narco cultura w.jpg
Narco Cultura
Режиссер Шауль Шварц
У прогрессивной американской общественности масса забот. Надо скорее стереть остатки различий между мужчиной и женщиной. Обеспечить мужчинам право называть других мужчин своими женами. Прекратить безнравственность в Сирии, где какие-то мало понятные люди до смерти убивают других, еще менее понятных людей. Добиться, чтобы государственным школам — рассадникам невежества и хулиганства — дали, в дополнение к двум миллиардам на бесплатные электронные игрушки, еще больше денег «на помощь необеспеченным учащимся». (Напомню, что несколько лет назад Вийярагоса, тогдашний мэр Лос-Анджелеса, на вопрос, почему он не отдает своих детей в госшколу, с редкой для него честностью ответил: «Зачем же я буду приносить их в жертву?») Надо навести порядок в рядах пожарников, где — как их ни критикуют — все еще безобразно высок процент белых мужчин. Их там половина, при том, что латинос 31 процент, а афроамериканцев 12 процентов (конечно, дело в дискриминации), и уж совсем недопустимо мало женщин — 3 процента. Пора, наконец, добиться, чтобы наши пожары тушили афроамериканки. Затем надо распространить на всю страну здоровую инициативу молодых преподавателей Джорджтаунского университета. Большинством, в пропорции четыре к одному, они отменили изучение на английском факультете устаревших белых авторов Шекспира, Мильтона и Чосера, зато расширили такие предметы как пол, раса, национальность и сексуальность. Университет Лос-Анджелеса уже присоединился.
А вот и еще один животрепещущий вопрос: курение табака. В 1964 году в США курило 42 процента населения. Энергичные проклятия и судебные иски в адрес табачных корпораций, а также антитабачная пропаганда, антикурительные законы (теперь курить нельзя даже в парках) и вранье насчет «вторичного дыма», который якобы хуже чумы, сделали свое дело. Сейчас в стране курит 18 процентов. И очень хорошо, что так мало. Хватит корпорациям наживать прибыли, а народу — рак легких. Но активисты не опускают натруженных рук. Только что в «Лос-Анджелес таймс» появилась статья про университет Риверсайда, где ассигновали 50 тысяч на антитабачную пропаганду и запретили курение в кампусе не только обычных, но и электронных сигарет. Кому-то поручили подсчитать число окурков в урнах между уборками — оно снизилось вшестеро! А в университете Сан Диего во всех двенадцати местах, отведенных для курения, было приказано эти урны вообще убрать — пусть глотают окурки. С курильщиками разговаривают языком советских дружинников — если их «поймают» за курением, то они «будут наказаны». А ведь речь идет о табаке, который пока что не запрещен законом.
Ну уж если так расправились с курением, подумает неосведомленный человек, то что же говорить о наркотиках, законом запрещенных.
Небось, борются день и ночь и уже выкорчевали с корнем.
Однако, употребление марихуаны, кокаина, героина, крэка, экстази, галлюциногенных грибов и метамфетамина растет усиленными темпами, особенно среди молодежи, а прогрессивная общественность делает все возможное, чтобы их разрешили законом и прекратили ненавистную левым «войну с наркотиками». В двух штатах марихуану уже легализовали, лиха беда — начало. К наркотикам левые относятся так же, как в славные 60-е годы, когда деятели контр-культуры (то-есть, разрушения западной цивилизации) объявили их средством наслаждения, социального освобождения и расширения сознания.
Если бы «прогрессисты» приложили к борьбе с наркотиками хотя бы половину тех усилий, которые идут у них на изгнание табака, были бы сохранены десятки, если не сотни тысяч жизней. Но любовь левых к нарко-отраве неколебима, абсолютно никакой борьбы с ней они не ведут, и в голливудском кино, например, употребление наркотиков всегда изображается с симпатией и юмором. По опросу 2010 года наркотики в США употребляют 22 миллиона человек. Среди молодежи — каждый четвертый. Боюсь, что эти цифры занижены.
Поэтому таким значительным мне представляется документальный фильм «Нарко-культура», который мелькнул на очень малом числе экранов и сразу исчез — думаю, по причине его направленности. За месяц этого ограниченного показа он смог собрать всего 144 тысячи долларов — хотя на фестивале в Сандэнсе был номинирован на главный приз жюри (не дали), а на сайте «Гнилые помидоры» его положительно оценивают 88 процентов критиков и столько же зрителей.
Сделал фильм 39-летний израильтянин Шауль Шварц, с 1999 года живущий в Америке. По профессии он фотограф, специализируется на военной тематике. В Израиле служил в авиации. Потом снимал в Кении, Гаити, Афганистане, имеет много премий за свои фотографии.
Несколько лет назад Шварц был в Мексике и, увидев, что там делается, начал снимать «Нарко-культуру».
