Возмущенный народ добился, чтобы угольщика Клааса сожгли не на медленном огне, а на быстром, и расходился с площади, удовлетворенный: «Вот это другое дело! А то — на медленном! Ишь, чего выдумали!»
4 sentyabrya kremlin ru w.jpg
Протоиерея Павла очень беспокоила эскалация злобы, нетерпимости, репрессивных настроений в нашем обществе. Когда принимался закон об уголовном преследовании за оскорбление чувств верующих, он, отбывший в свое время за веру 3 года в советских лагерях, писал, что стоит только начать, а дальше процесс пойдет сам по себе: «Как определить и выделить «религиозные чувства»? Чувства субъективны... Когда церковный Главк определит, какие чувства надо защищать, на верующих начнутся гонения за «неправильные» чувства. Гонения будут хуже прежних. Расправу над верующими назовут защитой религиозных чувств. Грядет инквизиция. Жаловаться будет некому, как всегда».
Вроде бы и верно, но, думалось, как-то чересчур, очень уж похоже на антиутопию, да еще с употреблением слова «инквизиция».
Не прошло и года, как это слово всплыло в общественном обороте. В Казахстане. В городе Риддер Восточно-Казахстанской области под судом и следствием 63-летний журналист и правозащитник Александр Харламов. (Сейчас суд отправил его дело на дополнительное расследование, он освобожден из СИЗО под подписку о невыезде.) В газете «Риддерский вестник» Харламов напечатал статью, в которой, в частности, говорится: «Бог как личность существует в форме гениальных человеческих личностей — в форме Иисуса Христа и великих ученых, подаривших человечеству истинные блага — великие нравственные открытия — истинные нормы нравственности, государственного права, политики, великие научные открытия... Религия, в переводе с латыни, означает предмет культа, т.е. предмет поклонения. Все религии — это культ невежества и поклонение искаженным — мифологическим — сказочным представлениям об объективно существующем мироздании, о человечестве, о человеческих отношениях».
Скажем так: апология атеизма, с перехлестом в виде употребления слова «невежество». Но если за такое арестовывать и судить, то что делать с трудами философов, биологов, физиков, теорией происхождения Вселенной? Сжигать книги на кострах?
Ни один верующий, ни один представитель церковных конфессий в городе Риддер не счел свои чувства оскорбленными до такой степени, чтобы подать иск против Харламова. Уголовное дело возбудила сама прокуратура, по статье 164: умышленные действия, направленные на возбуждение религиозной вражды или розни, на оскорбление религиозных чувств граждан...
Харламова подвергли двум принудительным (!) психологическим экспертизам.
«Началась открытая охота на ведьм, — говорит известный казахстанский правозащитник, руководитель общественного фонда «Либерти» Галым Агелеулов. — Фактически власти заговорили языком инквизиции, через судебные процессы нейтрализуя всех, кто имеет иную точку зрения. В том числе и по вопросам религии».
Вот как далеко зашло дело...
Впрочем, есть мнение, что в Казахстане равняются на российских сторонников жестких мер по самым разным вопросам политики, быта и бытия. Намедни на всю страну прогремели имена депутатов Елены Сенаторовой и Надежды Шайденко. Они поведали прессе, что комитет Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей и комитет по вопросам образования разрабатывают федеральный Кодекс школьной чести, в котором будет регламентирован и внешний вид учителей.
«Педагоги позволяют себе одеваться с неприкрытой сексуальностью... Это недопустимо, притом, что детям мы вводим школьную форму», — возмущалась Сенаторова.
«При нынешнем нравственном уровне в школах такой документ необходим, — поддержала ее депутат Шайденко. — Там будет много положений... будут освещены и некоторые правовые аспекты».
Какие?
Газета «Известия», со ссылкой на беседу с законодательницами, пишет: «Там будут прописаны и санкции как для учителей, так и для школьников... Выговоры учителям, вызов в школу родителей учеников, демонстрация фотографий провинившихся на досках позора и другие варианты воздействия не только на детей, но и на их школьных наставников».
Доска позора — это что?
Не надо вопросов — все знакомо. Кто не застал, тот знает по рассказам старших. «Другие варианты воздействия» назывались «проработка». После занятий нас загоняли в актовый зал. За красным столом на сцене — завуч и классные руководители, члены учкома — cтаршеклассники. По очереди вызывались жертвы, и на глазах у всех начинался допрос, разнос и «проработка». Пока слезы не выступят, пока не выполнит требование: «Признай вину, попроси прощения у коллектива».
Разумеется, школьные судилища были зеркальным отражением взрослых.
