Карлсон

-Где Чарли? — спросил я.

Линн ответила, не отрываясь от ноутбука:

— Кажется, смотрит свои дурацкие мультики.

— Пойду на работу, — сказал я. — Ночная смена.

— Пока.

Раньше на прощанье она говорила:

— Береги себя.

*

— Карлсон. Это имя или фамилия? — спросил я.

От света полицейской мигалки его улыбающееся лицо по очереди окрашивалось в красный, синий, жёлтый. Его глаза были широко открыты. Он был в комбинезоне. И с непокрытой головой.

— Просто Карлсон, — ответил человек. — Карлсон, который живёт на крыше.

У него на спине был пропеллер, а спереди, на комбинезоне — большая красная кнопка. Она выглядела на нём совсем не к месту, и походило на то, что и кнопку, и пропеллер к комбинезону он крепил сам.

— Ваша супруга отрицает это. По её словам, вас зовут Артур Квинн.

— У меня нет жены, — возразил он. — Я живу на крыше. Жёны не живут на крышах. Но если бы они знали, как восхитительны крыши, то жили бы там тоже.

— Вы больше не живёте в этом доме, — сказал я. — Ни на крыше, ни под ней. Ваша жена получила судебный запрет на ваше здесь пребывание.

Мужчина пожал плечами. Пропеллер мотылялся за его спиной, одна лопасть торчала над головой, две других ёрзали за локтями.

— В этом доме живёт мой друг, — сказал он. — И он нуждается во мне. Я его лучший в мире друг.

— Ваша жена уже заявила в полицию, — бесстрастно заметил я.

На мгновение улыбка пропала с его губ, затем появилась вновь.

— Это фрёкен Бок. Не верьте ни единому её слову. Знаете, что однажды она сказала?

— Что же?

— Она сказала... — человек замолчал и зашевелил бровями.

— Что?

— Сказала, что любит детей, — прошептал человек.

Его глаза были широко открыты. Огни полицейской мигалки отражались в них.

— Вы должны пройти со мной в полицейский участок.

Он закивал.

— А можно, мы поедем с сиреной и мигалкой? Это, должно быть, самые весёлые штуки в мире! И наручники — можно я буду в наручниках?

Надеть наручники я был обязан. Таковы правила.

— Да, — ответил я. — Наручники можно.

*

— Вам тоже попался? — спросила сержант Смит.

— Хотите сказать, что таких было несколько?

Её смешок прозвучал вымученно:

— Эти чёртовы карлсоны повсюду. Долбаные психи. Семейные суды завалены их делами.

— Откуда они взялись? — спросил я.

— Пробейте в гугле. «Карл», дальше одно «с», «о» и «н». Ищите видео.

Смит разъединилась.

Я знал, что в её офисе стоит старый дисковый телефон. Обычно он дребезжал, стоило ей бросить трубку. Конечно, тот, с кем она говорила по телефону, не мог слышать дребезга. Но наблюдать со стороны, как она заканчивает разговор с кем-то другим — это было нечто.

*

Кто-то проделал чёртову уйму работы, переведя на английский старый русский мультик, снятый полсотни лет назад. Мультфильм делали на основе шведской книжки для детей. В рекламе было сказано, что Карлсон добрый, весёлый и в меру упитанный субъект, который живёт на крыше. Что он — лучший и единственный друг Малыша, защищающий его от злобной домоправительницы фрёкен Бок. Что он летает сквозь окна при помощи маленького пропеллера, прикреплённого на спине. И что включается пропеллер красной кнопкой, пришитой к комбинезону спереди.

А ещё — что моторчик Карлсона работает на малиновом варенье.

То есть на том, во что бы превратился сам Карлсон, свались он с чего-нибудь повыше крыши курятника.

*

Следующий Карлсон оказался дородным, словно тот самый, заявленный в рекламе мультперсонаж. А ещё он был чёрным.

— Мне нравится эта игра, — сказал он. — Будто я в заточении, и меня истязает фрёкен Бок, но я самый лучший, самый храбрый, самый сильный в меру упитанный герой в мире, и, что бы ни случилось, одержу победу над ней.

Голосом он походил на того актёра, который озвучивал Карлсона в мультфильме.

Пропеллер сломался, когда он упал с крыши. Хорошо, что его жена и дочка жили в одноэтажном доме с цветником во дворе.

Из этого дома сейчас кричали:

— Заставьте его заплатить за поломанные цветы!

— А можно, мы поедем с сиреной и мигалкой? — спросил чернокожий Карлсон.

— И в наручниках? — поинтересовался я.

Его глаза загорелись:

— А можно?

— Конечно, — ответил я.

*

В четверг я привёл Чарли к педиатру. Обычно офис доктора Ли ломился от пациентов. На этот раз все были снаружи. Задрав головы, они смотрели на доктора Ли. Та сидела на крыше, в комбинезоне с закреплённым сзади пропеллером. Банку малинового варенья доктор зажимала коленями. А в руке держала большую ложку.

— Папа! — закричал Чарли. — Теперь доктор Ли — Карлсон.

— Это возмутительно, — заявила женщина, стоявшая по соседству с нами. Она прижимала к себе маленькую девочку. — Нам нужен педиатр, а не клоун.

