dima-Yakovlev-w.jpg
Выступая 13 декабря по «Эху Москвы», известный телекомментатор, угрюмый Максим Шевченко, призвал закрыть въезд в Россию также журналистам и назвал поименно «господина Козловского, который просто открыто работал как открытый сотрудник американских спецслужб, публикуя материалы якобы о виновности Виктора Бута». Об этом подробно и отдельно немного ниже.
Американские СМИ о «Законе Магнитского»
Как замечает «Уолл-стрит джорнэл», мало кто из американцев обратил внимание на принятие «Закона Магнитского», который был частью большого законопроекта, нормализующего торговлю с Россией.
Но «он определенно привлек внимание Кремля», — пишет газета в редакционной статье, озаглавленной «Победа прав человека», в которой она приводит возмущенные заявления российских официальных лиц о «Законе Магнитского».
«Продолжайте кипеть от злости, г-н Путин! — продолжает «Джорнэл». — Так до россиян быстрее дойдет, что США продолжают печься о правах человека и демократических реформах. На протяжении своего первого срока президент Обама налегал на «перезагрузку» с Россией и спускал на тормозах критику сползания Путина к авторитаризму. Администрация пыталась торпедировать «Закон Магнитского». В своем заявлении по поводу большого законопроекта Обама многозначительно даже не упомянул Магнитского или закон, носящий его имя. Мы благодарны за то, что хотя бы конгресс выразил готовность отстаивать американские ценности».
Московский корреспондент газеты «Крисчен сайенс монитор» Ховард Лафрэнки тоже отмечает, что «Закон Магнитского» был принят в рамках установления с Москвой постоянных нормальных торговых отношений (ПНТО) и отмены поправки Джексона-Вэника, но пишет, что «Закон Магнитского», «похоже, произвел на российских чиновников гораздо более сильное впечатление, чем ПНТО, и они внезапно наложили ограничения на импорт мясопродуктов из США».
Намерение Госдумы наложить ответные санкции на ряд категорий американцев не прошло в США совсем незамеченным, но поначалу было воспринято скорее как курьез.
Ваш корреспондент пытался добиться у одного из прокуроров Виктора Бута, есть ли у него дачка в Подмосковье, но он лишь хмыкнул в ответ.
«Это смехотворно! — сказал мне один сотрудник Конгресса, просивший оставить его безымянным. — Это чистая бессмыслица».
Обозревательница «Вашингтон пост» Кэти Лэлли отмечает, что зеркальный ответ ставит Россию в неблагоприятное положение. В прошлом году в США ездили 159 тысяч россиян. В Россию же — лишь около 75 тысяч американцев.
То обстоятельство, что Дума сосредоточилась в своем ответе на американцах, «попирающих права усыновленных российских детей», вызвало здесь крайне резкую реакцию.
Мужики, сходите к психиатру!..
Первоначально российский ответ на «Закон Магнитского» предполагалось назвать именем маленького россиянина Димы Яковлева, погибшего в результате того, что его приемный отец Майлс Харрисон на 9 часов оставил мальчика на солнцепеке в машине. Харрисон был в конечном итоге оправдан виргинским судьей.
«Они приплели Диму Яковлева! — взорвался в разговоре со мной цитировавшийся выше сотрудник Конгресса. — Это абсолютно бесстыдно! Это просто отвратительно! Если Россия хочет врезать нам по части прав человека, милости прошу. Это делают все, кому не лень. Но политизировать страшную трагедию детей, оставленных в машине на солнцепеке, и разводить пропаганду по этому поводу, — это уже тошнотворно! Выходки такого типа вызывают не усмешку, не гнев, а опасения насчет их душевного здоровья. Хочется сказать на это: «Мужики, сходите к психиатру...».
Как пишет Уилл Энглунд на сайте «Вашингтон пост», российские активисты указали, что «куда больше российских детей гибнут от дурного обращения и невнимания в России, чем в США».
Энглунд цитирует гневное обращение к депутатам, напечатанное в блоге журналистки Ирины Воробьевой, координатора добровольческого отряда по розыску пропавших детей «Лиза Алерт»:
«Может быть, тогда в ответ закон имени Лизы Фоминой? Которая погибла в лесу, когда ментов отозвали с поисков на день города?.. Закон имени шестилетнего Артема Новикова, который погиб, провалившись в люк? Никто ведь не понес ответственность за это! Закон Анна-Алены Ломановой двух лет, погибшей в мелкой речке? Ребенок ходил кругами вокруг деревень, и никто ее не смог найти?.. Как насчет закона имени десятилетнего Ивана Афанасьева, мальчика-инвалида, который пропал и замерз насмерть? Его тоже не успели спасти! Закон имени тех детей, которые погибли, потому что не довезли до больницы вовремя?.. Закон имени тех детей, на операции которым собирают деньги всем миром? Как насчет закона имени тех детей, которые были похищены? Как насчет закона о тотальной проверке всех попрошаек с детьми? Стыд и позор вам, «народные избранники!»
