1. О несовершенстве трамваев
Гражданин Окорочков ехал на работу.
Обычно ездить на работу Окорочков любил в такси, но каждое утро неизменно оказывался в трамвае. Получалось так, что водители трамваев всё время выхватывали Окорочкова из-под носа таксистов, отчего таксисты не любили водителей трамваев. Водители трамваев, напротив, относились к таксистам с симпатией, им было приятно чувствовать себя победителями в состязании за право отвезти Окорочкова на работу. Окорочков об этой нелюбви одних водителей к другим не знал и ездил в трамвае совершенно спокойно.
Вот едет Окорочков на работу в трамвае и думает: А не позвонить ли, пока я еду, моему другу детства Васе?
Я ему скажу:
- Привет, Вася!
А Вася скажет:
- Привет, Окорочков! Давненько ты не звонил.
А я скажу:
- Не давненько, а никогда не звонил. Я же твоего номера не знаю.
- Всё ясно, - скажет Вася. – То-то я думаю, чего это Окорочков мне не звонит. А он, оказывается, номера моего не знает. Ты запиши мой номер и звони чаще.
Уже приготовился звонить, но тут вспомнил, что до сих пор не купил мобильный телефон. Тогда Окорочков обратился к кондуктору и попросил продать ему недорогой, но очень хороший мобильный телефон.
- Нет у нас мобильных телефонов, - заявила толстая женщина-кондуктор в оранжевом жилете с надписью «ГУПТРАМТРАНСЭЛЕКТРО» на спине. – И не было никогда.
- Безобразие! – сказал Окорочков. – Трамвай, в котором не торгуют телефонами, не имеет права выходить на линию.
- Зато мы торгуем трамвайными билетами, - напомнила кондуктор.
- У меня уже есть трамвайный билет, - сказал Окорочков. – А вот мобильного телефона нет.
- Вы бы ещё носки захотели в трамвае купить. Или телевизор, - не сдавалась женщина-кондуктор.
- В такси я купил бы и носки и телевизор, - сказал Окорочков. – Таксисты заботятся о своих пассажирах гораздо лучше трамвайщиков.
- Вот и ездите в такси, - обиделась тётя-кондуктор. – Или на вертолёте летайте.
И сердитым голосом объявила следующую остановку.
С тех пор Окорочков в трамваях не ездил.
2. О несовершенстве работы
Трудился Окорочков в ЗАО «ШМЫГ» младшим авиаконструктором. ЗАО «Шмыг» - это сокращённое название предприятия, производившего военные самолёты. Полностью оно называлось – Закрытое Авиаконструкторское Общество Шмыгарёва. Шмыгарёв – фамилия главного конструктора самолётов «ШМЫГ». Будь Окорочков главным авиаконструктором, тогда самолёты носили бы его имя. Например, «Окорок-27». Или «Окорочок-35БИС». Но главным был Шмыгарёв.
Несмотря на невысокую должность и отсутствие в небе летающих кусков свиной туши, Окорочкова на работе очень ценили. И ценили за ДЕЛО. Другие ведь как, если берутся за какое-нибудь ДЕЛО, то не бросают его, пока не сделают до конца. Будь то замена исписанного стержня в шариковой ручке или разговор с коллегой о вчерашнем футбольном матче, ну, в крайнем случае, проектирование новейшего самолёта-истребителя пятого поколения. Как заменят стержень, обсудят матч или, на худой конец, спроектируют самолёт, потом только за следующее ДЕЛО берутся. Окорочков не так действовал. Он за одно ДЕЛО возьмётся, за другое, а там и третье с четвёртым подоспеют. Сидит весь в делах, а люди смотрят на него и говорят:
- Молодец, Окорочков! Четыре дела одновременно на себя взвалил. Прямо горит на работе.
И дальше к своим обязанностям возвращаются. Некогда им за Окорочковым наблюдать, своих дел хватает. Окорочков же дождётся конца рабочего дня, стряхнёт с себя все недоделанные дела, все эти стержни, матчи, недопроектированные самолёты, и бегом домой. Самолётам что, они и подождать могут. Почти две тысячи лет ждали, пока американские братья Райт в 1903 году на них внимание обратят, и первый летательный аппарат с моторчиком построят, неужели пару дней потерпеть нельзя?
И вот приносят однажды Окорочкову секретные самолётные чертежи. Их ещё главный авиаконструктор на своём рабочем столе перекладывал с места на место, потом старший, после старшего – средний, пока очередь до Окорочкова не дошла. Младше Окорочкова в ЗАО «Шмыг» авиаконструкторов не было, поэтому передать чертежи для перекладывания с места на место кому-нибудь ещё Окорочков не мог.
С тех пор Окорочков на работу не ходил.
3. О несовершенстве посторонних мыслей
Как-то в голову Окорочкова пришли посторонние мысли. Случайно пришли. Сами по себе. Окорочков уже собирался дать им отпор, но вовремя спохватился. Кому отпор давать, если в квартире он один?
Он подозрительно посмотрел на входную дверь. Дверь даже занервничала от такого взгляда. И расстроилась. Весь её вид словно говорил:
- Зря вы меня подозреваете. Я – товар надлежащего качества и никакие посторонние мысли на вверенную мне территорию извне не пропускаю!
- Да нет. Я не то что бы…, я совсем не то хотел подумать, - смутился Окорочков. – Но согласитесь, это странно, когда в моей квартире кроме меня думает кто-то ещё.
- Да… эта квартира никогда не отличалась мысленной активностью, - согласилась дверь. - А может окно неплотно закрыто?
- Чушь какая! – без промедления отозвалось окно и мысли вихрем закружились по комнате. – Плотность моего закрытия соответствует норме и подтверждена многими сертификатами, в том числе международными.
- Сертификаты! – фыркнула дверь. – Никакой сертификат не может спасти от простого износа деталей, из которых все мы состоим. Сегодня закрываешься плотно, а завтра внезапно замечаешь, как между тобой и дверным косяком появляется щель.
- Меня открывают очень редко и исключительно с целью проветривания помещения, - заметило окно. – Чего не скажешь о других…
- Под другими вы, конечно, на меня намекаете? - уточнила дверь. Похоже, она намеревалась устроить окну скандал.
- Вас, - подтвердило окно. – Смешно, когда тот, кого открывают и закрывают по сто раз на день, иногда даже с грохотом и треском, ведёт речь о какой-то плотности закрытия. У вас-то её точно не может быть.
- Это я закрываюсь неплотно? – дверь даже заскрипела от возмущения. – Как только такая мысль могла прийти в вашу э-э-э-э, форточку.
- Ну, хватит спорить! – рассердился Окорочков. – Не квартира, а сборище болтунов.
С тех пор Окорочков не пускал посторонние мысли в свою квартиру. Точнее в голову.
Добавить комментарий