Некоторое время назад редакция ЧАЙКИ в течение нескольких месяцев публиковала остросюжетный роман Элеоноры Мандалян «Услышь меня...». Роман вызвал интерес. Сегодня мы начинаем публикацию нового романа нашего постоянного автора, на этот раз в жанре «мистической драмы». Ждем ваших отзывов, дорогие читатели!
ГЛАВА 1
Рабочий день близился к концу, а высокое июньское солнце, начавшее уже не на шутку припекать, никак не желало спускаться к горизонту. На центральной, самой широкой аллее сквера мальчишки гоняли в футбол, путаясь под ногами прохожих. В интервалах между их азартными воплями можно было услышать щебет птиц в молодой листве и даже жужжание носившихся в воздухе насекомых.
На скамейке сидела молодая женщина. Углубившись в чтение, она машинально покачивала одной рукой детскую коляску. Ребенок захныкал. Отложив книжку, женщина склонилась над ним. И в этот момент на другой конец длинной парковой скамьи опустилась девушка – совсем еще юная, с пышными, отливающими темной бронзой волосами и с отрешенным взглядом больших, серо-желто-зеленых глаз.
К ее ногам подкатился мячик и, вертясь на месте, остановился.
- Эй! – бесцеремонно крикнул один из мальчишек. – Отбрось!
Взор девушки оставался безмятежно-отсутствующим, как у слепой.
- Оглохла что ли? – фыркнул мальчишка и, осуждающе косясь на «гордячку», сам направился к скамейке.
Ребенок в коляске умолк, видно снова уснув, и молодая мама, заметив девушку, обратилась к ней с просьбой:
- Пригляди за моим сыночком, а. Я только до киоска сбегаю. За мороженым. Неохота с коляской тащиться. Могу и тебе прихватить, если хочешь.
Девушка вытянула шею и замерла, напряженно и недоверчиво глядя на женщину.
- Ты чего? – удивилась та.
- ...В...вы к...ко мне??. – одними губами пролепетала незнакомка.
- А то к кому же. Нас тут вроде бы как двое, не считая ребеночка. Так приглядишь?
Стараясь не выпускать женщину из виду, девушка бросила быстрый испуганный взгляд на свое платье, нервозно ощупала себя. И вдруг, прикрыв руками лицо, будто желая спрятаться от посторонних глаз, вскочила в неосознанном стремлении убежать. Но тело подвело ее, как если бы оно оказалось слишком тяжелым и непослушным, и девушка упала на толченый кирпич аллеи, испачкав руки и колени. Мальчишки, прервав игру, так и покатились со смеху, тыча в нее пальцами.
- Да что это с тобой, милая? Ты как-будто не в себе. Могу я тебе чем-нибудь помочь? – растерянно пробормотала молодая мамаша, протягивая руку незнакомке.
Девушка отрицательно замотала головой, встала на четвереньки, силясь подняться, чем дала мальчишкам новый повод для потехи, и с неимоверными усилиями оторвавшись наконец от земли, побежала на подгибающихся ногах, неуклюже вскидывая руки. Ей вдогонку неслись свист и улюлюканье.
Но с каждым новым шагом ее движения чудесным образом утрачивали комичную тяжеловесность и нескоординированность,становясь естественнее и легче, будто таяла невидимая ноша, придавливавшая и сковывавшая ее.
Свернув с аллеи, девушка нырнула в самую гущу высокого кустарника и только тогда остановилась, со счастливой улыбкой прислушиваясь к своему учащенному дыханию, к гулким и сильным ударам сердца. Окруженная тяжелыми гроздями цветущей сирени, она осторожно прикоснулась к ним тонкими, нервно вздрагивающими пальцами, втянула ноздрями дурманяще-пряный аромат и блаженно зажмурилась. Это юное создание являло собой сейчас ожившую картину Врубеля Сирень: темноволосая фея в сиреневом облаке цветов.
Она вся была как упругий, едва раскрывшийся полевой цветок, с которого утреннее солнце не успело еще испить капельки росы. Ее тонкое, устремленное ввысь тело, обретшее наконец легкость и изящество, трепетало от затаенных, ей одной ведомых чувств, отражавшихся на лице и постоянно сменявших друг друга.