Почему детей забывают в машинах
DimaYakovlev and Mljes Harrison w.jpg
Статья была напечатана в «Вашингтон Пост» 8 марта 2009 года после суда, оправдавшего Харрисона, и удостоилась престижной Пулитцеровской премии.
«Официальный диагноз — это смерть от гипертермии, перегрева организма, — пишет автор. — Когда это случается с маленькими детьми, канва событий часто одна и та же: наступает день, когда любящие и заботливые в нормальной ситуации родители страшно заняты, отвлечены, расстроены или сбиты с толку переменой заведенного порядка и... просто забывают своего ребенка в машине».
Несмотря на американскую одержимость охраной детства, в США это случается от 15 до 25 раз в год, в основном весной, летом и ранней осенью. Диму Яковлева приемный отец забыл в машине в июльскую жару.
По словам Уайнгартена, 20 лет назад такие вещи случались сравнительно редко. Но в начале 1990-х эксперты по детской безопасности объявили, что воздушная подушка может убить ребенка на пассажирском сидении машины, и рекомендовали, чтобы детей пересадили назад. Для пущей безопасности малолетний ребенок часто даже развернут назад. Трудно было предугадать, что изъятие ребенка из поля зрения приведет к трагическим последствиям.
И вообще: кто может забыть ребенка в машине?
«Оказывается, могут богатые, — пишет автор. — И бедные, и средний класс. Это делают родители всех возрастов и национальностей. Матери способны на это точно так же, как отцы. Это случается и с хронически рассеянными, и с фантастически организованными людьми, с выпускниками вузов и с полуграмотными. За последние 10 лет это случилось с зубным врачом. С почтовым работником. С социальной работницей. С полицейским. С бухгалтером. С военным. Со стряпчим. С электриком. С протестантским священником. Со студентом йешивы. С медсестрой. Со строительным рабочим. С замдиректора школы. Это случилось с консультантом по психическому здоровью, с профессором колледжа и поваром пиццерии. Это случилось с педиатром. Это случилось с ракетостроителем». Последнее в США — это также синоним гения, «эйнштейна».
В 2008 году, когда погиб маленький Дима, это произошло три раза в один и тот же день.
Обнаружив ошибку, родители реагируют по-разному. Один пытался вырвать пистолет у прибывшего полисмена, чтобы ту же наложить на себя руки. Харрисон, как показала медсестра на его трехдневном процессе, находился в ступоре и говорил, что не хочет жить. Когда судья его оправдал, он всхлипнул и попытался встать, но ноги подвели его, и он грохнулся на колени.
Некоторые родители поехали после работы забирать ребенка из садика, не отдавая себе отчет в том, что везут на заднем сидении его труп.
По данным Уайнгартена, примерно в 40 процентов случаев власти приходят к выводу, что имел место несчастный случай, «прокол в памяти, влекущий за собою пожизненный приговор к угрызениям совести, гораздо более страшный, чем могут вынести судьи или присяжные», и не возбуждают дело.
В 60 процентов случаев власти имеют дело с практически такими же фактами, но приходят к выводу, что имело место преступное небрежение к безопасности ребенка, и привлекают родителя к суду.
Например, за 5 дней до смерти Димы виргинский электрик Эндрю Калпеппер забрал ребенка у бабушки с дедушкой, приехал домой и лег спать, совершенно забыв, что оставил того в машине.
Местный прокурор Эрл Мобли пришел к выводу, что в действиях Калпеппера не было умысла, то есть он не оставил младенца в машине сознательно, а просто забыл, — и решил не передавать дело в суд.
«В таких случаях проще всего отфутболить дело присяжным, и пускай себе разбираются, — сказал он Уайнгартену. — Но на прокуроре лежит обязанность следить за тем, чтобы восторжествовало правосудие, а не сводить с людьми счеты».
Прокурор Рэй Моррог, занимавшийся делом Харрисона, принял решение привлечь его за непредумышленное убийство. «Если у вас дети, у вас должно быть чувство ответственности, — объяснил он Уайнгартену. — Нет, я скажу, что со мной такого бы произойти не могло».
