Сюжеты об афро-американцах

По сложившейся в США относительно недавней традиции, февраль считается “афро-американским месяцем”. По всей стране проходят декады черной культуры, концерты, научные симпозиумы, художественные выставки, презентации книг, фильмов и постановок черных писателей, режиссеров и драматургов. “Чайка” не хочет отставать от веяний времени и предлагает вниманию читателей “черную” подборку нашего “белого” автора из Кентукки.

Людям среднего возраста не надо объяснять, кто такая Анджела Дэвис. В начале семидесятых годов уже прошлого века портреты чернокожей красавицы с огромной шапкой волос не сходили с газетно-журнальных страниц и телеэкранов мира. Несколько слов для молодых.

Анджела Дэвис. Фото автора.

В 60-70-е годы Анджела была своего рода визитной карточкой радикального экстремизма черной Америки. И надо отметить, символ выглядел привлекательно не только внешне. Дэвис имела университетское образование, училась в Сорбонне и в Германии у знаменитого философа Герберта Маркузе, и несмотря на молодость, преподавала в Калифорнийском университете.

Принадлежность к истэблишменту не помешала ей войти в круг основателей негритянской экстремистской организации “Черные пантеры” и вступить в Компартию США. За последний грех тогдашний губернатор Калифорнии Рональд Рейган лично распорядился об увольнении молодой преподавательницы из университета. Суд восстановил ее, но ненадолго — с черной профессоршей просто не продлили истекший контракт.

Это была мелкая неприятность по сравнению с последующей. В одном из судов Калифорнии произошло ЧП — экстремист из “Черных пантер” застрелил судью и двух охранников из пистолета, зарегистрированного на имя... Анджелы Дэвис. Дело принимает нешуточный оборот, и Дэвис ударяется в бега. Она попадает в Most Wanted — первую десятку самых опасных преступников Америки. В октябре 1970 года беглянку арестовывает ФБР, и ей предъявляют букет обвинений: от укрывательства от правосудия до убийства.

Сейчас трудно судить, “был ли мальчик”. Под давлением “мировой прогрессивной общественности” суд присяжных признает Анджелу Дэвис невиновной по всем пунктам обвинения. В 80-х годах она дважды баллотировалась от компартии на пост вице-президента США. В настоящее время Дэвис — профессор Калифорнийского университета Санта-Круз, активистка многих правозащитных организаций, автор шести книг.

Недавно черная знаменитость пробыла два дня в моем городе Луисвилле по приглашению Альянса против расизма. Центральным пунктом ее пребывания было выступление в университете, а лейтмотивом лекции перед полутысячной аудиторией — тема расизма в правоохранительной политике государства. Вместо того, чтобы активнее внедрять политику позитивных (читай, предпочтительных) действий к национальным и расовым меньшинствам, власти — по мнению Дэвис — идут по пути строительства тюрем. За примерами далеко ходить не надо. В центральной части Луисвилла, густо заселенной афроамериканцами, недавно вошел в строй новый 10-этажный тюремный комплекс.

Мне лично увидеть и послушать Анджелу Дэвис было интересно по нескольким причинам. Во-первых, я для нее человек не посторонний. Среди миллионов подписей от имени советских трудовых коллективов с требованием освобождения Анджелы была и моя. Во-вторых, “прощупать” реакцию преимущественно “белого” зала на выразителя не слишком популярных в Америке левых взглядов. В-третьих, просто посмотреть на человека-легенду.

Дэвис 60 лет, но выглядит не больше чем на сорок: стройная, гибкая, изящная — настоящая пантера. Только вместо знаменитой “копны”, прическа а ля Вупи Голдберг. Манера речи профессионального лектора: интеллигентная, четкая, ясная, логичная, с обязательным для американской аудитории юмором.

Мои надежды на интервью не оправдались. Не помогла даже ударная заготовка о моем “решающем вкладе” в ее освобождение. Дэвис поблагодарила меня за столь отважный поступок с извинением: она не распоряжается своим временем в Луисвилле. И действительно, через несколько минут ее умыкнули кураторы и организаторы встречи. Единственное, что мне удалось, это несколько раз ее “щелкнуть”.

