Картина развития ядерной физики будет далеко неполной без анализа того, что происходило с атомными разработками в бывшем Советском Союзе. Они велись почти параллельно и одновременно с Америкой. Начало всему было письмо (опять письмо!) физика, впоследствии ставшего академиком и основателем лаборатории ядерных реакций в Дубне, Георгия Николаевича Флёрова (1913-1990) к Сталину в апреле 1942 года. В письме сообщалось о подозрительном исчезновении, начиная с 1939 года, в научной печати Германии, Англии, Франции и Америки какой-либо информации о расщеплении урана. Флёров предлагает начать работу по исследованию этого процесса и возможному использованию его для создания нового типа оружия.
Тяжёлая обстановка на фронтах Великой Отечественной войны не позволяла немедленно начать эту работу. Однако письмо не было проигнорировано и Сталин поручил административное руководство по организации отечественного атомного проекта министру иностранных дел Молотову. Одновременно было дано задание секретным службам за рубежом (т.е. разведке) получить необходимую информацию в странах Запада. Первая информация была получена из английского атомного центра в 1943 году, после чего работа «закипела». Молотов обращается к наиболее авторитетному физику в стране, «отцу советской физики» Абраму Фёдоровичу Иоффе, чтобы тот порекомендовал кандидатуру на пост научного руководителя атомного проекта.
Иоффе без сомнения предложил на этот пост своего ученика (почти все выдающиеся физики старшего поколения вышли из школы Иоффе), молодого и талантливого учёного, специалиста в области радиоактивности, построившего самостоятельно со своей командой первый в Европе циклотрон (устройство для разгона элементарных частиц) Игоря Васильевича Курчатова (1903-1960).
Он родился на Урале в небольшом посёлке Сим недалеко от Уфы Челябинской области в семье помощника лесничего. Школьные и студенческие годы будущего учёного прошли в Симферополе. Высшее образование получил в Крымском университете, а затем в Петроградском Политехническом Институте. Он начал работать в Баку в институте, который сейчас зовётся гордо: Академия Нефти. Бакинцы помнят другое имя этого самого большого технического ВУЗа в Баку: институт АЗИИ. Затем Курчатов возвращается в Ленинград в знаменитый ЛФТИ, возглавляемый Иоффе в течение многих лет вплоть до времён борьбы с космополитизмом на нашей бывшей родине, когда он был смещён со своего поста. С первых дней войны Курчатов работает над проблемой противоминной защиты кораблей. В 1943 году он был отозван с фронта и возглавил научный коллектив, которому предстояло создать атомное оружие.
Начал Курчатов с поиска талантливых и перспективных исследователей. Со многими он был знаком ещё в довоенное время, которые, в свою очередь, привлекли своих учеников и аспирантов. Образовался коллектив учёных и инженеров, объединённых громадной ответственностью и желанием внести свой вклад в победу над фашистами. За несколько месяцев было построено не менее десяти военных городков с общим названием Атомград - сверхсекретных поселений, огороженных колючей проволокой, куда проникнуть постороннему человеку было физически невозможно. Они имели кодовые названия,которые периодически менялись, такие как Свердловск-44, Челябинск-45, Томск-7, Красноярск-26, Пенза-19...
В одних поселениях собирали бомбы, в других обогащали уран, в третьих получали плутоний, в четвёртых производили расчёты и проводили научные исследования и так далее. Первым и главным стал город Саров (кодовое название Арзамас-16) в Горьковской области, построенный в 1946 году, где и находился центр всех исследований и где собирались первые атомные и водородные бомбы. Размах работ по атомному проекту намного превосходил Лос-Аламос. Курчатов как-то поклялся, что он не сбреет своей бороды до успешного испытания атомной бомбы. Он её не сбрил и после победы, за что и заимел кличку Борода. Так его называли за спиной все сослуживцы.
В 1944 году Сталин назначил административным руководителем проекта министра внутренних дел Лаврентия Берию, который сменил более «мягкого» Молотова. Секретная служба НКВД работала превосходно: не было ни одного случая просачивания какой-либо информации изнутри «золотых клеток», где жили и работали атомщики. Берия снабжал Курчатова и его ближайших помощников техническими документами, раздобытами советскими разведчиками и добровольными друзьями-шпионами из Лос-Аламоса и других атомных центров. По оценке советских специалистов, одни только материалы, переданные Фуксом, Грингласом, Тедом Холлом и другими шпионами, ускорили создание атомной и водородной бомб минимум на два года.