Все еще недоверчиво обследовав свою нехитрую одежду, свою грудь, живот, руки и ноги, пригладив непокорную копну волос, она заставила себя вернуться на аллею и незаметно смешаться с прохожими. Теперь она походила на выбежавшую из леса лань, заблудившуюся в пугающе-шумном городе, где на каждом шагу ее могла подкарауливать смертельная опасность.
Ни насмешников-мальчишек, ни мамаши с коляской, к счастью, в сквере уже не было. Никто не задевал ее, не указывал на нее пальцами. Только встречные парни заглядывались на ее длинные стройные ноги, на сверкающий ореол летящих по ветру волос. Их взгляды приводили ее в смятение. Но она мужественно преодолевала желание спрятаться, убежать, готовая на любые испытания ради достижения намеченной цели.
Взглянув на городские часы, девушка заторопилась. Она явно знала, чего хочет и куда идет. Она знала, что поставлено ею на карту, и оттого нервничала.
Ровно в 6.10, как она и ожидала, он появился на центральной аллее, по которой уже много лет ходил напрямик с работы домой. Он это тот, ради кого она здесь. Тот, важнее и дороже кого нет для нее в целой Вселенной. Она не столько увидела, сколько почувствовала его приближение. Расстояние между ними сокращалось с каждым шагом. В лице ее не было ни кровинки. Она вовсе не была уверена в успехе затеянного. Но одно знала наверняка: что не может, не имеет права проиграть.
Ему было всего тридцать пять, хотя выглядел он как уставший от жизни старик. Опущенные плечи. Потухший взгляд. Одет небрежно –видавшие виды джинсы, растянутый на локтях пуловер, стоптанные кроссовки. Но для нее он в любом виде был и останется сказочным принцем, безудержно манящей мечтой.
Собрав все свое мужество, девушка шагнула ему навстречу. Даже не подняв головы, он обогнул ее, как какую-нибудь тумбу или дерево, и продолжил свой путь.Растерянно глядя ему вслед, она с отчаянием крикнула:
- Тигран! – И вздрогнула от давно забытого звука собственного голоса.
Ее оклик подействовал как подножка. Он споткнулся, на мгновение замер и только потом медленно обернулся. Девушка нагнала его. Бархатные, цвета горького шоколада глаза смотрели выжидательно и равнодушно. Да, он наконец-то смотрел на нее. Но он ее не видел. Его взгляд был обращен в глубь себя. Она замешкалась, лихорадочно перебирая в уме слова, которые так долго, так тщательно готовила для этой их первой встречи и которые теперь, когда наступил долгожданный момент, вдруг все улетучились. Как задержать его? Чем объяснить свою дерзость?
- Слушаю вас, - ободряюще и в то же время чуть-чуть нетерпеливо проговорил он голосом таким же бархатным и глубоким, как его глаза.
От звука этого голоса сердце девушки сладко замерло. Но он даже не окинул ее взглядом, что сделал бы, пусть чисто автоматически, на его месте любой мужчина. Она не обиделась. Она знала, почему.
- Здравствуйте, Тигран... – С каким невыразимым удовольствием она снова произнесла вслух его имя. – У меня есть для вас одна потрясающая идея. – Девушка придала голосу легкость и непринужденность. – Уверена, она вас заинтересует. Не может не заинтересовать.
Он наконец соизволил удивиться:
- Для начала, откуда вы меня знаете? По-моему мы никогда прежде не встречались.
- Я видела оба здания, спроектированные вами в новом районе города. И ваши эскизы.
- А! – отмахнулся он. – Обыкновенный типовой проект.
- Но то, над чем вы работаете сейчас, требует совсем иного подхода, не так ли?
- Над чем я работаю сейчас? Вам и это известно! Вы бываете в Проектном институте?
- Бывала. И довольно часто наблюдала за тем, как вы работаете.
- Этого не может быть! – заявил он убежденно, слегка раздражаясь.
Девушка медленно пошла по аллее в направлении его дома, будто ненароком увлекая его за собой. Он машинально последовал за нею, размышляя над ее словами, пытаясь припомнить неприпоминаемое, и снова проговорил:
- Да нет же. Решительно я вас вижу впервые. А-а, кажется понял! Вы – стажерка из Архитектурного!
