В этом году исполняется 40 лет с тех пор, как Василий Аксёнов завершил роман «Остров Крым». Шли последние годы «эпохи застоя», но мы этого ещё не знали - эпоха-то шла, а вот само название появилось много позже. Ещё не громыхнул Чернобыль и не стартовал роковой ввод советских войск в Афганистан - предвестник стремительного подъема исламского радикализма и бесчисленных трагедий последующих лет. Ещё не разыгралась чехарда генсеков и Андропов только строил планы о том, как занять место первого лица в государстве. Ещё 12 лет оставалось существовать «нерушимому Союзу Республик Свободных». Те, у кого сейчас рождаются первые внуки, ещё не начали учить алгебру. А Василий Аксёнов уже поставил последнюю точку в своем романе-предвестнике, который через два года будет опубликован на Западе, а в России лишь в 1990 г., при позднем Горбачёве.
Своей самой первой повестью «Звездный билет», опубликованной в «Юности» в 1961 г., Аксенов принёс в литературу пронзительно свежий глоток свободы. На гребне недолговечной Хрущевской оттепели его герои, вполне ещё советские, но уже раскрепощенные молодые люди, выходили в жизнь из 30-летнего сталинского рабства. Это они, герои «Звездного Билета» и «Апельсинов из Марокко», и вместе с ними мы, юные читатели Аксенова, составили последнее поколение шестидесятников и, хотя ещё поистине наивно верили в «идеалы коммунизма», уже не могли воспринимать ни заскорузлую машину подавления, ни одномерность общественного развития. Но оттепель кончилась, так и не перейдя в весну.
Ко времени написания «Острова» Аксёнов, писатель, легендарно популярный среди молодёжи и интеллигенции, автор произведений, официально объявленных «несоветскими», в СССР стал запретным для печати - за исключением заказываемых «сверху» киносценариев. В довершение всего, он выступил в роли редактора журнала «Метрополь», выпущенного крохотным тиражом в обход цензуры. Это вызвало особую ярость властей. Аксёнова «приглашали» на «беседы» в КГБ и предупреждали о недопустимости зарубежных публикаций. По некоторым данным, на него было совершено покушение - навстречу машине Аксёнова, в которой он ехал с женой Майей, со встречной полосы выскочил огромный грузовик.
Столкновения чудом удалось избежать. В 1981 г. Аксёнов едет по приглашению в США читать лекции. Думаю, что это приглашение было либо инспирировано, либо охотно использовано властями. Вскоре его извещают через посольство о лишении советского гражданства. После 9-летнего пребывания в Америке, где он преподаёт в различных университетах и продолжает писать, Аксёнов приезжает в Москву в 1989 г. Ему устраивают торжественный приём и возвращают гражданство. Затем Аксёнов живет во Франции, иногда наезжая в Россию.
«Остров Крым» - антиутопия, альтернативная история, драма, убийственная сатира и даже отчасти детектив. Сюжет романа строится на предположении, что Крым - это не полуостров, а остров. И единственная территория, которую, по случайности, удалось отстоять Белой армии барона Врангеля. Через несколько лет, после ухода от власти барона, на острове создаётся демократическая республика, богатая и процветающая. Государство наподобие Гонконга или Сингапура, такое же интернациональное, но с большей свободой и большей приверженностью Западу. На счастливом тёплом острове имеется избыток всего: еды, роскошного жилья, шикарных автомобилей, развлечений, свободы слова и любых других свобод.
В небольшом государстве даже создана сильная, вполне боеспособная армия с современным вооружением - упоминается, что крымчане одержали победу в войне с Турцией (здесь автор проигнорировал фактор НАТО). И вот второе и третье поколение островитян, привыкших ко всевозможным удобствам, благам и свободам западной цивилизации, совершенно иррационально начинают тяготеть к континентальной «империи зла». Лидером движения СОС (Союз Общей Судьбы) оказывается главный герой романа, влиятельный редактор популярной газеты Лучников, сын одного из «отцов-основателей» государства.
Обаятельный плейбой, российский патриот и западник одновременно, он чётко осознает гибельность пути, к которому призывает своих последователей (вспоминаются слова Высоцкого - «чую с гибельным восторгом - пропадаю, пропадаю!») , но свернуть в сторону не желает, да и оказывается не в силах. Слишком велика инерция саморазрушения. Многочисленные сексуальные связи Лучникова и его окружения, отмеченные рядом авторов рецензий, символизируют ни что иное, как «пир во время чумы».
Не менее, а пожалуй, и более чем Лучников, интересен образ Кузенкова - высокопоставленного чиновника ЦК КПСС, друга Лучникова, по долгу службы, «курирующего» Остров. Он отлично знает и даже любит это небольшое государство свободы и изобилия, как любили и ценили щедроты удобств и товаров Запада работники советских учреждений за границей. Кузенков - преданный коммунист, опытный бюрократ и умный человек, прекрасно понимает, чем обернётся для бесхитростных жителей «Крыма» присоединение к Советскому Союзу. На всякий случай,«высшие лица» на партийном Олимпе прозрачно намекают Кузенкову, что им известно о его матери-еврейке (тяжкий грех и компромат в глазах партийных вождей!).
Присланный на Остров готовить вторжение, Кузенков безуспешно пытается объяснить хотя бы отдельным людям всю гибельность готовящегося действа и в конце романа практически отвергает политику «родной партии». Не навеян ли его образ родителями Аксенова? Ведь и они являлись фанатичными коммунистами 20-х и 30-х, подверглись репрессиям в 37-м и пришли к отрицанию коммунизма в 60-х, в особенности мать, Евгения Семеновна, еврейка, как и мать Кузенкова.
