Путешествие в страну заходящего солнца. Северная Корея

 

Если вас удивило название, поясню. Нашу туристическую группу, состоящую из 8 человек (шести русскоязычных граждан США, одной россиянки и одной украинки) расселили по прибытии в столицу Северной Кореи (Корейской Народно-Демократической Республики — КНДР) Пхеньян (Pyongyang) в 47 этажной гостинице Yanggakdo, находящейся на острове, соединённом с сушей мостом. Подавляющее большинство иностранцев из того слабого туристического ручейка, которому дозволено насладиться прелестями диковинной страны, останавливается именно в этом отеле, строго охраняемом доблестными сотрудниками правопорядка. Сразу замечу, что охрана туристов удалась на славу — ни один рядовой гражданин Северной Кореи не докучал нам своим общением. Не имея возможности утром или вечером самостоятельно прогуляться по городу, мы, между тем, имели шанс наблюдать его из окна отеля. Однако, по утрам небосвод застилал поднимающийся с реки туман, и солнце обозначалось только тогда, когда после завтрака мы садились в наш небольшой, но комфортабельный автобус. Зато вечерами мы наблюдали замечательную картину четкого, красного солнечного диска, опускающегося между высотными домами за линию горизонта...

Предложение компании, с которой я собирался посетить Тибет и Манжурию, о дополнительной поездке в Северную Корею я воспринял с удовольствием. Достать визу в Северную Корею оказалось делом нелегким: более чем за полгода агентство заказывало её через, кажется, посольство Португалии, с которой у Северной Кореи есть отношения, а сами визы посыльный северокорейского посольства в Китае привёз нам в аэропорт Пекина буквально за пару часов до отлёта самолёта в Пхеньян. Побывав в 37 странах, я никогда не видел подобных виз: отдельный четырёхстраничный документ на красивой бумаге с моей фотографией, где всё напечатано по-корейски. Когда мы ожидали в аэропорту гонца из корейского посольства, всё время вертелась мысль: а что если посыльный опоздает или потеряет визы?.. Ведь четырёхдневная поездка обошлась ни много ни мало — в 1200 евро.

 

Россия, Ленин, Маркс... Хорошо!

Знакомство наше с КНДР началось сразу у стойки регистрации билетов на рейс. Мужчины и женщины явно не китайского происхождения поспешно прикрепляли к своим пиджакам и блузкам какие-то значки. Значки оказались двух видов: одни в виде небольшого кружка, а другие, побольше, в виде знамени КНДР, — но и на одних, и на других красовался портрет основателя и первого президента государства, товарища Ким Ир Сена. Значки нам понравились, и мы поинтересовались, где можно их достать или купить. Оказалось, что таких значков в продаже нет и что их выдают по месту жительства только гражданам Северной Кореи. Люди, а в основном рядом с нами стояли женщины, выглядели весьма солидно, они возвращались из поездки в Японию. У каждой было по нескольку красивых чемоданов, которые через некоторое время уплыли вместе с нашими сумками в багажное чрево. В свою очередь они осведомились, откуда мы, и, чтобы долго не объясняться, мы заявили, что русские. Тут одна их кореянок, довольно благообразного вида, подошла к нам поближе и, погладив себя правой рукой в области сердца, негромко, проникновенно прошептала по-русски: «Россия, Ленин, Маркс... Хорошо!»

Корейские женщины и внешним видом, и манерами больше похожи на японок. Народ показался мне красивым и стройным, поскольку за все четыре дня я не увидел ни одного толстого корейца или кореянки. Так что, в отличие от их злейших врагов американцев и соседей китайцев, проблему с ожирением они решили кардинальным способом. Самолёт, на котором мы летели, — российского производства, еда оказалась местной, корейской, и порадовала нас как своим видом, так и вкусом. В то время, когда я не ел и не смотрел в окно, я изучал выданные безвозмездно журнал Korea и газету The Pyongyang Times, изданные на английском языке. Журнал оказался полностью посвящённым главному международному событию мая нынешнего года — недельному визиту лидера корейского народа, генерального секретаря Рабочей партии Кореи Ким Чен Ира (того, кто умер 18 декабря 2011 года) в Китай. Материал газеты оказался немного более «разнообразным». Это статьи о встрече Ким Чен Ира с российским президентом Медведевым, о выпуске 10-го тома его же избранных работ, о протесте южнокорейских соседей против строительства иностранных военных баз,  о созидательных стройках в КНДР и т.п. Но одно дело читать, а другое — увидеть самому. За этим и ехали.