- Не мучайтесь понапрасну. Лучше давайте вернемся к тому, что у вас не получается. К проекту кинотеатра. Вы его забросили. А ведь это такой великолепный шанс сказать свое слово в архитектурном облике родного города.
- Вы новая секретарша нашего главного архитектора! – осенило Тиграна.
Она отрицательно покачала головой.
- Конечно секретарша, - настаивал он. – По возрасту вполне...
- Мой возраст... – грустно усмехнулась девушка. – Откуда вам знать его. Мне девятнадцать плюс вечность. Я несоизмеримо старше вас.
Он наконец увидел ее. В его изучающе-насмешливом взгляде промелькнуло любопытство.
- Да вы чудачка. Или мечтательница.
- Ну вот вы и дома.
- Вам даже дом мой известен?! Нет, вы не то и не другое, вы – агент иностранной разведки!
Оба рассмеялись.
- Пригласите меня к себе, - попросилась девушка. – Здесь, посреди улицы я не смогу объяснить вам свою идею.
- Забавное приключение, - пробормотал Тигран, не то ворчливо, не то озадаченно. – Что ж, заходите, коль не шутите. Только, боюсь, угостить вас будет нечем.
Можно было бы считать их знакомство состоявшимся, но оплошность, которую она допустила чуть все не загубила.
- Не беспокойтесь. Я знаю, от вас недавно ушла жена и вы не успели еще привыкнуть к холостяцкой жизни.
- Ага! Вот теперь все сразу стало ясно! – воскликнул он, переходя на враждебно-агрессивный тон. – Вы подосланы моей бывшей женой разведать обстановку. Это вполне в ее стиле. Так вот откуда ветер дует! Как же я сразу не сообразил.
- Вовсе нет! – раздосадованно вспылила девушка, зардевшись от обиды. – Не стану лгать, я знаю вашу супругу не хуже, чем вас, но не имею к ней никакого отношения. Клянусь вам.
- Боже мой, сплошные загадки. – Помедлив, он все-таки открыл перед самозванкой дверь подъезда.
Они вошли в лифт. Сердце девушки тревожно и радостно замирало, как если бы они поднимались не в тесной дребезжащей кабинке, а взмывали в небо на воздушном шаре. Отпирая дверь своей квартиры, он сказал нарочито небрежно:
- На беспорядок не обращайте внимания. Гости у меня на сегодня не планировались. Если вы не шпионка, не агент и не наводчик, располагайтесь в гостиной. А я, так и быть, приготовлю вам кофе...
- Чай! – эмоционально воскликнула девушка, с детской мольбой во взгляде прижимая руки к груди. – Пожалуйста, чай! Целую вечность не пила горячего сладкого чая.
Он подозрительно покосился на нее и, ничего не сказав, отправился на кухню. Оставшись одна, девушка обвела комнату торжествующим взглядом – ей удалось-таки проникнуть в эту заветную обитель. Она провела пальцем по столу – на полированной поверхности остался блестящий след. Повсюду лежала пыль. Девушка, не задумываясь, извлекла из укромного уголка за шкафом пылевую тряпку и старательно стерла ее. Затем взбила и разложила по местам сваленные в кучу диванные подушки. На кресле валялся спортивный костюм, служивший хозяину домашней одеждой. Она отнесла его в спальню. Любовно разгладила и застелила разобранную постель.
Случайно натолкнувшись на свое отражение в трюмо, девушка отпрянула так, будто увидела там притаившегося грабителя. Опасливо протянула вперед руку и стукнулась о невидимую преграду. Не спуская пристального взгляда со своего отражения, снова, как в сквере, ощупала тело, лицо, одежду. Намотала на палец упругую прядь волос и подергала ее, будто проверяя на прочность. Искусственно улыбнулась себе, желая удостовериться то ли в белизне и ровности, то ли в самом наличии зубов. Приблизив лицо к зеркалу, заглянула в свои зеленовато-рыжие, будто зацветший по весне омут, глаза. Глаза, которые удивительным образом меняли цвет в зависимости от освещения и того, что в них отражалось.