Безусловно, творческий потенциал советских учёных и инженеров был очень высок и успех пришёл бы в конце концов и самостоятельным путём. Но остаётся фактом, что несколько фундаментальных решений достались советским атомщикам без затрат материалов, времени и средств, «даром».
Например, информация о том, что в атомной бомбе можно использовать вместо редкого и дорогого урана более простой в получении плутоний с описанием этой технологии. Во- вторых, были получены расчёты критической массы урана и плутония для начала цепной реакции. Берия не исключал возможности того, что полученные материалы могли быть ошибочными, подсунутыми специально, чтобы запутать и увести в сторону от правильного решения. Поэтому необходимо было перепроверять все данные американских атомщиков.
И ещё один важный фактор, обеспечивший успех советской атомной програмы.
В 40-х и 50-х годах на территории Советского Союза не были обнаружены достаточные запасы урана. Этот материал достался советским атомщикам после победы над Германией в 1945 году, когда был конфискован и перевезён в Советский Союз весь уран из немецкого центра так и не построенной атомной бомбы. Фашистская Германия накопила громадное количество урана, добытого в Бельгийском Конго после оккупации Бельгии , а также с копей Чехословакии. После войны определённое количество ядерного сырья поступало также из Болгарии и Польши.
29 августа 1949 года на полигоне близ Семипалатинска в Казахстане была взорвана первая советская бомба, названная Первой Молнией, очень похожая на американскую атомную бомбу «Толстяк», сброшенную на Нагасаки. Затем последовали другие: два испытания в 1951 году, два – в 1953-м, разной мощности, внутреннего состава, способов взрыва - наземного, подземного, с воздуха и под водой.
Очень скоро началось «соревнование» между великими державами СССР и США в устрашающем весь мир производстве и испытании водородной бомбы.
Первая экспериментальная американская термоядерная установка, названная по имени её создателей Эдварда Теллера и Станислава Улама «Теллер-Улам» (с кодовым названием «Майк») была испытана в ноябре 1952 года.
12 августа 1953 года был произведён взрыв небольшой водородной бомбы в степях Казастана. Её создатель Андрей Дмитриевич Сахаров назвал бомбу «Слойкой» - ее дизайн напоминал популярный в СССР торт «Наполеон». Идея применения в «слойке» изотопа элемента лития принадлежaла будущему академику, лауреату Нобелевской премии Виталию Лазаревичу Гинзбургу.
Включение в «слойку» лития позволяет под действием нейтронов превратить его в тритий, что резко увеличивает эффективность водородной бомбы. И.В. Курчатов правильно оценил большие перспективы применения лития, оперативно организовав его производство. За несколько дней до этого (8 августа 1953 года) советский вождь Георгий Маленков заявил на заседании Верховного Совета: «У Америки нет больше монополии в создании водородной бомбы». А 20 августа газета «Правда» гордо сообщала, что «несколько дней назад было успешно произведено испытание первой водородной бомбы в экспериментальных целях».
Именно тогда в конструкторском бюро под руководством Королёва были начаты работы по созданию ракеты-носителя для водородных бомб. Через полгода уже в Америке более усовершенствованная и громадной мощности водородная бомба была взорвана 1 марта 1954 года в районе Маршальских островов на аттоле Бикини. Настала очередь Советского Союза ответить на этот вызов. 22 ноября 1955 года была взорвана на этот раз многотонная водородная бомба большой мощности, названная «Третьей Идеей Сахарова».
В годы «Холодной войны» ядерное оружие и водородная бомба, в особенности, становятся предметом политического нажима, угроз и взаимного страха между двумя сверхдержавами. Пик этого противостояния падает на 1961 год, когда была воздвигнута Берлинская стена между Восточным и Западным секторами разделённой Германии, чтобы пресечь массовый побег немцев из восточной, социалистической зоны, в капиталистическую западную. С двух сторон этой стены стояли танки и артиллерия в полной боевой готовности, ожидая приказа начать сражение. Первыми повернули назад советские войска, затем то же сделали американцы.
