velidinsky w.jpg
Торжественное открытие «Недели» состоялось в манхэттенском кинотеатре «Зигфелд» кинофильмом режиссёра Александра Велединского «Географ глобус пропил». В главной роли — Константин Хабенский (он не смог прилететь в Нью-Йорк из-за съёмок в новой картине).
Кинотеатр «Зигфелд» называют «дворцовым». Стены и более тысячи кресел обиты красным ковровым покрытием, позолоченые светильники и поручни идеально начищены. Пока собиралась публика, со сцены звучали американские песни в стиле кабаре.
Сначала было объявлено, что организовала Неделю российского кино компания Кartina TV при поддержке студии «Мы» и Министерства культуры России. Организаторы показа с радостью сообщили, что все билеты на открытие Недели российского кино были проданы, что это событие освещают журналисты 30 органов печати, радио и телевидения, и что всё это означает: русское кино нужно Нью-Йорку. Представитель нью-йоркской городской администрации прочитал приветствие от мэра Блумберга. Программный директор показа российский кинокритик Антон Долин сказал, что он был главным «отборщиком» (это его слово!) фильмов по принципу: 4 авторских картины, 4 коммерческих и две документальных. Все разных жанров. Он в восторге от кинозала «Зигфелд», каких в Москве нет, и вообще от Нью-Йорка. «Поскольку Нью-Йорк — столица мирового кино, нашему кино здесь самое место», сказал Антон Долин. Режиссёр фильма «Географ глобус пропил» Александр Велединский поблагодарил зрителей за то, что пришли посмотреть его картину, которую он снял на Урале, в Перми, за 34 дня. А продюсер этой картины Леонид Лебедев назвал фильм Велединского путешествием вглубь русской души и российской жизни, в её трагедию и комедию.
Ударом кинохлопушки обозначили официальное начало «Недели», и на экране появились титры фильма-лауреата премии «Кинотавр» «Географ глобус пропил»...
— Если сопоставить сегодняшнее авторское, серьёзное кино Америки и России, какие выводы можно сделать? — спросил я у Леонида Лебедева, продюсера сразу двух отобранных картин — «Географ глобус пропил» и «Небесные жёны луговых мари».
— Я бы сказал, что российские артхаусные гораздо более пессимистичные, чем американские. Американское кино вообще-то славится традицией оптимистического конца, даже если это артхаус. А вот российский артхаусный кинематограф страдает уж крайним пессимизмом, хотя, безусловно, он намного интересней, чем вся эта пошлая, иногда за гранью добра и зла кинематографическая продукция, которой кормят, ну, скажем так, не требовательную публику...
— По лентам, отобранным для показа в Нью-Йорке, представление о российской жизни действительно создаётся весьма печальное: у Балабанова в фильме «Я тоже хочу» — тоска, одиночество, серая жизнь и мечта о счастье, у Велединского в «Географе» — тоска и одиночество, у Хлебникова «Долгая счастливая жизнь» оказывается далеко не счастливой... «Небесные жёны», «Метро» — тоже нельзя назвать оптимистичными. Даже чисто коммерческая картина «Легенда №17» говорит вроде бы о страшном партийном контроле над спортом в советское время, но там же тренер Тарасов учит хоккеиста Харламова защищать хоккейные ворота как родину. То есть в СССР был патриотизм, был спорт, был хоккей, а теперь?.. Это случайный подбор?
— Видимо, такова жизнь. Поэтому она достаточно реально отображена в этих картинах. Никакого умышленного подбора этих фильмов нет и не может быть. Ну, вот так вот складывается, вот такое общее, значит, получается мнение.
У режиссёра Александра Велединского я спросил:
— Когда вы смотрите иное американское кино, приходит ли мысль: «Мне бы таких актёров, такой сценарий, такую технику и такие деньги!?.».
— Вот, вот именно последнее всё-таки важнее. Потому что актёры в России замечательные, прекрасные актёры, техника сейчас везде одинаковая, и этим Россия не отличается от Америки, мы можем заказать любую технику, способную снимать любой формат... Вопрос сценария, да, это ближе. Сценарий — большая проблема, потому что всё-таки даже в авторском кино американском очень жёсткий, точный сценарий. У того же Вуди Аллена, у тех же всех великих авторов американских, у них сценарий всегда железный. Мы грешим всё-таки тем, что у нас он расплывается и, видимо, это просто вопрос ментальности. Ну, а деньги, да, в России, как правило, кино делается вопреки и очень часто на коленке. Вот я свою картину снимал за 34 съёмочных дня. Это очень мало, потому что она не выглядит, как картина, снятая за такой бюджет. Люди убивались буквально, чтобы сделать интересное, зрительское кино за очень небольшой бюджет.
— Чем вы объясняете ощущение тоски, общее для многих некоммерческих российских фильмов?
— Я бы не сказал «тоски». Это такое выражение русское «печаль моя светла». Вот я пытаюсь так делать, давать всё же некую надежду зрителю... Я не люблю безысходные фильмы, где всё плохо-плохо.
— У Балабанова в фильме одни души возносятся, но другие-то не могут...
— Лёша, царство небесное ему, в основе тоже позитивный очень человек, режиссёр. Традиция, русская традиция, чеховская, гоголевская. Несмотря на жёсткость свою, она всё равно в корне своём светлая. Светлая.
Добавить комментарий