Коляска

— Обязательно спроси про амортизаторы.

— Хорошо.

— И не забудь про гарантию.

— Ага, постараюсь.

Сейчас скажет про регулируемую ручку.

— Обрати внимание на регулируемую ручку. А главное не забудь, что наш бюджет состоит из сплошных дыр.

Я сидела на диване, сложив руки на животе, как самка богомола. Когда вашему животу восемь месяцев, на него можно класть все, что угодно. Можно даже с него кушать, как с откидной полочки в самолёте. А вот нервировать нельзя. Ну, сколько можно повторять одно и то же? Конечно, я не вундеркинд, но коляску для ребёнка способна выбрать без нудных инструкций. И что лишнее тратить нельзя, помню тоже. Или мой муж до сих пор находится под впечатлением того, как пару дней назад я покупала батарейки для компьютерной мышки?.. Я целеустремлённо шла по магазину нижнего белья, вынюхивая отдел электротоваров, но вывеска “Купи четыре лифчика — пятый бесплатно” мгновенно надломила мои волю и нюх. Пятый, халявный лифчик висел сверху и так призывно махал кружевами, что я не удержалась. Честное слово, в то время как я копалась в разноцветном нижнем белье, мысль о батарейках ещё как-то во мне попискивала, но когда я увидела палочки для ушей по бешеной скидке... Эта скидка затмила воспоминания о мужьях, мышах и прочих частях компьютера.

Супруг долго сердился, не понимая, что без такой экономной жены я бы ходила голая, а он с грязными ушами.

— Лена, ты меня слушаешь?

— Конечно, конечно, я что, зря палочки для ушей купила? Ручка и амортизаторы, и, что очень важно, — лишнее не тратить.

Жаль, что я не самка богомола. Я читала, что они самцов съедают, когда те им надоедают. Хорошо бы. Мне бы мужа на полгода хватило.

Я так переживала, чтобы ничего не забыть и не опозориться перед любимым, что ночью мне приснился детский магазин. Иду я по длинному коридору, а со всех сторон коляски стоят разноцветные, бери — не хочу. Над ними — соски на ниточках подвешены, болтаются и звенят, как колокольчики. Не знаю, почему звенят. Сон это. И вдруг голос тихий раздаётся:

— Ле-е-ена... Ле-е-ена...

Иду я вслед за голосом и прихожу к самой красивой коляске, синей в клеточку:

— Я ждала тебя всю жизнь, — шепчет она. Подвешенная над коляской соска начинает звенеть все громче, трясётся изо всех сил, и... и я просыпаюсь от звона будильника.

Утром я пошла в детский магазин. Оказывается, нормальные люди ходят туда парами, как в ковчег. Все, кроме меня. Но только я собралась расстроиться, что пришла без мужа, — смотрю, стоит мужчина моей детской мечты, смуглый и волосатый, как кокосовый орех, и ярлычок на нем — “Продавец”. Эту красоту не портили даже рубашка расцветки “Свободу попугаям!” и зелёные сандалии поверх носков. Мечта смотрела на меня с восхищением и скрытым сочувствием, как бобёр на пальму. И улыбался точно так же, передними золотыми зубами, что смутило меня окончательно.

Я махнула головой, чтобы кокетливым движением сбросить волосы с лица. Вместе с волосами с головы слетели солнечные очки. “Бобер” продолжал сиять, как ювелирный магазин перед рождеством. Некоторые женщины говорят, что во время беременности они порхали, как бабочки. Не знаю, где они видели насекомых весом в семьдесят восемь кило. А вот птички такие есть. Вернее, раньше были, но вымерли. Птеродактили назывались. Наклонившись через живот за очками и чувствуя себя птеродактилем, втиснутым в Запорожец, локтем я задела ближайшую полку. Локтю стало больно, а нам с животом — обидно.

А ведь это не самое неприятное из того, что доставляет беременность. Например, каждый день рекомендуется глотать витаминки. Совет, в общем-то, логичный и полезный, если бы каждая таблетка не была размером с сибирского хомяка-культуриста. Она застревает в горле, а потом ещё час ты чувствуешь, как она спускается вниз.

Я вспомнила, что забыла выпить сегодняшнего “хомяка”, и мне стало ещё грустнее. Продавец оглядел меня сверху донизу. Когда взгляд добрался до моих ног, “золотая” улыбка исчезла, как Золушка в полночь. Я чуть не заревела. Я знаю, что у меня там — ногти. Красивые, блестящие и такие длинные, что любой птеродактиль позавидует. И я могу на них только смотреть, потому что они за пределами досягаемости. Между нами — бесконечная преграда в форме живота. У меня с ними договор о ненападении: я их не трогаю, и они мне не мешают. Полный симбиоз. Чтобы отвлечь бобероподобного от созерцания моих конечностей, я бодро рявкнула:

— Я хочу купить коляску!

