una noche w.jpg
Но ощутить себя богачом выпадет только Дариэлю, который уже вернулся домой после фестивальных торжеств. Его товарищи по съемочной площадке Хавьер Нуньес Флориан (в фильме — Элио) и Анайлин де ла Руа де ла Торре (Лайла, сестра Элио) до Нью-Йорка не долетели...
В начале краткое содержание фильма-сенсации. Лайла и Элио крепко друг к другу привязаны. Любят и отца, очень страдая оттого, что он имеет любовницу — какую-то страшненькую военную... Со своей матерью дети говорят мало: очень уж она истерична, жалка и редко думает о них. У Лайлы много подростковых переживаний, ее травят наглые девки из спортивной школы, но защитить некому: родители в вечном разладе, брата не хочется огорчать. Друг Элио, разбитной хулиганистый Рауль, девушке нравится — только избави бог сказать об этом... Да и не до романов ему, ибо жизнь у Рауля — одно отчаяние: мать больна СПИДом, при этом не бросает занятий проституцией. Приличной работы у парня нет — есть убогая, на кухне третьеразрядного кафе, где хозяин орет. Рауль уже вынашивает замысел побега в Америку, потихоньку приобретая то подержанный мотор, то раствор глюкозы в пластиковых мешках: опыт предшественников накоплен. Рауль уговаривает Элио бежать вместе — тот колеблется. Но когда у Рауля, разыскиваемого полицией за нанесение телесных повреждений иностранному туристу (попросту клиенту матери), не остается выхода, Элио решается: бросить друга нельзя. А сестру можно? Лайла сама не даст себя бросить...
Они плывут на самодельном плоту день и ночь, цепенея от ужаса, когда над гребнем волны появляется очередной зловещий треугольник акульего плавника. Начинается шторм. Потом Элио исчезает — и окрашенная вода не оставляет сомнений в том, что с ним случилось. Когда оставшихся вдвоем Лайлу и Рауля, совершенно измученных, подбирают туристы, совершающие прогулку на катере вдоль побережья, оказывается, что курортной красоты берег — не обетованный Майами, а кубинская зона отдыха для богатых гостей.
Это кино. А дальше — жизнь, которая ошеломляюще повторила фильм.
Зрители, приехавшие в манхэттенский кинотеатр на премьеру «Уна Ноче» и пресс-конференцию с актерами, внимали новости открыв рты... Трое молодых исполнителей главных ролей летели в Нью-Йорк на фестиваль. При пересадке в аэропорту Майами Хавьер и Анайлин, которых к тому моменту связывала не только актерская дружба, но и глубокое чувство взаимной влюбленности, сказали кубинскому продюсеру Сэнди Пересу Агила, что хотят погулять по магазинчикам. На посадку они не явились. Когда запаниковавший Агила обратился в полицию, та индифферентно ответила, что оснований для розыска нет, поскольку с момента исчезновения пары прошло менее 24 часов... Агила и Дариэль Орречада вынуждены были вылететь вдвоем. В нью-йоркском аэропорту продюсер кинулся проверять благополучно прибывшие чемоданы беглецов, словно рассчитывая, что их содержимое откроет тайну исчезновения владельцев. Полное отсутствие какого-либо содержимого оказалось весьма красноречивым...
В итоге к нью-йорской публике вышли на фестивале только изящная дама-режиссер Люси Маллой и оставшийся в одиночестве двадцатилетний Орречада — одетый официально, очень тщательно причесанный, ничем не напоминающий своего разбойного героя. Молодой человек, студент гаванской музыкальной школы по классу ударных, звучал растерянно, поскольку никаких разговоров на тему побега не слышал и подобного шага от своих друзей-ровесников не ожидал. Назвал их поступок «неожиданным». Но больше ни одного осуждающего слова не обронил — только выразил надежду, что ребята в безопасности.
Беглецы объявились через неделю, в течение которой они скрывались в доме дяди Анайлин. (О том, что американские родственники у девушки существуют, с готовностью доложила мать Хавьера, с которой продюсер связался по телефону). Эти двое дали эксклюзивное интервью испанскому каналу America Tele Network. Честно признались, что все это время тряслись от страха. Анайлин плакала в эфире и извинялась перед Дариэлем за то, что они с Хавьером не посвятили его в свой замысел. Выступая на канале «Фокс Ньюс» перед возвращением домой, Дариэль уже, видимо, пришел в себя от потрясения и повторил: поступка друзей не осуждает ни в малейшей степени, желает им всяческого благополучия в новой стране.