Погруженная в самосозерцание, девушка на какое-то время забыла где она и зачем. Но, спохватившись, поспешила назад, в гостиную, бросив через плечо последний взгляд на свое отражение. Вернувшийся с подносом Тигран застал ее прилежно сидящей в кресле с таким видом, будто за все время его отсутствия она оттуда и не вставала.
- Я заставил вас поскучать. Извините, не сообразил включить телевизор. – Он не признался ей, что просто стоял у плиты перед долго не закипавшим чайником, пытаясь в одиночку разгадать, кто его неожиданная гостья и зачем пожаловала. - Пейте, пока горячий.
Он расставил перед ней на журнальном столике незатейливое угощение и с удивлением наблюдал, с какой опаской тянула она тонкие, вздрагивающие от волнения пальцы к самому обыкновенному стакану.
Соприкоснувшись с горячим, девушка инстинктивно отдернула руку, и лицо ее озарилось счастливой улыбкой. Очень осторожно и бережно она взяла стакан, обняв его ладонями как нечто драгоценное, поднесла ко рту, тронула губами окутанный прозрачным паром напиток и бросила виновато-тревожный взгляд на Тиграна, словно опасаясь выдать себя и свою тайну. И наконец, не заботясь уже ни о чем, стала жадно пить.
- До чего ж хорошо. С ума сойти можно, - промурлыкала она в паузе между глотками.
Тигран, не моргая, смотрел на нее.
- Назовите хотя бы свое имя, моя таинственная незнакомка.
- Ах, на что вам мое имя. Оно давно утратило смысл.
- Уж не сбежали ли вы из дома, глупая девочка?
- Сбежала?.. Из дома?.. – Незнакомка задумалась, взгрустнула и уклончиво ответила: – Пожалуй. В некотором роде...
- Ну хорошо, ваша личная жизнь меня, естественно, не касается. Но должен же я как-то обращаться к вам, раз уж вы у меня в гостях.
- Зовите меня... Одиль.
- Придумала на ходу! – Уличив ее в несерьезности, он мгновенно перешел на «ты». – Надо же, Одиль! А попроще нельзя было? Маша, Роза, Катя, например...
- Мне с детства нравилось это имя. А тебя... – Она последовала его примеру с возмутительной легкостью и непосредственностью: - Тебя я буду называть Фауст.
- Однако... – озадаченно пробормотал он, начиная жалеть, что столь опрометчиво привел неизвестно кого в свой дом. - Послушай!...
- Одиль, - услужливо подсказала она, делая вид, что не замечает агрессивности в его тоне.
- Ладно, пусть будет Одиль. Какая мне, в сущности, разница. Ты разыгрываешь меня, да? Кто ты? Что ты от меня хочешь? Отвечай!
- Опять за свое! – расстроилась девушка. – По-моему ты сам во всем прекрасно разобрался. За такой короткий срок я побывала в твоих глазах стажеркой, секретаршей, чудачкой, мечтательницей, шпионкой, агентом иностранной разведки и наводчицей. Выбери уж что-нибудь одно, а я под этим подпишусь.
Неожиданно для самого себя он расхохотался.
- И впрямь получилось многовато для одного, такого юного существа. Не сердись.
Девушка в ответ озарилась вся изнутри:
- А я и не думаю сердиться. Ну а что я хочу, я сказала сразу же, еще в сквере – показать тебе наилучший вариант решения твоего проекта. Но для этого мне нужны карандаш и бумага! Не могу же я объяснять на пальцах.
Он никак не мог определиться, злиться ему или забавляться. А сейчас, после ее нового безапелляционного заявления, ему не только захотелось добавить к перечню упомянутых эпитетов еще и такие, как шарлатанка, аферистка, чокнутая, но и взять за шкирку этого наглого, приблудного котенка и вышвырнуть ее за дверь. Лишь одно удерживало его, интриговало, сбивало с толку, заставляя вести себя осмотрительно – ее необъяснимая осведомленность в его делах и личной жизни.
Не сказав ни слова, он медленно поднялся, принес и положил перед ней то, что она требовала, и даже резинку впридачу. Затем снова сел напротив и, подперев голову руками, приготовился терпеливо ждать.
- Я набросаю только общий вид, со стороны фасада. А детали ты уже разработаешь сам, - с невозмутимой деловитостью заявила она, берясь за карандаш.
