Йом-Кипур на кампусе
Einstein_technion 1925.jpg
И вот с началом Судного дня все замерло — на кампус опустилась полнейшая тишина. Магазины и олимпийский бассейн закрылись, корпуса 18-ти институтов в обрамлении кедровых рощ опустели. Никто, казалось, не работает, не учится, не ездит на машинах. За исключением, как я узнал уже возвратившись в Америку, одного трудяги-ученого. Он, скорее всего, небезосновательно рассчитывал на прощение Всевышнего, поскольку оберегать здоровье людей не заказано даже в Cудный день. И Илан Лави — так звали ученого — оберегал его замерами загрязненности воздуха в Тель-Авиве, где затяжные дорожные пробки — обыденное явление. Вещи обнаружились весьма интересные: в тот день резко сократилось количество так называемых первичных загрязнителей воздуха, количество вторичных же, то есть остаточных от дней минувших, почему-то увеличилось. Его вывод был простым и практичным: чтобы воздух в городах сделать гораздо чище, гражданам Израиля надо не один, а несколько дней в году не ездить на автомобилях и автобусах.
Он, наверное, прав, только мы полагали, что и без того дышим чистым воздухом, гуляя в ботаническом саду Техниона с изобилием цветущих экзотических растений. Символично, что первые деревья в этом саду посадил великий физик Альберт Эйнштейн. Студентов в парке мы почти не встретили, зато в синагоге при Технионе они составляли большинство молящихся. По древнему уложению, помещение синагоги делится на мужскую и женскую половины, в последнюю поочередно заходили помолиться мамаши, оставляя галдящих детишек снаружи на попечение подруг. Я зашел в мужскую половину, где облаченный в талес молодой человек услужливо освободил мне место и принес Танах. Увы, к своему стыду, на иврите я не читаю, а английского или русского перевода Книги книг в этой ортодоксальной синагоге не имелось. Да и зачем переводы студентам, у которых древнееврейский — родной язык?
Сегодня иврит — государственный язык Израиля, непреложная реальность государственной жизни. Между тем сто лет назад, в 1912-м году, когда в основание Техниона был заложен краеугольный камень (официально институт был открыт в 1924 году), на иврите говорили немногие, а между профессорами шел спор — вести преподавание на немецком или на английском языках. Тогда трудно было поверить, что научные термины зазвучат и на языке Библии. Но так было лишь до тех пор, пока в полемику не вмешался выдающийся лингвист Элиэзер Бен-Йехуда, составитель монументального 17-томного словаря иврита и ведущий авторитет среди основателей еврейской государственности. Большой оптимист, он предсказывал, что возрожденный древнееврейский язык способен выразить любую научную и техническую идею. И в подтверждение своей мысли приводил описание апокалипсического видения из первой главы Книги пророка Иезекииля. Это была буря с «клубящимся огнем и сиянием», названным мистическим словом «хашмаль». Древние греки перевели его как «электрон». С легкой руки авторитетного лингвиста, «хашмаль» сделали коренным слогом электрических терминов в науке и технике. А следом и в бытовом иврите в обиход вошли «хашмальные» слова, обозначающие электрика, электроплитку и т.п.
Сама идея Техниона пришла в голову трем другим знаменитым сионистам: венскому философу Мартину Буберу, берлинскому писателю Бертольду Фейвелу и преподавателю химии Женевского университета Хаиму Вейцману, будущему президенту Израиля. По всей видимости, к этому решению их подтолкнуло сообщение о том, что в царской России евреям закрыли доступ на инженерные факультеты.
Традиции Ноя и Соломона
На праздновании очередного юбилея Техниона президент Шимон Перес, по возрасту почти его ровесник, сказал: «К счастью, Технион появился до образования государства Израиль... Фактически Технион создал государство Израиль». Такое утверждение может показаться юбилейной натяжкой, но только на первый взгляд, ибо прочитав увесистый том признанного летописца Техниона Карла Альперта,1 понимаешь, что в этой метафоре заключен глубокий смысл.
