Дешево хорошо не бывает. Можно было, конечно, слетать в Прибалтику зимой или осенью всего за 500 баксов, но что получишь? Слякоть, промозглость, нудные дожди пополам со снегом. Все мои латвийско-литовские друзья и знакомые в голос сетуют на нехватку солнца и считают местный климат одной из главных причин суицидов. По этому печальному показателю Прибалтика уверенно лидирует в Европе. Не желая улучшать и без того передовую статистику, я выбрал лето. И не прогадал, хотя мне оно обошлось в три раза дороже зимы.
Но человек — существо привередливое. Буквально до моего прилета стояла двухнедельная жара и непривычные к 30-градусной температуре прибалты кляли на чем свет стоит глобальное потепление и, по пути, “стрелочников”-синоптиков. Рига меня уже встретила нормальным для здешних мест июлем — двадцать погод на дню. За неделю я так и не рискнул зайти в воду. Купались в море, похоже, только россияне с Крайнего Севера и финны — этим летом главные завсегдатаи Юрмалы .
Чтобы я в полете не расстался со своей дорожной сумкой, уже нонсенс. Она теряла своего хозяина минимум три раза на самых разных широтах. Последний раз в Пуэрто-Рико. Мой вылет из Нью-Йорка задержали на два часа, ровно столько времени нужно было на пересадку в Амстердаме. В рижский самолет я влепился последним, естественно, мой багаж не успел за мной, и в Ригу прилетел налегке. Что приятно удивило, в аэропорту не пришлось с пеной у рта доказывать свою невиновность, и даже, как жертве международной авиации, вручили небольшой пакет с предметами первой необходимости: зубной щеткой, пастой, дезодорантом, шампунем, кусочком мыла и майкой. Составители “меню” для пострадавших почему-то не включили носки и трусы. А может и правильно, аварийный ассортимент можно расширять до бесконечности. В Пуэрто-Рико мне довелось с боем разыскивать багаж битых два дня, в Риге уже ночью он был без всяких моих усилий в отеле, в целости и сохранности.
Я мог остановиться у знакомых или родственников, но с учетом наработанной в условиях капитализма вредной привычки к независимости и автономии, выбрал вариант отеля. Недешево, но у “богатых” и гордых свои замашки. Не могу не сказать нескольких слов о моей гостинице, точнее, гостевом доме. Разницы я не понял, но в любом случае, отель весьма необычный. В большом патио эклектичная картинная галерея во главе с парадным портретом владельца гостиницы в позе Гамлета, только вместо черепа в руке книга. В реальности покровитель высоких искусств выглядел несколько иначе: мелкий, хмурый, мужичок с комплексом Бонапарта и брезгливо отвисшей губой.
Впрочем, достоинства отеля никак не пересекались с недостатками хозяина. Старинный особняк с резной мебелью красного дерева в холлах и современной в двухэтажных номерах. Высокие потолки, подлинные картины, громадные окна. Из окон моей спальни — крыши Домского собора. Как говаривала в Вене хозяйка одного русского пансиона: центрее не бывает. Единственный минус — в четыре утра на крышах начинают истошно орать любимые птицы нашего журнала, и до рассвета ворочаешься под этот аккомпанемент. В любом случае, такой отель в центре Парижа или Рима стоил бы раз в пять-десять дороже. Цены в Прибалтике пока отстают от европейских, но этой форы скоро, увы, не будет.
Цель моего приезда в Прибалтику — повидаться с близкими и попутно посмотреть, как живется новобранцам Европы. Исполнился год со дня присоединения прибалтийских государств к Евросоюзу. Внешне столица Латвии вполне соответствует эпитету “маленький Париж”, особенно в романтических кварталах Старой Риги. Масса ресторанов на все вкусы: латышские, русские, китайские, французские, японские, корейские... Кафе на каждом углу с выставленными на тротуары столиками. Под огромными тентами возле филармонии и Домской площади пивные бары. Можно заказать кружку пива и просидеть с ней за полночь, слушая выступления довольно неплохих певцов и музыкантов. Кроме просто баров, полно английских, ирландских и шотландских пабов. Если в Америке в среднем баре 4-5 сортов разливного пива, в Риге 10-15, местного и со всей Европы. Притом все отличного качества, равно как и знаменитые рижские кондитерские изделия.