Мир был на грани Третьей мировой войны. Но на этом «диспут» между Хрущёвым и Кеннеди не прекратился. Советский Союз объявил о прекращении в одностороннем порядке моратория на испытание ядерного оружия. Хрущёв заявил о готовящемся взрыве новой водородной бомбы небывалой мощности. Это не было пустой угрозой. Работа в Атомграде шла полным ходом. Руководил работой Сахаров, как и испытаниями всех предыдущих водородных бомб. Его справедливо называют «отцом» водородной бомбы.
Первоначально cоздатели задумали построить водородную бомбу мощностью в 100 мегатонн тротила. Такая мощность превосходила суммарную мощность всех взрывов во Второй мировой войне в десять раз. До сих пор она остаётся непревзойдённой по мощности и вошла в книгу рекордов Гиннеса. Она должна была стать демонстрацией военного превосходства СССР над Америкой. Создатели придумали ей символическое имя: Царь-Бомба по аналогии с Царем-колоколом - самым большим в мире и Царь-пушкой - самой большим орудием старины. Но советские политики вслед за Хрущёвым окрестили её другим именем: «Кузькина Мать».
В последний момент Сахаров принял решение уменьшить её мощность в два раза, боясь вызвать непоправимые экологические последствия для всего земного шара. Бомба весом 27 тонн и мощностью 50 мегатонн тротила была доставлена специальным железнодорожным составом из Сарова-Арзамаса-16 на архипелаг Новая Земля в Арктическом море. Все работы по подготовке взрыва проводились в условиях сверхсекретности по ночам. Её взрыв приурочивался к последнему дню работы ХХII съезда КПСС.
30 октября 1961 года Царь-бомба была успешно сброшена с борта самолёта. Свет и гром, произведённые бомбой, тучи радиоактивных остатков заставили содрогнуться весь мир. Взрыв был назван репетицией конца света, апокалипсисом по-советски. Невозможность продолжения такого положения осознали правительства всех стран, включая Советский Союз, и скоро был подписан Договор о прекращении испытаний ядерного оружия во всех трёх средах:в воздухе, на земле и под водой.
Пришло время назвать имена героев, чей вклад в создание и развитие атомной энергетики в Советском Союзе был самым значительным. Конечно, роль Курчатова неоспорима. Под руководством Курчатова прошли испытания первых атомных и водородных бомб, первой в мире атомной электростанции, первых подводных лодок с атомным двигателем, знаменитого атомного ледокола «Ленин». Курчатов создал научно-исследовательский институт атомной энергии АН СССР, носящий его имя, которым руководил до самой своей кончины.
Он понимал, что строительство атомных электростанций и двигателей стало в 50-х годах прошлого столетия инженерной задачей, и поставил перед коллективом института новую фундаментальную задачу: создание управляемой термоядерной реакции. Для читателей, забывших школьную физику, разъясню коротко. Ядра «тяжёлого водорода» - дейтерия и трития- могут при определённых условиях, и прежде всего, при страшно высоких температурах в миллионы градусов сливаться и образовывать ядра гелия. При этом выделяется громадное количество энергии. Этот процесс носит название термоядерного синтеза. В природе это происходит непрерывно на Солнце и других звёздах. Учёным удалось осуществить эту реакцию в термоядерных (водородных) бомбах. Внутри этих бомб помещают обычное атомное устройство, которое взрывается первым и доводит температуру до несколько миллионов в течение долей секунды, после чего начинается процесс синтеза.
Мощность водородных бомб в тысячи раз превышает мощность атомных бомб. Но как сделать, чтобы термоядерный синтез происходил не в виде взрыва, а постепенно, под контролем? В таком случае, можно было бы использовать выделяющуюся энергию для производства электричества. По сути, люди могли бы создать даже искусственное Солнце, и, конечно, перестать использовать нефть в качестве топлива и зависеть от прихотей Ближнего Востока. Добавлю, что «сырьём» для таких электростанций везде полным-полно - в обыкновенной воде, взятой из океана, моря, пруда, речки есть, хотя и в очень малых количествах, так называемая «тяжёлая вода», из недр которой можно извлечь тяжёлый водород.
