На одну нашу подводную лодку можно построить 2,8 авианосца класса «Нимиц»?
Вот и пролетел очередной МАКС — Международный авиакосмический салон в Жуковском. Телезрителям показали полет российского истребителя пятого поколения. Правда, скептики бурчали: мол, пока начнется серийное производство (намечено на 2014-2015 год), он уже устареет, американцы выдадут самолет шестого поколения, и кто знает, что они там придумают, может, беспилотную невидимку, управляемую джойстиком из офиса с диваном и чашкой кофе на сервирочном столике. А нам опять догонять.
Реалисты возражали: дай бог, чтоб хоть этот, первый российский, а не советский, запустили в серию, а то ведь двадцать лет с ним бьемся.
А главное — неизвестно, что получится, какого качества, на каком оборудовании, кто будет его делать? Ушли на пенсию те слесаря, которые умели хорошо работать, не говоря уже об асах-работягах, которые нутром чуяли «изделие». У нас ведь в те годы многое делалось и чуялось тем самым нутром.
Всю жизнь общаясь (друзья с детства) с людьми из системы военно-промышленного комплекса, мог бы рассказать десятки легенд и мифов советского ВПК, многие из которых так или иначе сводились к анекдотическим сюжетам. Например, поручили некоему главку «изделие» под условным названием «якорь» — не простой, разумеется, а с электронным управлением, сам себе устанавливает глубины. Привезли через полстраны на испытания, собрались высокие чины, смежники, адмиралы. Вышли в море на большие глубины, бросили. А «якорь» не тонет. Хотя и железный. Выручили коллеги-смежники из подводного главка. Они развеселили даже хмурых адмиралов. «Ребята! У вас якорь не тонет, а у нас подлодка не всплывает. Давайте меняться!»
Сейчас те времена вспоминаются как золотые.
Глядя на сегодняшнее положение дел, ветераны оборонки не находят слов. Не выражают полноту их чувств самые крепкие выражения, что они привыкли выслушивать и употреблять на заводских и межведомственных планерках-совещаниях, которые начинались традиционно-зловеще: «Товарищи! Государственный план под угрозой...». Следом шел «разгон» и «накачка». Говорят, года четыре назад вице-премьер по ВПК Сергей Иванов, проводя совещание на Урале, поразил директоров той самой классической лексикой. Но увы. Уже не помогает, не спасает, отработала свое и почила.
А все, что ей сопутствовало — осталось и стократно усугубилось тем, что называется иностранным словом «коррупция».
И потому военно-промышленный, по новому — оборонный комплекс становится главной больной темой для страны. Не только для президента и премьера — для миллионов простых людей.
В мае президент Медведев напомнил министрам про лесоповал, а через три месяца — уже про расстрел.
Обсуждался срыв оборонного заказа-2010.
«Хочу услышать, почему это произошло, кто за это наказан и как, — потребовал президент. — Должны отвечать руководители отрасли, руководители правительства. Уверен, что во времена оные уже половина присутствующих занималась бы активным физическим трудом на свежем воздухе».
Заводы ВПК должны были поставить в войска более 30 баллистических ракет наземного и морского базирования, 5 ракетных комплексов «Искандер», около 300 единиц бронетехники, 30 вертолетов, 28 боевых самолетов, 3 атомные подводные лодки, один корабль класса «Корвет», 11 космических аппаратов.
«Я не сам это придумал, это было согласовано со всеми здесь сидящими. Почему не сделано?» — спросил Медведев. Он не уточнил, что именно из задания выполнено и что не выполнено. Из окольных источников известно — с января по август прошлого года армия не получила ни одного танка и самолета. Все, что построили, отправили зарубежным заказчикам. Там ведь пришлось бы отвечать штрафами.
Через неделю уволили трех генеральных директоров ВПК и трех генералов из министерства обороны.
Премьер-министр Путин тотчас провел разбор полетов. Руководители ВПК сказали ему, что во всем виновато министерство обороны, оно не обеспечило заводы контрактами, деньгами, предварительной оплатой заказов. Система такая: утром деньги — вечером стулья. Как свидетельствует практика, качество «стульев» при таком порядке не гарантировано — денежки-то уже получены и потрачены, так что берите, что дают. Заказчик, а в его лице страна, налогоплательщики, становятся заложниками своих же денег.
Путин согласился, что предоплата нужна. Но не всем, а только «основным поставщикам, крупным, устойчивым предприятиям». А потом добавил: «Мы с вами понимаем, здесь же все взрослые сидят ребята, что такое 100 процентов предоплаты. Если мы отдадим вам все 100 процентов, вы их положите на счет или направите на другие задачи».
Можно догадываться, что «положите на счет» значит — на счет в банке, чтобы «прокрутить» и состричь процент. Есть даже предположение, что это могут быть личные счета «ребят».