Из общепита мне еще по прошлому визиту приглянулись рестораны самообслуживания системы “Лидо” с большим выбором отлично приготовленных блюд. За три года “Лидо” не уронил марку, разве поднялись цены, но все равно остаются приемлемыми для массового едока. Из экзотических я оказался в восторге от ресторана “Розенграль” в средневековом стиле. Четыре или пять залов в подвалах Старой Риги, полумрак, массивные столы и скамьи, на стенах кованые подсвечники, геральдика, мечи, официанты в костюмах 13-го века, приглушенная музыка в стиле эпохи и, главное, блюда по оригинальным рецептам того времени.
 |
|
|
|---|
Июль-август — не лучшая пора для театралов и меломанов. Театральные труппы в отпусках, но все равно любителям музыки есть куда пойти: афиши пестрят анонсами концертов на любой вкус и жанр. Но вся Латвия живет в предвкушении очередного международного конкурса молодых талантов “Новой волны” под председательством человека-легенды маэстро Паулса. С “Новой волной” я разминулся, зато повезло с Раймондом. Я звонил Паулсу еще из Америки, рассчитывая на интервью. Маэстро ничего конкретно не обещал, поскольку сам не знал, что у него будет на те дни, и мы договорились “на авось” в Риге. Когда я ему позвонил, Паулс меня ошарашил: или мы встречаемся через полчаса, или ничего не получится: у него это единственное окно на всю предстоящую неделю. Благо я находился в редакции, хватаю одного из корреспондентов, показываю, как обращаться с моим фотоаппаратом, и мы несемся на Домскую площадь в здание радио и телевидения. На ходу лихорадочно соображаю, о чем спрашивать маэстро. Спас навык: при интервью я редко пользуюсь заготовками. Пронесло и на этот раз. Благо композитор, несмотря на репутацию замкнутого человека, оказался весьма коммуникабельным и остроумным. А может я попал под настроение, не знаю. Сейчас я не буду пересказывать содержание нашей беседы, интервью с маэстро будет опубликовано позднее.
Приведу только один его ответ на вопрос, что ожидает Латвию в условиях глобализации культуры. Ответ маэстро был пессимистичным и неожиданным. Главную опасность поглощения культур маленьких народов он видит не из Европы или Америки, а... с Востока. Под Востоком подразумевалась не Россия, а азиатские страны.
Приобщение к Европе идет стремительными темпами. Сегодня попасть из Риги в любой европейский город проще, чем раньше в Тамбов или Воронеж. Личным автомобилем, железной дорогой, паромами, автобусами, самолетами. Два-три часа, и ты в Вене, Лондоне, Мадриде. Причем фантастически дешево. Компания Baltic Air предлагает билеты практически до любой европейской столицы за 39 латов (лат около двух долларов). В моем путешествии из семи полетов два пришлись на Baltic Air: Амстердам — Рига и Рига — Милан. Вопреки ожиданиям, компания оказалась в полном смысле на высоте. Ухоженные самолеты, отличное обслуживание, вылеты-прилеты точно по расписанию. Приятное впечатление осталось от рижского аэропорта: чистый, аккуратный и, после громад Нью-Йорка и Амстердама, компактный и уютный.
Если уездный город N. славился цирюльнями и похоронными конторами, в Риге, кажется, жители только тем и заняты, что меняют валюту или собираются в путешествие. Рига наводнена обменными конторами и агентствами путешествий. Но, как сказала одна моя знакомая, несмотря на жесткую конкуренцию, последние не очень честны и не блещут должным сервисом.