Кроме того, этот процесс не оставляет радиоактивных материалов.Это экологически чистый процесс! Это не фантастика, а самая важная и трудная проблема науки и техники будущего. Сегодня учёные ещё очень далеки от решения этой проблемы. Ведь эта ядерная реакция начинает «работать» при достижении несколько миллионов градусов тепла. Удержать термоядерный процесс в специальном устройстве «токамак» удаётся сегодня всего 300-500 секунд! Первое такое устройство было создано ещё в 1950 году академиком Андреем Дмитриевичем Сахаровым и академиком Игорем Евгеньевичем Таммом, над его усовершенствованием работал долгие годы академик Лев Андреевич Арцимович. Но полвека назад учёным казалось, что проблема вот-вот будет решена. Курчатов выступил на ХХ1 съезде КПСС (на том самом, где Хрущёв торжественно провозгласил, что нынешнее поколение будет жить при коммунизме) с обещанием осуществить стабильную управляемую термоядерную реакцию в течение нескольких ближайших лет. Сегодня оба заявления представляются наивными и авантюристическими, вызывая весёлую усмешку.
В ту недолгую пору оттепели Курчатов в апреле 1956 года выступил (конечно, с позволения товарища Хрущёва) в английском атомном центре Харуэлле с предложением рассекретить все исследования по управлению термоядерным синтезом и первым обстоятельно информировал зарубежных коллег об «успехах» советских учёных в этой области. В частности, он заявил: «Одна из идей, возникающая в связи с этим вопросом заключается в том,чтобы использовать для термоизоляции плазмы магнитное поле. Впервые на это в 1950 году указали академк Сахаров и академик Тамм».
Так впервые в нашей стране и за рубежом услышали имя Андрея Сахарова. Но вскоре радушным настрениям и оптимизму людей планеты пришёл конец. 1961 и два последующих года были самыми опасными после Второй мировой войны: Берлинская стена, Царь-пушка, Ракеты на Кубе и Карибский кризис. Это были времена, когда авантюризм одерживал верх над разумом. Но самому Курчатову это не суждено было увидеть. Напряжённая и ответственная работа сказалась на здоровье учёного и привела к преждевременной смерти в возрасте 57 лет (7 февраля 1960 года). Тело Курчатова было кремировано, а урна с его пеплом была установлена в кремлёвской стене на Красной площади.
Совершенно определённо, что решающая роль в решении научных проблем атомного проекта в Советском Союзе принадлежит трём выдающимся физикам-теоретикам: Сахарову, Харитону и Зельдовичу. Именно они вместе с Курчатовым были трижды удостоены высшей правительственной наградой: званием Героя Социалистичуского Труда. Но было бы большой ошибкой не назвать других ведущих участников этого проекта - теоретиков и экспериментаторов, инженеров и испытателей. Их было много - умудрённых опытом и молодых, бесстрашных и осторожных, оптимистов и пессимистов, но сплочённых в единый большой коллектив. Все они внесли свой посильный вклад в создание самого грозного оружия на нашей планете, и не их вина, что оно оказалось в руках безрассудных и авантюрных правителей.
Моему повествованию о героях отечественной атомной эпопеи помог мой друг Михаил Рудин. Он прислал мне документ, помещённый в книге: «Россия - ХХ век. Документы. Государственный антисемитизм в СССР от начала до кульминации. 1938-1953». Это письмо заведующего Отделом науки и высших учебных заведений ЦК ВКП(б) Ю.А. Жданова секретарю ЦК ВКП(б) тов. М.А.Суслову. Письмо имеет название: «О подборе и расстановке научных кадров в Академии Наук СССР» и датировано 23 октября 1950 года. Я привожу это письмо почти полностью, чтобы читатель познакомился с именами учёных-физиков и химиков. Все они принимали участие в атомном проекте.
Позвольте вначале дать небольшую справку об авторе и адресате письма для тех, кто незнаком с этими именами.
Юрий Андреевич Жданов - сын одного из вождей Советского Союза, идеолога большевизма, оставившего в памяти людей сталинские чистки, борьбу за «социалистический реализм » в литературе, в частности, критику Анны Ахматовой и Зощенко, которого назвал «подонком литературы», нападением на Шостаковича и других деятелей искусства.
Сам Юрий Жданов - философ и химик по образованию - прожил непростую жизнь, некоторое время занимал должность заведующего идеологическим отделом ЦК КПСС, в 1949 году женился на Светлане Аллилуевой, став зятем Сталина, а после смерти вождя был «откомандирован» в Ростов. Там защитил сперва кандидатскую, а затем докторскую диссертацию по химии, был ректором Ростовского университета.
