Федя

Когда в зоне побег, геморрой возникает у всех. Не буквально, как вы понимаете. Но и фигуральный – тоже радость маленькая. Не важно, кто «рванул»: авторитетный ли сиделец или шнырь психанувший, вор или мужик – не суть. Поднимают всех по тревоге, начальство наезжает, злится, орёт, ставит задачи так, словно без их ценных указаний все пойдут по домам футбол по телеку смотреть или в очередь в столовую станут за дополнительным компотом. 

Какие причины побега – это вторично. Весточка ли из дома через слухи и домыслы, что у бабы другой, или давно не приезжала жёнка с передачей… То ли прессанули арестанта и ожидает он, что огорчат его до невозможности, и уж лучше срок себе добавить, чем совсем его остановить: досрочно, с оформлением официального акта о несчастном случае на территории. Может, и косяк упорол… В общем, причины могут быть самые разные и неожиданные, иногда до глупости. 

Беглецы зачастую действуют предсказуемо до абсурда, но бывает и наоборот, такой изощрённый способ изобретут – куда там профессуре с теоремами по математике или психологическими силлогизмами. Сорвавшихся мало волнуют темы гуманизма и человеколюбия, контингент ведь изначально подбирается не из читального зала научной библиотеки. Исключительно по этой причине они бегут под ночь, в дождь, да и путь выбирают: бездорожье, лес, болото… Фу-у, какая неприятная неудобность. Для всех. Им-то самим хоть тоже сложно, но у рванувшего задача – уйти подальше и, если не достичь нужного адреса, то зашхериться таким образом, чтобы максимально затруднить поиск себя же. 

А вот тем, кто ловит, как? Во-первых, обшаривать приходится все возможные места, то есть залезать в такие закоулки, куда ни один нормальный человек добровольно не полезет: пыльные чердаки на гнилых стропилах, канализация, заброшенные сараи с зарослях крапивы и терновника… И это не самые «экзотические» места. Во-вторых, поисковики хотя и имеют моральный и численный перевес, но испытывают гораздо больший дискомфорт – им приходится совершать длительные пешие прогулки, после которых ноги даже не гудят – отваливаются. В-третьих… Перечислять можно ещё и ещё, однако, думаю, не стоит. Но всё же следует учесть, что нервы есть у всех, и они могут так напрягаться, что готовы лопнуть по малейшему поводу, если без разрядки. Вот и получается…

Вторые сутки пошли с тех пор, как обнаружили, что по месту временной прописки, которую ему определил на четыре года Ленинский районный суд за драку с тяжкими последствиями, один из осужденных, отсутствует. Звали беглеца Фёдор Фёдоров. Совсем без фантазии имечко. Если бы ещё и Фёдорович, но нет, хоть в отчестве разнообразие – Васильевич. Тем не менее, «погоняло» Фёдор Васильевич Фёдоров имел согласно всем законам бытовой логики – Федя. Тут тебе и имя, тут и фамилия, да и, если быть совсем откровенными, то по жизни он тоже – Федя. Не Фёдор, несмотря на свои тридцать семь, а именно Федя, и уж тем более ясно, что без отчества. Федя Федей… Простоватый, средней комплекции, слегка потёртой наружности, склонный к употреблению спиртосодержащих жидкостей шатен, но со своими понятиями о том, как себя вести, как с кем говорить, кого ударить и за что. Собственно оба раза за это сроки и получал.

Всё это капитан внутренней службы Быков узнал из дела, которое просматривал, когда Федю привезли на поселение во Льгов. Считалось, что он не особо опасен и может перевоспитаться без строгих, если не сказать жёстких, мер воздействия. Вот поэтому не за забор на «тройку» направили, а на поселение. Хоть и рядом, а режим всё же принципиально другой. Роман Сергеевич вспоминал, как перелистывал материалы и машинально отмечал мелочи, первая из которых – вторая ходка и почему-то на поселение – странно всё-таки, но не об этом сейчас. Да и давненько это было, уж более двух лет назад. 

Сейчас Быков чертыхаясь и матерясь, когда спотыкался или за ветку цеплялся, в составе группы прочёсывал многочисленные дворы ряда деревень, которые сливались, образуя длинные, запутанные для непосвящённого человека, трущобы под одним общим названием – Дьяконово: Лозовское, Митрофанова, Кораблёва, Половнёва… Рядом держался капитан Миронов, Быков с ним в отделе дознания вместе работал лет пять назад.

- Какой, на хрен, Дьяконово? - ругался Вовка Миронов. - Чего этот Федя сюда сунется? Сорок километров… Как он сюда за сутки-то пешком? Да и зачем?

- Вырос он тут, - коротко бросил Юрий Павлович, возрастной майор из управления. Ему бы давно, судя по сроку службы, в высоких кабинетах сидеть, в полковниках ходить, но выше замначальника отдела не поднялся и не поднимется теперь, пожалуй. Вот и топчет рядом с молодыми… Опыт, так сказать, передаёт… по навыкам личного осмотра означенной территории в ночное время и сложных погодных условиях.