Его глаза, устремленные не на бумагу – на самозванку, сузились от еле сдерживаемого негодования, а губы, его выразительные, чувственные губы, плотно сжались. Если бы она сейчас взглянула на него, ей вряд ли удалось довести начатое до конца. Но девушка, не поднимая головы, самозабвенно рисовала. Задумывалась на мгновение, закрывая глаза, словно уносясь куда-то, и рисовала снова – карандаш легко летал по бумаге, а на лице не было и тени напряжения.
- Ну вот, примерно так. – Она протянула ему листок ватмана. – Конечно, на скорую руку трудно передать сразу все, что хотелось бы. Но если что-то будет неясно, я могу объяснить на словах или детальнее прорисовать. Я отлично представляю себе мельчайшие подробности всех интерьеров и экстерьеров и могу помогать тебе на любом этапе работы.
Тигран машинально принял из ее рук набросок, думая только о том, чтобы сдержаться и не вспылить, скользнул по нему холодным взглядом... всмотрелся повнимательнее... уронил листок на стол и, сжав пальцами виски, уставился на него. Девушка напряженно наблюдала за ним. Наконец он оторвался от созерцания наброска и вперил отяжелевший взгляд в Одиль.
- У кого ты это украла? – гневно проговорил он сквозь стиснутые зубы.
- Ну знаешь! – впервые оскорбилась она.
- Отвечай! Девчонка твоего возраста не может сама придумать такое... такое лаконичное, гармоничное, монументальное и чисто архитектурное решение. С таким знанием дела и с такой легкостью. Для этого нужен могучий талант и соответствующая профессиональная подготовка. Чтобы вот так – небрежно, играючи – сделать эскиз, ты должна была бы знать столько, сколько знать ну никак не можешь... даже если ты гений.
- Нехорошо, Фауст. Так нечестно, - укоризненно проговорила она. – Я очень старалась найти самое лучшее решение проекта, которое мучило тебя несколько месяцев, мне так хотелось помочь тебе. А ты набрасываешься на меня, обижаешь. Это твоя благодарность?
- Я с семнадцати лет занимаюсь проектированием. Проштудировал тонны литературы, но мне, признаюсь честно, не под силу такое. Ты можешь это понять?
Девушка вздохнула глубоко и радостно:
- Значит, тебе понравилось. Я так счастлива!
- Нет, она определенно решила свести меня с ума! – Он попытался изменить тон, заговорив с ней, как с ребенком или душевнобольной, мягко и вкрадчиво: - Расскажи мне... Одиль, где ты это взяла, где подсмотрела. За границей? В чьей-нибудь мастерской? Может у тебя папа или дядя архитектор?
- Ладно. Ты прав, - нехотя откликнулась девушка. – Конечно же это придумала не я. Просто у меня хорошая зрительная память и я неплохо рисую... Рисовала. Когда-то. Очень-очень давно... - Ее мысли умчались в одной ей ведомое прошлое. Но, заставив себя вернуться, она закончила: - Я долго искала.Там было много других проектов. Но мне особенно понравился этот.
- Где? Где там? – настойчиво допрашивал Тигран.
- Есть такое место... или пространство, не знаю, где собраны все идеи и открытия – настоящие, прошлые и будущие. Ты не беспокойся, ни такого здания, ни такого проекта пока что в природе не существует. Не исключено, что я подсмотрела твой собственный будущий проект в его реализованном виде.
- Да как же ты могла его увидеть, если он, по твоим же утверждениям, «будущий»?! – простонал Тигран, хватаясь за голову в бессильном стремлении что-либо понять.
- Считай, что это случилось со мной во сне. Ведь так бывает, правда, когда о чем-нибудь очень долго и настойчиво думаешь?
- Ты хочешь сказать, что «очень долго и настойчиво» думала о моем проекте?
Она лишь неопределенно пожала плечом.
- Сумасшедшая... Ты просто сумасшедшая. Рехнуться с тобой можно! – Он нервно рассмеялся.
- Вот и славно. Получится два сумасшедших. Я рада, что мои старания не пропали даром. Ведь я действительно очень старалась, честное слово... А теперь мне пора.
- Куда!?. – непроизвольно вырвалось у него. Он осекся. – А говорила, сбежала из дома.
