novoarkhangelsk w.jpg
Ленкомовский спектакль задел за живое многих. Кто такой Резанов? Почему о нём ничего не было слышно? Возник интерес к истории Русской Америки, появились новые работы о ней. В разгар этой эйфории были опубликованы несколько писем Николая Резанова. Фрагмент одного из них, из отчета министру коммерции графу Н.П.Румянцеву, поверг в шок поклонников камергера и окатил их ушатом холодной воды. На образец великой любви надвинулась черная тень. Вот эта выдержка:
«Видя положение мое неулутчивающееся, ожидая со дня на день больших неприятностей и на собственных людей своих ни малой надежды не имея, решился я на сериозной тон переменить мои вежливости. Ежедневно куртизируя гишпанскую красавицу, приметил я предприимчивой характер ея, честолюбие неограниченное, которое, при пятнатцатилетнем ея возрасте, уже только одной ей из всего семейства делало отчизну ея неприятною. Всегда в шутках отзывалась она об ней: «Прекрасная земля, теплой климат, хлеба и скота много и больше ничего!» Я представлял ей российской посуровее и притом во всем изобильной, она готова была жить в нем, и наконец нечувствительно поселил я в ней нетерпеливость услышать от меня что-либо посериознее до того, что лишь предложил ей руку, то и получил согласие».
После чего проблем с закупкой продовольствия не возникало, и оно стало немедленно поступать на корабль.
Такое вот объяснение. Зигзаг сюжета, не предусмотренный в рок-опере. Сногсшибательное открытие тут же широко тиражируется на страницах печатных и интернетовских изданий. И уже появляется статья с простым и доходчивым названием: «Любовь в обмен на ячмень». А в ней со ссылкой на злополучный отрывок из резановского письма скрупулезно перечисляется истинная цена любви: 2156 пудов пшеницы, 351 пуд ячменя и 560 пудов бобовых.
Значит — всё? Сказочке конец, а кто слушал — молодец?
Не будем спешить с выводами. Не поддадимся искусу однозначно и примитивно оценить ситуацию, «согласно письма». Ведь если быть точными, то и знаменитого города Сан-Франциско, который, возможно, во всём блеске представляют себе сидящие в зале зрители, в том, 1806 году, не существовало. Не то, что города — даже деревни с таким названием не было. И если уж быть абсолютно достоверными, то не было в тот момент и корабля «Авось». Поэтому давайте попробуем разобраться в событиях и поступках действующих лиц не в предлагаемых обстоятельствах, а в том реальном времени, когда они совершались.
Нам придется начать издалека.
Игроки на американской сцене
Когда Европа очнулась от средневековой спячки, она обнаружила, что мир по размерам своим куда больше, чем это представлялось ранее. Опытный мореход Христофор Колумб в конце 15 столетия проложил путь на запад через Атлантику. Тотчас же взоры пяти держав, лежавших на европейском берегу океана, устремились в указанном направлении. Далекий континент сулил неслыханные богатства. Тем более, что сначала все были уверены, что попали в Индию — только с другой стороны.
Первыми заскользили к заветному финишу испанские каравеллы, что неудивительно — Колумб отправлялся в разведку с благословения королевы Изабеллы Кастильской, да и флот у пиренейцев был мощнее, чем у других. Быстро нашлись желающие для конкисты — покорения новых территорий. Попав на стык Северной и Южной Америки, конкистадоры географически оказались в выгодном положении.
Способствовал их успеху и еще один момент. Папа Римский Испанию любил, даже обожал. Там такие замечательные и верные католики — один Торквемада чего стоит! Поэтому он одарил примерную дочь папского престола высочайшим благословением на захват и владение всеми открытыми землями. Правда, Португалия ему тоже нравилась. И чтобы она не обижалась, он провел на карте разграничительную линию, проходящую через оба полюса и пересекающую Атлантику. Таким образом он разделил мир на две половины — по одной каждой своей любимице. Широкой души человек был папа Александр VI! Самыми щедрыми всегда бывают раздающие то, что им не принадлежит.
Отстраненным от дележа добычи трем оставшимся европейским державам ничего не оставалось, как игнорировать козни Ватикана. Двинувшись напрямую через океан, Франция и ее северные соседи попали, естественно, в Северную Америку. Французы в 1535-м записали на свой счет Канаду, Англия с начала 17 века стала заселять восточное побережье континента, даже Нидерланды создали свою маленькую Голландию во главе с поселком Новый Амстердам. Правда, через 40 лет англичане отобрали его и переименовали в Нью-Йорк.
