В издательстве «M-Graphics» вышла в свет первая на русском языке историко-литературная антология «Бостон. Город и люди», объединившая более тридцати авторов. Писатели и журналисты, поэты и фотохудожники, посвятившие Бостону свои произведения, представляют своего рода «групповой портрет» города, его историю и настоящее, его творческий дух и его американских и русских жителей, составивших славу одной из самых примечательных «столиц» Северной Америки.
Мы предлагаем читателям одну из глав новой книги.
Alexandre_Vattemare 1826-w.jpg
...В мае 1834 года афиши в Санкт-Петербурге сообщали: «В Александринском театре вновь прибывший в столицу актер Александр будет иметь честь представить на французском языке комедию «Хитрый слуга», в коей один выполнит все пять ролей».
Под именем Александра в России выступал мим и чревовещатель Никола-Мари-Александр Ваттемар (Vattemare). Знаменитый актер родился в 1796 году в Нормандии в семье адвоката. Мальчика поначалу отдали в семинарию. Вскоре выяснилось, что отрока больше занимали дела мирские: он открыл в себе удивительную способность изменять голос. За бесконечные проказы с «говорящими предметами» Ваттемара в конечном итоге изгнали из духовного заведения.
Всю жизнь интересовавшийся медициной, он некоторое время был помощником хирурга в парижском госпитале Сен-Луи. Но и здесь постоянно случались недопустимые шалости. За шутку с внезапно заговорившим во время вскрытия трупом молодого ассистента хирурга выдворили из лазарета.
Ваттемар некоторое время продолжал выполнять лекарские обязанности, в частности, ухаживал за выздоравливающими после тифа солдатами антинаполеоновской коалиции. С санитарным обозом он отправился в 1814 году в Берлин. Здесь Ваттемар повстречал свою будущую жену, французскую эмигрантку из аристократического, но разорившегося семейства. Чтобы сводить концы с концами, он под именем Балтимора начал представлять в Берлине «сцены чревовещания». Выступления состояли из небольших этюдов. В каждом участвовали пять-семь действующих лиц, и всех их играл сам Балтимор. С поразительной быстротой и ловкостью он перевоплощался, меняя голос, грим, костюмы, походку и манеры, смеялся и тут же плакал, пел по-французски и по-немецки, ругался по-английски...
В упрощенном виде чревовещание означает умение говорить разными голосами, не открывая рта. Обыкновенный человек стать чревовещателем не может — для этого необходимо необычное строение голосового аппарата. Чревовещатели во многом похожи на оперных певцов: главное в их искусстве — правильное дыхание. Диафрагма чревовещателя, легкие, гортань, язык — все органы работают с неестественным напряжением, в то время как артист еще должен «отыгрывать» каждую реплику. В случае с Балтимором зрителям также казалось, будто голоса раздаются из разных углов комнаты.
Летописец русской старины Михаил Иванович Пыляев отмечал: «Много чудесного в народе рассказывали про одного наезжавшего в Петербург иностранца француза-чревовещателя». Газета «Северная пчела» летом 1834 года удивляла своих читателей: «Лишь только он уйдет старухою с правой стороны театра за кулису и вы еще слышите последние слова его, уже выходит из-за кулисы левой стороны слугою, девицею, офицером. Многие зрители бились об заклад, что это не может быть один и тот же человек». Гораздый на шутки Ваттемар довел в Петербурге будочника, стоявшего на часах, до того, что тот стал ломать ружьем будку, полагая что в ней сидит нечистый. В другой раз француз привел в отчаяние бабу, несшую в охапке дрова, разговаривая с ней из каждого полена. Говорят, император Николай I при встрече с Ваттемаром никак не мог отделаться от назойливо жужжащей над головой мухи, пока не догадался, что это очередная проделка лицедея.
В мемуарах Сергея Гончарова, младшего шурина Пушкина, есть история, как из кабинета поэта, находившегося над комнатой Гончарова, донеслись «звуки нестройных и крикливых голосов»; а за обедом Александр Сергеевич рассказал ему о визите Ваттемара. Пушкин писал жене в деревню, что актер «смешил меня до слез; мне право жаль, что ты его не услышишь».
Вскоре писатель Михаил Николаевич Загоскин, в то время директор московских Императорских театров, получил от Пушкина рекомендательное письмо: «Обращаюсь к вам с важным делом. Г-н Александр, очень замечательное лицо (или даже лица), собирается в Москву и предлагает вам следующие условия: доход за представления пополам с дирекцией ... и бенефис. Удостойте меня ответом и потешьте матушку Москву».
Для альбома Ваттемара и по его просьбе Пушкин написал по-французски на отдельном листке евангельское изречение — своеобразную характеристику столь пленившего его искусства — Votre nom est Légion car vous êtes plusieurs («Имя ваше — легион, так как вас множество»). Пушкинское выражение представляет собою перифразу ответа бесноватого Иисусу Христу («Легион — имя мне, потому что нас много». Евангелие от Марка, 5:9).
