Защитник
Напротив дома, где мы жили, возводили новое здание, там работали заключённые. Дисциплина у них была слабая, и они часто развлекались, сидя на строительных лесах и пуская зеркалом солнечные зайчики в симпатичных девочек из дома напротив. Как-то моя старшая сестра вышла на балкон, и её тут же ослепили зеркалами. Она закрыла глаза руками, попятилась и споткнулась о какой-то ящик.
– Ой, а-а-а, мама!
Услышав крик, я выскочил из комнаты на балкон и увидел лежащую на полу сестру. Она плакала и пыталась остановить кровь, текущую из сильно расцарапанной гвоздём ноги.
Мне уже исполнилось шесть лет, и я решил защитить сестру.
На балконе стоял ящик с картошкой, она и стала моими снарядами.
– Огонь! — Кричал я, подбадривая себя, и швырял картошку в «зеков». Жили мы на пятом этаже, и скоро я понял, что добросить снаряды до врагов мне не по силам. Тогда решил отыграться на гипсовом мальчике с диском, который стоял перед нашим домом. Таких »мальчиков» и «девочек» были десятки тысяч по всей стране, назывались эти скульптуры «соцреализмом».
Тогда я ещё не понимал, что открываю огонь по «соцреализму» и меня, несмотря на малолетство, могут легко сделать» врагом народа».
Голова мальчика была для меня «десяткой» в мишени, и я обрабатывал её картошкой до тех пор, пока не закончились «снаряды».
Пришедшие с работы родители были в ужасе, и не только от потери картошки. Они заставили меня быстро, пока никто не заметил и не донёс, собрать ценный продукт, вернее то, что от него сохранилось.
Откуда берутся дети
– Вадька, а ты знаешь, откуда берутся дети? — Провокационным тоном спрашивал «толстый философ» Женька.
– Конечно, любой знает, их находят в капусте, — ответил я.
– Вчера батя мой привёз три мешка капусты и спустил в подвал. Так я целый час с фонариком эти мешки перебирал, каждый кочан ощупал, всё детей искал, думал: «найду себе братика или сестрёнку, вот будет с кем играть».
– Ну и как, нашёл?
– Нет, не было там никаких детей.
– Не всем везёт, — заметил Сашка, он был на пару лет старше и хорошо разбирался в этом вопросе, — вот женщина и мужчина находят и становятся мамой и папой.
– А если папы нет?
– Значит, мама сама нашла.
– Мамы часто сами находят, а папы редко, — с грустью констатировал Женька.
– А у нас говорят, что детей аисты приносят из жарких стран, — вступил в разговор Славка. Он недавно появился в нашем доме, приехав с родителями из Украины.
– Это в вашей жаркой Украине аисты водятся, а у нас, как мороз шарахнет в октябре, так все аисты и передохнут, — отпарировал Сашка. — А тебя, похоже, аист действительно из Африки принёс.
Все посмотрели на загорелого до черноты Славку, на лице которого лишь брови, да ресницы были белыми, и расхохотались.
Чика
– Вадька, иди играть в «чику».
Толстый и увалистый, как медвежонок, мой ровесник Женька собирал компанию для игры в деньги. Ставили стопочкой мелочь, отходили на несколько метров, и кидали плоскую биту — железный кружок сантиметров пять в диаметре, которую мы называли «чикой». Кружок, если попадал, то подбрасывал монеты, и они ложились «орлом» или «решкой». «Решка» не засчитывалась, а сумма монет, которые выпадали «орлом», суммировалась. Выигрывал тот, у кого сумма была больше. Ставили все, в основном, по копейке. Монета лёгкая, лучше подскакивает, да и редко у кого бывало больше денег. Игра проходила с переменным успехом, пока в наш дом не переехал новенький. Такого глазомера, как у него, я больше ни у кого не встречал.
– Ставь, — скомандовал Женька.
Я поставил стопочкой монеты и несколько ребят стали кидать биту. Кидали по пять раз. Попадали не все, а уж если попадали, радости не было границ, хотя «орлов» могло и совсем не быть.
Когда дошла очередь до новенького, он попал с первого раза. И второй раз попал, и третий. Ребята притихли. А новенький не торопясь прицелился и… попал в четвёртый раз. Монеты разлетелись. Все стояли, как вкопанные, никто не пошёл собирать монеты, подсчитывать сумму и ставить стопочку в последний раз.
Мы с Женькой переглянулись.
– Ну, Вадька, поставь, — проканючил он.
Я поставил стопочку из монет. В пятый, последний раз никто из ребят не попал. Дошла очередь до новенького.
– Что кидать, или так отдадите?
Все молчали.
– Кидай, не выдержал я, — меня уже начала заводить такая наглость.