 

Порядок такой: не ходить, куда не положено

Пройдя несложный таможенный досмотр, главным пунктом которого было извлечение и сдача на хранение всех мобильных телефонов, мы на минуту оказались на свободе. На минуту потому, что через эту самую минуту к нам подошёл милый молодой паренёк и бодрым, дружеским голосом осведомился на английском, не американцы ли мы. В ответ на наше «да» улыбка озарила его красивое лицо, он пожал руки каждому, каждому сказал welcome, а некоторых даже похлопал по плечу. Вслед за ним объявились две дамы, одна лет пятидесяти, которая на неплохом русском сказала, что она один из наших экскурсоводов, что двое других говорят только по-английски. Вторым экскурсоводом оказалась миловидная девушка, лет 25-30-ти, которая держалась несколько в тени.

Нас тактично предупредили, что поскольку мы в чужой стране, то следует соблюдать традиции и порядок, принятые здесь, а именно: не ходить, куда не положено, не фотографировать, что не велят, и, вообще, спрашивать разрешения, прежде, чем что-либо делать. К сожалению, группа оказалась не очень сознательной: кто-то неосмотрительно сворачивал не в ту сторону, кто-то фотографировал через стекло автобуса понравившийся пейзаж, а потом неумело оправдывался, что, мол, не думал, что вид горы или проезжающего автобуса является секретным объектом...

Мы быстро догадались, почему на восемь экскурсантов было выделено три сопровождающих, не включая шофёра — когда кто-то из нас, например, по причине недомогания оставался в автобусе, или задерживался, скажем, в туалете, один из наших стражей разделял с ним пространство и время, в то время, как двое других охраняли группу. В Китае у нас были проблемы с сохранностью группы, потому что кто-то то и дело терялся, и его приходилось искать или ждать. Здесь же потеряться было в принципе нельзя...

В первый день, наснимав в центре столицы дворцы, университет, площади и прочие красоты, названные в честь великого лидера и почётного президента, разрешённых пионеров с красными галстуками и неразрешённые проезжавшие грузовики с сидящими в кузовах корейцами, мы, наконец, проехали в гостиницу. Сопровождавшие работали чётко, и вскоре я с моим пожилым соседом оказались в номере на 42 этаже, но довольно просторный номер, состоящий из двух комнат и прихожей, нам не понравился, поскольку в нём оказалась довольно широкая, но всё же одна-единственная кровать. Будучи наслышанным о моральной чистоте северокорейского народа, мы сообразили, что это случайное недоразумение, и через какие-то полчаса уже раскладывали свои вещи в однокомнатном номере пятнадцатью этажами ниже с двумя кроватями. В номере было всё, что необходимо для путешественника: и домашние белые тапочки, и щётка с зубной пастой, и расчёска, и шампунь, и мыло, и термос для воды... Был холодильник, правда, выключенный, но это нас не особенно заботило, потому что ни один магазин, кроме очень дорогих заведений типа советской «Берёзки», где можно было оставить валюту, нам не встретился; был сейф, но он почему-то оказался закрытым, и лишь на третий день, после бесчисленных обращений к самым разным людям, мне удалось заставить гостиничных служащих его открыть, хотя ранее они упорно утверждали, что система испорчена. Зато телевизор работал и даже показывал канал Би-Би-Си и один русский канал, так что мы были в курсе мировых событий. При регистрации в гостиницу паспорта и визы у нас отобрали, а отдали только в последний день, объяснив, что в Корее они нам не нужны.

 

Снять головной убор и отвесить поклон

Во второй день мы в основном посещали места, связанные с жизнью вождей. Нас предварительно инструктировали, что в случае, если придётся подходить к монументу вождя, следует снять головные уборы, выстроится в шеренгу и отвесить поясной поклон. Лишь после этого можно сделать фотографию монумента, но обязательно в полный рост. Так мы и делали... Вообще-то, мы старались быть послушными, и лишь изредка, когда наш западный апломб давал о себе знать, задирались с сопровождающими.

Так нам не разрешили фотографировать военных. Но их повсюду было так много (северокорейская армия по численности третья в мире), что они вольно или невольно попадали в кадр. Большинство были солдатами и сержантами, но попадались и офицеры, причём, у некоторых из них грудь была украшена планками с многочисленными медалями и орденами. У одного майора я насчитал их аж 15 штук. И откуда берутся такие герои в мирное время?

