Интервью с Георгием Вайнером Георгий Вайнер: Жизнь — самый лукавый сценарист

Интервью с членом редакционного совета нашего журнала Георгием Вайнером всегда вызывали живой интерес у наших читателей. Недавно мы сообщили, что умер старший брат и соавтор Георгия по многочисленным книгам Аркадий Вайнер. Естественно, что в редакцию звонили читатели, выражали свои соболезнования Георгию Александровичу и интересовались, чем живет известный писатель, каковы его планы на будущее... С Георгием Вайнером встретился Владимир Нузов.

Георгий Вайнер. Фото Виктора Горячева

— Скорбная весть пришла сюда через несколько часов после его кончины, причем когда я прилетел в Москву и вошел в квартиру брата, на столе лежала записка, написанная его обычным твердым почерком: “3:45. Начинается приступ”. Это были последние слова писателя Аркадия Вайнера, написанные им в жизни.

Он страдал сердечной астмой, но к своему здоровью относился философски безразлично. Свидетельством этому служит хотя бы то, что он сбежал из больницы, будучи уверенным в том, что лучше прожить 33 года, как орел, чем 300 лет — как ворон.

Я говорил с ним в последний раз часов за 5-6 до того, как случился роковой приступ. И спросил его, зачем он сбежал из больницы? Зная, что я неодобрительно отношусь к его повышенно активной общественной жизни, он скрыл от меня, что поехал открывать фестиваль детективного кино, на котором был председателем. Я предположил: может, больничные условия были неподходящие?

— Нет, — ответил брат, — условия были замечательные, просто я ненавижу больницу как форму проявления насилия надо мной.

Он открыл фестиваль, все было очень красиво, а на другой день умер.

Должен вам сказать, что помимо трагедийных тонов, которые носила вся эта история, она содержала весть, которая меня очень удивила. Несмотря на немолодые годы, брат был настолько заряжен на жизнь, ее радости, ее активное осуществление, что мне и в голову не приходила мысль о возможности его ухода. Я надеюсь, что 24 апреля не исчезло литературное понятие Братья Вайнеры, потому что у нас остался недописанным большой московский роман. По существу это — вторая часть, если можно так говорить, продолжение “Эры милосердия”, которая была литературной основой знаменитого сериала “Место встречи изменить нельзя”.

Строить долгосрочные планы, вообще говоря, нельзя, потому что главный Госплан — наверху, он определяет наши задачи, возможности, цели. Итак, за мной остается долг, и я надеюсь его осуществить.

— Какова идея романа, который вам предстоит дописать?

— В российском постсоветском обществе произошел огромный психологический слом. Все мы, выходцы с той земли, помним, что в результате многолетнего промывания мозгов — с одной стороны, и заложенной достаточно глубоко ментальности советских людей — с другой, интерес к деньгам, разговоры о них считались неприличными. Мы были людьми, устремленными в лучезарное будущее. Вспомните себя: был ли хотя бы один случай в вашей советской жизни, когда вы пришли бы куда-то в редакцию или другое место и спросили: а сколько мне за это заплатят? Говорить об этом было неприлично! А всякий богатый человек считался либо преступником, либо вызывал неудовольствие общества, поскольку был предан златому тельцу, а должен был быть предан идеалам партии.

Но миф о коммунизме рухнул, рухнуло все его материально-техническое обеспечение, люди оказались полными моральными и материальными банкротами. Начались все эти конфискации, приватизации, ликвидации, реформации. Люди скатились в болото полной нищеты и бездуховности. Потому что верить, что на смену коммунизма просто придет капитализм, было затруднительно. Ибо людям довольно трудно выстроиться в колонны под знаменем, на котором написано: “колбаса”. Возникла ужасная духовная пустота. И тогда не на небесах, а на улице, в московских палатках и киосках возникла религия денег. Люди поверили, что деньги — более вечная штука, чем любая религия, за деньги можно получить все.