Через несколько дней главный военный прокурор Сергей Фридинский подтвердил: «На предприятии в Кургане аванс в 350 миллионов рублей два месяца «прокручивали», вместо того, чтобы перечислить деньги контрагентам, сроки поставки были сорваны».
Он не уточнил — «прокручивали» на личных счетах?
А вообще, в прошлом году военные прокуроры выявили 3 тысячи нарушений в ВПК и привлекли к ответственности 500 должностных лиц (всего лишь к дисциплинарной, не уголовной).
При этом Фридинский доложил, что в оборонно-промышленном комплексе расхищается практически каждый пятый рубль. Тут общественность посмеялась, потому что каждый пятый рубль (20 процентов) — очень скромно. «По оценкам высокопоставленных сотрудников Минобороны, эта цифра составляет как минимум 45 процентов, — поправил директор Центра анализа мировой торговли оружием Игорь Коротченко. — Оборонная коррупция бездонна».
На программу вооружений до 2020 года предполагается выделить 20 триллионов рублей. Сколько будет — 20 или 45 процентов от них?
От 143 до 320 миллиардов долларов.
Это такой масштаб хищений в ВПК? Так сказать, заложен в планах на будущее?
Через три месяца сюжет повторился с зеркальной точностью. Причем, возник спонтанно. На видеоконференции по текущим вопросам президент Медведев вдруг потребовал, чтоб пред его очами предстал министр обороны. Анатолий Сердюков был в Крыму. Но тотчас появился на экранах.
«Я тут почитал... — сказал Медведев, — что гособоронзаказ за 2011 год сорван... Если правда, нужны организационные выводы. Если ситуация иная, то нужно разобраться с теми, кто сеял панику. Вы знаете, по законам военного времени, как с паникерами поступали? Расстреливали! Понятно? Вам разрешаю уволить, вы слышали меня?»
Секрет вспышки гнева в словах «Я тут почитал...». Накануне в газете «Коммерсант» вышло интервью с главным конструктором Московского института теплотехники Юрием Соломоновым, «отцом» ракеты «Тополь» и многострадальной «Булавы», с которой мучились лет десять и сейчас запустили в серию. Правда, семь из пятнадцати испытательных полетов были аварийными. А ведь под нее с 1996 года создавался подводный ракетный крейсер «Юрий Долгорукий». Без нее он — многомиллиардный и многотонный кусок железа. Какой она будет, «Булава»? Как-то в ответ на упреки, что работы ведутся плохо, прозвучал ответ: «Работы ведутся хорошо, исполнение плохое». Но деваться-то некуда, других у нас нет. Монополия.
В СССР, кстати, существовало что-то вроде конкуренции. Почти на каждый вид вооружения работало несколько КБ (конструкторских бюро), выбирались лучшие разработки. Например, было три мощнейших КБ по ракетной технике — Янгеля, Королева и человека, близкого к верховной власти, назовем его фамилией Валомей. Разработки Янгеля ценили оружейники, об успехах Королева в мирном космосе сообщал ТАСС (Телеграфное агентство Советского Союза), а Валомей, несмотря на близость к первому лицу, видимо, не выдерживал конкуренции. Сужу по тому, что на некоторых военных заводах была присказка: «Янгель работает на нас, Королев — на ТАСС, а Валомей — на унитаз».
В России, при капитализме, конкуренция на оборонную продукцию уничтожена. Самой властью. Она создала, например, Объединенную авиастроительную корпорацию и некоторые другие, подобные. Как написано в указе-постановлении: «Для концентрации интеллектуальных, производственных и финансовых ресурсов».
То же самое — с ракетами. Нет не только конкуренции — весьма условен контроль. Пять лет назад, незадолго до смерти, заместитель начальника отдела ракетного вооружения ВМФ «Роскосмоса» Павел Бузаев говорил: «Ни один член госкомиссии, принимающей «Булаву», ее не видел. Ее никому из специалистов не показывают... Хотя я замначальника отдела, который напрямую должен заниматься «Булавой». Но... в нашем агентстве... нет ни одного ее чертежа. Никто ни в чем не сомневается и не задает никаких вопросов... А бюджетные деньги текут рекой».
Но вернемся к интервью Соломонова, вызвавшего пристальный интерес президента. Соломонов рассказал, что министерством обороны до сих пор не подписаны контракты на 2011 год с оборонными предприятиями, не перечислены деньги. При этом перешел на личности: мол, у министерства обороны психология налоговиков. Намек на то, что министр обороны Сердюков раньше работал в налоговой инспекции. Хорошо, не намекнул на то, что в начале трудового пути Сердюков заведовал секцией в мебельном магазине.
Тут нельзя не встать на сторону «мебельщика», как презрительно называют его до сих пор некоторые генералы, а также апологеты и защитники ВПК из гражданских лиц. «Мебельщики» из магазинов привыкли считать деньги. Оборонная промышленность и армия их никогда не считали. И потому «мебельщик» им как нож поперек горла.