От какой же немеряной свободы убежали эти двое — присоединившись к тысячам других?
una-w.jpg
У нового правительств было два пути — демократический и социалистический. Главные идеологи революции Рауль Кастро, брат Фиделя и нынешний лидер страны, и аргентинец-варяг Эрнесто Че Гевара выбрали второй. Над Кубой опустились социалистические сумерки. Путь Батисты был кровавым, при нем было убито почти 20 тысяч инакомыслящих — но и братья Кастро вдохновенно руководили расстрелами. Правда, с благой целью — скорее перейти к социалистическим преобразованиям. Результат известен: сегодня на Кубе безработица, нет элементарных бытовых удобств. При военном диктаторе Батисте страну называли самой благополучной из отсталых. На ней царил «дикий капитализм»: обхапавшаяся верхушка фантастически богатых резко контрастировала с кошмарной бедностью низов. Но при этом по острову разъезжали американские машины, а в госпиталях стояло пристойное медицинское оборудование. Фидель Кастро со товарищи принесли кубинцам одну честную коммунистическую бедность на всех...
Что же привело сюда выпускницу Оксфордского университета Люси Маллой? Девушка поехала на Кубу, влекомая неким романтическим порывом: никогда там не была, ничего про тот кусочек суши не знает — а так захотелось узнать и рассказать о нем другим... Видимо, «кубинская грусть», как любая другая — дело сугубо индивидуальное, потому нет смысла обсуждать, почему была выбрана именно Куба. Страсть оказалось сильной. Люси провела в стране два месяца, потом захотела вернуться — и отложила вылет. Откладывала она его пять раз. Британские родители паниковали: что случилось? Им сложно было понять, как магия чужого места, сколь угодно экзотичного, может так удерживать. Оказалось, что Люси не переубедить: какие там краски, какой свет и цвета — наконец, какая музыка... Более другого ее тронули отношения между людьми: сколько эмоций! Хорошо, когда позитивных, плохо, если близкие ссорятся: ведь, каким романтиком ни будь, живя на Кубе, невозможно не знать, сколько в местных семьях историй побегов к обетованному американскому берегу и сколькие из них заканчиваются трагически... Люди бегут через Флоридский пролив на самодельных плотах, лодках, гребут в отчаянии, надеясь одолеть девяносто миль по опаснейшему океану. И многие, очень многие находят погибель в волнах. Есть и такие, кого после кружения выбрасывает на свой же берег, но в другом месте.
Набравшись впечатлений настолько сильных, что не поделиться ими с остальным человечеством стало просто невозможно, Люси приехала в Нью-Йорк и поступила в киношколу Нью-Йоркского университета, по окончании которой она уже в новом качестве вернулась на возлюбленный остров. Написанная ею история стала дипломным проектом и основой сценария задуманного фильма. Потом были годы работы — нешуточной. Снимать на Кубе неимоверно трудно: мобильных телефонов нет, со светом перебои. По пути в Гавану из Лондона режиссер и ассистент забивали до отказа все отделения ручной клади самолета: девяносто коробок с пленкой! Эмбарго не позволяет везти ее из США. Обратно-то можно — и необходимо: потом весь этот груз путешествовал в Нью-Йорк, поскольку лабораторий для проявления отснятого материала на Кубе нет.
Неистовая Люси не сдавалась, не шла на уступки со сценарием ни в одном эпизоде... За шесть лет производство фильма было завершено. Получился он поразительно точным, острым и, явно против воли создательницы, выраженно антикубинским. Поневоле встает вопрос: как при всей личной самоотверженности, помноженной на романтическую экзальтированность, очарованная англичанка могла не видеть, как убого люди живут, как сражаются за самое необходимое, как недоступна большинству из них мало-мальски приличная работа? Ведь именно ее камера сняла обшарпанные стены убогих домов, кошмар госпиталя, где больные лежат вповалку, а медсестры и экспедиторы торгуют ворованными лекарствами из-под полы. Куба — тропический остров, но в качестве трапезы у героев — дешевые фрукты, одежда — один комплект на все случаи жизни (Лайла, героиня Анайлин, весь фильм бегает в коротенькой желтой юбчонке и белой кофточке). Снять все это — и удивляться, что молодые бегут из «коммунистического рая»?