В Риге приятно вспомнить, как должны выглядеть люди, выходя на улицу. Особо мужской глаз радуют женщины. Доминируют нарядные со вкусом подобранные костюмы, платья и юбки, модельная обувь. Мало полных. После наших леди в стоптанных кроссовках, жеваных майках и неотличимых от семейных трусов шортах — рижанки смотрятся как произведения искусства. Кстати, о шортах. Похоже, народ в массе так к ним и не приобщился. В основном, в них ходят только иностранцы.
Мне за раз надо много раз. Собираясь в путешествие, я хочу объять необъятное, в единицу пространства и времени втиснуть максимум возможного. Но количество нередко вступает в закономерное противоречие с качеством. В прошлом году за месяц обскакал Францию, Испанию, Германию и Англию. Видел, конечно, много, но в этом нонстопе не оказалось места для нормального отдыха. На этот раз постановил себе умерить аппетиты и довольствоваться не только полезным, но и приятным. Утром уезжал куда-нибудь ближе к природе — в латышскую “Швейцарию” Сигулду, этнографический музей под открытым небом, в Рундале. Обедал в тавернах или корчмах кислыми латышскими щами, горохом, копченой рыбой, пирожками со шпеком, хлебным супом, вечером возвращался в Ригу.
Один из дней мы c моим другом и тезкой, корреспондентом республиканской газеты, посвятили человеку, близкому к журналистской профессии по части баек, барону Мюнхгаузену. В восприятии большинства читателей барон — литературный образ. На самом деле, Мюнхгаузен был вполне реальным человеком. У него даже есть современные потомки, например, министр МВД страны Эрик Екабсонс. Неясно только, кем из них Латвия должна больше гордиться? Родом из Саксонии, барон служил в российской армии во времена императрицы Анны Иоанновны, женился на девушке Якобине из Лифляндской губернии.
Старый музей Мюнхгаузена в Дунте сгорел, новый находится в Лимбажском районе в 70 километрах к северу от Риги. В нем все “настоящее”: от ядра, на котором летал Мюнхгаузен до шомпола, на который нанизывал по десятку уток. На берегу живописного озера коптильня, аттракционы для детей, трехкилометровая лесная тропа, старые дубы, валуны. Лимбажский район — край рыбаков и “индейцев” Латвии — ливов. Ливы — самая древняя народность на латышской земле, всего ливов осталось несколько сотен, но их язык, наряду с латышским, считается государственным. Голубая мечта почти полумиллиона русских Латвии.
На обратном пути делаем крюк по провинции. Останавливаемся перекусить в придорожной таверне с латышской кухней. Выбираю отбивную из лесного кабана. Официантка, дочь хозяина, клянется, что на тарелке мясо настоящего вепря, а не выращенного в хлеву хряка. Пришлось поверить на слово.
На маленьких базарчиках в городках и поселках обилие малины, черники, малосольных огурчиков, мясных и рыбных копченостей. Хочу купить угря, но он из разряда особых деликатесов и “выкидывают” его только по случаю больших праздников. Впрочем, в “чреве Риги” — знаменитом рынке близ вокзала — угорь не проблема. Есть всегда и в любых количествах. Вопрос только цены, рыба недешевая, от 40 до 50 долларов за килограмм, половина месячной пенсии в Латвии. Рижский рынок — храм желудка, пиршество продуктов с ароматами, запахами, вкусом, дарованными матерью-природой, а не химиками и генетиками. Но недолго осталось музыке играть. Один за другим продукты загоняют в прокрустово ложе европейских стандартов сельхозпродукции. Раньше ГОСТы диктовала Москва, теперь — Брюссель.
 |
|
|
|---|
За счет чего живет Латвия, для меня загадка. За время независимости власти сумели то, что не под силу никаким оккупантам: уничтожили дотла всю крупную промышленность республики. Нет некогда знаменитых на весь Союз предприятий: ВЭФа, РЭЗа, Радиотехники, “Вагонки”, РАФа... Одно время я жил в районе “Ригасельмаша”. Завод поставлял уникальную продукцию в десятки стран мира, сейчас там руины, как после дрезденской бомбежки.
