Месяц назад, 17 августа 2018 года, не стало большого русского писателя Владимира Шарова.
Гули…
Судьба свела нас очень давно, в 57-м. Не засыпаны были ещё рвы и канавы во дворе первого писательского кооператива, не убраны кучи строительного мусора, - но высыпали изо всех семи подъездов новосёлы, перезнакомились, подружились. Дети с детьми, родители с родителями. Во что играли мы тогда – в секретики, в прятки, в ножички? Осенью отвели нас с Гулей в писательский детский сад (сразу в старшую группу – пятилетние!), через два года – произвели в первоклассники школы № 152.
Мамы наши тоже вскорости скорешились. Став близкими подругами, общались почему-то всегда на «вы».
- Аня, - убеждала моя мама Анну Михайловну Шарову, - зачем же зовёте вы Володю «Гулей»? Пристанет кличка, не отскребёшь!
Гулю обижали. Смешной он был, задумчивый такой, и очень еврейский. Белёсые ресницы, одна бровь белая, другая рыжая. Сутулился. Местная шпана, да и посторонние всякие дядьки, - если где-нибудь на экскурсии, - беспричинно могли огреть его или пнуть. Мы, одноклассники, вступались, как умели.
Потом Гуля перешёл в другую школу. Изредка случалось нам пересечься, на подходах к дому, - в год раз, не чаще. О его успехах усердно докладывала мама: лето провёл в экспедиции, окончил институт, женился, защитился по исторической линии, родил сына.
А после сам я убрался восвояси, на другой континент. Гуля же, рассказывала мама, опубликовал скандальный роман в «Новом мире». За ним ещё роман, и ещё. Получил премию «Большая книга». Удостоился «Русского Букера».
На похоронах я так и не решился взять слово. Кто я, в самом деле, такой, – стародавний друг далёкого детства, пятьдесят с хвостиком лет почти не общавшийся, - найдутся, небось, посвежее друзья, поближе. Выступавших, и впрямь, хватало: писатели в основном, редакторы, издатели, читатели…
В 2013-м столкнулись с Гулькой случайно, во дворе. Позвал его в гости. И поражён был, насколько переменился человек, какой новый облик сам себе сотворил. Высоченный, подтянутый, стройный. Спокойный, уверенный, доброжелательный.
Можно ль, - спрашиваю, - как встарь, величать тебя Гулей?
- Буду счастлив.
Остроумный. С Лёней Бахновым притащили они одинаковые, красивые какие-то бутылки. Гуля заметил моё удивление:
- Ты разве не в курсе? Это из писательского заказа.
Тогда заполучил я свежий роман Владимира Шарова, «Будьте как дети». Надписано так: «Кузе с нежностью, на память о времени, когда мы исполняли эту заповедь. 11 августа 2013. Гуля».
Воротившись в свой Роквилл, принялся я за книгу. И снова поразился: каким мощным, самобытным писателем Гуля стал! Может, не для широкой публики, - нелегко было поначалу вчитаться, - зато потом подхватило и понесло. Поток фантазии, лавина истории и философии! Эпилептики, шаманы и беспризорные, гебисты, юродивые, аборигены тундры, разбойники, монахи. Искусно, причудливо переплетаются сюжетные линии. Напоследок, умирающий Ленин организует поход слепоглухонемых детей на Иерусалим. Всё это - языком точным, уверенным, смачным. Даже уж и не знаю, с чем сравнить, из недавнего. Не отыщешь, пожалуй, под стать, - разве что, отдалённо, – Горенштейновские романы…
Потом встречались мы в 16-м, тоже в дружеской компании. И опять был Гуля умён, блестящ, неотразим. Вновь щеголял в любимом своём клетчатом свитере… в котором его похоронят…
Месяц назад, приехавши в Москву по совсем уж печальному поводу, - надеялся, всё-таки, повидаться. Возвращаюсь вечером с Востряковского кладбища. Предав земле мамину урну, покрасив ограду, заказав надпись… Во дворе, с лавочки, машет сосед, Лёва Мунблит:
- Слыхал новость? Гулька умер!
Я был потрясён. Сражён наповал. Не подозревал о его болезни…
А ещё вот чего надо было сказать. Не шибко утешает, но всё ж. Владимир Шаров прожил счастливую, насыщенную, полнокровную жизнь! Посвятил её любимому делу – в котором достиг вершин. Стал в точности тем, кем и мечтал стать: знаменитым русским писателем. У многих ли так вот сбывается?
Имел замечательную, любящую жену, Олю Дунаевскую, - конфидента и советчицу, редактора, персонального водителя, агента по снабжению, опору и поддержку решительно во всём. Следуя классификации писательских супруг - «жену-вдохновительницу».
- Смотри, как Гулька здорово женился! – не раз и не два пеняла мне простодушная мама. – Почему ты не можешь отыскать такую?
Судьба благословила его чудными детьми, теперь уже совсем взрослыми, - словно по заказу: мальчиком и девочкой, Арсюшей и Анечкой.
Напоследок, успел он подержать в руках только что вышедший, шикарно изданный, последний свой роман: «Царство Агамемнона». Когда подходили к концу поминки, каждому раздала Оля по экземпляру, нераспечатанному, в целлофане.
Улучу время, отрешусь от всех дел, и поплыву – по Гулькиному течению…
Он ушёл, а его романы только начинают долгую свою, может, – вечную, жизнь.
Прощай, Гуля…
Добавить комментарий