В 1976 году в нашем городе с “черной пантерой” случился казус. Во время ее визита в Луисвилл одна из церквей преподнесла Дэвис символический ключ от города. Мэрия срочно потребовала вернуть дар и признала действия церкви выходящими за пределы ее компетенции. 27 лет спустя та же мэрия, правда в ином составе, делает прием в честь “экстремистки, радикалки и коммунистки” и вручает ей ключи от города. Кроме того, калифорнийской профессорше присвоен титул “полковника Кентукки” и звание почетного капитана “Красавицы Луисвилла” — старейшего в стране парохода, ровесника “Титаника”.

Да, времена меняются, и мы меняемся вместе с ними.

Казалось бы, что общего с президентом Авраамом Линкольном имеет смотрительница музея-усадьбы “Фармингтон” Дебра Спиринг? Прямой связи, конечно, не просматривается, но косвенная — очевидна.

Но вначале немного истории. Родовое поместье “Фармингтон” находится в городской черте современного Луисвилла. Основал его Джон Спид — один из крупнейших латифундистов и рабовладельцев в штате Кентукки. После Гражданской войны имение продали, а в 1958 году его купил Фонд исторических строений штата, и с тех пор там работает Дом-музей истории рабства в Кентукки.

По существующим в Америке правилам во всех музеях есть свои попечительские советы, изыскивающие средства на содержание и определяющие приоритеты работы. Цвет кожи членов попечительского совета музея “Фармингтон” был бы третьестепенным, если б не одно обстоятельство.

Когда смотритель Дебра Спиринг приступила к своим обязанностям, то поразилась: вверенный ей музей — своего рода “магнолия в лунном сиянии”. На американском слэнге это означает приукрасить, выдать желаемое за действительное. Если совершить экскурсию по усадьбе, можно подумать, что лучшего времени в истории штата не было. Ни один из экспонатов не свидетельствует о подневольном труде, насильственном разделении семей, продаже рабов, издевательств над черными невольниками и полной безнаказанности рабовладельцев. В музее тотально фальсифицированы даты, факты, документы.

Сама Дебра Спиринг белая, но, прежде всего, честный исследователь, восстала против очевидной предвзятости, подтасовки и фальсификации истории. Последней каплей, переполнившей чашу ее терпения, стала экспозиция, посвященная трем поколениям бывших владельцев усадьбы. В ней плантаторы Спид предстают чуть ли не отцами родными и благодетелями своих рабов.

От “неудобной” Спиринг попечительский совет отделался классически просто: сначала у нее “возникли” конфликты с директриссой, затем демократическим большинством голосов провели увольнение ввиду “неуживчивости характера”.

Хотя настоящая причина не в конфликте невзлюбивших друг друга дам, а в... Аврааме Линкольне.

Будущий великий президент и политическая икона страны в молодости дружил с сыном хозяина усадьбы и был там частым гостем. В конце концов, политически корректный и хороший Линкольн априори не мог быть в приятельских отношениях с плохими, отсталыми рабовладельцами и подмачивать свою безупречную биографию для потомства.

Похоже, эта простая истина не доходит до Дебры Спиринг. Что ж, тем хуже для нее.

Если бы в США случилась негритянская революция по типу большевистской, роль черного Маркса была бы уготована Мартину Лютеру Кингу, а в Политбюро вошли бы “профессиональные революционеры”. Такие, как Роза Спаркс, Джесси Джексон, Родни Кинг... У каждого свои заслуги перед историей. Кто-то первым не уступил место белому в автобусе, кто-то первым попытался войти в белый класс, кто-то спьяну поставил на уши Лос-Анджелес, кто-то первым сказал: I have a dream...

Негр Лиман Джонсон отличился на ниве образования. Полвека назад он решил попасть в Кентуккский университет, правила которого недвусмысленно запрещали совместное обучение белых и черных. Лиман не стал устраивать голодовки или отстреливать белых, а поступил чисто по-американски — подал на университет в суд. Благо, в сегрегированной стране не додумались запретить черным судиться.

К всеобщему изумлению, Джонсон выиграл иск и получил право на обучение. В отличие от других штатов Юга, тогдашний губернатор Кентукки Эрл Клементс не стал выставлять национальную гвардию на подступах к университету, и Лиман спокойно проучился три года на педагогическом факультете. Вслед за ним черные студенты появились на инженерном, фармацевтическом и юридическом факультетах.