- И что, что вырос? Когда то было? Чего бы ему… Он, падла, уж в другой области, поди, ханку глотает с корешами.

- А чего он рванул? – подал голос Алексей, молодой, недавно принятый на службу лейтенант – высокий, чуть сутулый парень, за которым по непонятным причинам уже прочно закрепилось прозвище Петручо: то ли от фамилии, то ли от наивного взгляда на некоторые вещи – словно Пьеро из сказки про Буратино.

Но вопрос остался без ответа. Кто же знает?

Офицеры шли по пустынной улице, подсвечивая себе фонариками и иногда разделялись, чтобы проверить тёмные, брошенные дома и сараи, что, вероятно, не приветствовалось инструкцией, но время дорого, поэтому и рисковали, суясь по одному в темноту, из которой можно было получить в любой момент палкой по голове или заточкой в бок. Ходили уже давно, а на календаре 17 октября. Вокруг - тишина брошенной деревни: нигде не скрипнет, никто не гавкнет.

- Что-то зябко, - поёживался Миронов, – слышь, Ром?

- Намекаешь? – сразу понял, о чём речь Быков.

- Да погодите вы, - благоразумно осторожничал майор, - давайте хоть этот участок отработаем.

- Ладно тебе, Палыч, проветримся ещё. По грамульке всего, - и Миронов потянул из-под куртки блеснувшую в свете фонаря фляжку.

Петручо метался взглядом по лицам более старших товарищей – неужели выпьют при исполнении? А может, это такая проверка – как он, поведётся? Не то, чтобы Леха совсем не употреблял - что ж он с Марса упал что ли? – но чтобы на службе, да ещё во время операции – это уж чересчур. Им же ещё после всего перед руководством показываться с докладом, да и вообще… мало ли что может случиться? Но коллеги не очень, видимо, беспокоились по этому вопросу, их больше волновало, сколько и когда: или по чуть-чуть сейчас, а потом ещё, или всё сразу, но чуть позже.

- Вы как хотите, - определился Владимир, - а я глотну.

И не откладывая обещанное в долгий ящик, свинтил крышечку у фляжки.

- Давай уж и мне, - протянул руку Быков.

- Ну, а ты потянешь? – спросил Миронов у Алексея.

- Я, наверное, не буду, - с неуверенностью в голосе ответил Петручо.

- Если уж пить, то всем, - заключил Палыч, забирая флягу у Быкова и тут же протягивая лейтенанту, - а то продашь ещё.

Молодой попятился, у него под ногами что-то хрустнуло, и он, проскользив по сырой глине, пропал. Только охнул и через секунду раздался чвакающий удар.

- Вот падла, - выругался майор, - куда он делся? Не дай бог разбился.

Быков с Мироновым посунулись ближе, подсвечивая фонариками. В земле темнел провал то ли большого старого погреба, то ли край котлована под новый дом.

- Эй, ты жив там? – наклонился к яме Быков.

- Вроде жив, - глухо ответила яма голосом лейтенанта.

- Вылезти сможешь?

- Мешает что-то.

Подсветили, а там, словно склад арматуры, и в центре в странной позе Петручо – завис, изогнувшись, с упором на одну руку и одну ногу, а вокруг всего тела штыри. И ведь что примечательно – ни одной царапины, только одежду порвал кое-где. В общем, вытащили парня общими усилиями. Лёху немного потряхивало, грязный…

- На, для профилактики, - снова сунул фляжку майор, - и не дуркуй.

На этот раз Петручо отказываться не стал и сделал пару приличных глотков.

- Да, паря, в рубашке, видать, ты родился, - покачал головой Палыч.

Группа продолжила поиск. Буквально через десяток дворов Быков услышал голоса.

- Тш-ш, есть кто-то, - прошептал он.

Офицеры собрались у забора, возле которого замер капитан. А он высматривал что-то через щель:

- Плохо видно, но там точно кто-то есть.

- Кто?

- А хрен его знает? Мужики какие-то.

И точно голоса гудели басовито, с характерными блатными словечками – по всему выходило, что несколько человек что-то обсуждают и эти несколько имеют отношение к местам заключения.

- Может, местные собрались? – предположил Палыч.

- Может, и местные, - пожал плечами Быков, - сейчас карточку сличим.

И внутреннего кармана достал снимок. 

- Нужно поближе подойти, определиться. 

- А, может, сразу их накрыть? – проявил инициативу Петручо.

- Глянь-ка, резвый какой, - подковырнул Миронов, - только что от фляжки шарахался, а тут накрыть собрался. Ты куда без полной картины?

- Так вон же карточка, - указал лейтенант.

- Лапоть, я тебе не про эту картинку. Ты вот например, знаешь, кто там, сколько их, что у них при себе. Их там, может, десяток и у каждого по калашу, а у нас на четверых две пукалки и наручники. Соображай…

Осторожно вошли во двор. Тихо, только голоса продолжали толковать что-то своё. Комната изнутри подсвечивалась лампочкой, пара окон светилась. Вокруг стола сидели четверо. На столе несколько бутылок пива и водки, нехитрая закуска. Несколько минут офицеры наблюдали за компанией, стараясь разобрать, о чём говорят. Но нет, ничего конкретного, что-то про автомобили.

