Евгений Примаков: Трудный путь наверх

Публикуя статью Леонида Рассадина, ныне живущего в Новой Зеландии, о недавно ушедшем из жизни Евгении Примакове, редакция понимает, что фигура эта неоднозначная. Ближневосточная политика Советского Союза, а затем и Российской федерации во все времена отличалась креном в сторону арабского мира. При этом Примаков всегда оставался крупным политическим деятелем, стремящимся развязать узлы дипломатическими, а не военными путями.

26 июня 2015 года в возрасте 85-ти лет ушел из жизни Евгений Примаков, видный советский и российский политик, занимавший в разное время высокие посты председателя правительства Российской Федерации, министра иностранных дел, директора службы внешней разведки. Избирался в парламент. Евгений Максимович также был действительным членом российской академии наук. Его перу принадлежит ряд книг, в том числе с анализом сложнейших перипетий на Ближнем Востоке. Владел арабским и английским языками. Немало лет отдал журналистике.  Я решил поделиться своими личными воспоминаниюми о Евгении Максимовиче Примакове.

ГОЛОВОКРУЖИТЕЛЬНАЯ КАРЬЕРА МОЛОДОГО АРАБИСТА НА МОСКОВСКОМ РАДИО

С Евгением Максимовичем Примаковым судьба меня свела в далеком 1960 году, когда я начал работать на Московском радио (иновещании). К тому времени он уже возглавлял главную редакцию вещания на арабские страны. А я тогда трудился в редакции вещания на Великобританию, Австралию и Новую Зеландию. Будучи в скромной должности выпускающего редактора, напрямую тогда с Евгением Примаковым не сталкивался. Но вскоре он был назначен одним из руководителей главной редакции информации. Работа эта была очень ответственная. От её эффективности во многом зависел имидж страны за рубежом. Там готовились новости и комментарии для всех вещательных отделов Московского радио. Они переводились на десятки иностранных языков и были обязательными для последующей передачи дикторами в эфир. В качестве «гостя», я стал регулярно посещать проводимые Евгением Примаковым летучки. На них определялись основные на день международные и внутренние темы. Таким образом мне удавалось заранее узнавать о готовящихся на ближайшие часы оперативных материалах. Евгений Максимович был строг и требователен к своим подчиненным. Так, был случай, когда один из сотрудников, получивший задание, «забыл» вовремя написать материал. Все ожидали, что разразится скандал, а виновный будет наказан. Реакция начальника была неожиданной. Он не стал перепоручать задание другому комментатору. Покинул летучку и сам быстро написал заметку. С тех пор подобные проступки не повторялись. Своего руководителя сотрудники безмерно уважали. На мой взгляд, иновещание в то время было лучшей в стране школой практической журналистики. Не случайно, самые опытные политобозреватели и зарубежные корреспонденты советского телевидения и радио были выходцами с иновещания. Вот лишь некоторые из них: Владимир Познер, Игорь Фесуненко, Александр Жолквер, Всеволод Шишковский, Анатолий Потапов, Александр Дружинин, Юрий Солтон, Виктор Глазунов, Ким Герасимов. Или вспомните первых участников новаторской телевизионной программы «Взгляд». Все они – Владислав Листьев, Александр Любимов, Дмитрий Захаров, Олег Вакуловский – тоже были с иновещания. Столь подробно останавливаюсь на Московском радио, ибо Евгений Примаков в самом начале своей журналистской деятельности был тесно связан с этой структурой. Впоследствии говорил, что многому обязан Московскому радио. За шесть лет работы на иновещании он сделал головокружительную карьеру: от корреспондента до главного редактора!

ПЕРВЫЕ ПОСИДЕЛКИ С ЕВГЕНИЕМ ПРИМАКОВЫМ В АЛЕКСАНДРИИ

В 1962 году Евгений Примаков покинул радиокомитет и ушел в науку, а затем в газету «Правда». Я же в конце 1963 года был временно откомандирован в Египет для работы переводчиком на судоверфи в г. Александрия. Она строилась там при советском техническом содействии. На какое-то время потерял Евгения Максимовича из виду. Хотя, конечно, читал газету «Правда». Кстати, подписка на партийную прессу была за рубежом обязательной для всех советских командированных на длительный срок. Я знал, что в 1965 году Евгений Примаков приехал в Каир, где стал корреспондентом «Правды» на Ближнем Востоке. Однажды встретил его на улице в Александрии. Пригласил к себе домой. Засиделись допоздна. Евгений Максимович с вдохновением рассказывал про свои первые впечатления о Египте. Видно было, что он влюблён в страну пирамид. Сопереживал народу. Очень бедному. Народу, который жил тогда в условиях необъявленной войны. Именно с тех посиделок в Александрии началось наше тесное в будущем общение с Евгением Примаковым.

