Павел Бычков – студент гуманитарного факультета, третьекурсник. Его присланная в журнал статья о «Мастере и Маргарите» Михаила Булгакова говорит о прекрасных задатках исследователя – интересе к истории, эрудиции, внимании к писательскому слову, владении языком. Возможно, кому-то из читателей покажутся чрезмерными его исторические экскурсы – любителям истории они будут интересны. Мы позволили себе для удобства чтения разделить текст на небольшие главки – да простит нас автор!
Радуемся этой публикации еще и потому, что покойный Геннадий Крочик, создатель бумажной ЧАЙКИ, очень любил «Мастера и Маргариту».
Редакция ЧАЙКИ желает Павлу долгого и счастливого плавания по волнам российской словесности.
Роман О.Генри «Короли и капуста» начинается с цитаты из «Алисы в Зазеркалье» Льюиса Кэрролла. В ней Морж обещает рассказать устрицам о «башмаках и сургуче, / капусте, королях, / и почему, как суп в котле, / кипит вода в морях». О.Генри пишет, что ни о чем из вышеперечисленного Морж рассказать не успел, так как незамедлительно съел всех устриц, однако он, О.Генри, расскажет историю, где есть «и корабли и башмаки, и сургуч, и капустные пальмы, и (взамен королей) президенты» . Кажущиеся на первый взгляд детскими, книги Льюиса Кэрролла на самом деле таят в себе много загадок и аллюзий, о которых О.Генри несомненно знал. В том же фрагменте о королях и капусте содержится намек на римского императора Диоклетиана, отказавшегося от трона. Когда к нему в Далмацию прибыли сановники и стали уговаривать вернуться в Рим, согласно легенде он ответил: ««Если бы вы видели, какую я вырастил капусту, вы бы меня не уговаривали».
Безусловно, это всего лишь один пример, которых в книгах Кэрролла найдется много. И в мире есть немного книг, которые дают простор для изыскания в них аллюзий, реминсценций, скрытых цитат и отсылок. Одной из них можно по праву считать роман Михаила Булгакова (1891 -- 1940) «Мастер и Маргарита» (1938). Он был написан около 80 лет назад, однако более 30 лет оставался неизвестен широкому кругу читателей и поэтому до сих пор предоставляет исследователям простор для изучения. На мой взгляд, мне удалось найти несколько достаточно любопытных моментов, которые, в силу своей незначительности (или загадочности), ускользали от взгляда серьезных ученых. Возможно, это было связано с тем, что культурная среда эпохи, в которой писал свое знаменитое произведение Булгаков, была совсем другой, нежели та, в которой он воспитывался. К примеру, Дмитрий Лихачев в своих воспоминаниях пишет о занятиях по «медленному чтению» Пушкина, которые проводил известный лингвист Лев Щерба , который также был из дореволюционного поколения. За полгода они прочитывали всего строфу или даже несколько строк «Евгения Онегина», вдумываясь в каждое слово. Таким образом, студенты учились не только воспринимать сюжетную линию поэмы, но также искать в ней скрытые цитаты, аллюзии, параллели. Именно с такой целью я и обратился к роману Михаила Афанасьевича, однако, хотелось бы отметить, что эта статья -- лишь вектор, который может помочь основательному литературоведу найти новый подход к изучению «Мастера и Маргариты».
Не будет преувеличением сказать, что чувство юмора Булгакова не уступало ни чувству юмора и эрудиции Льюиса Кэролла, ни О. Генри, а мест, вроде «королей и капусты» в романе предостаточно. Ведь мы любим «Мастера и Маргарита», за то, что в романе прочитываются аллюзии на «Фауста» и «Божественную комедию», Пушкина и Гоголя, за то, что Булгаков может в одной фразе -- к примеру, «Чего не хватишься, ничего нет!» или «Нет документа, нет и человека» -- выразить особенности советской эпохи. Одним из мест, требующих более подробного объяснения, можно считать упоминание Воландом в конце первой главы романа «рукописей чернокнижника Герберта Аврилакского, десятого века». Николай Боков обратил однажды мое внимание на то, что Воланд имеет в виду папу римского Сильвестра II (около 946 — 1003).