— А так мне она нравится больше, — заметила малышка.

— Абсурд! — отрезала женщина. — У меня к ней было столько важных вопросов...

— Ты хотела, чтобы она рассказывала мне, как вредно есть сладкое. И смотреть мультики. — Неожиданно девочка улыбнулась. — Привет, доктор Карлсон, который живёт на крыше! — крикнула она.

— Привет, Дэйзи! — в ответ крикнула с крыши доктор Ли.

— Вы самый лучший доктор!

Доктор Ли услышала.

— Самый лучший на свете! — уточнила она, улыбаясь. Ложка * малиновым вареньем торчала у неё изо рта.

— Доктор Карлсон! А вдруг нам на самом деле понадобится помощь? — спросил Чарли.

Доктор Ли поёрзала и свесила ноги с крыши.

— Видишь этот дверной звонок? — вопросом на вопрос ответила она.

Чарли кивнул.

— Если позвонишь один раз, это будет означать «не приходи ни в коем случае». Понимаешь?

Чарли снова кивнул.

— Двойной звонок означает «немедленно прилетай», и я сразу же прилечу, чтобы тебя спасти. А если позвонишь в третий раз...

— То что? — выдохнул Чарли.

— Если звонишь трижды, это значит: «Какое счастье, что у меня есть лучший на свете друг — Карлсон, который живёт на крыше!’

Тогда Чарли кинулся к звонку, чтобы позвонить в него три раза, но ему пришлось постоять, дожидаясь своей очереди: проделать то же самое хотели все дети.

*

— Какая нелепость, — вздохнула Линн. — У меня были серьёзные вопросы касательно поведения Чарли. Я собиралась обсудить их с доктором Ли. А теперь я не смогу этого сделать. — Линн сидела, уткнувшись в ноутбук. — Знаешь, что Чарли сказал мне? Он заявил, что хочет, чтобы кто-то из нас превратился в Карлсона.

— Может быть, это именно то, что ему нужно, — сказал я.

— Ну давай, становись Карлсоном. Другой пользы от тебя всё равно нет.

*

— Вы позвали меня, чтобы арестовать? — спросил я.

Сержант Смит покачала головой.

— Нет. Только сообщить о судебном запрете на проживание.

— Что вам наплела Линн?

— Не так много. Плохое влияние на ребёнка.

— Хорошо, хоть с работы не выгонят. Как насчёт алиментов, сержант? Вы дадите мне исполнительный лист прямо сейчас или пришлёте его по почте?

— Это не моя работа, а Эмили.

— Кого? Кто такая Эмили? — переспросил я.

— Эмили — это я. Для друзей.

— Для самых-самых лучших друзей в мире? — спросил я.

Вышло неправильно. Не так, как это говорили карлсоны.

Не поднимая глаз, Эмили улыбнулась краешком рта.

— А почему бы тебе самому не стать Карлсоном? Чарли бы понравилось.

— А почему не тебе? — парировал я.

— У меня нет крыши, с которой бы я хотела свалиться.

Начался дождь, капли стекали по пыльным стёклам окон, оставляя чистые дорожки. Дождь заполнял тишину, будто кроме нас говорил кто-то ещё. Не то чтобы это была причина помолчать, но по взаимному согласию нам хватило и её.

Я посмотрел на телефон Эмили.

— Мне надо позвонить Чарли, — сказал я и шагнул к нему.

Она накрыла мою руку своей.

— Не беспокойся, — сказала она. Её лицо было совсем близко, глаза широко раскрыты, почти как у карлсонов. Она глядела куда-то в окно за мной. — Посмотри, — прошептала она.

Я попытался повернуться, чтобы увидеть то, на что смотрит Эмили, и мне пришлось обнять её. А там — за окном, с вращающимся за спиной и разбрызгивающим капли дождя пропеллером, с широко открытыми глазами, с улыбкой до ушей завис он. Чарли. Мой Чарли. Мой Карлсон Чарли.

— Как... — едва сумел прошептать я.

— Замолчи. Не говори больше.

Рука Эмили, та, что не пустила меня к телефону, теперь поглаживала меня по груди.

— Два звонка означают «прилетай как можно скорей», — сказала она. — Давай откроем окно.

— Нет, — прошептал я и схватил трубку. Я стал поднимать и опускал её. Я проделал это трижды. И всякий раз телефон дребезжал. Раз. Два. Три.

»Какое счастье, что у меня есть лучший на свете друг, Карлсон, который живёт на крыше!»

И, несмотря на дождь, подобно сотням маленьких вертолётов, с крыш поднялся и закружил вокруг Чарли целый рой карлсонов. Они танцевали в водной дымке, врывались в тучи, проносились над домами и машинами, а в вечернем городе звонили церковные колокола, дребезжали дверные звонки, ревели клаксоны автомобилей. Их было слишком много — не сосчитать. Но если вслушаться, все они звучали сериями по три раза, только по три, всегда только по три.

Обнявшись, мы с Эмили неожиданно обнаружили, что способны совершить нечто столь же прекрасное, как полёт. То самое, что любой может сделать, любой с любым.

Попробуйте поцеловаться. Попробуйте рассмеяться.

А теперь попробуйте сделать и то, и другое вместе.

Перевод с английского

Ильи Суханова и Майка Гелприна