Какую-то прибыль дают туризм, торговля, сфера обслуживания, порты, транзит нефти, строители, банки, но это все равно как Штаты с “Макдональдсами”, но без “Боинга”, “Форда” и “Дженерал электрик” — с голоду не умрешь, но и сыт не будешь. Высокий уровень безработицы толкает активную часть рабочей силы, в первую очередь молодежь, за границу. Естественно, за бугром мало кому светят высокооплачиваемые работы, в основном, сезонные или малопрестижные. Прибалтийских гастарбайтеров сейчас можно встретить во всех странах Европы, но почему-то они облюбовали, главным образом, Альбион — там работают десятки тысяч выходцев из Латвии и Литвы.
Пять лет назад Рига поразила меня неимоверным количеством нищих. Сейчас город выглядит гораздо благополучней. Бомжи и нищие есть, но в нормальных для большого города пропорциях. Хотя, как говорили мне рижане, практически у каждого мусорного контейнера в городе есть свой “хозяин”-бомж. Просто люмпенов из центра Риги загнали на окраины и в спальные районы. В столице процветает проституция, и Рига сейчас, наравне с Амстердамом и Гамбургом, претендует на звание “притона Европы”. Не снижается проституция на экспорт.
Мое пребывание в Риге совпало с первым в истории Прибалтики “парадом гордости” сторонников однополой любви. В Америке, включая мой город, такие парады давно обыденность, в Латвии — сенсация. История с парадом приобрела слегка комический оттенок. Геи, как и положено законопослушным гражданам, подали заявку на проведение мероприятия в мэрию. В доевропейские времена их бы шугнули с порога, сейчас нельзя — “голубые” поднимут шум на весь континент. Скрепя сердце, мэрия дала согласие, но не учла настроений жителей города. Мораль рядовых рижан оказалась не столь прогрессивной, как у отцов города, и когда они пригрозили поотрывать участникам парада причинные места, мэрия дала задний ход. Потрафить вашим и нашим одновременно не удалось, и от суда Линча по-рижски геев спасли только усиленные наряды полиции.
Латвия в зеркале интернета и наяву выглядит по-разному, особенно в набившем оскомину национальном вопросе. Если читать прессу, кажется, что в стране чуть ли не революционная ситуация: достаточно спички, чтобы взорвать перманентно тлеющий национальный конфликт. На самом деле все не так драматично. Народ, как латыши, так и русскоязычные, больше живут по принципу: собака лает, караван идет. В Латвии тон задают крайне правые политики и за 14 лет никак не могут выработать современной концепции движения латвийского государства, идя вперед с повернутой назад головой.
Вместо того, чтобы по примеру соседней Литвы раз и навсегда решить национальный вопрос, приняв нулевой вариант гражданства, бесконечные стенания по поводу советской оккупации, бредовые претензии к России (будто Европа, а не Россия дважды давала независимость Латвии), провокационные реформы русских школ, политическая дискриминация трети (!) населения своей же страны. И как бы публично не открещивалась от наиболее радикальных политиков президент Вайра Вике-Фрейберга (в русской общине более известная как “баба Варя”), она из их лагеря. Об этом свидетельствуют ряд одиозных высказываний президента, особенно в связи с 60-летием победы над Германией. Правда, утром президент говорила одно, вечером себя же поправляла, забыв о том, что язык дан политику, чтобы скрывать свои мысли. Правые умудрились настолько ухудшить отношения со своим великим восточным соседом, что согласно опросам общественного мнения русские своим врагом №1 считают не какую-то сверхдержаву, а крохотную Латвию.
Кстати, о языке. Латвия должна говорить по-латышски, об этом сейчас никто не спорит, но это должен быть эволюционный процесс, а не чапаевский с шашкой наголо, вроде скандального закона “40 на 60”. Согласно нему обучение в русских школах на родном языке должно быть 40%, на латышском — 60. А почему не 70 или 80? Или еще как-то? Политический нонсенс — “импортный” президент страны, лингвист по образованию, за шесть лет президентства так и не выучила языка половины своих соотечественников. Кроме слов “вобла” и “водка”.
