Пасмурным январским днем 1966 года на Арлингтонском Национальном кладбище у гроба, стоявшего на краю вырытой могилы, собралась огромная толпа. В первом ряду — Роберт и Этель Кеннеди, рядом с ними вице-президент Соединенных Штатов Хюберт Хамфри. На крышке гроба лежал венок, присланный президентом Линдоном Джонсоном...
 |
|
|
|---|
Xоронили женщину, журналистку Маргерит Хиггинс. Но прощальное слово произнес военный священник, ибо Маргерит Хиггинс была не просто журналисткой, но военным корреспондентом, побывавшим на фронтах почти всех войн, которые пронеслись по земле за ее короткую жизнь — неполные сорок пять лет. “Она была просто “Маджи” для солдат и генералов, знавших ее. В своей мешковатой униформе, изящная, хрупкая, женственная, она появлялась в самых неожиданных местах, но всегда в тот момент, когда там происходило нечто интересное и чрезвычайно важное. Она месила сапогами грязь под дождем и снегом, под ветром и палящим солнцем, не раз встречаясь лицом к лицу со смертью. Она писала свои репортажи — то, что видела своими глазами — с фронтов Второй мировой войны, из Корей, из Вьетнама”. Так пишет о Маргерит Хиггинс писательница Антуанет Мэй в книге “Свидетель на войне” — первой, полной, прекрасно написанной биографии этой удивительной женщины.
Рассказ начинается издалека, с того момента, когда еще во время Первой мировой войны в Париже, в сутолоке и суматохе, порожденной войной, встретились юная француженка и молодой американский летчик. Они сразу влюбились друг в друга, поженились, и в 1921 году, когда они были в Гонконге, у них родилась дочь: прелестное белокурое создание с вздернутым носом и радостно глядящими на мир голубыми глазами. Девочку назвали Маргерит. Семья Хиггинсов — не слишком богатая, но вполне обеспеченная, переехала в Америку, в Калифорнию. Маргерит отдали учиться в очень хорошую школу, по окончании которой она перебралась в Нью-Йорк. Маргерит еще со школьных лет мечтала стать журналисткой и поступила обучаться профессии в Колумбийский университет на факультет журналистики.
На редкость привлекательная внешне — тонкая, быстрая в движениях блондинка, — она, порою, производила впечатление беспомощной, нуждающейся в защите. Однако, на самом деле, уже тогда, в юные годы, Маргерит поражала знавших ее близко необычайной внутренней силой, работоспособностью, целеустремленностью. Она всегда точно знала, чего хочет, и умела сметать все препятствия на пути к цели.
Летом 1942 года Маргерит Хиггинс окончила университет. Перед ней встал вопрос: что делать дальше? В то время в Нью-Йорке издавалось множество самых разнообразных газет, но Маргерит твердо решила стать репортером не в какой-нибудь газете, а в одной из самых престижных в то время американских газет “Нью-Йорк Геральд Трибьюн” и писать не просто что-нибудь, а давать репортажи о самых важных событиях дня. Несмотря на то, что уже были известны имена женщин-журналисток, профессия репортера, тем не менее, продолжала считаться сугубо мужской. Хиггинс сумела не только пробить упорство главного редактора газеты и давать захватывающие репортажи о том, что происходило в Нью-Йорке, но и добилась того, что стала военным репортером “Геральд Трибьюн”. Она доказала, что и женщина может давать такие же живые, полные жизненных подробностей репортажи с фронтов Второй мировой войны, с линии огня, из разрушенной военными смерчами Европы, как и мужчины.
Правда, здесь помог Его Величество Случай. Маргерит вышла замуж за отпрыска богатой и респектабельной американской семьи Стенли Мура. Его место мужчины и журналиста было, конечно, на войне. Он уехал в Советский Союз, а оттуда в Европу, где союзники открыли второй фронт. Вслед за Стенли помчалась в Европу и Маргерит, заручившись в своей газете удостоверением фронтового репортера.
Ее работа в качестве военного корреспондента была кратковременной — всего шесть месяцев. Но каких!.. На потрепанном джипе, вместе со своим фронтовым другом Питером Ферстом, фотокорреспондентом военного журнала “Stars and Stripes” (“Звезды и полосы”), Маргерит врывалась в только что освобожденные американской армией германские города. Иногда, надо сказать, джип с журналистами умудрялся обогнать американские воинские части, и двое молодых журналистов оказывались в городе, который еще был с руках нацистов. В этих случаях только чудо спасало их обоих от верной смерти.
Так получилось и на подступах к лагерю смерти Дахау. Питер и Маргерит поехали в объезд и оказались на территории еще не освобожденного лагеря. Хиггинс увидела и рассказала американским читателям о лагере смерти, о заключенных, похожих на обтянутые кожей скелеты, о печах, куда бросали и мертвых, и живых.
“Война закончилась, — пишет Антуанет Мэй. — Вместе с нею закончила свою жизнь романтическая идеалистка — девочка из Калифорнии. Ее место заняла женщина, побывавшая на войне, видевшая ужасы и смерть, умевшая писать об этом. Что дальше?”