- Я этого не говорила.
- Да, да... – Он тер виски, тщетно пытаясь привести себя в чувство. – Я провожу тебя, таинственная незнакомка по имени Одиль.
- Не надо. – Решительно поднявшись, она направилась к выходу.
- Понимаю. Ты исчезнешь, испаришься, едва скроешься за дверью.
Она бросила на него быстрый, тревожный взгляд.
- Не боишься одна? Уже стемнело.
- Темноты не существует. Темнота – обман твоего и моего зрения, скрывающий дивный свет.
Они стояли друг против друга на лестничной площадке в ожидании лифта.
- А почему ты окрестила меня Фаустом? Разве я продал душу дьяволу?
- Ты прав. Это имя больше подошло бы мне. Но, к сожалению, оно мужское. – Девушка задумчиво усмехнулась. – Дьявол... Сатана... геенна огненная – все это выдумки беспомощного в своем неведении человека. Прощай!
Она вошла в лифт и, не взглянув на Тиграна, нажала на кнопку. Старый обшарпанный лифт с металлическим лязгом захлопнулся, как капкан, и начал медленно падать, дребезжа и вибрируя.
- Да куда же ты, черт тебя побери!? – донесся досадливый возглас сверху. – Как тебя найти?
Девушка не ответила и с ликующим сердцем растворилась в ночи.
ГЛАВА 2
Но стоило ей оказаться на улице, и счастливая улыбка, игравшая на ее губах, растаяла. Хотя темные пустынные улицы устраивали девушку куда больше, чем заполненные людьми, в ее взгляде появилась растерянность. Она огляделась по сторонам, пытаясь принять решение, в каком направлении ей лучше пойти, и, помедлив, побрела наугад, выбирая затененные от фонарей участки.
Громады домов зазывно и насмешливо смотрели на нее сотнями по-волчьи светящихся глаз. Там, в их оранжево-желтом уюте, гнездились люди, семьями, парами. Они вместе ужинали, пили чай, делились событиями минувшего дня, готовились к дню следующему, удобно расположившись в мягких креслах, читали книжки, газеты, смотрели телевизор. Ссорились, мирились, любили друг друга. Кто-то сейчас сидел в кинозале или в театре, кто-то отплясывал на дискотеке. Иные глотали таблетки на больничной койке, мечтая поскорее вернуться домой. Рожденные творить создавали свой собственный мир в тиши кабинетов и мастерских. Женщины рожали детей, нянчили их, кормили грудью, наслаждаясь великим счастьем материнства. Жизнь, коварная и бесчестная, спряталась от нее за квадратами чужих окон, отгородилась бетонно-каменными стенами, оставив ее одну на безлюдной, неприветливой улице. Одну во всей Вселенной.
Вдалеке послышались мужские голоса. Выходит, не одна она бродит в ночи. Почувствовав опасность, девушка бросилась к ближайшему подъезду, но он оказался запертым. Прижавшись спиной к холодной стене, она затаилась в густой тени подворотни. Голоса неотвратимо приближались. Трое громко спорящих, явно подвыпивших парней прошли мимо. Выждав немного, девушка покинула свое укрытие и собралась продолжить путь. Но тут один из парней оглянулся, заметил одинокую девичью фигуру и, тыча в нее пальцем, заорал:
- Братцы-охотники! Глядите-ка, дикая козочка!
- Эй, красотка! – присоединился другой. – Ты, часом, не ночная бабочка?
Поспешно свернув в ближайший переулок, девушка прибавила шагу. Сердце ее гулко и тревожно колотилось.
- Стой, когда с тобой разговаривают соловьи-разбойники! – За окриком последовал молодецкий заливчатый свист.
Тот, что первым заметил «дикую козочку», видя что она ускользает, принялся подначивать остальных:
- Ату ее, охотнички! Ату!
Все трое пустились за ней вдогонку. Топот бегущих ног быстро нарастал. И по мере их приближения растерянность и испуг на лице девушки уступали место жесткой и спокойной уверенности. Понимая, что укрыться от преследователей негде, она остановилась и обернулась, чтобы не принять опасность спиной. Добежав до нее, парни рассредоточились полукругом, отрезая ей путь к отступлению. Один из них – белобрысый, здоровенный детина с втянутой в плечи маленькой головой, растопырив лапищи, пошел на нее:
- Ну иди сюда, моя козочка, - хрипло ворковал он: - Иди, побалуемся. Гули-гули-гули...