Новенький не торопясь сплюнул, взял «чику» и долго прицеливался, прерываясь, чтобы свысока взглянуть на нас. Я понял, что он нас презирает и издевается, испытывая наши нервы. И ещё я понял, что он и в этот раз попадёт. — Ну, ты, мазила, кидай или уматывай, — не выдержал я, надеясь, что это его подстегнет, и он промахнётся.
Но он не промахнулся.
По нашему неписаному закону тот, кто выигрывал, имел право забрать всё и распорядиться суммой по своему усмотрению но, как правило, он покупал мороженое и мы ели его все вместе. Каждый лизал языком по очереди, кусать не разрешалось.
Новенький же забрал деньги и ушёл. После того раза больше мы в «чику» не играли.
Танкист
Десять лет назад закончилась война и в неё играли все дети, без исключения.
Чёрно-белое кино демонстрировало героические подвиги солдат Красной Армии.
Насмотревшись этих фильмов, мы очень хотели походить на героев – красных бойцов. Разделившись на красных и синих, стреляли из самодельных деревянных ружей, бросали гранаты, приспособив для этой цели камни.
Завод, на котором работали родители, выпускал танки и испытывал их на полигоне — большом поле в лесу за городом. Мы часто смотрели, как несутся по полю тридцатьчетвёрки, взлохмачивая гусеницами землю. Как-то, запасшись пустыми бутылками, решили метать их по реальной цели так, как видели в кино.
Танки шли строем и мы, поднявшись из пожухлой травы на обочине дороги, стали швырять в них бутылки. Передний танк остановился, открылся верхний люк, и из него показался солдат в танковом шлеме. Оглянувшись и, увидев нас, он мгновенно соскочил с танка. Мы бросились врассыпную. Я был самым младшим из ребят, мне недавно исполнилось восемь лет. Конечно, не смог убежать от молодого взрослого парня и скоро почувствовал, как крепкая рука схватила меня за одежду.
– Ты что же, пацан, собрался наши танки подрывать? — С безусого веснушчатого лица на меня смотрели строгие глаза, — твой отец, небось, воевал, жизнью рисковал, подрывая фашистские танки, а ты своих вздумал. Узнает он об этом, не поздоровится тебе.
– Да мы просто играем, бутылки то пустые, — промямлил я.
– Ничего себе игра, откуда нам знать, пустые они или с зажигательной смесью. А ну-ка пойдём со мной.
Парень схватил меня за руку и поволок к танку. Я упирался ногами, выворачивался, потом заревел в голос.
– Не кричи, герой, когда танки подрывал, не плакал, наверное.
– Не подрывал я никого, мы только играли, — тонким голоском пищал я сквозь слёзы.
– А вот мы сейчас посмотрим, какой ты храбрый, — солдат подтащил меня к танку, — лезь!
Я, было, снова начал реветь, но, подталкиваемый снизу, полез по скользкой броне. Вот и люк. Оттуда показался командир:
– О, нашего полку прибыло, — он белозубо улыбнулся и втащил меня внутрь. Здесь было всё настолько интересно, что я сразу забыл о своём недавнем страхе.
– Вперёд, — раздалась команда, и танк рванул с места, — заряжай!
Я с увлечением разглядывал разнообразные приборы, рукоятки и кнопки непонятного назначения и не сразу сообразил, что эта команда относится ко мне.
– Ну, чего ты, держи, — мне передали снаряд. Снаряд был тяжелым, и я едва смог удержать его в руках. Поднять же до казённика — нечего было и думать.
– Давай вместе, — крепкие руки подхватили снаряд и ловко толкнули его в казённую часть. Захлопнулась защёлка.
– Огонь!
Командир взял мою руку и положил её на поворотный рычаг, на котором торчала кнопка, — жми!
Я нажал и тотчас же танк вздрогнул от выстрела.
– Ну, вот ты и получил боевое крещение. Теперь будешь знать, как уничтожать фашистские танки. Хочешь стать танкистом? — Спросил тот веснушчатый, что притащил меня к танку.
Я, молча, кивнул головой.
Солдаты высадили меня у леса.
– Давай, дуй домой, а то увидят тебя здесь, влетит нам от начальства. Добраться-то до дому сможешь?
– Смогу.
Когда я вернулся, мальчишки обступили меня.
– Где ты был? Мы тебя уже потеряли.
– Родителям не сообщили? — деловито осведомился я, зная, что буду обязательно наказан, если узнают.
– Нет ещё.
– Я катался в танке, да и пострелял немного.
Ребята замолчали на минуту, переваривая это известие, потом единогласно решили, как припечатали:
– Выдумывает всё. Хвастун.
Прошло пятнадцать лет, и я стал танкистом, лейтенантом, командиром взвода средних танков.
Добавить комментарий