За последние 10 лет расходы ВПК выросли в десять раз. А современного, надежного оружия нет как нет.
Сердюков, обращаясь к журналистам, говорил, что не может давать все деньги сразу: поэтапное финансирование — единственный способ хоть как-то держать под контролем заводы и институты. «Задирание цен» (его выражение) перешло уже все пределы. Один из фактов, приведенных Сердюковым, трудно принять сразу — без удивления или даже недоверия. По его словам, гигант военного судостроения «Севмаш» требует за каждую новую ядерную подводную лодку по 12,5 миллиарда долларов. Но авианосец класса «Нимиц» обходится американским налогоплательщикам в 4,5 миллиарда долларов. Выходит, на одну нашу подлодку можно построить 2,8 «Нимица»? Один «Нимиц» — это город с населением в 5600 человек и своим воздушным флотом в 66 единиц.
Сердюков ошибся?
Впрочем, все может быть. Недавно военная прокуратура сообщила, что при ремонте атомного ракетного крейсера «Петр Великий» похищено 9 миллионов долларов. Удивительна даже не сумма, а то, что получившая контракт фирма не имела ни лицензии, ни оборудования для проведения таких работ. Флагман российского военно-морского флота доверили конторе «Рога и копыта». Мелкие жулики обвели вокруг пальца министерство обороны? Такое невозможно, наверняка имел место сговор. «Когда я пришел в минобороны, то был обескуражен объемами воровства, — рассказывал Анатолий Сердюков. — Финансовая распущенность, безнаказанность людей, которых никто никогда не проверял, так укоренилась, что стала уже образом мысли».
Три года назад руководитель Центра анализа стратегий и технологий Руслан Пухов приводил такой пример: «Самый простой способ растратить государственные средства и не ответить за это — проведение научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР). Например, предприятие ведет исследование, заявляя его стоимость в 1 миллиард рублей в год. Военные платят им 500 миллионов. Часть из них уходит в «откат». А когда приходит время спросить, что сделано, оборонщики просто говорят, что их недофинансировали — и работа потому не выполнена. По открытым данным, только по линии Военно-воздушных сил было около 300 таких «подвисших» НИОКР».
Есть способы еще проще. Недавно промелькнули сведения, что некоторые особо ушлые берут давно забытую советскую разработку, присобачивают к ней новый титульный лист — и гоните денежки.
Непрерывно проходят экстренные совещания то у президента, то у премьера. Некоторые эксперты полагают, что Путин постоянно пытается перехватить инициативу у Медведева по всем вопросам, а в данном случае — прикрыть руководство ВПК. Наверно, поэтому президент в сердцах сказал министру обороны: «Кто бы и что бы ни говорил, если будут предлагать поставку техники, которая вас не устраивает, от нее нужно отказываться. В конце концов, закупайте ее по импорту. Барахло закупать не надо».
В начале перестройки секретарь ЦК КПСС Александр Яковлев говорил, что военное производство надо закрыть, пока не будет разработана программа конверсии, а рабочим просто платить по 500 рублей в месяц — для страны дешевле обойдется. Но та, советская оборонка, считается сейчас эталоном эффективности и качества. За прошедшие 20 лет практически ничего не сделано ни для конверсии, ни для существенной модернизации старого советского производства. А новые разработки — на критическом уровне исполнения. «Принимать их на вооружение — это просто преступление», — сказал главком ВВС Александр Зелин о беспилотных самолетах, на которые уже потрачены миллиарды рублей.
Теперь мы беспилотники покупаем в Израиле, десантные корабли — во Франции. Вполне возможно, это только начало.
Переключиться на закупку оружия за рубежом — хорошо для армии и для бюджета. Но военно-промышленный комплекс — это города и поселки, от полутора до трех миллионов работников, их семьи. Как с ними быть? Зарубежные эксперты предрекают: российский ВПК в его нынешнем виде рано или поздно прикажет долго жить.
*
В последний день МАКСА, 21 августа, истребитель пятого поколения Т-50, совершавший там ежедневные полеты, не смог взлететь. Как передало РИА Новости, при разгоне истребителя на полосе была видна вспышка, после чего самолет остановился с выпущенным тормозным парашютом. В тот же день в Баренцевом море отложили очередной испытательный запуск ракеты «Булава» из-за технической неисправности в стартовой системе подводного крейсера «Юрий Долгорукий» (Успешный пуск «Булавы» подлодка «Юрий Долгорукий» произвела в Белом море в субботу 27 августа. — Прим. ред.). А еще через два дня, 24 августа, на 340-й секунде полета взорвался грузовой космический корабль «Прогресс». Это уже четвертый неудачный запуск за полгода.
Добавить комментарий