По рассказу самой Маллой, она впервые узнала о перебежчиках от мальчика, с которым встретилась на берегу. Тот стал рассказывать ей историю кого-то из близких, но потом, увидев полицию, быстро скрылся, испугавшись, что за разговор с «чужой» его могут арестовать. В начале кинопроб «Уна ноче» на съемочной площадке появился некий мужчина средних лет, который увидел реквизит и дал несколько дельных советов, как улучшить конструкцию плота. Попробовался на роль. Потом негромко спросил, когда начнутся съемки, и посетовал: «Меня уже не будет!» Чем закончилась его попытка пересечь пролив, осталось неизвестным: он больше не появился. Была у режиссера и ее ассистентов встреча с регги-певцом Элвисом Мануэлем, договорились записать песню, но не успели: Элвис сгинул в волнах...
Знать так много, такого горького — и понять так мало... Заявление Люси Маллой на фестивале в Трайбеке иначе как странным не назовешь: «Им так нравилось быть актерами, мы месяцами работали вместе — и они ни о чем таком не думали...» В последующем интервью с журналисткой Камилой Гибран Люси продолжает гнуть свою линию: «Никогда даже близко не смогу понять, почему двое актеров сделали такой шаг. Наверное, потому, что в жизни мы хотим для себя большего, чем имеем, или жертвуем во имя любви... ну, или у соседа во дворе трава зеленее».
Убейте, никогда даже близко не смогу понять, почему образованная выпускница Оксфорда (в альма-матер она изучала философию, экономику и политику — явно не последняя глупышка) так и не уразумела, что такое жизнь обычных граждан на Кубе. Более того: проработав с молодыми актерами целый год только до съемок и достаточно долго во время создания картины, она заподозрила, что эти ребята — интеллигенты, чудесные дарования... — польстились исключительно на американские материальные блага. Что это — наив? Или разочарованность оттого, что ее режиссерским планам не суждено сбыться? Ведь Люси уже задумала сиквел «Уна Ноче» и планировала работать с теми же актерами на той же полюбившейся ей почве... Тем более, что в феврале картина была представлена на Берлинском кинофестивале — и все исполнители главных ролей, покинувшие тогда остров впервые, благополучно вернулись.
К самой Люси на Кубе отношение выраженно особое: с правительством у нее полное сотрудничество и взаимопонимание и с местными властями контакты прочные. Чего стоит один только ее рассказ о том, как снимали погоню за Раулем! В этой динамичной сцене принимали участие самые настоящие кубинские полицейские: Люси уверяет, что подошла к ним во время съемок и попросила погнаться за героем. И ребята по-доброму согласились! Правда, только на один дубль: им было пора на работу (я мгновенно представляю себе, что было бы, если бы английская мисс с камерой попросила российских ментов устроить показательную погоню...) Но не будем поддаваться паранойе, понадеемся, что Люси — не агент кубинского КГБ. Видимо, она сумела убедить кого нужно, что снимает просто чувствительную эмоциональную историю. В очередном интервью — а их после сенсационного побега актеров Маллой дала много — она честно призналась, что не собиралась «решать проблемы», а хотела задеть эмоциональные струны зрительских душ. И ей так искренне хотелось продолжения — а тут эти двое со своими временными визами непатриотично кинулись на поклон к дяде Сэму...
Разрешу себе примитивное объяснение оскорбительной для перебежчиков версии о зеленой траве на соседском дворе. Сама Люси при всей своей эмоциональности и сочувствии ближним от бедности явно не страдала: вначале учеба в дорогом университете, потом жизнь в чужой стране без оглядки на лимитированное отпускное время. На Кубе Люси не трудилась для прокорма, а вживалась и восторгалась: какие краски, какая музыка... Испытание творческим процессом Маллой выдержала — и собственно фильм, вне зависимости от желания режиссера дистанцироваться от политических проблем и снимать только историю чувств, получился глубоко впечатляющим. Но болезнь левизны, давно уже не детская, оказалась сильнее — и счастливая после получения наград Люси проговорилась: расстроили ее ребята своим политически некорректным шагом.
В своем телевыступлении на американском телеканале заплаканная Анайлин де ла Руа де ла Торре была честна: «Тяжело оставлять семью и друзей. Но мы делаем это, чтобы им помочь. На Кубе нет будущего...» Хавьер Нуньес Флориан добавил, что ничего не хотел бы так сильно, как продолжать актерскую карьеру — но если не повезет, готов заниматься чем угодно. И то сказать, на Кубе он успел поучиться в кулинарном техникуме. Можно посмеяться. Но они пускались на шаг далеко не забавный, о перспективах на будущее думали очень серьезно — потому приехали с полным набором документов на политическое убежище.
Адвокат Уилли Аллен уже подал от их имени петицию в иммиграционную службу. Уверяет, что дело это не будет тянуться долго.
Добавить комментарий