невесты.
А это и есть сказка. Вообще-то сие - нечто вроде балета по мотивам китайских боевых искусств. Как балет - наверное, неплохо. Даже - хорошо.
Так как параллельно я все время переключал каналы, то легко можно было увидеть типологическое сходство с американским киносказками. В одном фильме люди падали в ледяные расщелины, на них накатывали лавины, в полете герои целовались. Но это не был затяжной поцелуй "навеки вместе", ибо дивным образом кто-то за что-то успевал зацепиться. Или бросить вниз бомбу, и силой взрыва снизу героев снова выбрасывало на поверхность, на которой поцелуй продолжался. На Марсе в это время кинонарод настолько обжился, что давно сбросил шлемы и гулял так. Ну, и конечно, целовались. Да хотя бы ради этого стоило сбросить шлем. То, что давление атмосферы на Марсе примерно равно 50-километровому на земле, а кислорода нет, должно лишь оттенить силу страстей и неотвратимость поцелуя.
На слове "конец" я, насмотревшись, послал с 12-километровой высоты прощальный воздушный поцелуй Парижу. Адье и оревуар, химерические парижанки! Здравствуйте, русские красавицы!
Добавить комментарий