Группа отошла чуть в сторону от окон. 

– Явно сидели, - поделился наблюдением Миронов, - у двоих точно перстни набиты.

- Да и по фене чешут, что поют, - добавил майор, – Думаю, все сидели, хотя мелочёвка.

- Нам не сидельцы нужны, - направил разговор в нужное русло Быков, - Федю заметили?

- Вот этот, который спиной, похож немного, - потыкал пальцем влево от себя Алексей, мол, тот, что был слева за столом.

- Мне тоже этот показался, - кивнул Быков.

- Будем вызывать кого или сами? - подобрался Миронов.

- Нас как раз по одному на каждого, - рассуждал Палыч, - оружие вряд ли у них есть. Да и не успеют, скорее всего.

Недолго посовещавшись и определив порядок действий, офицеры разобрали своих «подопечных». Федю должен был брать Быков. Аккуратно, стараясь не шуметь, зашли в прихожую и по команде майора распахнули дверь. 

- Лежать, суки. На двигаться, падлы. Дернись только, убью… - с такими криками УИНовцы вбежали в комнату и сразу набросились на компанию. Каждый из выпивающих получил по оплеухе. Двое сразу упали на пол и закрыли головы – руки действительно синели наколками:

- Всё, всё лежим, - эти бывалые, видимо, чётко усвоили, что если не сопротивляться властным крикам и действиям, – больше здоровья останется.

А двое не сообразили (в том числе и Федя), как поступить, и вскочили. Того, что сидел справа, Леха довольно быстро свалил парой сильных ударов и навалился сверху, а на Федю Быков наступал держа пистолет в одной руке и наручники в другой.

- Что, Федя, попался? 

- Какой Федя, не Федя я, - возражал тот.

- Лежать! Быстро на пол!

- Какого… - возмутился Федя, - что вам надо?

- Лежать! Не понял?

- Не понял…

Вот это он зря сказал, так как, пока Палыч контролировал двух уже лежащих, а Петручо разбирался со своим, на помощь к Быкову пришёл Миронов, и два капитана в четыре кулака и четыре ноги около минуты проводили предварительную работу по приведению задержанного в состояние готовности сотрудничать с органами правопорядка и вести беседу в «правильном» русле. В конце концов изрядно помятого Федю в наручниках усадили на табурет.

- Да, Федя, намотал ты себе срок не по мелочи, - тяжело дыша, констатировал Быков, - Считай, трёху накинул, а-то и пятерик.

- Может, стрельнем его, - неожиданно предложил Миронов.

- Да вы что, мужики, - зашлепал разбитыми губами задержанный, - за что стрелять?

- А за всё, - резко приблизив своё лицо к лицу задержанного прокричал капитан. 

- Не того вы взяли, - щурился заплывающим глазом Федя, - не Федя я вовсе.

Быков ещё раз посмотрел на своего подопечного, достал фото, долго сличал, переводя взгляд с плоского изображения на объёмный оригинал и в результате заключил:

- Не обманывайте меня, мистер.

Ну, то есть это он так бы сказал, если бы находился в других условиях, в другой компании, и касательно другого человека. На деле его фраза прозвучала гораздо грубее, короче, но зато доходчивее.

- Да не Федя я, - опять затянул задержанный. – Знаю я его, он тут вырос. Я за него с малых лет огребаю. Я – Захаров Дмитрий Кузьмич. Кого угодно спросите. Мы похожи. Федя, козёл, наделает фигни всякой, а я попадаю под раздачу. Не катит по жизни. Меня со школы за него бьют. А он, гад, везучий, всё время сбегал. Вы бы разобрались сначала, прежде чем по рёбрам пинать.

Естественно никого из задержанных не отпустили. Наоборот, доложили, вызвали помощь по радиостанции, отвезли куда положено, и… - что вы думаете? – отпустили чуть позже. Всех. Действительно к Феде никакого отношения не имели. Разве Захаров и то, только тем, что учился когда-то с ним в одной школе и жил в одной деревне. Информация, что ему постоянно по ошибке доставалось, подтвердилась – уж очень похожи оказались внешне. 

Фёдорова – Федю задержали через сутки на автостанции в другом районе, хотя и совсем другая группа.

Вообще-то, в тех деревнях, вокруг Дьяконова, редко какой мужик не сидел, так что в темноте, да ориентируясь на манеру говорить, в горячке, не трудно перепутать. Хорошо, что хоть так для них обошлось, несколькими зуботычинами. Все ведь на нервах. Опять же Петручо чуть не погиб, когда в яму на торчащую арматуру падал. А то что перепутали, что ж, бывает. «Близнец», несмотря на то, что числился по паспорту Захаровым Дмитрием Кузьмичом, он не только внешне был похож, по своей сути - Федя Федей.

А фляжку офицеры всё же «добили», но позже, когда сменились. Да и вообще, это же стресс всё-таки - розыск, силовое задержание… Как иначе?