По долгу службы он мог написать такое письмо своему начальнику Михаилу Андреевичу Суслову где-то в начале 50-х.
Что касается М.А. Суслова, то люди интеллектуального труда буквально содрогались при имени «серого кардинала». Он был поразительно консервативен во всём, люто ненавидел любые проявления свободомыслия и либерализма. Его восхождение началось с должности главного редактора газеты «Правда» в сталинские годы. Затем он получал высшие посты в ЦК КПСС в течение многих лет вплоть до кончины в 1982 году в возрасте 80 лет. Был «вторым человеком» во времена правления Л.И.Брежнева.
Что касается самого письма, то читатель встретится с повторениями и топорным государственным антисемитизмом. Автор письма как бы подсказывает высшему начальству, что следует наказать учёных. Однако дело по-видимому не пошло, так как Сталин и Берия хорошо понимали, что без этих физиков не будет атомного оружия в нашем отечестве. Кстати, подобные письма почти с тем же содержанием писал и отправлял «наверх» хорошо известный физик Дмитрий Дмитриевич Иваненко, которого «ни в какую» коллеги-академики не хотели допускать в Академию Наук.
Я решил привести это письмо почти полностью, чтобы читатель ознакомился с именами учёных. Все они - творцы атомной эпопеи:
Жданов – Суслову:
«В руководимом Ландау семинаре по теоретической физике нет русских. Среди руководящих научных сотрудников лаборатории технических применений (где создавались атомные проекты- Г.Г.) половина евреев, нет ни одного коммуниста. Расчётная группа, возглавляемая доктором физико-математических наук Мейманом Н.С., наполовину укомплектована лицами еврейской национальности. В составе работников группы только один член ВКП(б) (В этом коллективе решались все математические проблемы,связанные с атомным и водородном оружием. - Г.Г.). В руководстве лабораторией Института физической химии, в которой ведутся работы по специальной тематике (т.е. по ядерной физике и атомному оружию. -Г.Г.), евреев около 80%. Все теоретики института - Мейман, Левич, Волькенштейн, Тодес, Олевский - евреи...
Бывший директор Института академик Фрумкин (Александр Наумович Фрумкин - выдающийся специалист в области физической химии был отстранён от должности директора Института в 1949 году во время кампании по борьбе с космополитизмом, с 1942 года был активным членом Еврейского Антифашистского Комитета. К счастью, вскоре снова возглавил Институт физической химии. – Г.Г.) и его заместитель Дубовицкий создали круговую поруку и семейственность. За период с 1943 по 1949 г.г. под руководством Фрумкина, Рогинского и Ребиндера подготовили докторские и кандидатские диссертации 42 человека, из них евреев 37 человек.
В Физическом институте имени Лебедева (знаменитый ФИАН, где работали академики Тамм и Сахаров. -Г.Г.) из 19 заведующих лабораториями русских 26%, евреев 53%. В оптической лаборатории, руководимой академиком Ландсбергом, в составе старших научных сотрудников русских-33%, евреев-67%... В некоторых отраслях науки сложились монопольные группы учёных, зажимающих развитие новых научных направлений и являющихся серьёзной помехой в деле выдвижения и роста молодых научных кадров.
Так например, среди теоретиков-физиков и физико-химиков сложилась монопольная группа: Ландау, Леонтович, Фрумкин, Гинзбург, Лившиц, Гринберг, Франк, Компанеец, Мейман и др. Все теоретические отделы физических и физических институтов укомплектованы сторонниками этой группы, представителями еврейской национальности. Например, в школу академика Ландау входят 11 докторов наук, все они евреи и беспартийные: Лифшиц, Компанеец, Левич, Померанчук, Смородинский, Гуревич, Мигдал и др. Сторонники Ландау во всех случаях выступают единым фронтом против научных работников, не принадлежавших к их окружению. Ландау и его сторонниками были охаяны работы проф. Терлецкого по теории индукционного ускорителя и теории происхождения космических лучей, имеющие серьёзное научное и практическое значение.
Ю. Жданов»
Интересен постскриптум письма моего друга: «Вот благодаря таким национальным борцам против засилья евреев в науке, Израиль и превратился в державу «High Tech».
Комментарии
Про бомбы
Академика Зельдовича звали Яков Борисович. Исправьте под фотографией.
Спасибо за Зельдовича.
Спасибо за Зельдовича.
Добавить комментарий