Продавец так обрадовался, как будто я предложила ему что-то непристойное, и вежливо спросил:

— Какую пожелаете?

— Синюю, — не растерялась я. — Желательно в клеточку.

— Люльку, спортивно-беговую, вездеходную, трость, легковесную? — и ещё плюс двадцать вариантов привычно оттараторил “бобер”.

Мне сразу захотелось уйти и купить лифчики или палочки для ушей. Видимо, это намерение ясно отразилось на моем лице, потому что продавец поспешил меня успокоить:

— Сейчас я вам все объясню. Начнём с вездеходных.

У вездеходной коляски, подобно танку, — широкие колеса, которые, по словам “бобра”, лучше катятся в условиях пустыни и по снегу. Я задумалась, вспоминая, когда я в последний раз видела снег. Нет, вездеходная мне определённо не нравилась. Непрактичная она в нашей природной среде.

Люлька выглядела, как катафалк на колёсиках, с такой же мрачной ценой и с глобальным недостатком: она не подходила для маневрирования в магазинах в узких проходах. Меня очень испугала перспектива ограничения покупок только на широких проходах. Я же себя знаю. Если в конце узкого прохода будут развеваться дешевые лифчики, я туда полезу вместе с коляской. Пока не застряну, как Винни-Пух.

Спортивно-беговая коляска возвышалась на трёх велосипедных колёсах и напоминала слонов Дали. По словам продавца, такие вооружения идеальны для бега трусцой по пересеченной местности. Я не успела представить себя грациозно бегущей вместе с коляской, как “бобер” добавил:

— С другой стороны, они тоже не очень маневренные...

Дальше я его не слышала. Поодаль на возвышении стояла коляска, обсыпанная жёлтыми зайцами-банни. Пошлые символы плейбоя были одеты только в красные короткие маечки. Я поинтересовалась:

— А эта сколько стоит?

— Это, — в голосе продавца послышался благоговейный трепет, — наша лучшая модель. Она получила первое место в конкурсе “Лучшие детские товары 2005” и серебряную медаль в турнире “Все для вашего ребёнка”.

В коляске-медалистке было все, возможно даже родословная. “Бобер” начал засыпать меня новыми прелестями:

— Противоударный каркас, водонепроницаемое внешнее покрытие и гипоаллергенный внутренний слой.

Будто я собираюсь использовать эту коляску для нападения на соседние государства или отсиживаться во время атомной атаки. От таких длинных терминов у меня сделалось лицо фанеры, пролетающей над Парижем, а вчерашняя витаминка принялась ползти вверх по пищеводу. А после фразы “настройка воздушной циркуляции и система автоматического крепления к шасси” мой живот вообще в восторге забарабанил пятками в позвоночник:

— Шасси — это ведь такие колёсики у самолёта?

Бэтмен отдыхает, Шумахер тихо плачет в углу. Я уверена, что эту коляску можно было запускать в космос, просто продавец решил не шокировать меня сразу. Добила меня подставка для напитков. В голове возникла чёткая картина: приземляюсь я на шасси, отключаю сигнализацию, отгибаю противоударный каркас и непромокаемое покрытие, а там ребёнок в кресле сидит, и, прихлёбывая мартини, заявляет:

— Маман, прикройте форточку. Вы что, забыли про мою воздушную циркуляцию?

Вероятно, “бобер” собирался ещё сообщить мне про то, что коляска сама меняет подгузники, готовит кушать, моет полы и может полностью удовлетворить среднего мужчину. Но я, чувствуя, как витаминка душит меня изнутри, а ребёнок расписывается на почке “Здесь была Данка”, собралась с силами и спросила, сколько стоит этот “боинг”. Продавец ощерился и ослепил меня блеском золота. Настоящий боинг стоил дешевле.

— Почему так дорого? — не сдержалась я.

— Так ведь амортизаторы! Шасси! — возмутился “бобер”. — Каркас! Банни!

Мне стало очень интересно, при чем тут несчастные полуголые млекопитающие, но тут “бобер” примиряющим тоном задал решающий вопрос:

— А, кроме коляски, вы уже все купили?

Дальше можно не рассказывать. Из магазина я вышла с двумя огромными авоськами, загруженными в боинг. В авоськах было все, — начиная с ведра для подгузников и заканчивая, почему-то, облепиховым маслом.

В спину мне сиял улыбкой золотозубый “бобер”. Ему теперь было уже все равно, какие у меня ногти. А я, кажется, поняла, на чем он съел свои зубы.