mikhail dmitriev dozhd w.jpg
Всему современному найдутся параллели в литературе. Пусть даже это события 8 века до нашей эры, жизнь скифского кагана Ишпака, героя поэмы «Глиняная книга» Олжаса Сулейменова. Почему вспоминаются его строки в связи с обсуждением последнего доклада Центра стратегических разработок «Общество и власть в условиях политического кризиса»? Больше всего общественность, да и самих авторов, удивляет предыстория, то, что два первых прогноза ЦСР, от марта и ноября 2011 года, — сбылись с точностью.
«Эпоха политической стабильности в России заканчивается. Страну ожидают политические катаклизмы... Не исключено, что по своей интенсивности будущий кризис превзойдет потрясения конца 1990-х (дефолт и поздний Ельцин) и вплотную приблизится к эпохе конца 1980-х (распад СССР)», — говорилось в докладе от марта 2011 года.
Затем, в ноябре 2011-го, накануне парламентских выборов, в докладе «Движущие силы и перспективы политической трансформации России» ученые предупреждали, что общество примет не более 25-30 процентов голосов за партию «Единая Россия». Более высокий результат обернется стратегическими проблемами для власти и страны — новая Госдума будет не признана и потеряет значение как политический институт. Точно так же, лишь в более осторожных выражениях, говорилось и о победе Владимира Путина на президентских выборах: доверие к власти утратится настолько, что общество будет воспринимать негативно даже самые позитивные ее инициативы; начавшийся политический кризис продолжится и после выборов.
Так и случилось. Однако сегодняшнее удивление некоторых политологов не совсем понятно. Утверждения об уверенном движении путинской власти к политическому и экономическом тупику были едва ли не общим местом в повсеместных разговорах и аналитических статьях еще за несколько лет до выборов. И рядовые граждане также задолго до «президентских рокировок» и выборов, знали и предрекали, к чему придем.
Наверно, несколько сенсационное восприятие документов ЦСР объясняется двумя обстоятельствами. Во-первых, яркие статьи и суждения улицы не так авторитетны, а вот фундаментальное исследование солидного аналитического центра — это очень весомо. Во-вторых, налет сенсационности вызван был тем, что Центр стратегического развития состоит при правительстве РФ. В то время как большинство научных и прочих институтов соревнуются в жанре «чего изволите», близкая к власти структура режет правду-матку, ничего и никого не боясь. Тут своя история. Центр создан еще в 1999 году, с 2004 года руководит им Михаил Дмитриев — один из кружка молодых ленинградских экономистов, лидером которого был Анатолий Чубайс. Они стали значимыми фигурами (Дмитриев — заместитель министра, Чубайс и вовсе — глава ельцинской президентской администрации) еще в те времена, когда Путин трудился в Ленинграде чиновником мэрии. А Чубайс и в Африке Чубайс (в РАО ЕЭС, в «Роснано», на пенсии). В Москве Центр также поддерживают Андрей Илларионов (бывший советник Путина по экономике), Герман Греф, Алексей Кудрин — сплоченная ленинградская команда, для которой ленинградский гэбэшник Путин не царь и не воинский начальник. Впрочем, пусть они сами разбираются в своих отношениях, а в данном случае важно, что, как ни странно, при правительстве действует независимая аналитическая структура.
«Мы предсказанье делали тогда, когда уже сбывалось предсказанье» — не совсем справедливо по отношению к ЦСР. Все-таки они предупреждали за 8 месяцев и за год. Хотя и констатировали то, что для многих уже было очевидно. Зато целиком и полностью соответствует глубинной сути явлений: «Будет то, что все равно свершилось. Так уж пришлось, видать, так уж пришлось...»
Потому что Путину было глубоко наплевать на предостережения — он шел напролом. Нет в стране политических институций, которые могли бы остановить, уравновесить Кремль. Думы нет, сената нет — это сборище личностей, которые способны лишь подзуживать своего вожака, усугубляя ситуацию. «Так уж пришлось...»
