К юбилею Натальи Теняковой
4 июля в цикле ОСТРОВА на канале КУЛЬТУРА был показан фильм о Наталье Теняковой.
К паре Тенякова-Юрский очень подходит поговорка «муж и жена – одна сатана». Это настолько очевидно, что создателям фильма о Наталье Теняковой не пришло в голову, что можно его снять без Юрского.
Муж Натальи Максимовны, ее коллега-актер, ее партнер и обожатель таланта – Сергей Юрский выступает в этом фильме на равных. Одним словом, одна сатана.
Юрский жену-актрису интервьюирует, рассказывает о ней, признается ей в любви.
Помню дебют Натальи Теняковой в кино. Он был блистательным, как и дебют той, кого она играла в картине «Зеленая карета». А играла она актрису, звезду водевилей конца 1830 –х годов, эпохи Белинского-Некрасова, Варвару Асенкову.
О дебюте Асенковой Некрасов писал:
Я помню: занавесь взвилась,
Толпа угомонилась -
И ты на сцену в первый раз,
Как светлый день, явилась.
Асенкова не была как-то особенно красива, эффектна, брала не красотой – талантом, сценическим обаянием.
Вот это–то и передавала молодая актриса Наталья Тенякова - свежесть и непосредственность таланта, его удивительную смелость – на сцене и слабость, незащищенность в условиях кулис. Похоже, что, создавая образ, актриса многое взяла от себя.
Сергей Юрский говорит о Теняковой, что ей чуждо соперничество, что она не «кастинговая актриса».
Экранная героиня Теняковой Асенкова умерла в 24 года от скоротечной чахотки, играла до последнего дня, до последнего дня сталкивалась с соперничеством и завистью товарок, до последнего дня вокруг нее роились поклонники и сплетни.
У Натальи Теняковой крепкий тыл, у нее актерская семья, причем случается, они играют «семейным подрядом» вдвоем с Юрским или втроем с дочерью Дарьей Юрской.
Видела Тенякову и Юрского у Райхельгауза в пьесе Ионеско «Стулья». В фильме Тенякова называет мужа своим учителем: «Ты научил меня другому театру, научил играть абсурд».
Нужно сказать, хорошо научил. Казалось даже, что она в спектакле переигрывает Юрского. Согласитесь, что это нелегко.
В отличие от многих актрис – начинавших и кончавших водевилями (не будем указывать их пальцем), - Наталья Тенякова стала актрисой разнообразных амплуа, актрисой «широкого профиля». Как и Юрский, она может все – комедию, трагедию, фарс. Глядя фильм о ней, я решила, что в паре с Юрским именно она – моральный центр, ядро, опора.
Могу назвать еще только одну актерскую пару, в этом смысле на них похожую, - Генриетту Яновскую и Каму Гинкаса. И тут я задумываюсь о роли судьбы в нашей жизни.
Встретив Тенякову в театре Товстоногова (будучи уже «раскрученным» актером, она же пришла "показаться"), Сергей Юрьевич сразу воодушевился и понял: она. А ведь был женат, да и Тенякова была не свободна.
Но судьба им благоприятствовала – они соединились, соединились на радость и на горе. А горе было, ибо был в жизни актерской пары тяжелый период - уход из БДТ, переезд из Ленинграда в Москву.
Читала в одной из книг Юрского, как помогла ему жена в то тягостное время... И хотелось бы, чтобы в фильм о Наталье Теняковой эти страницы вошли. Не все же показывать «прелестные картинки».
Мучительно подсчитываю, сколько же Теняковой лет. Фильм, сделанный в 2010 году, показан сейчас к ее юбилею. Сергей Юрский старше жены на 10 лет. Когда они играют вместе, их легко принять за одногодков. И дело не в том, что «жена состарилась». Это еще один феномен счастливой семьи, где, невзирая на реальное соотношение, возраст супругов уравнивается.
Юрский и Тенякова – золотой фонд российского театра. Оба, кстати, прекрасно читают стихи.
В фильме можно послушать, как актриса это делает на 70-летии Булата Окуджавы. По-моему, вдохновенно.
"Острова". Наталья Тенякова
***
Пятый международный конкурс оперных артистов Галины Вишневской
Канал КУЛЬТУРА дал нам возможность посмотреть третий тур и награждение победителей Пятого международного конкурса оперных артистов Галины Вишневской.
В отличие от четырех предыдущих - в этот раз Галины Павловны на конкурсе уже не было. Но ее дух на нем витал. Показывались кадры ее выступлений перед предыдущими конкурсами.
Распорядителем и ведущей конкурса была Ольга Ростропович, внешне похожая одновременно и на знаменитого отца, и на не менее знаменитую мать.
Не могу сказать, что кто-то из исполнителей показался мне необыкновенным талантом. Но у всех сильные голоса, хорошая певческая школа.
Да и оперные арии - зарубежных и русских композиторов – отчего бы не послушать?
Певцы меня не поразили – поразило жюри. Ольге Ростропович удалось привлечь к событию самых-самых.
Может, потому конкурс и назван «международным», что члены жюри приехали из всех знаменитых оперных театров мира – от нью-йоркской Метрополитен оперы до итальянской Ла Скал(ы).