ЕВГЕНИЙ МАКСИМОВИЧ РЕКОМЕНДУЕТ МЕНЯ НА КОРРЕСПОНДЕНТСКУЮ РАБОТУ В КАИРЕ

После возвращения в 1966 году в Москву из Египта я стал плотно заниматься ближневосточными проблемами. По-прежнему трудился в редакции информации Московского радио. Работали мы круглосуточно, посменно. В мои 30 лет уехать тогда за рубеж корреспондентом было практически нереально. И я сдал вступительные экзамены на престижные курсы переводчиков ООН. Верю ли я в чудеса? И да, и нет. Буквально за несколько дней до начала занятий меня неожиданно вызвали в отдел кадров Гостелерадио СССР. Предложили поехать в Каир корреспондентом телевидения и радио на страны Африки, Ближнего и Среднего Востока. Только через много лет мне стало известно, что «руку» к этому назначению приложил корреспондент «Правды» в Египте Евгений Примаков! Жалею ли я, что в молодости променял «сытные хлеба» сотрудника ООН в сверкающем Нью-Йорке, всегда праздничном Париже или благополучной Женеве на связанную с риском для жизни журналистскую работу в горячих точках планеты? Намного позднее этот вопрос мне задавал Евгений Примаков. Было это в 1983 году уже в Бейруте во время его очередного посещения Ливана в разгар гражданской войны. Ответ мой был однозначный: нет!

ОСПАРИВАТЬ ЧУЖОЕ МНЕНИЕ МОЖНО АРГУМЕНТИРОВАННО, БЕЗ КРИКА

Возвращаюсь к своему общению с Евгением Максимовичем в Египте в 1969 году. Даже не могу себе объяснить, почему с первого дня моей самостоятельной работы он стал меня по-дружески опекать. Так, по прибытии в Каир мне нужно было срочно подготовить заявочный репортаж для Всесоюзного радио. Такой материал имеет особое значение для любого корреспондента, ибо является его «визитной карточкой». С Евгением Примаковым договорились, что текст предварительно ему покажу. Каково же было моё удивление, когда он буквально за несколько минут набросал с десяток замечаний к написанному. Всё было по делу. Вскоре мой первый репортаж из Каира прозвучал вечером в «Последних известиях» Всесоюзного радио! Это стало для меня очень радостным событием. Евгений Максимович умел слушать и слышать. С ним можно было спорить. Всегда проявлял уважение к оппоненту. Не терпел единомыслия, крика, отсутствия аргументации, скороспелых выводов. Много читал. Помню, посылал ему из Бейрута только что вышедшие толстенные мемуары бывшего госсекретаря США Генри Киссинджера. Евгений Примаков твёрдо отстаивал интересы своей страны. Неизменно выступал против конфронтации, за политический диалог. Будучи специалистом в ближневосточных делах, выполнял деликатные поручения высшего руководства страны. Среди его собеседников были короли и президенты, эмиры и премьер-министры, шейхи и бизнесмены.

ЖИЗНЕННОЕ КРЕДО «ПАРНЯ С ТБИЛИССКОГО ДВОРА»

В мае 1969 года мы с Евгением Примаковым срочно вылетели из Каира в Хартум. Вызвано это было известием, что в Судане, тогда крупнейшей по территории африканской стране (до провозглашения в 2011 году независимости Южного Судана), произошел государственный переворот. К власти пришла мало кому известная за пределами Судана группа офицеров во главе с Джафаром Нимейри. Летели мы в Хартум самолетом «Судан Эйрвэйз». Пилотами были англичане. В ту пору для меня, молодого советского журналиста, многое было в новинку. В том числе ненавязчивый сервис во время рейса в экономклассе. Подавали устрицы, лягушачьи лапки, ягнятину. На десерт – начинённую мороженым папайю. Вино было французское. Подобным способом маленькая авиакомпания старалась изо всех сил задобрить пассажиров. Тем временем продолжалась и наша беседа. Мыслями Евгений Максимович уже давно был на суданской земле. Делится планами будущих действий. Основная цель – интервью с Джафаром Нимейри. Говорит, что нас в Хартуме встретит корреспондент ТАСС Геннадий Марунин, друг по их учебе в институте востоковедения. Главное, Евгений Примаков умел дружить и любил дружить! Это была неотъемлемая черта характера кавказца (Е.П. вырос в столице Грузии). Такой осталась на всю его жизнь единственно приемлемая модель поведения «парня с тбилисского двора». Там дружба, взаимопомощь, доверие ценятся превыше всего.