В своем абсолютном большинстве профессиональные борцы за правое дело — студенты-недоучки. Лиман Джонсон не миновал сей чаши. Не завершив образования в Кентукки, он принципиально подался в Вирджинийский, а затем, в Мичиганский университеты, уже не за знаниями, а за созданием прецедентов. Он так и не получил университетского диплома, что не помешало ему потом стать почетным доктором Кентуккского университета — за достижения в области десегрегации высшего образования в США.

С тех пор прошло полвека. Сегодняшние университеты и колледжи принимают студентов не по признаку цвета кожи, а за силу ума и... мышц. Я не оговорился. Как и в бывшем СССР, американские спортсмены получают “корочки” за голы, очки и секунды. А в этой области черные на голову выше белых. Судя по составам спортивных команд того же Кентуккского университета, можно подумать, что там обучаются, в основном, афро-американцы. На самом деле, их всего 1300 из 24000 — процентное соотношение примерно такое же, как в целом по штату между цветным и белым населением штата. Лиман Джонсон может гордиться этим результатом.

Ку-Клукс-Клан против “Черных пантер”

“Кроха внук к грандма пришел, и спросила кроха...” Черная бабушка едва не лишилась чувств, но не от вопроса, а от темы заданного внуку сочинения. И, придя в себя, тут же помчалась со школьной тетрадкой в местное отделение NAACP — Ассоциацию содействия прогрессу цветного населения. Функционеры свое дело знали туго и сходу ударили во все набаты средств массовой информации. Школьный официоз города Сиракьюз, штат Индиана, как и положено в таких случаях, стал божиться в расовой любви и клясться принять меры.

Поводом для шума явилось классное задание белой учительницы четверокашкам: написать сочинение о Ку-Клукс-Клане. Тему не она сама придумала, а взяла из обязательной программы по истории расизма в Индиане. Но бес дернул учительницу к теме отнестись творчески. В вопросе: “По каким мотивам вы бы не вступили в ККК?”, она опустила отрицательную частицу “не”.

Политически некорректные потомки Финна и Сойера, не мудрствуя лукаво, ответили: “Биг фан!” и “Мы устали от черных!” Потомок дяди Тома, как мы уже знаем, побежал к бабушке. Незадачливую учительницу немедля отстранили от работы. И правильно, расовая тема — вещь деликатная и требует тонкого подхода. Если б не одно “но”.

В соседней школе — в основном, черной — учитель пошел тем же путем, что и его белая коллега. Рассказывая об экстремистской негритянской организации “Черные пантеры”, он задал ученикам вопрос: “Хотели бы они к ним присоединиться?” Подавляющее большинство учеников выразили такое желание. И никто из белых родителей не стал жаловаться — у них нет своих организаций по защите расового достоинства.

Хотя могли бы в ту же NACCP. Если судить по названию, Ассоциация стоит на страже прав “цветного населения”, а кто сказал, что нет белого цвета?

Африканский клон Соединенных Штатов

Беженка Дорис Харрис в американский штат Кентукки прибыла из либерийского района Кентукки. А еще точнее, из либерийского городка Клэй-Эшланд в кентуккский город Лексингтон. И больше того, “из Сибири в Сибирь”, с одной исторической родины на другую. В XIX веке ее прапрадед был репатриирован в Африку из кентуккского Лексингтона.

Чтобы разобраться в этой казуистике, надо вернуться в начало XIX века. В среде “продвинутой” американской интеллигенции были в моде идеи французских просветителей о всеобщем равенстве, счастье и братстве. Естественно, рабство считалось пережитком проклятого прошлого, и самым радикальным и безболезненным способом разрешения этой проблемы казалась репатриация рабов в Африку. Для ее реализации в 1815 году было основано Американское колониальное общество.

После долгих дебатов было определено место будущих поселений — на берегу Атлантики, между нынешними Кот-д’Ивуаром и Сьерра-Леоне. После “уговоров” под дулами ружей местные царьки “согласились” подарить своим заокеанским собратьям земли вдоль реки св. Павла. В 1821 году там возникло первое поселение репатриантов. В честь президента США Джеймса Монро его назвали Монровией.