Первое скоропалительное замужество оказалось неудачным и закончилось разводом. Особых причин возвращаться в Америку у Маргерит не было, и она с радостью приняла предложение редактора “Геральд Трибьюн” остаться в Европе, более того, стать восточно-европейским корреспондентом газеты. Эти послевоенные годы, проведенные в Европе, сыграли исключительно важную роль в формировании мировоззрения Маргерит Хиггинс. Если, по ее признанию, в молодые студенческие годы, проведенные в лево-либеральной среде в Нью-Йорке, в Колумбийском университете, она “флиртовала” с коммунизмом, то увиденное в Чехословакии, Польше, Восточной Германии, что называется, прочистило ее мозги, помогло разглядеть и понять сущность коммунистической системы, опирающейся на насилие, подавление человеческой воли, на бесстыдную ложь. Маргерит Хиггинс (тогда, когда в Америке полно было слепых и неумных поклонников “дядюшки Джо”) писала в своих репортажах об откровенной комедии “выборов” в странах Восточной Европы и о том, как несогласных с “линией Москвы” избивали, калечили, подвергали пыткам, бросали в тюрьмы. “Ничуть не лучше, чем при господстве гитлеризма”.
Удивительное дело (везение? или награда за серьезное и ответственное отношение к делу?) но Маргерит Хиггинс всегда умудрялась оказаться в центре событий. Она была в Берлине, когда Советский Союз объявил блокаду Западного Берлина, а американцы навели воздушный мост и снесли намерения “народных демократов” Восточной Германии и коммунистов в СССР. Маргерит оказалась в Южной Корее, когда обнаглевший северный сосед напал на нее. А потом она вместе с американскими морскими пехотинцами высадилась в Инчоне.
После смерти Сталина Маргерит Хиггинс стала первой американской журналисткой, попросившей визу в Советский Союз. Одна, без помощников и переводчика, проехала в обыкновенном поезде всю страну с Запада на Восток. Немного освоив русский язык (она прошла курс в школе Берлица), Маргерит заводила разговоры с простыми людьми, пытаясь понять, почему коммунистическая теория так жестоко расходится с практикой, и очень скоро открыла для себя ошеломляющий факт: теория гнила и никакой иной практики не подразумевает.
Интересно, что перед отъездом в СССР Маргерит оставила письмо — своего рода завещание, в котором написала, что если вдруг пропадет в Советском Союзе, а потом выступит со статьей поливающей Америку и восхваляющей Советский Союз, то это означает одно: ее арестовали и пытали. Да, Хиггинс хорошо понимала, в какую страну она ехала и чем это может ей угрожать! Ее, действительно, в течение этой поездки арестовывала милиция шестнадцать (!) раз. Но в конце-концов все кончилось благополучно. Журналистка возвратилась домой и написала книгу о Советском Союзе: “Красный бархат и черный хлеб”, в которой она высказала свое глубокое разочарование в системе, обещающей рай на земле, но на деле, несущей людям несчастья, полуголодную жизнь, бесконечные лишения и страх.
Она была одной из первых (и немногих) среди своих коллег, кто понимал, что принесет народу Вьетнама победа коммунистической системы. Она отважно шла против течения, против антивоенных выступлений и настроений, захлестнувших тогда большую часть американской интеллигенции (увы, неумную и лишь поверхностно образованную, к тому же нелюбопытную). Репортажи Маргерит Хиггинс были резко обличительными по отношению к Вьетконгу. Это был один из разумных голосов, вопиющих в пустыне преступной демагогии, открытого хулиганства “передовой американской общественности”. (А что, разве сейчас — не так? Разве эта “передовая общественность” не старается вытянуть американскую армию из Ирака и отдать страну и народ на растерзание исламским фундаменталистам-убийцам? Но, слава Богу, у нас сейчас другой президент и американские СМИ не полностью лево-либеральные: есть кабельная программа FOX news, есть радиостанции, газета Washington Times, журналы и даже горстка университетских профессоров правого толка).
Пребывание во Вьетнаме, к сожалению, не прошло для Маргерит даром. Она заболела там неизлечимой формой малярийной лихорадки, которая свела ее в могилу.
Маргерит Хиггинс прожила короткую яркую и насыщенную жизнь: ее биографии с избытком хватило бы на две-три жизни ее сверстниц-журналисток. Она была личным другом (и нелицеприятным критиком) президента Джона Кеннеди. Она брала интервью у канцлера Западной Германии Аденауэра, у Хрущева, Неру, Чан-Кай-ши, Тито, де Голля, была свидетельницей и участницей важнейших событий своего времени. А при этом она еще была женой и матерью двоих детей!
“Легендарная фигура, — пишет Антуанет Мэй, — она пронеслась, как метеор, поразив и ослепив увидевших ее. И она проложила путь другим, которые захотят последовать ее примеру, захотят смотреть на мир непредвзятым, не ослепленным ложной идеологией взглядом”.
Добавить комментарий