Имя Сильвестр он принял после избрания, до этого он носил имя Герберт. Он родился в Аврилаке , в юности с усердием изучал математику и астрономию. Благодаря путешествию в арабскую часть Испании с посольством графа Барселоны, одним из первых среди европейцев Герберт познакомился с арабскими цифрами и начал всячески пропагандировать их внедрение в европейскую арифметику. На основе десятичной системы счисления (правда без использования нуля) Герберт восстановил абак и усовершенствовал его за счет арабских математических достижений. Несомненно, Герберт читал и сочинения греческих и римских авторов на арабском. Он был настолько образованным, что получил в простонародье прозвище «Чернокнижника». После поездки в Рим, Герберт стал наставником сына знаменитого германского императора Оттона I . За несколько лет до смерти Герберт сначала был избран архиепископом Равенны (998), а затем и папой римским (999). Однако, несмотря на прозвище и увлечение разнообразными науками, трактатов по черной магии папа римский не писал. Безусловно, введя Герберта в действие романа, Булгаков хотел поиздеваться над поверхностным образованием Берлиоза, о котором Мастер говорит, что он «человек не только начитанный, но и очень хитрый» .
О Берлиозе
К слову о Берлиозе. Нужно заметить, что два перснажа носят имена композиторов, точнее даже два персонажа, связанных с Иваном Бездомным - профессор Стравинский и Берлиоз. Если со Стравинским не связано каких-то значительных событий романа, то Берлиоз -- одно из главных действующих лиц, и то, что он однофамилец композитора, подчеркивается не раз. Ара Мусаян предположил, что Булгаков назвал так своего героя не случайно. В одном из самых известных произведений Гектора Берлиоза «Эпизод из жизни артиста, фантастическая симфония в пяти частях» автор выступает как главный герой. В четвертой части, которая называется «Шествие на казнь», герой, понимая, что его возлюбленная не питает к нему никаких чувств, пытается отравиться опиумом. Доза слишком мала, и он забывается сном, в котором его посещают наркотические видения. В одном из них ему кажется, что он убил свою возлюбленную и его ведут на казнь. Он восходит на эшафот и ему отрубают голову, которая затем скатывается по ступенькам.
О боги, боги мои!
Но на этом история Берлиоза не заканчивается. Ведь именно Берлиозу, который погибает в третьей главе романа, принадлежит знаменитая речь, изобличающая «миф о Христе».
«Нет ни одной восточной религии, -- говорил Берлиоз, -- в которой, как правило, непорочная дева не произвела бы на свет бога. И христиане, не выдумав ничего нового, точно так же создали своего Иисуса, которого на самом деле никогда не было в живых. […] Высокий тенор Берлиоза разносился в пустынной аллее, и по мере того, как Михаил Александрович забирался в дебри, в которые может забираться, не рискуя свернуть себе шею, лишь очень образованный человек, -- поэт узнавал все больше и больше интересного и полезного и про египетского Озириса, благостного бога и сына Неба и Земли, и про финикийского бога Фаммуза, и про Мардука, и даже про менее известного грозного бога Вицлипуцли, которого весьма почитали некогда ацтеки в Мексике» .
Здесь от лица Михаила Александровича Берлиоза в вульгарном советском варианте говорит вся мифологическая школа. Она была основана философами Просвещения в конце XVIII века и развивалась на протяжении XIX-XX веков. Ученые этой школы утверждали, что Иисус Христос - лицо никогда не существовавшее, а сложившееся из образов других ближневосточных и азиатских божеств. Особую популярность мифологическая школа получила в конце XIX – начале XX века в связи с широким применением сравнительного метода в истории, в том числе и истории религий. Возглавили эту школу такие ученые как Джон Робертсон , Уильям Смит , Георг Брандес , а самым ярким представителем был немецкий философ Артур Древс . Однако, начиная с конца XIX века, с мифологистами соперничали приверженцы противоположного направления в религиоведении, получившего название «историческая школа». Основным тезисом этого направления было то, что Иисус действительно существовал, однако впоследствии его биография обросла легендарными событиями. Если вспомнить ершалаимские главы «Мастера и Маргариты», мы поймем, что Булгаков сам находился под большим влиянием исторической школы, чьими яркими представителями были Давид Штраус, Эрнест Ренан и Адольф фон Гарнак .