Стоит посмотреть даже на одних этих чужестранных ценителей русского вокала!
Финал V международного конкурса оперных артистов Галины Вишневской
***
О Геннадии Крочике. Несколько слов вслед ушедшему
История отчасти мистическая. Она и должна быть такой, учитывая пристрастие Геннадия Крочика к эзотерике. Давным-давно в Москве в «Литературной газете», тогда еще не редактируемой Поляковым, прочитала я поразительную статью. Автор – Капитолина Кожевникова из Америки - писала о нескольких молодых ученых из Балтимора, которые, спасая своего смертельно больного коллегу, сконструировали какой-то необыкновенный прибор; говорилось в статье и о том, что они начали выпускать литературно-публицистический журнал на русском языке.
Тогда я и не подозревала, что спустя годы и годы окажусь в Америке и буду сотрудничать с одним из этих «молодых ученых», Геннадием Крочиком.
Геннадий Крочик говорил мне перед празднованием 10-летия "Чайки", что очень многим это название для журнала казалось странным.
Почему именно ЧАЙКА? А ему просто-напросто нравилась эта морская птица, он любил море, прекрасно плавал. Назвал журнал этим именем и потом, когда через два года я пришла в "Чайку" в качестве автора, как кажется, соотнес мою фамилию с названием журнала. Я даже думаю, что Геннадий видел в моей фамилии какой-то знак.
После первой моей статьи, написанной для журнала, он предложил мне стать его постоянным автором, что, конечно, ощущалось мною как большая и незаслуженная честь.
«Чайка» Геннадия Крочика отличалась от других русскоязычных журналов, выпускаемых в Америке и за границей. Она была рассчитана на читателя всех вкусов – в ней можно было найти и статью о политике, и анекдот, и серьезное литературное эссе.
В отличие от подавляющего большинства американских и европейских редакторов, Геннадий платил авторам гонорар. По правде, был он очень маленький, чисто символический, за художественные произведения он не полагался, - и однако сама мысль, что за работу нужно платить, сильно отличала редактора ЧАЙКИ от прочих его коллег. Коллеги давно уже решили, что писание статей, эссе, очерков, работа над интервью – все это «не работа», и автор должен быть доволен уже одним фактом публикации. Понятно, что подобные рассуждения редакторам диктовало время, неблагоприятное для писательского труда.
Двенадцать лет сотрудничества с Геннадием Крочиком сформировали во мне его «идеальный портрет». Почему идеальный? Да потому что был он человеком весьма закрытым, о себе предпочитал не говорить.
Но о человеке мы узнаем по делам его. Геннадий был фанатиком журнала. Он делал его один – начиная с обложки (где только находил он этих несравненных красавиц? Этих танцоров? Этих победителей-спортсменов? ) и кончая анекдотами на последней странице. Новостной отдел тоже делал он сам. Долгое время я помогала ему его редактировать.
Ни один материал Геннадий не давал в печать, не прочитав его многократно. Не раз он задавал мне вопрос по моим текстам, которые были уже сверстаны. Он хотел убедиться, что ничего не перепутано, что именно то и так я хотела сказать. Этим он сильно отличался от некоторых своих коллег, для которых ошибка – орфографическая, грамматическая, фактическая – ничего не значит. Подумаешь!
Этого «подумаешь!» ни разу не слышала от Геннадия. Помогая ему править тексты, видела, что ему важна каждая запятая и каждая точка и что неправильно сконструированная фраза доставляет ему такое же эстетическое мучение, как и мне.
Геннадий был человеком немногословным. Он никогда не жаловался. Даже тогда, когда мы подружились, выпустили вместе несколько книг, он ни разу не позволил себе никакой фамильярности, звал меня только Ирина (я его – Геннадий), мало говорил он и о своей личной жизни.
О ком он рассказывал – так это о родителях, и было понятно, что пожилые и больные родители для него свет в окне. Помню, он ездил с ними на наш Кейп Код, консультировался со мною и мужем, где лучше остановиться. С ними он ездил и в морской круиз по Карибам. Родители и он сам проявили тогда мужество и выдержку – корабль встретился на своем пути с морским ураганом, вынужденно причалил к бостонской бухте, но, к счастью, все кончилось благополучно. При всем своем немногословии был Геннадий человеком благожелательным и контактным.
Услышав, что мы собираемся переезжать в Мэриленд, под Вашингтон, то есть будем жить совсем близко от Балтимора, он страшно обрадовался, сказал, что познакомит нас со всеми интересными людьми этих краев. Увы, теперь уже не познакомит. Нам придется осваивать эти края без его доброжелательной помощи.
На языке вертятся слова: подвижник, энтузиаст, фанатик журнала...
Юлия Добровольская, итальянистка и переводчица, чьи статьи много лет назад я принесла в ЧАЙКУ, после чего она стала ее постоянным автором, называет Геннадия «праведником». Это высокое слово. Но Юлии Абрамовне я доверяю, у нее есть чутье.
Дорогой Геннадий, я верю, что наши слова и мысли о Вас долетят до Вашего нового убежища, как волны, которые достигают песчаного берега.
Они долетят до Вас - как морская чайка, чей путь пролегает над самыми недоступными просторами океана.
***