Испанцы сразу приступили к строительству поселений на островах, а в 1512-м первую колонию на материке основал Васко Нуньес Бальбоа. В следующем году он за 25 дней пересек по джунглям Панамский перешеек и вышел к Тихому океану. Океан этот и прилежащие земли он тут же объявил собственностью Испании.
Затем предприимчивые конкистадоры разобрались с мощными империями: Кортес — с ацтеками, Писсаро — с инками. Методы были простые — обман и пушки. Не отставали от них и другие завоеватели. Их главной целью было сломить сопротивление местного населения. Количество жертв при этом не считали. Тем более, что Папа Римский лишь в 1537 году признал индейцев человеческими существами.
А дальше происходит история, которую Шекспир мог бы назвать комедией ошибок. Отряд, посланный Кортесом, предпринимает вылазку к Тихому океану и обнаруживает большой остров — настоящий зеленый рай. К тому же то там, то сям попадаются россыпи жемчуга. В том, что это остров, никто не сомневается — слишком удален он от материка. Возникает проблема: как его назвать? Среди далеких от наук солдат попадается человек книжный, и он вспоминает, что недавно прочитал новейший рыцарский роман Гарси Родригеса де Монтальво «Деяния Эспландиана». Его герой попадает во время странствий недалеко от Индии на чудесный остров. Там нет ни одного мужчины, а населяют его воинственные черные амазонки. Они, разумеется, прекрасны, и всё вокруг дышит богатством, полно золота и жемчуга. А правит этой страной королева Калифия. Конкистадоры уже знают, что Колумб подарил им не Индию, а Америку. Но — райский уголок! Но — жемчуг! И они называют открытый ими остров Калифорнией.
Отряд возвращается назад — ведь основные базы испанцев находятся на атлантическом побережье. Оттуда покорители движутся в глубь континента, завоевывая индейцев и роднясь с ними. А что поделаешь? Из метрополии прибывают за удачей и золотом только мужчины. У них единственный выход — молодых индианок крестят, после чего на них женятся.
Материк большой, продвижение колонистов идет медленно, и Калифорнию оставляют в покое на следующие двести лет. Где-то там мелькают корабли англичан, а порою и испанцев, но только к середине 18 века удается убедиться: земля, открытая людьми Кортеса — на самом деле полуостров. Теперь испанцы, наконец, приступают к его освоению, а заодно с ним и всего побережья Тихого океана.
Происходила колонизация по отработанной схеме. Сначала рядом с индейским поселением (пуэбло) воздвигали католическую миссию. Все земли вокруг объявляли принадлежащими Испании. Потом строили форт (по-испански президио, или пресидио) с небольшим гарнизоном, чтобы защитить святых отцов. Наконец, Мадрид присылал нескольких колонистов, которые получали большие земельные наделы индейцев и разворачивали плантации. Так были построены 22 миссии.
Гаспар де Портола со своим отрядом двигался на север, к монтерейскому заливу, но проскочил мимо и через несколько дней увидел вдали большую бухту. Это же Сан-Франциский залив! — догадался он. О том, что такой недавно открыли, он слышал, хотя сам здесь никогда прежде не бывал. Пришлось повернуть назад, и вскоре он добрался до цели. В 1770 году он основывает форт Монтерей.
А в июле 1776-го посылает отряд туда, куда попал заблудившись, и закладывает там очередную миссию, назвав ее так же, как залив — именем Святого Франциска Ассизского. То же имя получает и форт. Правда, выяснилось, что Портола ошибся: он увидел с горочки неизвестную бухту. Но в итоге за новым заливом так и закрепилось имя Сан-Франциско, а первоначально так названный — переименовали.
К началу 19 века в самой северной испанской миссии всё уже устоялось, и рядом с ней мирно ютилось небольшое селение Йерба Буэна. Утром 6 апреля 1806 года в заливе появился корабль с незнакомым флагом. Выскочившие из форта военные стали усиленно жестикулировать, а один из них в рупор прокричал:
— Кто вы такие?
С палуба судна последовал дружный ответ:
— Русские!