Не вполне внятную нагрузку несёт в романе ещё один друг Лучникова, втихомолку диссидентствующий режиссёр с подозрительной фамилией Гангут. Гангуту, типичному московскому интеллигенту, практически все равно, с кем глушить водку, лишь бы хоть на время отвлечься от удушающего «социалистического» бытия, а уехать, как многие, он пока не решается. Впрочем, в конце романа это самое бытие становится настолько невыносимым, что Гангут все-таки обзаводится американским паспортом.
Крым, и в самом деле, представляет собой почти что остров - его соединяет с материком только узкий Перекопский перешеек шириной от 5 до 7 км. Геополитическое значение Крыма как территории, имеющей выход к Чёрному и Азовскому морям и обеспечивающей легкий доступ к Восточному Средиземноморью, Балканам, Ближнему и Среднему Востоку, сделало его весьма притягательным с древних времён. Дмитрий Быков в одном из своих выступлений полушутливо охарактеризовал влечение к захвату Крыма со стороны окружающих империй как нечто близкое к сексуальному[1]. В течение своей чрезвычайно насыщенной истории Крым находился, полностью или частично, под властью Древних Греции и Рима, Боспорского царства, Персии, Византийской империи, Генуэзской республики, Хазарского каганата, Татаро-монгольской Золотой Орды, России и Украины. С середины 15-го и до конца 18-го века на полуострове существовало Крымское Ханство, вассальное государство необъятной Оттоманской империи. Вооруженные отряды Ханства совершали частые набеги на Русь и захватили за этот период около 2-х млн рабов, проданных на многочисленных оттоманских рынках.
В 1783 г. Крым был присоединён к России Екатериной II. Богатейшая история оставила здесь следы множества культур и цивилизаций. Простой пример - среди депортированных Сталиным народов Крыма были немцы, татары, греки, итальянцы, армяне и болгары. Заодно с татарами, в депортационные списки попали турки, караимы и цыгане.
Вряд ли те, кто не достиг по меньшей мере студенческого возраста к моменту распада Союза, смогут адекватно оценить сцены из жизни 70-х, описывающие дефицит любых товаров в советских магазинах, одуревших от вседозволенности и роскоши коммунистических бонз высшего ранга, функционеров КГБ и рефлексирующих «кухонных диссидентов». А вот набирающую силу партию русских националистов в верхушке советской властной элиты и зарождение радикальных исламистов в кругах мусульман представить себе довольно легко.
Дрожь берет перед силой предвидения писателя - предвидения, применимого не только к России, но и к современной Америке. Роман столь глубок и неодномерен, что допускает множественные трактовки.В общем виде, здесь применимо знаменитое библейское утверждение, гласящее, что благими намерениями выстроена дорога в ад. Некоторые рецензенты[2] «Крыма» указывают на подразумевавшийся Аксёновым «комплекс вины» русской интеллигенции перед народом. Интеллигенция непременно желает иметь с народом «общую судьбу», пусть и наполненную лишениями и отсутствием свобод. Допускаю, что подобная интерпретация возможна. Живой пример тому - «сменовеховцы».
Однако Аксёнов, на мой взгляд, сделал куда более широкое обобщение. Современное западное общество многих стран Европы (Франции, Германии, Бельгии, Швеции, Норвегии и др.), а теперь уже и США и Канады, серьёзно больно. Больно чувством вины за свои «привилегии» перед «развивающимися странами» и вытекающими из этого чувства обманчиво-позитивными, но в реальности гибельными для нашей цивилизации тенденциями глобализма, открытых границ, попустительства чуждым культурам, надуманной идеей о всеобщем (незаработанном) праве на равенство образа жизни. Оно заражено вирусом вывернутого наизнанку либерализма, который яростно атакует свободу слова для инакомыслящих, иммиграционную службу, правоохранительные органы и другие государственные институты. Одним из симптомов этой болезни общества являются разрушительные по своей сути действия американских судей-активистов, отвергающие любые указы президента, направленные на укрепление безопасности страны.
Аксёнов детально обрисовал, как в результате охватившего население «Крыма» повального психоза на тему «единства судьбы» прекраснодушные островитяне оказываются безжалостно раздавленными военной машиной континентального соседа. Что ж, мы становимся свидетелями и современниками пугающе схожих явлений. Вот и реальный Крым опять присоединён к России. Вот и Гонконг официально вошёл в состав КНР, хотя, в соответствии с принятой Совместной Декларацией, он сохранит существующий режим правления до 2047 г.
Могу, однако, предположить, что китайские коммунисты с восточной хитростью осуществляют мягкую, малозаметную на каждом этапе, ползучую аннексию. Та же участь постепенного «расплавления» существующей цивилизации, пусть и с несколько иными методами и с более растянутыми временными рамками, может ожидать и весь Западный мир, поддайся он фальшивому обаянию социализма. Роман-предостережение Аксёнова из 70-х годов прошлого века напоминает нам о таком варианте развития событий. Хочу надеяться, что здравомыслящие силы Запада, и прежде всего Америки, все же смогут сохранить цивилизацию частной инициативы, свободы и процветания. К счастью, для этого имеются реальные предпосылки.
Прочитать роман можно здесь
[2] Рустем Вахитов “Василий Аксёнов как зеркало либеральной контрреволюции” http://hrono.ru/text/2006/vahi12_06.html
Добавить комментарий