В самом деле, большая часть территории Палестины в начале ХХ века представляла собой пустыню и малярийные болота — «безмолвное, траурное пространство», по выражению побывавшего там Марка Твена. Сохранились фотографии, запечатлевшие начало строительства первого здания — верблюды волочат камни и цемент. Но не рвение новых поселенцев, а наличие квалифицированных инженеров и мастеров определяло успех стройки. А их явно недоставало, поэтому строительство тормозилось несмотря даже на то, что еврейские меценаты регулярно присылали необходимые средства. Одним из этих щедрых доноров, на чьи деньги изначально строился Технион, был владелец знаменитой чайной фирмы Высоцкий, у которого служил коммивояжером мой дед по материнской линии.
Макет первого здания инженерного факультета с зубчатым верхом фасада и куполом в восточном стиле демонстрировался на Всемирной выставке в Нью-Йорке в 1939-м году (сейчас в этом здании располагается Музей науки, техники и космоса). Его архитектор Александр Баервальд — личность на удивление многогранная. Будучи превосходным виолончелистом-любителем, он устраивал в своем берлинском доме концерты и, когда включал в программу квартеты, то за пульт первой скрипки садился Альберт Эйнштейн. Также они внесли большой вклад в Технион: Баервальд основал архитектурный факультет, а Эйнштейн стал первым председателем одноименного Международного общества.
Oбучение и проживание в Технионе частично оплачивали государство и спонсоры, частично — сами студенты, подрабатывая во время летних каникул, причем, не только в Палестине, но и в Сирии, Египте, в частности, на строительстве первой Асуанской Дамбы. Интересно, что Египет в те годы не выдавал виз студентам-уроженцам России...
В 1929 году в Технионе состоялся первый выпуск: экзамен держали 17 будущих инженеров, каковым надлежало предстать перед комиссией в костюме и галстуке. У многих их не было по бедности, так что один костюм передавали как эстафету от одного выпускника другому. На церемонии после экзамена мэр Хайфы в своей напутственной речи призвал новоиспеченных специалистов идти по славной созидательной стезе еврейских предков, в частности, Ноя, соорудившего ковчег, и царя Соломона, построившего первый храм в Иерусалиме.
Однако данная эпоха требовала не только строителей, но и воителей — вот почему у тогдашних студентов главным героем был библейский воин Давид — защитник своей страны и веры, победивший богатыря Голиафа. Параллельно с занятиями, готовя себя к отпору арабским погромщикам, студенты вступали в боевую подпольную организацию Хагана. В Технионе находился один из главных ее центров: там размещался тайный склад оружия, стрельбище в подвальном помещении и цех по изготовлению самодельных патронов и бутылок с зажигательной смесью под названием «коктейль Илиофа» — по имени любимого студентами профессора химии.
Не меньшую популярность завоевал у них и профессор Евгений Ратнер, поведавший в минуту откровения, что служил некогда в царской армии, потом командовал дивизионом в войсках Временного правительства. Не удивительно, что вскоре к нему стали обращаться за советами по части военной тактики и со временем его назначили одним из главных командиров Хаганы, составившей ядро еврейской армии во время Войны за независимость.
В этом свете не вызывает удивления и тот факт, что в 1939-м году первым кандидатом на учрежденное в Технионе звание «почетного инженера» выдвинули основателя Хаганы, человека-легенду Пинхаса Рутенберга. О нем написаны книги, его считают прототипом нескольких литературных героев. Эсер, участник двух революций в России, Рутенберг спас своего соратника Гапона в день Кровавого воскресения, а через два года его же убил, узнав, что тот состоял на службе в царской охранке. В 1917 году Рутенберг, один из трех назначенных А.Ф.Керенским членов Совета спасения, защищал Зимний дворец от большевиков. Его заточили в тюрьму «Кресты», но во время наступления Юденича на Петроград освободили. В эмиграции, став сионистом, невероятно деятельный Рутенберг основал в Европе и Америке ряд общественных организаций, например, ныне действующий Всемирный еврейский конгресс. А переехав в Палестину, проявил себя выдающимся инженером, по проекту которого там были построены первые гидростанции и создана первая электрическая компания — ныне ведущая энергетическая компания Израиля. В довершение всего он под псевдонимом Бен Ами создал классический труд «Национальное возрождение еврейского народа».
Всем, кто посетит Хайфу, я советую побывать в поместье Рутенберга на вершине горы Кармель, посетить библиотеку и музей в его бывшем особняке, а потом насладиться открывающимся из окна видом на сказочной красоты Бахайский храм и утопающий в зелени студенческий городок Техниона.