Мексика медленно, но верно превращается в страну, которой управляют бандиты из нарко-картелей. Их правление держится на грубой силе, а также на том, что народу они предоставляют работу. В крестьянском штате Синелоа на картель трудится 250 тысяч человек. С государственной властью и вообще с теми, кто против, бандиты расправляются нагло и жестоко. В недавнем опросе 70 процентов мексиканских горожан заявили, что живут в постоянной опасности и уверены, что в будущем положение ухудшится.
В городе Хуарес (самый высокий уровень убийств в мире) в 2010 году было убито 3 622 человека. В американском Эль-Пасо, расположенном по соседству через границу, в том же году произошло 5 убийств. Не удивительно, что один из двух героев «Нарко-культуры», Риччи Сото, подумывает о том, чтобы перебраться в Эль-Пасо. Риччи — следователь по уголовным делам. Он честно собирает улики, которые никому не нужны. Всего-навсего три процента уголовных дел были начаты по материалам, старательно обработанным им и его коллегами. Уже трое этих коллег были убиты, похороны четвертого показаны в фильме.
Мексиканские улицы залиты кровью не фигурально, а буквально. Шварц снял потоки, ручьи крови, которые молодой уборщик гонит метлой в дождевой сток. Снял он и обгоревшие дочерна трупы, и трупы с отрубленными головами, и обрубки без рук и ног. Снял сюрреальное зрелище — толпящиеся на кладбище гигантские усыпальницы, каждая размером с церковь. Это места упокоения бандитов, каждый из которых желает перещеголять другого в этой погребальной роскоши. Средства на это есть — только из США картели ежегодно получают 50 миллиардов прибыли.
Но самое страшное в фильме даже не это, а второй — главный — герой фильма, молодой человек по имени Эдгар Кинтеро, родившийся и выросший в мексиканских кварталах Лос-Анджелеса. Хороший семьянин, отец маленького сына и артист: сочиняет и поет песни под аккомпанемент своей музыкальной группы «Букнас де Кулиакан». «Букнас», искаженное «Бьюкенен» — название виски, которое любят ребята из картелей. Кулиакан — столица того самого штата, где безраздельно властвует картель, и где находится невероятное кладбище.
Кинтеро сочиняет так называемые «нарко-корриды», то-есть, баллады, прославляющие картели и торговлю наркотиками. Эти корриды ему прямо и просто заказывают преступники и щедро за них платят. В трогательной сцене, где Кинтеро катает в тележке своего малютку, он развлекает его песней с таким текстом: «На плече у меня калаш и базука, стань у меня на дороге — снесу башку, мы кровожадные, сумасбродные, и мы любим убивать». Музыканты в «Букнас» выступают в масках и с муляжи «калашниковых» в руках, чтобы было страшнее.
Концерты проходят в битком набитых залах от Эль-Пасо до Лос-Анджелеса и пользуются у молодежи бешеным успехом. Почуяв запах прибыли, зашевелилась серьезная музыкальная индустрия. Теперь нарко-корриды исполняют уже на Сансет-бульваре, в знаменитых концертных залах. Кинтеро съездил в Мексику, чтобы набрать свежего материала и обновить свой репертуар.
Корриды возвеличивают торговлю наркотиками как доходное, увлекательное и почетное занятие. Конечно, похождения преступников всегда были и остаются темой, интересной для народа. Но нарко-корриды отличаются, скажем, от телешоу «Сопрано» про мафию тем, что буквально вербуют новых сторонников в ряды преступников.
«Воздействует ли эта культура на реальность? — сказал в недавнем интервью Шварц. — Думаю, что да. Но сама реальность создает такую культуру».
Два года подряд Шварц переходил по мосту из Эль-Пасо в Хуарес, где его ждал помогавший ему мексиканец Хуан, и включал свою камеру. У обоих было чувство, что за ними постоянно следят. Вероятно, уцелеть им помогло то, что они так подробно показывали Кинтеро с его балладами — бандиты, очевидно, решили, что это делает ему рекламу и идет им на пользу.
Сандра Родригес, журналистка из Хуареса, говорит в фильме: «То, что в этих людях другие видят идеал успеха, безнаказанности и безграничной власти, доказывает, что наше общество ими побеждено». И еще кто-то замечает: «Идеалом для молодежи стал дьявол».
В коротком и одном из самых сильных эпизодов фильма обезумевшая от горя женщина истошно вопит и без конца бьет палкой по земле. Наркобандиты убили ее сына. Не в силах остановиться, несчастная повторяет одно и то же: «Почему же никто не кричит? Почему никто не кричит?»
«В США никого это не интересует, — заметил Шварц. — Большинство моих знакомых принимают наркотики каждый день».
Прогрессисты трудятся над тем, чтобы поскорей провести так называемую реформу, то-есть амнистию нелегальных иммигрантов — тогда новая волна мексиканцев захлестнет Америку и принесет с собой новый взлет их замечательной культуры.
*****
***** — замечательный фильм
**** — хороший фильм
*** — так себе
** — плохой фильм
*— кошмарный
Добавить комментарий