Знакомство двух Александров породило несколько легенд. Согласно воспоминаниям Гончарова, Пушкин после встречи с Ваттемаром посвятил ему отдельное стихотворение. «По окончании обеда он (Пушкин — Л.С.) сел со мною к столу и, продолжая свой рассказ, открыл машинально Евангелие, лежавшее перед ним, и напал на слова: «Что ти есть имя? Он же рече: легион — яко беси мнози внидоша в онь». Лицо его приняло незнакомое мне до сих пор выражение; он поднял голову, устремил взор вперед и, после непродолжительного молчания, сказал мне: «Принеси скорей клочок бумаги и карандаш». Он принялся писать, останавливаясь, от времени до времени задумываясь и часто вымарывая написанное. Так прошел с небольшим час; стихотворение было окончено. Александр Сергеевич пробежал его глазами, потом сказал: «Слушай». Слова Евангелия вдохновили поэта. Он взял их эпиграфом...».
Упомянутое стихотворение считается бесследно утраченным, но в альбоме актера хранилось написанное Пушкиным библейское изречение. Поэт также собственноручно начертал для коллекции Ваттемара две элегии из цикла «Подражания древним». Пушкин, как известно, крайне бережно относился к своим рукописям. Чем объясняется такая его щедрость на автографы? Литератор Нестор Васильевич Кукольник писал: «Александр Ваттемар — не только неподражаемый артист: он еще библиофил, нумизмат, антикварий. Где бы он ни был, везде отнимал у театра несколько часов для посещения библиотек, музеев, на чтение рукописей, на изучение памятников и медалей». Творчество Ваттемара высоко оценивали знаменитейшие его современники: Гете и Томас Мур, Ламартин и Вальтер Скотт выражали свое восхищение в прозе и стихах, сохранившихся в альбоме артиста. Странствия по всей Европе позволили Ваттемару собрать уникальную коллекцию книг, автографов и предметов культуры.
Пушкина явно заинтересовала встреча с необыкновенным, разносторонне образованным человеком, библиофилом и коллекционером. Поэт работал над «Подражаниями древним», и в его размышлениях той поры важное занимала аналогия между гибелью античного мира и крахом европейского «старого порядка» после французской революции. Ваттемар знал о гибели «старого мира» не понаслышке. Вероятно, между поэтом и его высоко эрудированным визитером состоялась весьма содержательная беседа. «...Слава Гостю, который за чашей беседует мудро и тихо!» — так заканчивается пушкинское стихотворение «Из Ксенофана Колофонского», подаренное актеру.
В 1835 году Александр Ваттемар представил во французский парламент «Петицию о принятии закона, разрешающего учреждение всеобщей системы обмена дублетами книг и предметов искусства, находящихся в частных собраниях, в музеях и в библиотеках». Четыре года он безуспешно пытался продвинуть свое предприятие: идея оказалась слишком необычной для французских государственных мужей. Тогда актер направился в Соединенные Штаты.
Ваттемар объездил множество американских городов с лекциями и выступлениями, а 17 июля 1840 года Конгресс США одобрил его «Систему международного обмена культурными ценностями». Местом для своего самого смелого эксперимента Ваттемар выбрал Бостон, который в то время величали не иначе, как «Афинами Америки». Его искусство завоевывать друзей привело Ваттемара в дом Джозайи Куинси (Josiah Quincy), президента Гарвардского университета. Семья Куинси на годы стала «бостонским приютом» для артиста.
В апреле 1841 года Александр Ваттемар обратился к бостонским законодателям с предложением учредить бесплатную общественную библиотеку, субсидируемую за счет городской казны. Ваттемар призывал создать «храм науки, литературы и искусства, открытым для всех, невзирая на расу, достаток и цвет кожи». Предложение оказалось слишком демократичным. Напомним, что только через десять лет в Америке напечатают скандальную «Хижину дяди Тома», а женщины получат право голоса спустя восемь десятилетий.
В качестве начального вклада в книжное собрание Ваттемар заказал во Франции несколько десятков фолиантов. Первым из печатных изданий, отправившихся в Бостон, был альбом гравюр «Архитектурные памятники Парижа», прежде находившийся в коллекции Наполеона. Но «отцы города» не спешили раскошелиться на открытую для всех бесплатную библиотеку. К тому же для консервативных «бостонских браминов» француз оставался всего лишь заезжим комедиантом. «Египетские ночи» Пушкина, написанные вскоре после отъезда Ваттемара из Петербурга, открываются эпиграфом по-французски: «Что это за человек? — О, это большой талант; из своего голоса он делает все, что захочет. — Ему бы следовало, сударыня, сделать из него себе штаны».
Актер возвратился во Францию, чтобы найти средства на реализацию своего замысла. Из «Парижских писем» Николая Греча известно, что в 1843 году Ваттемар, который к этому времени «оставил драматическое поприще», устраивал в Париже специальную выставку собственной коллекции, разделенной на отделы по странам, среди которых русский отдел пользовался особым вниманием знатоков. Для финансирования своего предприятия Ваттемар также начал издавать «Всемирный альбом» («Album cosmopolite»), составленный из литографий с рисунков и факсимиле автографов из его коллекции. Так пушкинские элегии «Чистый лоснится пол; стеклянные чаши блистают...» и «Славная флейта, Феон, здесь лежит» оказались причастными к созданию Бостонской публичной библиотеки.