Деньги в условиях той нищенской, ужасной жизни, которая была у российских людей, обозначали кое-какую еду, одежду. Произошли вещи поразительные! Когда-то мечтой советских граждан мужского пола было достать кожанку. Не хорошую, а какую-нибудь! Забавно, как эти мечтания трансформировались в условиях рынка: сейчас вся Россия носит кожанки! Это, так сказать, превращение мечты в реальность. И люди поверили во всесилие денег! И это превратилось в новую бесовскую религию! Потому что, поклоняясь деньгам, люди забыли о том, что сделало их людьми, пройдя путь от неандертальца до хомо сапиенс. И это — важнейшая проблема. Глядя на все безобразия, происходящие в России, связанные с коррупцией, продажностью и насилием властей, люди понимают, что только деньги могут их как-то прикрыть. И я хочу дописать наш с братом роман, который и касается денег, показать их первоприроду в российско-советском обществе. Я хочу вернуть читателей на 50 лет назад и показать, что исковерканный культ денег, имеющий сегодня место в России, не на пустом месте вырос, он был скрыт всегда, а обнаружился лишь в наши дни.

— Я думаю, это невозможно. Канал, о котором мы говорим, ушел из-под контроля моего брата не потому, что вызывал спорные суждения. Это было в чистом виде насилие коррумпированной власти, которую хорошо простимулировали заинтересованные зарубежные акционеры. Канал “Дарьял-ТВ” не был, конечно, властителем дум. Но вещал на 79 больших городов, пользовался симпатией и уважением интеллигентных зрителей. Более того, когда шла борьба за право управления этим каналом, многие его почитатели, начиная от членов Госдумы до академиков, ходатайствовали перед властями о наведении порядка в отношении канала — ничего не помогло. Еще я не хочу этим заниматься потому, что это требует не столько творческих, сколько организационных усилий, которые должны занять всю жизнь.

Мне гораздо интереснее было бы создать здесь, в Америке, канал, аналогичный Дарьял-ТВ, для русскоязычной публики. Но это тоже требует гигантских организационных и финансовых усилий, что в Америке называется подниманием денег.

— Не явился ли, на ваш взгляд, недавний энергетический кризис в центре России первым звонком о грядущих техногенных катастрофах с куда более грозными последствиями?

— Есть такой тезис: я такой умный, как моя Сарочка вчера. Близкие мне люди могут подтвердить мои давние печальные прогнозы в отношении этих самых катастроф.

Более того, в мире существует какое-то незримое равновесие. Во времена Ельцина такая катастрофа могла привести к краху государственности. Я думаю, случившаяся техногенная катастрофа — действительно звонок. Нельзя, управляя такой сложной структурой, как государство, думать только о деньгах, тем более — не о государственных, а о своих.

Жизнь, как всегда, проявила себя самым лукавым сценаристом: под огнем критики оказался самый способный менеджер и администратор современной России, человек, чье имя само по себе неслучайно является для многих жупелом — Анатолий Борисович Чубайс. Повторяю: это — самый умный, самый сильный, самый хорошо понимающий перспективу развития общества человек...

Когда случился блэк-аут в Нью-Йорке, он был сочтен стихийным бедствием. В современном мире задействована сложнейшая техника, она сродни стихии, управлять которой стоит невероятных усилий.

А случившееся сегодня в России перекликается с Чернобыльской катастрофой двадцатилетней давности. Основа — та же самая: во-первых, русское “авось пронесет” и, во-вторых, неизбежная техническая отсталость России во всех сферах, кроме военной. А на то, чтобы содержать огромное хозяйство, нет денег, не доходят руки, не слушают грамотных прорицателей. Поэтому остается удивляться, как такие вещи не случались раньше и никто не даст ни малейшей гарантии, что это не случится в будущем.

— Скажу вам на это: бодливой корове Бог рога не дает. Террористы обращены в своих интересах к Западному миру — как к гораздо более уязвимому. При всем, что творится в России, в ней имеет место более жесткий государственный режим, чем в Европе или Америке. Поэтому если бы настоящие террористы имели черный интерес к России, они бы там немало натворили.