Сгоревший учебник
Во время Войны за независимость, разразившейся в 1948 году, буквально на следующий же день после провозглашения государства Израиль, университет закрылся по той простой причине, что большинство студентов и преподавателей ушли на фронт — и многие отдали жизнь за родину. Начальником штаба армии на этой войне был многолетний президент Техниона генерал Яков Дори (Достровский), тоже инженер по специальности. Другой президент Техниона, генерал Амос Хорев, прославился в Шестидневной войне 1967 года. И сегодня ведущие в Технион улицы носят их имена.
В наши дни все студенты до поступления в университет проходят военную службу, каждый второй выпускник — офицер запаса и во время войны подлежит первоочередной мобилизации. Бывали случаи, когда студенты прямо с фронта приезжали на экзамены. В этом смысле примечательно следующее письмо, которое написал в университетскую библиотеку студент-первокурсник химического факультета Авиви Адари:
«6-го июня 1967-го года в бою на Синае мой танк был подбит египетским снарядом. Я успел выскочить, но все мои вещи сгорели. К сожалению, сгорел и учебник по математике Бэкона, который я взял у вас месяц назад. Я сожалею, что не могу его вернуть и буду признателен, если библиотека освободит меня от уплаты штрафа за пропавший учебник».
Увы, и в мирное время Техниону приходилось вести постоянную и отнюдь не героическую войну — за правительственные субсидии. В течение многих лет университет не жил, а выживал в условиях острого финансового кризиса каждый раз, когда Министерство просвещения задерживало или замораживало обещанные по контрактам фонды. В таких случаях профессора и студенты в качестве крайней меры выходили на забастовку, которая обычно широко освещалась в прессе. Так, демонстративно протестуя против очередного бюджетного сокращения, подал в отставку с поста вице-президента один из наиболее выдающихся профессоров Техниона, основатель авиационного факультета Сидней Голдстейн. Воспитанный в Англии, обладавший многолетним стажем преподавания еще до эмиграции в Израиль, он стремился и в Технионе привить западные академические и этические нормы. В частности, нерушимость обещаний, данных своим подчиненным. Однако в Израиле влиятельна ближневосточная традиция, и бюрократы во власти отнюдь не всегда верны своим обязательствам, что, впрочем, наблюдается сейчас и у нас, в Соединенных Штатах.
Филантропы и нобелевские лауреаты
Joshua Zak and messerer.jpg
Лидов родился ровно сто лет назад в Вильнюсе в семье ремесленников Лидовских. Закончил электротехнический факультет и аспирантуру Берлинского университета в тот год, когда уже Гитлер пришел к власти. Основал сионистскую организацию, которая спасла немало евреев, помогая им выехать из фашистской Германии. Эмигрировал в США в 1937 году с фотоаппаратом «лейка» и четырнадцатью долларами в кармане. Перед самой войной основал первую в США компанию по производству изделий из кремния и других полупроводниковых материалов, которую, выполнив изрядное количество военных заказов, выгодно продал. Через Красный Крест разыскал после войны родителей, переживших Холокост, и привез их в США. Вместе с отцом учредил компанию по производству полупроводниковых выпрямителей International Rectifier, где проработал до 95-летнего возраста. Филиалы этой гигантской компании сейчас открыты во многих странах Европы и Азии, на них заняты десятки тысяч человек. Его филантропическая деятельность далеко не ограничивалась Технионом. В частности, на его деньги был построен Художественный музей Лос-Анджелеса. «Ценность личности, — говорил Лидов, — измеряется её вкладом в общество».
В здание Физического факультета и Центра исследований и разработок меня провел почетный профессор Техниона, мой родственник Джошуа Зак, также переживший Холокост. В детстве Джошуа — по-семейному Яша — испытал все ужасы гетто и концентрационных лагерей. После освобождения он вступил в Красную армию и победу над фашизмом отпраздновал уже в самой Германии. Закончив аспирантуру в Ленинграде, он через Польшу эмигрировал в Израиль и проработал в Технионе более 40 лет. Однажды в качестве директора Института твердого тела он в своем кабинете принимал американскую делегацию во главе с Эриком Лидовым, и тот, заметив на полке книги на русском языке, спросил, откуда Яша родом. Узнав, что они земляки и что Яша был знаком с его семьей в вильнюсском гетто в 1942-м году, Лидов попросил делегацию подождать его в парке и в течение часа беседовал с Яшей по-русски. Впоследствии, побывав в Вильнюсе, Джошуа Зак послал Лидову книгу, приобретенную в Музее Гетто, где значатся Лидовские и Заки. Лидов, в свою очередь, пригласил Яшу погостить в его доме в Лос-Анджелесе, который находился по соседству с домом президента Рональда Рейгана, и Яша побывал там во время конференции физиков в Лос-Анджелесе.