«Проработки» 30-60-х гг. входили в определенную систему уничтожения Добра, были — в какой-то мере — тенью показательных процессов конца 30-х гг. и учитывали их «опыт». Они были видом расправы... — писал Дмитрий Сергеевич Лихачев. — Во что бы то ни стало надо было «выбить» у жертв «проработок» признание ими своей вины... «Проработки» давали свободу озлобленности и зависти. Это был шабаш зла, торжество всяческой гнусности... Поэтому присутствие толпы народа в зале или аудитории было на руку палачам. Это было своего рода массовое душевное заболевание, постепенно охватившее всю страну».
Такими будут «другие варианты воздействия» на учителей? А иными они генетически быть не могут. Как тут не вспомнить знаменитую песню Галича: «А как вызвали меня, я сник от робости, а из зала мне кричат: «Давай подробности!»
Сам факт появления идеи такого законопроекта в Госдуме о многом говорит.
Встреча президента с членами совета по правам человека, а также последующая пресс-конференция правозащитников оставили двойственное впечатление.
Член СПЧ Андрей Бабушкин сказал на пресс-конференции: «Окружение не всегда адекватно информирует главу государства. Например, Путин на самом деле думает, что по Москве очень опасно ходить: из каждой подворотни иностранцы нападают, у метро тусуются иностранцы и представляют угрозу для жителей».
Иной читатель может подумать, что Бабушкин здесь выступил в жанре художественной литературы, прибегнув к гиперболе и гротеску. Но для всякого слова есть свое время и свое место. Однако не будем спешить. Откроем стенограмму.
Обсуждая с правозащитниками проблему мигрантов, президент отметил: «Вы знаете, я, когда разговариваю с некоторыми, тихо говорят, неудобно вслух говорить такие вещи, но на ухо шепчут: «В праздник на улицу не выйти, жена не может дойти до метро, боюсь выпускать». Это реалии крупных городов, миллионников».
Представляете, человек имеет доступ к уху главы государства, жена его как простая русская женщина ездит в метро, и каждый раз боится не дойти до ближней к дому станции, потому что мигранты нападают... Вообразить трудно, но так и выглядела ситуация на встрече. Так что Андрей Бабушкин ничего не гиперболизировал, передал все, как есть. Жаль, что члены СПЧ не довели до сведения президента статистику МВД: доля преступлений граждан СНГ в общероссийской преступности — 1,5 процента. Причем, сюда входят и нарушения правил регистрации.
Значит, Бабушкин еще раз прав: «Окружение не всегда адекватно информирует главу государства». И не только окружение, и не только президента. И здесь ведь вопрос вообще выходит далеко за рамки информации, поступающей главе государства. Не может и не должен один человек держать все под контролем. Тогда неизбежно получится, что жизнь под контролем держат те, кто имеет доступ к высшему лицу. Должна самостоятельно работать вся система, с самых нижних уровней. А у нас она функционирует в соответствии с так называемыми «сигналами» сверху. Прежде всего речь о судах — как о главной и единственной форме разрешения всех конфликтов и противоречий в обществе и государстве.
На встрече члены СПЧ не раз поднимали вопрос о событиях на Болотной площади в мае 2012 года (сейчас в Москве идет процесс). Объясняли, что никаких организованных массовых беспорядков не было, а имела место давка, столкновения, спровоцированные неразберихой, тем, что проход на Болотную площадь вдруг оказался перекрыт.
Президент ни на одно выступление не отреагировал, промолчал. В принципе, верно, любое его слово могло быть расценено как давление на суд, что непозволительно. То есть опять все упирается в суд и в судей. Которые часто выносят такие приговоры, что общество впадает в шок, и в то же время сами они защищены от давления. А вот здесь президент пусть и в непрямой форме, но, по сути, отмел все претензии: «Что касается в целом судебной системы, то, конечно, она всегда нуждается в совершенствовании, во внимательном отношении со стороны общества, государства. Только единственное, на что хотел бы обратить внимание, это на то, что когда мы в очередной раз начинаем посыпать голову пеплом, бить себя веригами и говорить, что у нас вообще нет никакой системы и мы такие дикие, это не так. У нас устойчивое право, неотъемлемая часть международной, мировой системы права и континентального права, развитое право. Мы упоминали о тех проблемах и о тех — их много. И что, где-то в других странах их нет? В Италии осудили на семь лет ученых, которые не предсказали землетрясение. Когда я прочитал это, своим глазам не поверил! Им семерку влупили реальных лет тюрьмы за то, что они плохо предсказали землетрясение! Я надеюсь, что у нас таких вещей не будет, хотя есть другие проблемы, и мы, разумеется, должны с ними разбираться».