Берлиоз в разговоре с Иваном Бездомным приводит практически весь аргументарий мифологической школы, который советские ученые накопили к середине 30-х годов. Однако, Булгаков и его использует как сатиру против советской «науки». Культы Осириса и Исиды, а также Адониса, наравне с другими воскресающими богами -- Митрой, Сераписом, Дионисом-Загреем и Аттисом, были популярны в эпоху поздней Римской империи, в период зарождения христианства. Они пытались конкурировать, как гностицизм и манихейство, с мододой религией спасения. Некоторые правители склонялись к тому или иному божеству, однако победителем выщло христианство. Личность Христа, распятого и воскресшего, предстающая перед нами в Евнгелиях, могущественнее и радикальнее этих языческих культов. Вопреки утверждению Берлиоза, ни один из богов не был рожден девственницей и не имеет ничего схожего с Иисусом Христом. Кроме иконографии бегства Исиды на осле, которую восприняли раннехристианские иконописцы, легенды, связанные с перечисленными богами, мало похожи на евангельскую историю.
О хоре лягушек
Еще одним интересным моментом мне показался довольно забавный эпизод перед балом Сатаны.
«Под ветвями верб, усеянными нежными, пушистыми сережками, видными в луне, сидели в два ряда толстомордые лягушки и, раздуваясь как резиновые, играли на деревянных дудочках бравурный марш. Светящиеся гнилушки висели на ивовых прутиках перед музыкантами, освещая ноты, на лягушачьих мордах играл мятущийся свет от костра» .
Сцена для непосвященного настолько забавная, что при экранизации Владимир Бортко счел возможным опустить ее. А между тем и здесь Михаил Афанасьевич зашифровал особый смысл. Осмелюсь предположить, что прелюдия к балу Ста королей происходит под Киевом, на Лысой горе. На это есть намеки и в романе: «... Маргарита летела и думала о том, что она, вероятно, где-то очень далеко от Москвы. […] Сосны разошлись, и Маргарита тихо подъехала по воздуху к меловому обрыву. За этим обрывом внизу, в тени, лежала река. […] Маргарита же пронзительно свистнула и, оседлав подлетевшую щетку, перенеслась над рекой на противоположный берег. Тень меловой горы сюда не доставала, и весь берег заливала луна» .
Так как действие происходит явно не в Москве, а также учитывая, что Булгаков до 1917 года жил в Киеве, можно предположить, что действие развивается под Киевом. Именно там находится Лысая гора - место сбора ведьм и нечисти для шабаша, которое присутствует почти во всех восточнославянских и польских легендах, однако этот топоним известен только вблизи Киева. Аналогом Лысой горы в германо-скандинавском фольклоре является гора Брокен (Блоксберг, в Дании и Швеции – Блокула). Если предположить, что оркестр лягушек встречает Маргариту близ Лысой горы, на Днепре, то логично было бы предположить, что и нечисть собралась там по большей части славянская, местная -- русалки и ведьмы. Тогда и лягушки вполне вписываются в картину. Дело в том, что в славянском фольклоре лягушки - это проклятые человеком или Богом люди, иногда проклятые матерями младенцы. Лягушки на Руси считались такими же магическими животными, как и змеи. Многие заклинания и зелья не обходились без лягушек. Было даже поверье, что человек, решивший продать свою душу дьяволу или стать колдуном, видит Сатану в образе огромной лягушки, в пасть которой он должен залезть . После этого, возможно, оркестр лягушек не покажется такой уж немаловажной и забавной деталью.
Добавить комментарий