В вестибюле здания имени Лидова Яша показал нам мозаичный пол с орнаментом, состоящим из ярких пятиугольников, соединенных друг с другом ромбами. Орнамент называется «Плитки Пенроуза» в честь английского математика Роджера Пенроуза, открывшего эффект «пятеричной чередующейся симметрии». Оказывается, этот орнамент также отражает революционную идею Яшиного коллеги и друга Дана Шехтмана, за которую последнему присудили Нобелевскую премию 2011 года.
Пятиугольники в данном случае символизируют так называемые квазикристаллы, открытые Шехтманом в металлах и других видах материи. Это открытие в корне противоречило традиционной науке, которая утверждала, что кристаллы соединяются в материи «симметрично и периодично» без малейшего зазора между ними. Другими словами, они могут иметь квадратную, треугольную или шестиугольную форму, но никак не пятиугольную. Попробуйте выложить плитку на полу из пятиугольников, плотно примыкающих друг к другу, — вскоре выяснится, что это невозможно. Так вот Шехтман впервые с помощью микроскопических исследований доказал, что в природе существуют структуры из несимметрических кристаллов.
В Соединенных Штатах его открытие было встречено жесточайшей критикой, а самого автора изгнали из Университета имени Джонса Хокинса, где он провёл своё исследование, за недопустимое «вольнодумство». Во главе гонителей стоял Лайнус Полинг, заявивший, что «нет квазикристаллов, есть только квазиученые». Это высказывание вызвало дружный смех у почитателей Полинга, некоронованного царя мирового химического истэблишмента, дважды лауреата Нобелевской премии.
Правда, второго «нобеля», а вслед за ним и Ленинскую премию мира, он получил как непримиримый «борец за мир», яростный противник войны во Вьетнаме. Свои взгляды на мироустройство, вполне прокоммунистические, он разделял с Хрущевым, Хошимином и Кастро, с которыми был хорошо знаком и неоднократно встречался. О твердолобости его характера свидетельствует тот факт, что от всех болезней он советовал принимать огромные дозы витамина С. Остается только гадать, сколько американцев подорвали своё здоровье, следуя советам титулованного знахаря, пока, наконец, его не разоблачили. Тем не менее, только после смерти Полинга в 1994 году к Шехтману пришло запоздалое признание.
Я с любопытством поглядывал на Дана Шехтмана, сидевшего за соседним столиком в столовой для гостей Техниона, куда нас пригласил Яша. Обратил внимание на его тонкие, артистичные пальцы. Оказывается, он ими не только настраивает микроскопы, но и создает оригинальные ювелирные изделия. Проведав об этом хобби нобелевского лауреата, шведский король Карл Густав ХVI заказал ему украшение для королевы Сильвии. С виду Шехтман казался добродушным, мягким пожилым джентльменом, весьма похожим на некоторых моих русскоговорящих знакомых — что неудивительно при его украинских предках по материнской линии, бежавших от погромов в начале ХХ века. И какое же невероятное упорство, какую убежденность и силу воли проявил этот человек в многолетней борьбе с Полингом и чиновниками от науки! В наши дни над уникальными свойствами квазикристаллов работают сотни ученых по всему миру. На их базе налажено производство сверхпрочных металлов, как промышленное, так и бытовое, например, для покрытия сковородок.
В Технионе действует непререкаемое правило, согласно которому в 68 лет все штатные сотрудники обязаны выйти на пенсию, и трое Нобелевских лауреатов не стали исключением. Иное дело, что как почетные профессора они могут регулярно приходить в институт — за ними даже сохраняются личные кабинеты, консультировать, участвовать в семинарах и исследованиях. И воленс-ноленс мириться с тем, что в современных высокотехнологичных отраслях всем заправляют молодые ученые и инженеры, безостановочно создающие всё новые компании — так называемые «стартапы». Половину из 120 израильских фирм, котирующихся на бирже NASDAQ, возглавляют бывшие «технионцы», а так как все эти инновации приносят немалый доход, то администрации университета, мне думается, уже не приходится, как встарь, вымаливать средства у правительства.