— Да, но он передан, так сказать, народному творчеству, стал антисемитизмом бытовым. И его стало неизмеримо больше, чем в советские времена. Почему? Любой тоталитарный режим не допускает никакой самодеятельности, в том числе — бытового антисемитизма. Когда надо будет, режим скажет: пора, гоните их, бейте, не давайте житья. А пока государственные умы не решили, что это надо, никому возбухать нельзя. Потому что сегодня они захотят гнать евреев, завтра — коммунистов, а послезавтра — нас. И кроме того — это же прекрасный политический конек! Существуют официальные лица: депутаты Госдумы, губернаторы, которые, не пользуясь никакими эвфемизмами, говорят в открытую: виноваты жиды, евреи, сионисты. Один из идеологов российского антисемитизма опубликовал в газете “Русский путь” сообщение о том, как красноярская еврейская община убила в ритуальных целях пять подростков. В этой статье вы не найдете слов: возможно, может быть и тому подобных. Все сообщается как непреложный факт. Если бы власти возбудили уголовное дело, суд дал бы года три — в соответствии с действующим законодательством, другим бы не повадно было. Интеллигенция и политический истеблишмент отмахиваются: а, связываться с сумасшедшими! Я так не считаю! Нам было сказано классиком почти 150 лет назад: “Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется...” Если такую идеологию разделяют люди в диапазоне от академика Шафаревича до черного плебса, то опубликованное в газете (а в России, как правило, газетам все еще верят) сообщение для людей темных, необразованных да еще склонных к разным фобиям — почти руководство к действию. Поэтому автора статьи да и редактора той газеты я непременно отдал бы под суд.

— Чтобы посадить Ходорковского, достаточно было решения одного Путина. Чтобы освободить — решения одного президента уже мало. Потому что Путин из-за фактического пятнадцатилетнего безвластия в России кажется властным руководителем, почти сатрапом, но это не так. Путин является выдвиженцем, точнее, представителем определенной социальной группы. И когда была совершена ошибка с арестом Ходорковского, а Наполеон когда-то сказал: это хуже чем преступление, это — ошибка... Так вот, ошибку с Ходорковским можно наглядно представить следующим образом: гайку (дело Ходорковского) на винт государственного механизма поставили с перекосом. Она пошла туго, после двух витков стало видно, что она криво идет по резьбе. Если бы ее отогнали назад, смазали маслом, пустили бы снова, все было бы ничего. Но российское государство назад не крутит! Ну и что, что гайка идет не по резьбе! Прорежем новую! И с огромными усилиями гнали гайку вперед по резьбе. Сейчас загнали так, что ее и назад-то не вывернешь.

Потери России гораздо больше, чем сокращение инвестиций.

Ситуация осложнена чрезвычайным недоверием к разумности этой экономической и политической модели. Дело в том, что капитализм обладает замечательной моралью: ему наплевать, чем пахнут деньги! Если деньгами там пахнет, они туда пойдут. Но! Капитализм по природе своей есть чрезвычайно рациональная система, которая в первую очередь смотрит на эффективность своих вложений. Россия по-прежнему является золотым дном, которое может гарантировать сверхприбыли. Но Россия крайне ненадежна для инвесторов, ведь они вкладывают не десять долларов, и даже не десять тысяч, а — миллиарды. Поэтому чрезвычайно неприглядным выглядит даже не то, что деньги можно потерять, а то, что их можно так нелепо, неэффективно использовать. Потери, на мой взгляд, огромные, хотя любые цифры на сей счет достоверными считать нельзя. Речь идет о слишком серьезных деньгах, чтобы досужие репортеры рассуждали: из-за дела Ходорковского потеряно 48, 52 или 55 миллиардов долларов. Никто цифр не знает, ибо каждый денежный трансфер из России и назад является самой страшной тайной, которую оберегает каждый владелец денег. Дело в том, что, вообще говоря, безразлично, сколько потеряно: 5, 50 или 500. Речь идет о тенденции, о чрезвычайно опасной тенденции!

