В народе принято говорить: «Незаменимых (людей) нет»…. Неправда! Есть! После ухода из жизни Главного Редактора «Чайки» Геннадия Крочика Надежда Кожевникова написала: «Там, где (был) оностанется ДЫРА». Правильней не скажешь, ибо – ДЫРА, это значит НАВСЕГДА. Такое может повергнуть в шок, в котором я сейчас и пребываю Ибо я должна была умереть первой - я старше, и у меня недавно стало пошаливать сердце. К моему ужасу и удивлению я приблизилась к тому возрасту, когда не знаешь, проснешься ли завтра, и разум подсказывает, что опасно - вернее не следует строить далеко идущие планы, так как «пути Господни неисповедимы».
Недавно я, после долгого перерыва, отослала в «Чайку» новую статью и со дня на день ждала звонка от Крочика, что она пойдет в следующем номере журнала – ему надо ее прочитать. Звонок Ольги Тарасовой, Главного редактора газеты «Русская Америка» был для меня обухом по голове – Крочика больше нет. И я поняла - значит нет больше и «Чайки». Господи! Ты подтверждаешь истину, что добрые, эмоциональные, бескорыстные и отдающие себя люди не живут долго – ты забираешь их к себе! Не для того ли, чтобы дать им отдохнуть, передохнуть от своих добрых деяний? Или дать им вторую, более легкую жизнь?
Я знаю Геннадия Крочика с 1994 года, когда он был в редакции журнала «Вестник» и публиковал мои первые статьи, рассказы и репортажи. Чуть позже, узнав, что он собирается покупать дом для редакции своего будущего журнала («Чайка»), я, как инженер-строитель с многолетним стажем, предложила помочь ему в выборе и прилетела в Балтимор, купив ему в подарок VCR, тогдашний видеомагнитофон.
Крочик встретил меня в аэропорту и привез к неказистому строению, где в то время располагалась редакция «Вестника», была его съемная комнатушка и комната, где в уже несколько лет лежал в коме прикованный страшной болезнью Виктор Блок, редактор «Вестника». При его виде я испытала настоящий шок.
Эту картину я помню все 20 лет своей жизни в Америке – опутанное проводами и трубками большое неподвижное тело, открытые ничего не выражающие глаза, красное отекшее лицо, руки и ноги-плети, капельницы, кислородная трубка, трубка для кормления больного жидкой пищей, тумбочка с медицинскими инструментами, шприцами, бинтами и ампулами… И Геннадий, привычно обмывающий своего товарища, делающий ему уколы, массаж рук и ног… Ежедневная непрестанная забота о друге, от которого, отчаявшись, давно отказались родные, жена и дети, и все, кроме врачей и Геннадия – добровольной сиделки и медбрата. Еще тогда, в 90-е, ухаживая за Блоком, он совершал настоящий подвиг - каждый день, каждый час, придерживаясь расписания и рекомендаций врачей.
Как сейчас помню комнату Геннадия. Малюсенькая, не повернуться, где только стол, один стул, железная кровать, тумбочка с книгами, гитара и настольная лампа. На ночь Геннадий уходил в редакцию, где спал в кресле. Там все было заставлено компьютерами, принтерами, полками с книгами и папками. Краны в ванной комнате и кухне текли, деревянный пол скрипел и местами проваливался. Одна кастрюля, одна сковородка, один чайник, две глиняные кружки... Но Геннадий, казалось, этого не замечал, не замечал скромности своего быта и жилища. Он весь был в работе с журналом и по уходу за Виктором Блоком.
Посмотрев и обсудив несколько домов для будущей редакции журнала и проживания, мы с Геннадием остановились на одном – там, где сейчас и находится редакция «Чайки» и где живет (жил) Крочик. (Какой же сейчас у меня ужас – говорить о нем в прошедшем времени!)
Дом расположен на возвышенности, в зелени - большой, двухэтажный, с basement, где прекрасное помещение для типографии (что и было сделано), широкие окна - много стекла. Я была несказанно рада, совсем недавно услышав от Геннадия, что со времени покупки дома, за 15 лет, его цена удвоилась. Значит мы тогда приняли замечательное решение – купить именно этот дом.
С тех пор мы были с Геннадием на короткой связи. Позже он издал и рекламировал мою первую книжку «Американские Слезы Русской Жены», потом вторую и настоял переиздать первую. Дизайн обложек и оформление – его. Редактировали вместе. Как же он бережно относился к рукописям, к стилю автора! Ни в коем случае старался не изменять слог и почерк, оставить индивидуальность автора. Всегда был корректен, вежлив и очень-очень тактичен. Всегда интересовался моим настроением, здоровьем, работой, планами и новостями.
Но несмотря на наше можно сказать такое продолжительное знакомство, очень скупо рассказывал о себе. Очень заботился и беспокоился о родителях, которые жили в Нью-Йорке. Совсем недавно ездил с ними в круиз на корабле. И НИКОГДА не жаловался на здоровье. Никогда за все 20 с небольшим лет! А недавно, всего две недели назад, мы обсуждали возможность поехать вместе в круиз....
Все мои знакомые, кому я давала читать «Чайку», приходящую ко мне по почте регулярно вот уже 12 лет, искренне поражались интеллигентности, грамотности, безукоризненно правильному и литературному русскому языку, содержательности, разносторонности и актуальности журнала, чего не скажешь о многих русско-язычных изданиях в Америке, да в последнее время и в России. Поистине можно гордиться быть напечатанным в таком журнале. И очень больно, что теперь придется говорить «можно было». Ибо я, как наверняка и все авторы «Чайки», не представляю, каким образом можно будет возродить журнал. Как и кто вложит в него новую душу? Кто сможет заменить Крочика? Да НИКТО! НИКТО!
Правильно сказала Надежда Кожевникова, которая совсем недавно сама прошла через ад. После Геннадия Крочика останется ДЫРА, которую никакими силами заполнить невозможно.
Да будет земля пухом этому замечательному человеку! Он навсегда останется в памяти тысяч читателей.
Добавить комментарий