 

На сельскохозяйственной ферме

По дороге в город-порт Нампхо, мы свернули на ферму Chongsan Cooperative Farm, которая считается одним из форпостов сельскохозяйственной индустрии. Передовая, потому что в своё время Ким Ир Сен аж 85 раз посещал этот кооператив и указывал крестьянам что, когда и как сеять и убирать. Вдохновлённые его указаниями колхозники, наверное, собирают хорошие урожаи. Во всяком случае, именно об этом нам и поведали одетая в национальное платье экскурсовод и заместитель директора кооператива, нашедшие в разгар рабочего дня время для ознакомления нас с жизнью села. После поклонов огромной статуе Ким Ир Сена, нас повели в частный жилой дом, где «случайно» оказались нарядно одетые молодая женщина с ребёнком и её мать. Пока пятилетний малыш развалившись на спине спал на диване, мы фотографировали паркетный пол, уютные, хорошо обставленные спальню, столовую, кухню и даже туалет. Я поинтересовался, почему женщины не на работе, на что мне ответили, что на работе муж, а жене надо было побыть сегодня дома. Чувствуя неловкость за вторжение в частную собственность, мы предложили в качестве компенсации женщине большую шоколадку, но она в испуге отпрянула. Она отказывалась брать шоколадку даже для ребёнка, тогда мы обратились к строгому заместителю директора и, после нескольких просьб, он что-то сказал хозяйке дома, и та взяла шоколад.

Потом нас хотели повести в местный клуб, но увидев в конце улицы группы крестьян, мы попросили разрешение прогуляться по селу. Очевидно, это не входило в планы организаторов, и они долго шептались, прежде чем нам отказать. Тут уж упёрлись мы, мол, мы хотим к полю пройти, по улице прогуляться, вы ведь не привезли нас в село, чтобы здания показывать?

Они снова совещались и, наконец, разрешили прогуляться, но недалеко. Одно, двух и трёх этажные дома, в которых жили колхозники, смотрелись неплохо, приусадебные участки были малюсенькие, зато ясли и детский сад окружали просторные дворы, обустроенные для детского досуга. Матери имеют в стране пятимесячный оплачиваемый декретный отпуск: два месяца до родов и три после, что больше, чем в некоторых высокоразвитых странах. Потом детей, как правило, отдают в ясли, а затем в детские сады. Прошли мы так метров двести, разглядывая всё по сторонам, но когда до стоявших впереди и с любопытством наблюдающих за приближающимися туристами крестьян оставалось каких-нибудь 70 метров, сопровождающие перегородили дорогу и не терпящим возражений голосом заявили, что прогулка в эту сторону закончена и следует сворачивать обратно.

Мы развернулись назад и вскоре добрели до роскошного клуба, в котором раздавались звонкие девичьи голоса. Это были участники художественной самодеятельности. В разгар рабочего дня «рояль случайно оказался в кустах», и уже через пару минут, рассевшись на удобных сиденьях, мы смот­рели на сцену, на которой шестеро очаровательных девушек пели корейские песни. Простив им прогул на работе, мы были ошарашены красотой их голосов и женственностью. Девушки не отбывали номер, пели с душой...

Их выступление оказалось одним из самых ярких впечатлений за эту поездку. В романтическом настроении мы вышли из клуба, свернули в сторону и вслед за местным начальством двинулись вдоль теплиц, в которых выращивались огурцы, морковь, помидоры, лук... При виде нас работники распрямились и с любопытством глазели на нас, но заместитель директора цыкнул, и они снова согнулись и быстро заработали. Однако, к каждому работнику начальника не приставишь, поэтому вдоль дорог, по которым мы проезжали, нам нередко попадались на глаза группы работяг, перекидывающихся в карты или прохлаждающиеся в тенёчке за трапезой...

 

Нас восьмерых охраняют четыре чекиста и четверо военных

 Мои заметки весьма поверхностны по нескольким причинам: и потому, что на посмотреть — было всего 4 дня, и потому что не так много прочитал предварительно. Три сотрудника известного ведомства, изображавшие из себя экскурсоводов, всеми силами пытались сохранить нашу буржуазную наивность. Но их беда оказалось в том, что мы все, как на подбор, оказались не настоящими американцами, а жили когда-то в такой же стране... 