Далее: нельзя смотреть на окружающий нас мир в рамках окружающей нас сегодня политической реальности. Дело в том, что за спиной России, в ее юго-восточном подбрюшье, находится страна под названием Китай. Тут на телевидении RTVi проводили смехотворный опрос: верят ли телезрители, что Китай станет великой державой (смеется). А что такое Китай сегодня? Не великая держава? Постоянный член Совета Безопасности, 16% ежегодного роста национального продукта! Чудовищный завал всего мира китайскими товарами! Китайский милитаризм, подкрепленный сотнями миллиардов западных инвестиций и технологий, представляет чудовищную опасность для российской государственности.

Существуют вещи объективного свойства: во всей азиатской части Российской федерации проживает один процент населения Китая. Один процент! Значит, в Китае в сто раз населения больше чем живет в России от Урала до Чукотки. Полтора миллиарда китайцев живут, что называется, на неудобьях, кормятся с ничтожной части того, что называется посевной клин. И у них не будет другой исторической возможности кроме того, чтобы двигаться на север. Ну не пойдут же они в Индию, где живет миллиард других нищих. Там негде развиваться, там нечего делать. Никакие соседи не могут компенсировать Китаю нехватку жизненного пространства, и они попрут на север. Такое впечатление, что это никого не заботит! Не знаю, может, придут китайцы, и громадные, богатейшие неиспользуемые просторы Сибири обратят на пользу себе и всему миру. Но как-то верится в это не очень, потому что китайский гегемонизм вряд ли лучше советского, и коренному населению Сибири вряд ли станет лучше...

— Н-да, веселую перспективу вы нарисовали, Георгий Александрович. Что вообще происходит с Россией? Куда она несется? — задаю вопрос почти по Гоголю.

— Прорицательские слова Гоголя волнуют массу литераторов. Однако не может существовать никаких суждений о качестве жизни в России, поскольку все эти мнения чудовищно не совпадают с мнением населения России либо — с отсутствием этого мнения. Политическая жизнь в России и сейчас крайне кургуза. Вот я человек как бы демократических устремлений, и мне были чрезвычайно симпатичны многие деятели начальной поры ельцинского правления. Практика показала, что никто из них не вынес испытания властью, деньгами, возможностью управлять людьми. И когда сейчас мне говорят, что Путин выстилает себе дорожку к третьему сроку, готовится в узурпаторы, что он кагэбэшник, я даже не вступаю в обсуждение этого вопроса. Я ставлю самый важный для меня вопрос, на который не нахожу ответа. Я говорю своему собеседнику: допустим, тебе делегированы права всего российского народа, и ты от его имени имеешь право назначить президента страны вместо Путина. Кого ты назначишь? Наступает некоторого рода пауза, а за ней такое мям-мям-мям. А дело в том, что нет ни одного нового харизматического имени, а все старые показали, что они непригодны. То есть, получается, что никто реально на президентскую власть не претендует! Почти как на олимпийских играх: не надо побеждать, надо участвовать! Повторяю: ни одного реального соискателя реальной власти я не вижу, не знаю, страна не выдвигает альтернативы! В таком случае будет существовать это маргинальное состояние государства и общества. Потому что чего там дурака валять: мы уехали на позиции третьего мира. Что, вообще говоря, и нестрашно, если бы все были довольны. Но Россия продолжает находиться в состоянии перманентного недовольства, и недовольство это не имеет векторов: мы, мол, против этой власти, этой идеологии или против этой экономики. Все недовольны друг другом, все дружат против друг друга.

— На первую часть вопроса отвечаю: нет, не добилась. Что касается главной проблемы Америки, то она состоит в существовании двойных стандартов. С одной стороны — демократия, с другой — масса порождаемой этой демократией лжи. Масса желания, глядя на кошку, сказать, что это тигр. Это не значит, что я против демократии — я, как все, делаю такой реверанс. Часто слышишь жесткий вопрос: ты за демократию или за тоталитаризм? Это советская идеология: кто не с нами, тот против нас. Я не против демократии, я не очень в нее верю. Демократия —это власть народа, так? Но ведь это чепуха. Демократия осуществляется через наших представителей в выборных органах. Но посмотрите на наших замечательных избранников: конгрессменов и сенаторов. Конечно, все познается в сравнении: они выглядят намного лучше депутатов Государственной Думы, но мы знаем, что и конгрессмены, и сенаторы бьются не за народ, а за свое собственное благополучие. И это стремление порождает массу недоразумений. Возьмем дело Болтона, представленного Бушем конгрессу для утверждения послом нашей страны в ООН.