Позитивный факт: русские стали лучше владеть латышским. Как и в дореволюционные времена, особенно в сфере торговли и обслуживания, в ходу несколько языков — в основном, латышский, русский, английский и немецкий. Моя давняя знакомая латышка — в прошлом метрдотель престижного ресторана — сетует: наверное, придется увольняться, без английского и немецкого ей безумно трудно работать, а годы для учебы уже не те.
В обычном уличном общении, как правило, нет проблем. Спросишь латыша по-русски, ответит на русском; спросишь русского по-латышски, ответит на латышском. И никто не косится, какой ты национальности. Латвия испокон веков не была мононациональной. Несколько иначе в Литве, где удельный вес коренной нации гораздо выше. Если хочешь что-то спросить по-русски, надо обращаться к людям среднего возраста и старше. Молодежь уже, как правило, не знает русского и из иностранных языков предпочитает английский.
На вопрос, что дало Латвии вступление в Евросоюз, простые люди затрудняются с ответом. Ну, ездить в Европу стало проще, уехать на заработки или вообще насовсем. А в остальном, вроде все как было. Примерно на тот же вопрос, но с акцентом на русскоязычных жителей, мне ответили более сведущие люди, которые постоянно держат руку на пульсе общественного мнения, главные редакторы трех республиканских изданий: Татьяна Фаст (“Телеграф”), Ксения Загоровская (“Час”), депутат рижской Думы и одновременно заноза у национал-радикалов Юрий Алексеев (“Коммерсант Baltic”). С некоторыми нюансами все редакторы смотрят на присоединение к Европе позитивно. По общему мнению, если раньше Латвия могла выслушивать рекомендации Евросоюза, а поступать по-своему, сейчас ситуация кардинально меняется — решения законодательных и исполнительных органов Евросоюза носят обязательный характер. Особые надежды в этом плане: наконец должна решиться проблема безгражданства одной трети населения страны.
Редакторам, наверное, видней, но лично у меня нет особого оптимизма, по крайней мере, на ближайшее будущее. Зная упертость правых и изворотливость латышских законодателей, они еще не сказали последнего слова.
Как не сказали ближние и дальние соседи Латвии и в целом Прибалтики. Несколько слов об одних наблюдениях и сопоставлениях. Да, в Прибалтике пока редко встретишь на улице араба или негра, но уже нет-нет, а видишь вывески “Кебаб”, “Турецкая шашлычная”, притом не только в столицах, но и в самых глухих городках провинции. За день до моего отъезда всполошилась вся Латвия: какими-то неведомыми путями аж из Сомали в Риге очутились семь черных нелегалов и запросили статус беженцев. Грачи прилетели! Наступает “момент истины” (кто хочет, может читать “расплаты”), о котором еще в 2001 году предупреждал директор Международной миграционной организации Мак-Кинли: прибалты должны быть готовы к тому, что их границы станут открытыми со стороны Евросоюза.
“Негритянскую ситуацию” комментирует депутат Сейма Юрий Соколовский: “Что тут сказать? Добро пожаловать в Европу! Наше консервативное большинство еще не поняло, куда мы вступили. Сначала был гей-парад, теперь второй акт марлезонского балета. Для тех, кто не знает, что такое Европа, все происходящее в дальнейшем будет настоящим шоком”. К этому выводу я еще вернусь, а пока от себя добавлю. Я видел заполоненные арабами, турками, африканцами, цыганами Прагу, Париж, Милан, Мадрид, Вену, Лондон, Штутгарт, а уж захлестнуть маленькие балтийские страны для них раз плюнуть. И не за горами тот час, когда те же правые, давясь кебабом под завывания муэдзина с минарета Домского собора, будут со слезами на глазах вспоминать золотые времена засилья Балтии “русскими оккупантами”.
фото автора
продолжение следует
Добавить комментарий