В мемориальном зале переговоров на 38 параллели (по которой проходит граница между Северной и Южной Кореями) и солдат-лектор, и русскоязычная экскурсоводша пытались «просветить» нас по поводу неприглядной роли Америки, развязавшей войну в 1950 году... Причем, итоговый результат войны расценивался как победа северных корейцев. Однако, в нашей группе не все оказались такими невеждами, как я, и, плюнув на приличия, стали тыкать лекторов в сторону флага ООН, стоящего на столе переговоров, и в сторону стенда на стене, указывающего на 17 стран, которые участвовали под эгидой ООН в освобождении Южной Кореи от северокорейских захватчиков.

Уже по возвращении домой,  я выяснил, что Корея была разделена после Второй Мировой войны и поражения Японии на Северную и Южную, которые находились соответственно под протекторатом Советского Союза и Китая и Америки. Что это Северная Корея с согласия Сталина и при последующей финансовой, технической и людской поддержке Советского Союза и Китая в июне 1950 года напала на Южную, и что по решению ООН коалиция из 17 стран во главе с США и Англией участвовала в этой войне на стороне южан.

Скажу честно, если бы не бдительные туристы из нашей группы, я принял бы все объяснения гидов за чистую монету, как принимала их, следовавшая за нами в этой экскурсии многочисленная группа туристов из Китая, охраняемая всего двумя пограничниками. Почему «всего»? Да потому, что нас, восьмерых охраняло 4 военных!  Так что если приплюсовать к ним четырёх наших чекистов, то выходило на каждого туриста по одному охраннику. Так недвусмысленно нам напоминали о нашем вражеском происхождении. Единственным местом, где пропаганда соответствовала действительности, оказался шпионский американский корабль «Пуэбло», пойманный северокорейскими пограничниками в своих территориальных водах в январе 1968 года.

 

Ничего не знаю, ничего не скажу

Чтобы время от времени распрямлять свои увядавшие уши, члены нашей группы задавали идейно закалённым бойцам идеологического фронта наивные вопросы, на которые чаще всего не получали ответов. Так я, проникшись благоговением перед величественным учением Чучхе (северокорейская идеология, провозглашённая в 1955 году Ким Ир Сеном), попытался как можно больше узнать об его содержании и личной жизни его создателя. Всё объяснение, однако, свелось к лозунгу, что человек — хозяин своей судьбы... О семьях вождя и его сына, как оказалось, наши экскурсоводы ничего не знали: ни про жён, ни про детей.

— Мы этого не знаем, нам не сообщают, — сухо и неприязненно ответила русскоязычная гидша, пытаясь отмахнуться от меня, как от назойливой мухи.

— Как же так, вы учите биографии вождей с детского сада, у вас только о них и пишут, а вы говорите, что не знаете? — не унимался я.

— Не знаю, — ещё раз подтвердила она и больше не отвечала.

Следующим камнем претк­новения оказался вопрос о средней зарплате. Ответ был таким же:

— Я не знаю.

— Вы рассказываете нам о высоте памятников, ширине улиц, весе дверей в музеях, а про зарплату своих жителей не знаете? — не унимался я, — Вы нас обманываете. Это что государственная тайна? Или у вас граждане бесплатно работают?

— Почему бесплатно, просто у всех разная зарплата.

— Ну, какая, к примеру, у врачей, учителей, крестьян?

— Я не знаю. У крестьян и шахтёров больше, чем у учителей и врачей, у них работа тяжелей.

Цифры она так и не назвала. В конце концов, нам уже расхотелось спрашивать о чём-либо, и мы только глазели в окна автобуса, да щёлкали фотоаппаратами, если попадалось что-нибудь мало-мальски интересное.

 

Магазины, мобильники, еда, гостиница

Я практически не видел продовольственных и промтоварных магазинов, кроме заведений для иностранцев, где все продавалось втридорога. Но так было только с нами, американцами. Как мы выяснили, члены так называемых «дружеских делегаций» не только имели возможность ходить по городу без надсмотрщиков, но и бывали в обычных, нормальных магазинах, где отовариваются северокорейские трудящиеся. Таких магазинов не много, но они есть, и в них, оказывается, можно купить даже компьютер.

Конечно, денег у обычных северокорейцев мало, покупательная способность низкая, но всё-таки это же не абсолютный ноль, как виделось нам. Когда читаешь заметки друзей Северной Кореи и записки северокорейских перебежчиков, то видишь, как велик контраст с нами, членами делегации вражеской Америки.

Нам предложили билеты на красочное буффонадское шоу «Ариран», собирающее сотню тысяч зрителей и участников, за 80-120 евро. Желание тут же испарилось: и потому что это очень дорого, и потому что не хотелось поддерживать кровно заработанной валютой местный режим. Те же из нашей группы, кто не пожалел денег, пожалел потом о попусту потраченном времени.