(Действительно, в октябре 2012 года семеро известных итальянских экспертов по землетрясениям были приговорены к 6 годам тюрьмы за то, что на основании имеющихся данных и наблюдающейся сейсмической активности не смогли адекватно предупредить людей о возможности землетрясения в регионе. Землетрясение в Л’Акуиле магнитудой 6,3 произошло 6 апреля 2009 года в 3:32 часа ночи по местному времени. Погибло свыше 300 человек. Следует отметить, что открытое письмо протестa против процесса над сейсмологами, подписало 5000 ученых со всего мира. Но — самое главное, — что письмо протеста подписал сам президент Италии Джорджо Наполитано, что подтверждает реальную независимость суда от чиновников и руководителей государства. Россию же правозащитники и все международное сообщество как раз обвиняют в том, что суд в стране не независим. Так что доводы Путина доказывают прямо противоположное тому, что он хотел сказать. Что-то не припоминается, чтобы сам Путин подписывал письмо правозащитников против произвола суда в Кирове, осудившего Алексея Навального. — Ред.)
Тем не менее, в целом правозащитники встречей удовлетворены. Леонид Никитинский в «Новой газете» писал: «По сравнению с прошлой встречей почти год назад президента как будто подменили. Он ни разу никого не прервал... нормальная реакция... Внимательно и без возражений был выслушан доклад Сергея Пашина о том, что судебная система изолировалась от общества... Прошлогодний разговор был нехороший, враждебный, а этот был совершенно в другом тоне... Нас это обнадеживает».
Наверно, членов СПЧ больше всего успокоило то, что глава государства без возражений принял критику закона об НКО, или, как его чаще называют — об «иностранных агентах».
После рассказа Елены Тополевой-Солдуновой о том, как заставляют признавать себя иностранными агентами благотворительные и экологические организации, Путин сказал: «Обязательно не просто вернемся, а займемся этим прямо сейчас... Согласен с теми критиками, которые говорят, что здесь не все ладно... Неоднократно слышал это от тех людей, которые занимаются деятельностью подобного рода, когда приходят и говорят: «Ну вот, не будем лучше вообще делать, потому что никакого отношения мы к политике не имеем, но по формальным признакам попадаем, и есть проблемы». Значит, если они есть, нам нужно с вами подумать, что сделать для того, чтобы этого не было... Давайте вместе поищем решение...»
Конечно, это обнадеживает. Однако опыт нашей жизни говорит, что за такими признаниями следуют оговорки. Прозвучали они и здесь: «Но бывает, что прямая задача не формулируется, а деньги под определенную деятельность все-таки дают, и эта деятельность связана с внешнеполитическими интересами того или другого государства».
То есть можно понять так, что деньги НКО дают якобы на общественные, благотворительные и экологические цели, но подразумевают некую «прямую задачу», которую «не формулируют».
И еще: «Далеко не все страны, кстати говоря, столь толерантны к иностранному финансированию НКО. В Штатах гораздо более жесткий закон, Индия приняла соответствующий закон, по которому некоммерческие организации, занимающиеся политической деятельностью, вообще не имеют права получать финансирование из-за границы. Вообще не имеют такого права. По этому поводу в своем интервью... лидер Индийского национального конгресса Соня Ганди, сказала: «Мы не для того добивались независимости, чтобы теперь американцы дергали за ниточки наши НКО».
(Путин говорит, что в США более жесткий закон об НКО. Это абсолютно не соответствует действительности, о чем неоднократно писалось и говорилось. В США только те НКО должны зарегистрироваться в качестве иностранного агента, которые являются представителями государственного органа своей страны, то есть они являются лоббистами, и на них распространяется соответствующий закон о лоббизме. Тут два возможных варианта: (1) Путину сознательно дают недостоверную информацию, или (2) Путин сознательно занимается чистой пропагандой, зная, что говорит неправду. — Ред.)
Безусловно, поправки в закон об НКО теперь внесут. Знакомая тактика. В последние годы законотворчество протекает по этому, издавна известному сценарию. Вначале предлагается что-то несусветное. После критики общественности вносятся поправки. А общее направление-то неуклонное и однозначное: ужать, сократить, прищучить, запретить, ужесточить. Вспоминается знаменитый, вот уже сорок лет актуальный спектакль «Тиль» театра Ленком по пьесе Григория Горина.
Угольщика Клааса за ересь приговорили к сожжению на медленном огне. Народ возмутился: «Позор! Несправедливо! Нельзя мучить человека! Да разве так можно?!»
Тогда приговор пересмотрели: «Суд учитывает ходатайство горожан. Клаас будет сожжен на быстром огне!»
«Вот это другое дело! — удовлетворенно отреагировала толпа. — А то — на медленном! Ишь, чего выдумали!»
Клаас поклонился: «Спасибо вам, земляки! Спасибо, что в тяжкую минуту вы помогли своему угольщику...»
Добавить комментарий