В принципе, для всех черных колонистов Соединенные Штаты были неласковой, но реальной родиной, и отнюдь не все добровольно и охотно возвращались на абстрактную историческую. Как и эмигранты из Европы в Америке, так и освобожденные рабы в Африке, стали называть новые места на привычный лад. Только вместо американских Парижей и Лондонов, появились африканские Симпсонвили и Бардстауны.

В 1833 году кентуккский филиал Американского колониального общества прикупил рядом с уже освоенными территориями сорок квадратных миль земли и отправил туда сто черных “целинников”. Переселенцы назвали это место Кентукки, а новый “форпост” Клэй-Эшландом. Опять же во славу знаменитого в те времена политика штата Генри Клэя, чей дом в Лексингтоне звался Эшланд. Позднее самым популярным праздником в либерийском Кентукки стали американские кентуккские дерби.

Поначалу новая африканская колония управлялась белыми назначенцами из метрополии, но в 1841 году был избран первый черный губернатор. До полной самостоятельности оставался один шаг, и колонисты его сделали. Через шесть лет территория была объявлена независимым государством Либерией (от liberty — свобода). Колонисты умственно не перенапрягались и слямзили у США конституцию и систему госустройства: Либерия стала первой республикой на африканском континенте. По пути скопировали флаг, гимн, государственный язык и название валюты. Так что поговорка о том, что доллар и в Африке доллар, стопроцентно верна. Несмотря на такую исключительную верноподданность, обиженная метрополия признала независимость своего африканского “клона” лишь пятнадцать лет спустя.

И самое парадоксальное. Вчерашние “холопы” скопировали вчерашнего “барина” в том, чего казалось никогда не должно быть — они стали превращать в рабов менее “цивилизованных” собратьев. Официальная система рабства просуществовала в “республике Свободы” до тридцатых годов XX-го века и была отменена лишь после сильнейшего нажима Лиги наций. Однако до сих пор коренные туземцы — граждане второго сорта, без права голоса. Полноправными считаются лишь потомки первых репатриантов из Соединенных Штатов.

С учетом столь “близкого родства” Либерия на протяжении полутора столетий была в зоне особого внимания могущественной мировой державы. США постоянно оказывали Либерии политическую, экономическую, дипломатическую и военную помощь. Однако форпост западной демократии на Черном континенте в 70-х гг. прошлого века показал дяде Сэму большой кукиш и переметнулся в соцлагерь. Путь к социализму для европейцев заканчивался тупиком, для африканцев — хаосом. Либерия не была исключением. Больше того, потеря идеологических ориентиров усугубилась типичными для Африки межплеменными раздорами, всеобщей коррупцией, диктатурой и тиранией.

Каков итог полуторавекового американского эксперимента на африканской земле?

Так называемая либерийская промышленность держится на трех хилых китах: деревообработка, пальмовое масло, алмазы. 75% населения заняты в сельском хозяйстве, большей частью примитивном. Среднегодовой доход на душу населения — 140 долларов. 80% живут за чертой бедности. Средняя продолжительность жизни — 41 год. В результате 12-летней гражданской войны из 3,5 миллионного населения погибли несколько сот тысяч человек, полмиллиона сбежали из страны.

История иногда преподносит наглядные уроки. Большинство южных штатов США — бывшие мексиканские территории. Опять же полтора века назад США брали их силой. Сегодня силой отбрыкиваются от полчищ гордых мексиканцев, пытающихся любыми способами попасть “под пяту” завоевателей. Уровень жизни по обе стороны границы несравним. Казалось бы, кто не дает мексиканцам жить по-американски? Ан нет, не получается.

Кто не давал черным репатриантам делать жизнь с Америки? Ан нет, получилось по-черномырдински “хотели как лучше, а вышло как всегда”. Флага, гимна, конституции и доллара оказалось недостаточным, чтобы жить на американском уровне. Но полутора веков хватило, чтобы клон США стал стопроцентным африканцем.

Дорис Харрис из страны предков вернулась в страну прадедов. Круг замкнулся. Историей правят не только закономерности, но и парадоксы.