Для простого перечисления достижений ученых Техниона понадобились бы десятки страниц. Поэтому я вскользь упомяну лишь одно, о котором агентства новостей сообщили совсем недавно: в Технионе впервые в мире из эмбриональных стволовых клеток «вырастили» кровеносные сосуды. Внедрение результатов этого эксперимента может произвести революцию в лечении разнообразных сосудистых заболеваний, в том числе последствий инфарктов и инсультов.
Израильская Кассандра
Об одной инновации в области высоких технологий (компьютерная программа, прогнозирущая стхийные бедствия на основании анализа информации из СМИ) появилось особенно много статей в этом году. По-видимому, не последнюю роль здесь сыграла красота автора — Киры Радинской. Казалось бы, с её внешностью впору сделаться звездой Голливуда, а она предпочла математику — пошла по стопам своих родителей, киевских ученых, в четырехлетнем возрасте привезших ее в Израиль. Уже в 15 лет Кира поступила в Технион и еще через 10 лет защитила там же докторскую диссертацию. Из них три года она отслужила в армии в особо секретном разведывательном центре. Авторитетные эксперты из журнала MIT Technology Review назвали Киру в числе 35 самых выдающихся изобретателей мира, тем самым причислив ее к плеяде молодых гениев типа Брина, Пейджа, Цукерберга и Аллена, причем в этом списке она — самая молодая. В отличие от греческой прорицательницы Кассандры, общавшейся якобы с богами, Кира способна предсказывать будущие стихийные бедствия на основе компьютерного анализа информации за много предшествующих лет. Так, разработанная ею совместно с содиректором компании Microsoft Research Эриком Горвицем программа, например, сканирует и анализирует архив Нью-Йорк Таймс с 1880 года.
Когда создавался её стартап, скептиков было хоть отбавляй, и лишь после того, как она с высокой точностью спрогнозировала с многомесячным опережением вспышку холеры в Анголе, Киру признали, поверили окончательно. Что еще она намерена предсказать? Очень многое, в том числе геноциды в масштабе целых стран и самоубийства отдельных личностей. Несмотря на столь мрачные прогнозы, Кира одаривает собеседника лучезарной улыбкой. Она счастлива в браке с Саги Давидовичем, тоже репатриантом из Украины, с которым познакомилась еще в детстве, в городке Нешер близ Хайфы. В довершение всего, Кира любит спорт и имеет черный пояс по карате. Они с мужем много читают, особенно в области новых технологий, вместе слушают лекции, а потом делятся впечатлениями и перекидываются идеями где-нибудь на природе — вот тогда к ней приходит подлинное вдохновение.
Читая интервью с Кирой в израильском технологическом журнале NOcamels («Неверблюды», очевидно, в память о тех верблюдах, на которых некогда возили камни), мне подумалось, что некое гениальное озарение посетило её прямо здесь, в парке Техниона, где первые деревья посадил Альберт Эйнштейн, а мне посчастливилось провести незабываемый Йом Кипур.
P.S. Своим уникальный опытом реализации инновационных разработок Технион вскоре поделится с Нью-Йорком — здесь на острове Рузвельта через несколько месяцев начнется строительство огромного технологического комплекса. Мэр города Майкл Блумберг назвал победителя архитектурного конкурса на проект нового центра, который уже окрестили в печати «Кремниевой аллеей» по аналогии с «Кремниевой долиной» в Калифорнии. Речь идет о совместном проекте двух университетов, Техниона и Корнельского. Популярность грандиозного стартапа столь велика, что поступившая на данный момент сумма частных пожертвований на осуществление строительства превысила 500 миллионов долларов. На озелененном кампусе, во многом напоминающем Технион, намечено возвести 270 факультетских корпусов, что, по словам Блумберга, сделает Нью-Йорк «технологическим флагманом мира». Там же построят общежития для двух тысяч студентов и более двух тысяч профессоров и научных сотрудников университета. Офис по набору персонала уже работает в Челси, в помещении, предоставленном «Гуглом».
1 Carl Alpert, «Technion»: the story of Israel’s Institute of Technology, by AmericanTechnion Society, New York, 1982
Добавить комментарий