МИССИЯ ЕВГЕНИЯ ПРИМАКОВА В СУДАНЕ

Евгений Примаков не сомневался, что и в Хартуме сможет опереться на поддержку товарищей. Не ошибся. С первых часов пребывания в Судане мы были окружены заботой его друзей. Жили в советском культурном центре. Нас, когда в Хартуме температура в мае достигала 45 градусов в тени, спасал лишь бассейн. Другой знаковой чертой характера Евгения Примакова была его одержимость в работе. В первый же день пребывания в Хартуме мы нанесли визит вежливости нашему послу Анатолию Николаеву. Получили информацию о послереволюционных событиях в стране. Сославшись на необходимость связаться с редакцией в Москве, Евгений Максимович попросил меня подождать его в гостевом холле посольства. Я не терял времени. Беседовал с дипломатами о ситуации в Судане. Через пару часов нас отвезли «домой». Сразу окунулись в бассейн. Вода прохладная. Пришли в себя. Проплывая мимо меня, Евгений Максимович, как бы невзначай, сообщил мне шепотом, что на завтра ему назначена встреча с Джафаром Нимейри. Еще через день интервью появилось в «Правде». Заверения нового лидера Судана о стремлении наладить дружественные отношения с Москвой стали тогда мировой сенсацией! Знаю, что за скобками той беседы осталось многое другое. Конкретное. Намного более важное для защиты интересов нашей страны. К сожалению, через несколько лет советско-суданские отношения на какой-то период испортились. Но это уже другая история, никак не связанная с именем Евгения Примакова. Сегодня, еще нельзя сполна поведать миру о многих его секретных миссиях за рубежом. Возможно, их содержание откроется спустя десятилетия! Дальновидный дипломат и тонкий аналитик, Евгений Примаков умел договариваться с политиками самых противоположных взглядов. Достойно представлял свою страну в мировом «клубе» мудрецов.

РЕДКОЕ СОЧЕТАНИЕ: ТРЕЗВЫЙ РАСЧЕТ И АЗАРТ ЖУРНАЛИСТА

Мне довелось сопровождать Евгения Примакова в начале 1983 года во время его очередной командировки в неспокойный Бейрут. Там я возглавлял ближневосточное отделение советского телевидения и радио. Сразу по прибытии в город Евгений Максимович стал настаивать на необходимости побывать поближе к одному из районов недавних военных действий. Все наши попытки уговорить Евгения Максимовича отказаться от этой весьма рискованной поездки оказались безуспешными. В тех кварталах Западного Бейрута постоянно вспыхивали перестрелки. Это были разборки между враждующими группировками за сферы влияния. Евгений Примаков был непреклонен. Ему, крупному ученому-востоковеду, доктору экономических наук, профессору, надо был увидеть последствия произошедших событий своими глазами. Похоже, ему в жизни нужен был дополнительный адреналин! И вообще, я никогда не представлял его кабинетным работником. Редкое для человека сочетание – трезвый расчет политика и азарт журналиста-репортёра.

СПЕЦОПЕРАЦИЯ «ГАЛСТУК» В АДДИС-АБЕБЕ

С Евгением Максимовичем Примаковым связано также немало забавных историй. Он был лёгок на подъем. После напряженной работы умел расслабиться. Помню, у нас была совместная командировка в Аддис-Абебу, столицу Эфиопии. Освещали мы работу Ассамблеи Организации Африканского Единства (ныне – Африканский Союз). То был сентябрь месяц. Так вот оказалось, что 11 сентября в Эфиопии отмечают Новый Год – «Энкутаташ», что в переводе означает «День подношения драгоценностей».

Нарушать традиции, тем более приятные, мы не смели. Решили пойти поужинать в приличный ресторан. И здесь произошло неожиданное. Стоявший на входе верзила-охранник вдруг преградил путь будущему премьер-министру России! На ломаном английском объяснил, что лицам без галстука вход в ресторан запрещен. Замешательство длилось всего несколько секунд. Евгений Максимович моментально снял галстук с охранника, сунул ему несколько монет, надел галстук поверх своей водолазки и спокойно последовал дальше в помещение вместе с нами. Мы уселись за сводный столик, а галстук был сразу возвращен ошеломленному хозяину. После ужина продолжили праздновать эфиопский Новый Год в домашней обстановке. С ёлкой!

Я горжусь словами Евгения Максимовича на титульном листе подаренной мне книги: ”Лёне Рассадину, в память о вместе прожитом и пережитом. С самыми добрыми чувствами. Евгений Примаков. Москва (Каир), 1985 год, апрель».