Название нового доклада ЦСР — «Общество и власть в условиях политического кризиса» — говорит само за себя. В связи с ним и вспомнили прошлогодние прогнозы ЦСР. На основании исследований почти в двадцати городах сделан вывод — в стране полномасштабный политический кризис. Власть в лице Путина, Медведева и прочих ничего, кроме раздражения, уже не вызывает. Ожидается обострение в борьбе сторон, жесткое противостояние: «Полученный нами материал свидетельствует о том, что кризис приобрел необратимый характер».
ЦСР видит четыре варианта развития событий. Первый — «политическая реакция». Силовое подавление ничем хорошим не кончится, последует ответ радикалов, экстремистов, подпольная война. Вероятность ее высокая, эскалация политического насилия уже началась.
Второй сценарий — «ускоренная модернизация». Он маловероятен. Последние заявления и действия Владимира Путина не оставляют надежд на него.
Пропустим пока третий вариант и рассмотрим подробнее четвертый — «инерционный», затухание протестов в столицах, крупных городах, переход в фазу застоя. ЦСР оценивает его как маловероятный, поскольку активность митингующих в Москве в последние недели возросла.
Однако, на наш взгляд, он-то как раз более чем вероятен. Протесты в столицах без поддержки провинции могут постепенно сойти на нет сами по себе, от усталости. Невозможно постоянно поддерживать высокий градус напряжения. А поддержки из регионов пока не предвидится. В России параллельно существуют два типа недовольства — политический и социальный. Политический — это крупные города с их более или менее обеспеченной прослойкой населения, независимой от власти. Этим людям надоел до тошноты путинский режим, они требуют честные выборы, независимый суд, свободное телевидение. Они живут в непрерывном информационном пространстве, связаны айпадами и айфонами. В Москве интернетом охвачено 66 процентов населения, в России 35-37 процентов. А в маленьких городках, рабочих поселках, деревнях, селах на компьютеры, провайдеров и вай-фай денег нет. Там по-прежнему мозги промывает телепропаганда. Там большинство принимает власть как данность, голосует за нее автоматически.
Да, там тоже недовольны. Но недовольство жителей глубинки выражается лишь в бытовых разговорах и носит социально-иждивенческий характер — они ждут от государства повышения зарплат, пенсий, какого-никакого медицинского обслуживания, школ. Об активном протесте, о какой-либо самоорганизации и речи нет. Более того, их недовольство, апатия и безразличие как раз и служат фундаментом режима. Этакий застой непоколебимый. Негативные настроения в той среде сублимируются в неприязнь и даже ненависть к митингующим в Москве и Петербурге: «Мы, нищие, тут сидим и не вякаем, а они, с айпадами-айфонами, еще и выступают!»
И это — значительная часть населения страны. Она давала и до сих пор дает тот самый рейтинг Путина при опросах. Две России живут параллельно. Потому, на наш взгляд, «инерционный» сценарий дальнейшего развития событий — угасание протестных акций в столицах — наиболее близок к реальности.
Но мы ведь пропустили третий вариант ЦСР — «радикальную трансформацию». Авторы доклада считают ее наиболее вероятной. Потому что нас ожидает глубокий экономический кризис, который «приведет к распространению протестов на массовые группы населения за пределами Москвы». Всколыхнется та часть населения, которую волнуют не честные выборы, а повышение цен. «Сочетание экономического и политического кризиса с высокой вероятностью приведет к быстрой утрате политического контроля и к радикальной трансформации системы власти». Что подразумевается под «радикальной трансформацией», каждый пусть сам гадает.
Словом, благоприятного выхода не видно. Хотя есть один... Для начала примем такой посыл: источник публичных массовых протестов — нечестные выборы. Отсюда — нелегитимность, некое ощущение незаконности власти. Выход — новые выборы, абсолютно честные, чистые, прозрачные. Страна успокаивается — новая власть получает кредит доверия как минимум на 6 лет.
Почему ЦСР не рассматривал пятый, самый оптимальный вариант? Потому что там сидят реалисты, которые лучше нас знают и понимают суть вопроса: за что же тогда боролись бойцы путинской вертикали? За власть. Любой ценой.