Его дружки плотоядно и хамски загоготали, уже не сомневаясь, что добыча у них в руках.
Слегка наклонив вперед голову, девушка исподлобья смотрела на белобрысого. Это был тяжелый, застывший взгляд. Детина уже готов был сгрести ее в охапку, но промахнулся, проскочил мимо и с размаху врезался в фонарный столб, крепко обхватив его. Воя от боли в разбитом носу, он силился разнять руки и не мог.
- Держи крепче! - строгим голосом наказала девушка, пряча улыбку. – До утра держать будешь.
Его дружки, не сообразив еще, что происходит, бросились к заблудшей «козочке», и оба во всю длину растянулись у ее ног.
- Там камушки на асфальте, - подсказала она. – Много драгоценных камней. Ищите хорошенько. Вон их сколько. Вам всех и не собрать.
Парни принялись елозить на четвереньках по тротуару, старательно собирая воображаемые камни. Их лица при этом выражали алчный восторг и нетерпение. Они хватали с асфальта полные пригоршни воздуха, запихивая его в карманы, за пазуху и даже в рот. Соловей-разбойник, обнимавший столб, глухо подвывал, извиваясь всем телом. Его руки сцепились так крепко, будто их намазали клеем или дегтем.
- Чтоб впредь неповадно было, - весело бросила им девушка и беспрепятственно продолжила свой путь.
Теперь она шла не оглядываясь, твердо зная куда идет. Она спешила. Однако по мере приближения к намеченной цели поступь ее замедлялась, становясь менее уверенной. На пути встали новостройки. Но они не могли обмануть девушку. Обогнув типовую пятиэтажку, она юркнула в узкий проход между облицованными бело-голубым кафелем стенами и оказалась в закрытом со всех сторон дворе. Здесь, стыдливо спрятавшись за густыми кронами узловатых деревьев-старожилов, чудом сохранился такой же старенький одноэтажный домишка. К нему-то и направилась девушка, вздрагивая и прячась в черных провалах теней при каждом подозрительном шорохе.
Ночь стояла безветренная, таинственно-тихая. Было довольно прохладно, но девушка не ощущала холода и не могла понять, почему в разгар лета все окна плотно закрыты. Внутри было темно, отчего дом казался монолитной бесформенной глыбой. Нет, не ночь пугала ее, не недвижные, вырубленные из сказочного черного камня деревья, а возможность встречи с теми, с кем встречаться ей было нельзя.
Стараясь не производить шума, она осторожно приблизилась к дому и, встав на цыпочки, заглянула в окно. К ее разочарованию и облегчению одновременно, занавески были плотно задернуты. Она подошла к другому окну, потянула на себя створку – безрезультатно. Девушка обошла все окна, так ничего и не добившись. Где-то поблизости, а может и вдалеке – все звуки в гулкой ночной тиши кажутся ближе и громче – хлопнула дверь. Девушка отпрянула, как вспугнутая лань или застигнутый на месте преступления воришка, и бросилась наутек.
Она бежала долго, не разбирая дороги. Сердце неистово колотилось, но она не остановилась до тех пор, пока окончательно не перехватило дыхание.
Отдышавшись и немного придя в себя, девушка забралась в первый попавшийся двор, тихий и черный, как все вокруг, отыскала укромное местечко среди жестких стеблей садовых цветов и свернулась там жалким комочком.
Ей очень хотелось, смакуя и анализируя каждую прожитую минуту, мысленно вернуться к событиям минувшего дня, таким значительным для нее, таким невероятным, но волнения и усталость сделали свое дело, и она мгновенно уснула.
Однако и сон ее не был безмятежным. Девушку тотчас начали терзать кошмары: Стремительное падение в никуда... Искаженное ужасом и болью лицо мужчины. Страшный в своей нечеловеческой пронзительности женский крик – ее собственный крик. Тщетно силясь проснуться, она стонала сквозь стиснутые до скрежета зубы, металась, подминая под себя цветы, и наконец затихла.
Добавить комментарий