Российский вариант
Испанцам было проще — ветер по морю гуляет и кораблик подгоняет. Да и земля их встретила теплом и благодатью. Что же касается русских, то перед ними лежал необъятный суровый материк — реки, горные хребты, вошедшие в поговорку морозы, а, главное, — сонм разнообразнейших племен, издавна населявших эту часть Азии. И при всём притом, чтобы преодолеть огромное расстояние от Урала до Тихого океана и закрепиться на нём, России понадобилось всего 55 лет.
Началась эта эпопея в 16 веке. В 1582 году знаменитый Ермак дошел до Иртыша, где столкнулся с татарами. Казачьи дружины после кровопролитных боев освободили местных жителей от жестокого правления хана Кучума. Правда, свобода заключалась в том, что если раньше они платили дань — ясак — Кучуму, то теперь должны были платить ее Москве.
Воинские отряды, посылаемые Иваном Грозным, стали один за одним возводить среди покоренных племен остроги — Тюмень в 1586-м, затем Тобольск, Томск, Красноярск, Якутск и в 1661-м — Иркутск. Цель их постройки была элементарна: они служили центрами для сбора ясака с подневольных волостей. Его положено было платить «мягкой рухлядью», то есть пушниной. Основная шкурка — соболь. Если не каждому удавалось его добыть, то и лисами, бобрами, белками тоже не брезговали. Всё отправляли в казну — в Москву, а после возведения новой столицы на Неве — в Петербург. То есть, конечно, отправляли не всё — разве ж могли сборщики ничего не оставить себе? Потому размер дани на местах нередко завышался.
Постепенно население в острогах росло. Отдельные отряды и группы смельчаков по великим сибирским рекам добирались до Северного Ледовитого океана. Семен Дежнев сумел даже обогнуть на примитивных одномачтовых кочах материк и пройти вдоль Чукотки. Через 80 лет экспедиция Беринга подтвердила наличие пролива между Азией и Америкой, открыв Аляску и Алеутские острова — то, что впоследствии стало Русской Америкой.
rezanov w.jpg
В 18 веке остроги уже превратились в города, были учреждены губернии и появились чиновники. Тянувшаяся от Москвы столбовая дорога дала начало вновь возводимому Сибирскому тракту, который в 1760 году пришел в Иркутск. А вторая экспедиция Беринга-Чирикова принесла сообщение о больших лежбищах морского зверя. Оно пришлось как нельзя более кстати. В тайге соболя уже приходилось днем с огнем искать. Промысловое освоение островов началось почти сразу. Купцы вскладчину арендовали судно, а потом делили добычу в зависимости от внесенных паев. Именно в эти годы вспыхивает звезда Григория Шелихова.
Начинающий делец из небольшого городка Рыльска, вблизи Курска, в 25 лет добирается до Иркутска и устраивается помощником у земляка, крупного купца Ивана Голикова. В 1774-м, сколотив бригаду, по рекам и через хребты спускается к Охотскому морю. Намечает на берегу удобное место, где можно устроить верфь. А, вернувшись, не упускает подвернувшегося шанса и женится на Наталье Алексеевне — молодой вдове, получившей большое наследство от скончавшегося мужа.
Через год Шелихов отправляется на Алеутские острова и возвращается с солидным грузом пушнины. Он посылает туда одно за другим еще несколько судов, и его капитал растет. Ему в голову приходит разумная идея: не гонять корабли, а основать на островах постоянные поселения для добычи морского зверя. Такая же мысль осеняет его бывшего работодателя, который уже перебрался в Петербург. Голиков приглашает родственника, и втроем с Шелиховым они создают в 1781 году Северо-Восточную компанию.
Спустя два года Шелихов на трех небольших судах выходит в океан, взяв с собой жену с двумя маленькими детьми и 192-х мужчин, так называемых «промышленников», которые должны остаться на поселении. После вынужденной зимовки они добрались до острова Кадьяк, вблизи Аляски. Там Шелихов устроил свою базу, предварительно дав залп из пушек по аборигенам, чтобы боялись. Уцелевшим разрешил поселиться в 15 верстах от того места, где они жили раньше. Во избежание последующих недоразумений 20 мальчиков-туземцев были взяты заложниками. Их привлекали к труду, но в то же время для них создали школу, где они изучали русскую грамоту, арифметику и музыку.
Мореходами Шелихова был обнаружен ряд новых островов. На двух из них, открытых штурманом Прибыловым, за два года 20 русских промышленников и 20 алеутов добыли две с половиной тысячи бобров, сорок тысяч морских котиков, шесть тысяч голубых песцов, тысячу пудов моржовой кости и пятьсот пудов китового уса.