Политический кризис, практически общепризнанный, усугубляется тревожным ожиданием кризиса экономического. В Греции не то дефолт грядет, не то выход из зоны евро, что повлечет за собой общеевропейский кризис, который, как повсеместно говорят, станет особо тяжелым для нас. Уже становится, судя по новостям с валютной биржи.
В 2008 году о финансовой беде, охватывающей мир, официозная пропаганда говорила с плохо скрытым чувством удовлетворения: мол, нас поучали, а вышло, что только «Россия — остров стабильности в бушующем океане мирового кризиса». Причем, высказывание, ставшее сверхцитируемым, принадлежало не политику-популисту, а вроде бы профессионалу, вице-премьеру по экономике. Но буря быстро докатилась и до нас, пришлось объяснять народу, почему захлестнуло остров стабильности: виновата Америка. Из телевизионных картин, нарисованных кремлевскими публицистами, представал образ страны-спрута, которая накачивает мир долларами, а потом пузырь лопается — и всем худо, кроме самого спрута, разумеется. Который таким образом стремится нас захватить. Почему-то редко кто спрашивал: если доллар — оружие захвата, то зачем мы его берем? Наводняли бы мир своими рублями — и проблем нет.
Четыре года прошло, а убеждение осталось. Премьер-министр вроде бы обязан понимать, что кризисная чума заложена где-то внутри мировой системы, и с регулярностью возникает вновь и вновь. Информирован, наверно, о выводах комиссии ООН во главе с лауреатом Нобелевской премии по экономике Дж. Стиглицем (американцем, кстати): «Кризис — не случайное явление... Наоборот, кризис — рукотворный результат ошибок частного сектора и неправильного поведения общества, введенного в заблуждение». Тем не менее, год назад Владимир Путин продолжал ту же песнь о врагах: «Кризис пришел к нам извне... И все мы с вами прекрасно понимаем: в современном мире, если ты слаб, обязательно найдется кто-то, кто захочет приехать или прилететь и посоветовать, в какую сторону двигаться, какую политику проводить, какой путь выбирать для своего собственного развития. У Сталина эта мысль была сформулирована круче: «Задержать темпы — это значит отстать. А отсталых бьют».
Ладно бы, выступал перед рабочими и крестьянами, а то ведь перед депутатами Госдумы — людьми, которые должны понимать, что к чему. Иногда думалось: наверно, они друг перед другом прикидываются, чтобы нагонять на страну идеологическую волну, но иногда тревожный звоночек звенел: а что, если они и вправду так думают, убеждены и уверены?
В 2008-м обошлось малой кровью. Да, бросили несчетные миллиарды на поддержку банков (которые еще и нажились на кризисе), но закрыли бреши валютным резервом из Стабилизационного фонда. Спасла нас все та же нефть — цены на нее взлетели уже в 2009 году. И мы преодолели напасть, не сократив социальных программ.
А кого будем обвинять сейчас? Европу? Антиамериканизм у нас пестовался десятилетиями, проник в плоть и в кровь, и утвердилось в массовом сознании, что враг был и есть ОДИН. А врагом объявлять еще и старую добрую Европу — как-то чересчур, россияне могут засомневаться.
В отличие от 2008-го, Россию уже не называют островом стабильности в финансовом океане. Но глава Центробанка Сергей Игнатьев заверил Госдуму, что мы готовы к мировому экономическому кризису лучше, чем четыре года назад. Только эксперты из независимых организаций его опровергли: утрата целостности еврозоны станет для России настоящим кошмаром. За прошедшие 3 года, несмотря на рост нефтяных цен, из страны вывезли 171 миллиард долларов. За январь-апрель нынешнего — уже 42 миллиарда. И отток капитала нарастает. «В этой ситуации более чем странно выглядит дежурный оптимизм главы Центробанка», — комментирует директор Центра развития Высшей школы экономики Наталья Акиндинова.