Еще одним доказательством происходящего шулерства явилось наличие мобильных телефонов у всех наших сопровождающих. Сколько мы ни ходили и ни ездили по улицам, я не видел, чтобы кто-то пользовался мобильным телефоном, как и не помню вообще телефонов-автоматов на улицах, а у корейцев со значками вождя, проживавших в большом количестве в нашей гостинице, у всех как на подбор были мобильные телефоны. Все наши сопровождающие имели квартиры в Пхеньяне, но, тем не менее, всё время жили и питались в нашей гостинице. Дороговизна нашего пребывания, очевидно, усугублялась ещё и оплатой обслуживания этих дармоедов.

Ели корейцы в отдельном зале, в нашем же были только иностранцы. Как-то я заметил, что миловидные официантки набирают на тарелки еду из фритюрниц и уносят её, скрываясь за дверями, расположенными по периметру нашего зала, причём, делают это как бы украдкой. Любопытство моё было вознаграждено, когда мне удалось в приоткрывшуюся на мгновенье щель увидеть в этих скрытных кабинетах важных северокорейцев, вкушающих одну еду с иностранцами. Очевидно, в тех кабинетах, где они прятались, был и другой вход, потому что в наш зал они не входили.

Парень-чекист жил на нашем же этаже, с ним у меня случилась такая история. На третий день по приезду вечером в гостиницу мы с соседом по комнате обнаружили, что наша карточка-ключ не срабатывает, и мы не можем зайти в номер. Я обратился к горничной, и она своей, запасной карточкой открыла дверь. Оказалось, что ни сходить в туалет, ни принять душ мы не можем, так как в кранах не оказалось воды. Не успели мы выяснить это обстоятельство, как зазвонил телефон и наш сопровождающий чекист сказал, что он в курсе нашей проблемы, и чтобы мы спустились вниз за 5 минут до ужина, и он поможет нам пеформатировать карточку. Я не стал выказывать удивления его информированностью и лишь осведомился, как быть с водой.

— Небольшие проблемы с напряжением, подождите минут 15-20, вода появится.

И действительно, через 15 минут появилась вода, и мы пришли на ужин умытые.

Мы не сомневались, что наши номера прослушиваются, но это нас мало заботило.

Впечатления

Поняв, что ничего не узнаем от наших гидов, мы смотрели по сторонам во все глаза и негласно делали про себя выводы. Я кратко опишу, что мы видели, а выводы вы сделайте сами.

Шороченные дороги, на которых почти нет машин. Редкие, но шикарные автозаправки без посетителей. Оказалось, что бензин выдают по специальным талонам, получаемым от организаций и местных советов. Многочисленные уборщики дорог: одни вручную подрезают разделяющий встречные полосы кустарник, другие выдёргивают траву из асфальтных трещин, третьи благообразят обочины. То и дело по дороге попадаются постовые милиционеры в белоснежных мундирах, а на съездах дорог можно заметить немало военных патрулей. Все поля и обочины, и даже склоны холмов распаханы и засеяны кукурузой, соей, рисом, картофелем...

Сильное впечатление произвёл живописно расположенный в горах дворцовый комплекс с подарками вождям. Сотни залов с тысячами произведений изобразительного и монументального искусства  — подарки от правительственных и общественных организаций, корпораций и частных лиц, в том числе, бронированные лимузины и вагоны от советских и китайских руководителей... И даже отсутствие бумаги в туалете не могло испортить впечатления от великолепия этого гранитного дворца.

В Пхеньян возвращались в потёмках. Фонари не светили, да и зачем они были нужны, если машин на дороге мало, а у каждой движущейся есть свет собственных фар. Мимо проплывал общественный транспорт с единственной тускло горящей лампочкой в салоне. Машины с динамиками на крыше изливали бодрящую музыку...

Уезжали мы ранним утром. Накануне, на общем совете группы, решили не давать нашим гидам никаких чаевых, а только подарить блок сигарет водителю.

Проверку прошли без проблем, мобильники наши нам отдали. Посетив напоследок аэродромный туалет, с удивлением обнаружили в нём бумагу, которой не встречали до того нигде, кроме гостиничного номера. Пустячок, а приятно. Есть надежда, что не всё ещё потеряно.

Постскриптум. Ежегодно от 2 до 2,5 тысяч северокорейцев, рискуя жизнью, пересекают границу и просят убежища в других странах.