Болтон позволил себе неслыханное: называть вещи своими именами. Организация Объединенных Наций, структура, созданная на американской земле, существующая в значительной мере на американские деньги, должна, казалось бы, разделять американское стремление поддерживать мир во всем мире, превратилась — в чистом виде! — в хвост, который крутит собакой. На общем собрании ООН Америка имеет столько же прав, сколько Гватемала или Острова Зеленого Мыса. Это вещь чрезвычайно опасная! Потому что интересы маленьких государств очень часто не только не совпадают, но и противоречат интересам США, которые несут на себе обязанности гаранта миропорядка. Это — самоспасительная и обязательная функция США!

А с Ираком произошла странная история. Американцы говорят: мы победили, взяли Саддама в плен и больше не воюем. А если и воюем, то только с отдельными экстремистами и боевиками. Но их там сотни тысяч!..

Американцы не добились своего результата в войне с Ираком, поскольку деструктивную роль здесь сыграли их европейские якобы союзники. Смысл этой деструкции в том, что и французский, и германский капитал мечтает прорваться на место, которое им освободили бы Соединенные Штаты. И только этими, исключительно корыстными побуждениями, можно объяснить поведение лидеров Германии и Франции, по существу саботирующих все усилия Соединенных Штатов.

Я думаю, что успех или неуспех Америки в этом регионе будет зависеть от длительности ее усилий, от ее терпения.

— У меня действительно трое детей, жаль, что мало. Я планировал когда-то иметь пять сыновей, но не получилось — по разным обстоятельствам жизненного свойства. У меня два сына и дочка, которая вполне заменила трех недостающих сыновей. Вот только что она пришла из своего колледжа и порадовала нас с женой тем, что получила на экзаменах пять оценок “А”. Она веселая, жизнерадостная девушка, сохранившая интерес к России и всему миру, хотя успела стать стопроцентной американкой.

— Кто она по образованию?

— Компьютерный дизайнер, но сейчас берет второе образование под названием “криминальная психология”. У нее есть идея, что все это можно совместить: компьютерный дизайн и криминальную психологию. Дай-то Бог!

Старший наш сын кардиохирург, возглавляющий большую научно-практическую программу по электрофизиологии. Речь идет о кардиостимуляторах и тому подобных приборчиках. Он живет и работает в Техасе, рядом с Далласом. Его рабочий день длится от 10 до 12 часов.

Он сделал одну из первых в США операций по введению ритмоводителя в сердце человека без хирургического вмешательства, а с помощью магнитных полей. Представляете: операция на сердце без хирургического вмешательства!

Второй наш сын уехал жить в Иерусалим — по своим убеждениям. Он человек верующий, но не клерикал, его идеология носит, я бы сказал, сдержанно-сионистский характер. По профессии он системный программист, человек обеспеченный. Первого января он вместе с женой и тремя маленькими детьми уехал в Израиль, объяснив мне, что денег там платят меньше, чем в Америке, но радости на душе от соприкосновения со святыми местами — больше.

— Передо мной теперь две рукописи: я должен закончить недописанный роман с братом и просроченный по всем договорам мой роман “Разделяющий свет и тьму”, который будет продолжением двух предыдущих: “Умножающий печаль” и “Райский сад дьявола”.

— Вместо ответа включаю радиоприемник, всегда настроенный на волну 96,3, на которой в любое время суток вы можете слушать классическую музыку. Меня эта музыка очень успокаивает, она — некий звуковой барьер, отгораживающий меня от рэпа.