Ваттемаров «Всемирный альбом» распространялся по подписке и стоил немалые деньги. Почти сразу же он стал библиографической редкостью. Автор предпослал исключительно лестные строки о творчестве Пушкина, отдельно упомянув «Евгения Онегина», «Бориса Годунова», «Цыган», «Кавказского пленника». Ваттемар писал: «Пушкинский гений и чистота его стиля создали русскую литературу».
В 1847 году француз вновь отправился в США, на этот раз с двенадцатью тоннами книг. В свою очередь из Нового Света неутомимый путешественник отправлял в Европу не только американские издания, но и образцы флоры и фауны, минералы, предметы индейского искусства. В свой второй приезд Ваттемар нашел поддержку двух выдающихся бостонцев — мэра города Джозайи Куинси-младшего (сына президента Гарварда) и губернатора штата Массачусетс Эдварда Эверетта. Оба принадлежали к интеллектуальной элите Нового Света. (В частности, будущий госсекретарь США Эверетт стал первым американцем, получившим степень доктора философии.) Под их влиянием известные бостонские литераторы и историки согласились передать свои книжные коллекции для общественных нужд. Вскоре городская казна получила первый (анонимный) вклад в пять тысяч долларов на устройство книгохранилища (историки раскопали, что вкладчиком был сам мэр Дж. Куинси).
Первую американскую публичную библиотеку учредили в 1852 году. Свободный доступ в книжное собрание на улице Бойлстон был открыт через два года. Джозайя Куинси писал Ваттемару в Париж: «Примеру Бостона последовало большинство городов Новой Англии, и библиотеки становятся совершенной необходимостью для наших жителей».
Между 1847 и 1851 годами не менее 30 тысяч томов (не считая брошюр, литографий, эстампов) пересекло Атлантику под эгидой созданной Ваттемаром «Системы международных обменов». Символом новой организации, выгравированном на ее печати, были два ангела, обменивающиеся книгами; девизом системы Ваттемара — «Дари с радостью, принимай с благодарностью». Интересно, что француз первым начал обмен редчайшими в те времена дагеротипами, а также стал автором первого издания «Коллекции монет и медалей Северной Америки с 1652 по 1858 гг».
Дары «монсиньора Александра» можно найти в собрании Смитсониевского института в Вашингтоне и Нью-Йоркской публичной библиотеки. Сам Ваттемар настаивал не столько на обмене книгами, имевшими особую ценность, сколько повседневными изданиями, «иллюстрирующими нынешнее состояние литературы, искусства, науки, правительства». Но среди его подношений бостонским книгочеям — факсимиле неизданного письма Монтеня, два редких издания Шатобриана, географические карты Людовика XVI. В феврале 1864 года, за два месяца до своей смерти, Ваттемар отправил последний подарок «неизменно прекрасному и щедрому Бостону». Это было редчайшее французское издание 1510 года: труд философа Боэция об Аристотеле.
Пушкинским стихотворениям «Из Афенея» и «Из Ксенофана Колофонского» суждено было скитаться по свету более ста лет. В 1865 году, после смерти Александра Ваттемара, знаменитая коллекция его была выставлена на торги в Париже. Сначала с молотка ушли ценные вещи, вроде золотой табакерки с камнями — подарка прусского короля. Автографы русского поэта (запись евангельского изречения и «Подражания древним») были проданы в конце дня за полтора франка.
Пушкинские строки не затерялись благодаря розыскам директора канцелярии министерства Императорского двора и коллекционера Платона Львовича Вакселя. Действительный член петербургской Академии художеств, литератор и музыковед, Ваксель был страстным собирателем рукописей и рисунков русских и европейских деятелей культуры. В годы российских революций и войн «Подражания древним» вновь сменили несколько хозяев, пока не оказались в 1952 году в московской коллекции Никалая Павловича Смирнова-Сокольского, актера и выдающегося библиографа. Последний завещал свои сокровища в Пушкинский дом.
Помимо Бостонской публичной библиотеки Александр Ваттемар основал не менее известную Американскую библиотеку в Париже. Он оказался подлинным и бескорыстным гражданином мира, который соединял культуры и континенты. Принципы, провозглашенные его «Системой международных обменов», легли в основу созданной через сто лет ЮНЕСКО.
На главном фасаде библиотеки, обращенном к площади Копли, долгое время висел огромный транспарант: «Жители Бостона с благодарностью вспоминают парижанина Никола-Мари-Александра Ваттемара, вклад которого послужил началом этого учреждения». Сегодня славное французское имя в бронзовой виньетке открывает парадную лестницу бостонского Храма книги. «Должно бессмертных молить, да сподобят нас чистой душою Правду блюсти...», — говорилось в пушкинской строке, подаренной когда-то «монсиньору Александру».
Добавить комментарий