Из статьи Уайнгартена явствует, что это может произойти с кем угодно.
Судья не нашел в действиях Харрисона элемента умысла и оправдал его, заключив, что имел место трагический несчастный случай.
«Я молю русский народ о прощении, — сказал Харрисон автору статьи. — В нашей стране есть добрые люди, которые заслуживают иметь детей, а в России есть дети, которым нужны родители. Пожалуйста, не наказывайте их всех за мою ошибку».
Уайнгартен приводит рассуждения нескольких нейрофизиологов, по словам которых память вполне способна подвести человека столь ужасным образом.
«Память — это машина, и она не безупречна, — говорит профессор молекулярной психологии Дэвид Даймонд. — Наше сознание сортирует вещи в порядке их важности. Но на клеточном уровне наша память этого не делает. Если вы способны забыть свой мобильник, то вы потенциально способны забыть и своего ребенка».
Максим Шевченко
Я не завел на чужбине российского телевидения и не подозревал о существовании угрюмого Максима Шевченко до того, как несколько месяцев назад он обвинил меня в использовании материалов следствия по Виктору Буту, которые слили мне, по его словам, американские спецслужбы. Тут уж мне сразу донесли об этом из Лэнгли. (Материалы Владимира Козловского по делу Виктора Бута были опубликованы в нескольких номерах «Чайки». См., например, «Виктор Бут: суд над «оружейным бароном». «Чайка» №21,22, ноябрь 2011 г.; «Решения, от которых зависит судьба Виктора Бута», «Чайка» №5, 16-31 марта 2011 г.; «Американские дела Виктора Бута», Но 20, 16-31 октября 2010 г.)
Когда много печатаешься, про тебя регулярно пишут глупости, и обычно я на них не реагирую. Но меня тронуло, что мы с Шевченко — почти коллеги. Я закончил Институт Восточных Языков при МГУ (ныне ИСАА) и аспирантуру Института востоковедения, а Шевченко — курсы при ИСАА и, значит, он почти востоковед.
Поэтому я тогда ответил ему, что, будучи профессиональным журналистом, я бы с радостью принимал слив у любых спецслужб (в том числе и российских) и пользовался бы им с упоением. Правда, предварительно удостоверившись, что мне не слили фуфло. Способы это определить общеизвестны.
Проблема в том, что американские спецслужбы очень редко снабжают журналистов закрытой информацией — и практически никогда, если речь идет о судебном процессе, потому что дико боятся этим его испортить. Львиную долю информации судебные репортеры получают в США от адвокатов, которые нуждаются в новых клиентах и сливают нам документы в расчете на рекламу.
Но в последние годы адвокаты тоже не очень нужны, потому что почти все необходимые журналисту судебные материалы немедленно появляются в открытой базе данных федеральных судов США, на которую можно подписаться и из Москвы. Она называется Pacer.
Правда, база платная и только что подорожала: раньше страница стоила 8 центов, а сейчас — уже 10.
Судебные материалы по делу Бута также можно взять в архиве на втором этаже здания федерального суда Южного округа Нью-Йорка по адресу Перл-стрит, дом 500. Но там за копию уже дерут 35 центов.
Мои репортажи о деле Бута были основаны лишь на этих вполне открытых материалах и на его вполне открытом процессе, который я, как обычно, высидел от звонка до звонка, слушая записи его переговоров о продаже оружия террористам.
Спецслужбы мне, увы, ничего не дали. Да я и не просил, как бесполезно.
Мой ответ, очевидно, не дошел до г-на Шевченко, потому что 13 декабря он сделал на «Эхе Москвы» следующее заявление:
«Я, например, считаю, что Алла Бут должна и имеет право апеллировать к российскому парламенту с целью всех следователей и всех сотрудников ЦРУ, которые участвовали в этой провокации по отношению к ее мужу Виктору Буту, журналистов, которые поддерживали и оправдывали это, вот, господина Козловского, например, который просто открыто работал как открытый сотрудник американских спецслужб, публикуя материалы, якобы, о виновности Виктора Бута, им, конечно, должен быть запрещен въезд в Россию. Это будет адекватный ответ по жалобам российских граждан. Это должны не выдумывать наши парламентарии...»
Во-первых, Бута разрабатывало не ЦРУ, а DEA (американское управление по борьбе с наркотиками).
Во-вторых, я обещаю не просить конгресс США отказать в визе ни Алле Бут, ни тому же Шевченко, хотя он, как мне кажется, изрядный пакостник.
Добавить комментарий