И кубышка, из которой потоком долларов заливали пожар 2008 года, уже не та. На 1 января 2008-го в ней было 156,8 миллиарда долларов. А сейчас, если суммировать запасы Резервного фонда и Фонда национального благосостояния — 150 миллиардов. Вроде бы не велика разница, но она существенна, если взять за точку отсчета расходы. В 2008 году бюджет сходился при 57 долларах за баррель нефти, а сейчас — при 115. Если упадет до 100 долларов — несчастье, до 80 — катастрофа. На всякий случай добавим: наши фонды почему-то не растут. На сентябрь 2009-го в Резервном было 86 миллиардов, а сейчас — 62. В Фонде национального благосостояния на май 2011-го — 94 миллиарда, а сейчас — 88. При снижении цен на нефть до 80 долларов за баррель Резервный фонд не позволит продержаться российской экономике хотя бы год, — резюмируют эксперты Высшей школы экономики.
В конечном счете любой кризис преодолевается трудом, реальным сектором экономики. Владимир Путин объявил: в «новую индустриализацию» России в ближайшие 3 года будет вложено 43 триллиона рублей, что позволит создать 25 миллионов рабочих мест. Наконец-то! А то ведь критики то и дело вспоминают, что в течение десяти лет за нефть и газ получили 1,6 триллиона долларов, а что построили?
Для сравнения: в ругаемые, проклинаемые ельцинские 1991-2000 годы сырьевая выручка составила 325 миллиардов, а это было тягчайшее время развала СССР. В СССР за 1965-1982 годы — всего 170 миллиардов. На них разработали ныне приносящие валюту новые нефтегазовые месторождения и проложили трансконтинентальные трубопроводы, воздвигли КАМАЗ, БАМ, Атоммаш и прочее, и прочее, включая жилищное строительство, закупку ширпотреба и продовольствия.
43 триллиона рублей на путинскую программу индустриализации — это 1,45 триллиона долларов. Откуда им взяться? Да еще в ближайшие 3 года. Источники не названы. Одна надежда — на нефть и газ. Но ведь разговоры о грядущем российском экономическом кризисе основаны на падении нефтяных и газовых цен. Отчего грозит такая беда — умалчивается. Вот как программа «Время» рассказала о саммите глав ведущих государств в Кэмп-Дэвиде (на который Путин не поехал): «Еще из экономических мер, которые обсуждались на «восьмерке» — призыв к Международному энергетическому агентству принять меры для недопущения появившегося уже дефицита нефти на мировых рынках».
За сим скрывается очень неприятная новость: речь о том, что США, Великобритания, Франция и другие страны решают вскрыть стратегические резервы нефти, что сразу же обрушит цены. Мало того, в США началась «сланцевая революция». О чем опять же нам поведали в стиле советских СМИ: «Это, конечно, может серьезно перекроить структуру рынка углеводородов. Отечественные энергетические компании должны уже сейчас ответить на этот вызов», — сказал Владимир Путин». Газ, добываемый в сланцевых породах, выводит США из энергетической зависимости. Российские эксперты прогнозируют, что уже к 2016 году США и Канада смогут экспортировать газ. Излишек арабских углеводородов хлынет на европейские рынки — и наш Газпром вынужден будет сбросить цены. Вероятно, в несколько раз. А там уже намечены программы добычи сланцевой нефти...
Задача же, поставленная Путиным перед энергетиками: «Ответить на этот вызов», непонятна. Как? Добывать сланцевый газ? При наших технологиях он обойдется намного дороже природного. Себе в убыток — зачем? «Газпром» пошел на явную дерзость — он практически дезавуировал задание главы государства, распространив такое сообщение: «В связи с тем, что Россия обладает огромным ресурсным потенциалом традиционного природного газа и стоимость его добычи значительно ниже, нетрадиционный газ предполагается рассматривать в качестве источника для газоснабжения будущих поколений».
Будем надеяться, кризиса в Европе не случится. Только в любом случае очевидно, что нефтегазовой монополии приходит конец. А других средств у нас нет.
Добавить комментарий