В 1786 году Шелихов вернулся домой, а вскоре они с Голиковым обращаются к императрице за денежной помощью и признанием их заслуг, включая привилегии для Северо-Восточной компании. Екатерина II купцов поощрила, но денег не дала и в привилегиях отказала.
Григорий Иванович не сдается и пишет книгу о своей недавней эпопее. Автор показан в ней с наилучшей стороны, хотя кое-что и преувеличил. Эта и последующие «записки» предприимчивого первооткрывателя имели большой резонанс в Коммерц-коллегии. Они выдвинули Григория Шелихова на лидирующую позицию в освоении северной части Тихого океана. И это было абсолютно справедливо — то, что сделал он, не сумел сделать никто.
В 1790 году он совершает еще один важный шаг — уговаривает известного купца А.А.Баранова стать правителем Русской Америки — группы факторий и укрепленных поселений на Алеутских островах и американском побережье. Вообще, Шелихов обладал многими замечательными качествами: он был умен, решителен и коварен. Что до коварства, то без него прожить было никак нельзя. В те времена в сибирских краях на всякое решение следовало получить разрешение, а без подношения дело не двигалось. Брали все — от мелкого чиновника до губернатора, только соответственно возрастал размер «благодарности». Чтобы как-то компенсировать затраты, самым удобным способом было отыграться за счет конкурентов или компаньонов. Григорий Иванович умело использовал обе возможности.
В то же время создатель Русской Америки небезосновательно считал: что выгодно ему, то выгодно России. Открытие и обживание новых земель, увеличение добычи пушнины способствовали росту национального богатства и авторитета империи. Баранов с его хваткой, широтой мышления и умением ладить с людьми стал идеальной фигурой для осуществления шелиховских замыслов.
Среди просьб, с которыми Григорий Иванович обращался в высокие инстанции, была и такая: прислать на Кадьяк православных миссионеров для обращения местных жителей в христианство. В высших церковных кругах эту идею одобрили, и в 1794 году шесть членов миссии прибыли в Иркутск. Вместе с ними явился и молодой человек, сообщивший, что он специальный посланник императрицы. Его цель — проверить, чем на самом деле занимается так хорошо заявившая о себе и так много просящая Северо-Восточная компания.
Прибывший инспектор отрекомендовался: подполковник Николай Петрович Резанов.
Камергер двора Его Величества
События, предшествовавшие появлению подполковника в далеком сибирском городе, такого поворота его карьеры никак не предвещали.
Сын обедневших дворян, он уже в 14 лет отдан был на службу в артиллерию. Но прошло немного времени, и его переводят в лейб-гвардии Измайловский полк. Шерше ля фам? Очень может быть. И вполне возможно, что опекала его сама Екатерина Великая. Во всяком случае, чем еще объяснить тот факт, что по ходу поездки государыни в Крым в 1780 году начальником ее охраны стал Николай Резанов? В ту пору ему стукнуло всего-то шестнадцать годков. Какой из него начальник охраны?! А именно такой, как нужно — высокий, стройный, красивый. Тем более, что по этой своей должности полагалось ему постоянно находиться при императрице.
Прямых доказательств этой версии вроде бы и не существует. Однако дальнейшие повороты судьбы юного гвардейца не позволяют ее бездумно отвергнуть.
Полученное при домашнем воспитании знание пяти языков плюс гибкий ум и мужское обаяние позволили Николаю Резанову успешно продвигаться вверх. С 1791 года он уже правитель канцелярии Гавриила Романовича Державина, тогдашнего кабинет-секретаря Екатерины II.
Тут на сцену, где неторопливо развивается наша история, стремительно врывается новая персона. Как известно, императрица любила красивых мужчин и не могла себе отказать в удовольствии время от времени пополнять свою коллекцию. В 1789 году в ее покоях появился Платон Зубов. Ему — 22, Екатерине — 60. Она от него в восторге, придворные — в недоумении. Не отличающийся умом, зато обладающий высоким самомнением, заносчивый фаворит занимает одну за другой высокие должности. Рослый красавец Резанов попадает к нему в подчинение. Зубов решает отправить его куда-нибудь подальше от трона, выбирает Иркутск и советует не спешить возвращаться.
Продолжение статьи читайте в печатной версии «Чайки». Информация о подписке и заказе отдельных номеров «Чайки» в разделе «Подписка»
Добавить комментарий