Осень в Европе

[Продолжение. Начало в № 22 (33) от 19 ноября 2004 и № 23 (34) от 03 декабря 2004].

Ужинаем не просто на Монмартре, а в излюбленном ресторане парижской богемы и художников-импрессионистов. На стенах репродукции их работ. Сидим, как в немецких пивных, по обе стороны составленных впритык друг к другу столов. Нас развлекают колоритные шансонье. Трансвестит-гитарист и тощий, потрепанный богемной жизнью и алкоголем, аккордеонист с копной седых волос и в огромных черных очках. Трансвестит с синей щетиной под макияжем и крепкими волосатыми руками игриво подмигивает публике и потряхивает бюстом. Аккордеонист, словно пришибленный мешком, между песнями испуганно прикладывается к стаканчику. Певцы безголосы и жалки, наверное поэтому наш сердобольный Фарис отстегивает им сотню чаевых.

Свершаю гастрономический подвиг. Равняясь на соседа, заказываю живых устриц. Бедняги вплыли в мой желудок на волнах божоле. Иначе мне бы их не съесть. Остается попробовать лягушек и тогда я буду на “ты” с французской кухней.

* * *

Мулен-Руж — недешевое удовольствие. Около 90 евро с полбутылкой шампанского. Вообще-то, мы шли на Тулуз-Лотрека и парижский канкан, но хотеть не вредно. На деле представление больше смахивало на мечту Ипполита Матвеевича наяву: немного цирка, грудастые-топлесс дамские оркестры с танго-амапа, солянка из бразильского карнавала, немецких йодль, чардашей, Штрауса и русского “казачка”, вкрапления классического бурлеска.

После шоу неприятный сюрприз. Мулен-Руж находится на знаменитой Пигаль, пол-второго ночи, на выходе Мамаево побоище. Сотни дерущихся. Все гоняются за всеми с бутылками в руках и все бьют всех. Полиции не видно. Среди толпы много пьяных в драбадан парней в зеленых беретах и майках. Каким-то чудом нам удалось добраться до автобуса без потерь. Выяснилось, что завтра сборная Ирландии по футболу играет с Францией и по этому случаю такой “фейерверк”. Теперь я знаю, что футбольный фанат штука посерьезней автомата Калашникова.

Наутро последняя обзорная экскурсия по Парижу. Не выходя из автобуса. Посмотрите налево, посмотрите направо. Мне, как “парижанину со стажем”, становится скучно, да и пора ехать к дочери. Прощаюсь с автобусом, немного грустно, столько новых приятелей! Меня приглашают в Австралию, Новую Зеландию, Канаду, Шри Ланку, Бразилию. Спасибо, друзья, кто знает, может и встретимся. Земной шар такой большой, и такой маленький.

Еще два дня в Париже и очередная загранвылазка, на сей раз в Англию. На Лондон несколько поездов Eurostar в день. Мой билет на самый ранний, в 6:40. Успеваю тютелька в тютельку и даже прохожу таможенный контроль. Тоннель под Ламаншем — объект повышенной опасности и потенциально лакомый для террористов. Вагоны с огромными окнами, комфортные сидения, поезд практически бесшумный, не едет, а плывет и на приличной скорости. Ныряем под Ламанш на двадцать минут, ноль впечатлений, темная труба и мелькание тоннельных фонарей. Паромом наверняка интересней. Меловые скалы Дувра, граждане Кале с хлебом-солью...

Через три часа Лондон. На вокзале Ватерлоо беру завтрак в кафе, раскладываю туристическую карту, и Чапай начинает думать, как за два дня обскакать Лондон. Для нормальных людей нужна неделя. Карта оказалась толковой, и через полчаса у меня был готов стратегический план. Тактика тоже не исключалась. От Ватерлоо до Букингемского моста рукой подать, решаю двигаться на своих двоих.

* * *

Я должен быть счастлив, за дверями вокзала меня ожидала настоящая лондонская погода с моросью и противным холодным ветром, чего еще желать. Экзотика по полной программе! Но вместо чувства глубокого удовлетворения стала свербить мыслишка о тепле и крыше над головой, так и так ночлег будет нужен. Первый отель попадается у Букингемского моста. Номера с видом на Темзу, Биг Бен и Вестминстерское аббатство, цена пустяковая — всего 260 фунтов стерлингов за ночь. Переводить на родные баксы просто — умножай на два, не ошибешься. Получилось за 500. Икнув, я расхотел вид на Биг Бен. Мне чего-нибудь попроще.

Рядом с отелем колесо обозрения London Eye, построенное по случаю третьего тысячелетия. В ранний час и такую погоду желающих немного, поэтому попадаю без проблем. Вид впечатляющий: перечеркнутая мостами Темза в испарине тумана и размытая панорама огромного города. Неподалеку от выхода с аттракциона выставочный зал с портретами на афишах. Один лысый, с миндальными выпученными глазами, второй с усищами и явным приветом во взгляде. Ба, старые знакомые, куда я, туда они, Дали с Пикассо!

* * *

Лондон удобен для экскурсий. Главные туристические объекты тянутся вдоль Темзы, либо чуть в стороне. Перехожу Букингемский мост и стартую от парламента и Вестминстерского аббатства. Попасть вовнутрь не удается — все оцеплено полицейскими. Бобби терпеливо объясняют: сегодня и завтра Parliament Square будет блокирована защитниками прав животных. Действительно, вокруг памятника Черчиллю толпа с мегафонами и плакатами. На разгул британской демократии бесстрастно взирают конный Ричард Львиное сердце и пеший Кромвель.

* * *

Чуть наладилось с погодой, и жить стало веселее. К тому же неудача в Вестминстере компенсировалась тем, что я попал на развод караула и конный парад. Гуляю зигзагами: к Темзе, чуть вперед, снова от Темзы. Я с самого начала рассчитывал на поверхностное знакомство с Лондоном и поэтому не огорчаюсь, если куда-то не удается попасть, или что-то пропущу. Подряд идет сплошная история. Даунинг-стрит, Форин-офис, Адмиралтейство, Скотлэнд-ярд, Трафальгарская площадь с высоченной колонной адмирала Нельсона, Национальная галерея, Ковент-гарден, Королевская опера, Сити, громада собора св. Павла... После Франции и Испании уже не могу смотреть на эти cathedrals.

Снова оказываюсь на другой стороне Темзы, у шекспировского театра Globe. Не зайти “в гости” в дом отца английской драматургии и поэзии — непростительный грех. Все равно, что побывать в Пскове и не посетить Пушкинские горы.

* * *

Чертова погода меняется каждые полчаса. Пошел настоящий ливень. Я на подходе к Тауэру и Tower Bridge, но внезапно обрушиваются апатия и сокрушающая усталость, хочется одного — прилечь. Но где? Я бездомный. Такого, как в Лондоне, я не видел ни в одном европейском городе. В центре почти нет гостиниц. За несколько часов мне попались шесть-семь. Два крысятника без душа и с туалетом в коридоре за сотню долларов в ночь, остальные фешенебельные, по 500-700 минимум.

Мелькает трусливая мысль возвратиться в Париж ближайшим поездом, но зная нравы железнодорожников, нет никакой гарантии, что мой срочный билет окажется дешевле лондонского отеля. Искать же эти чертовы гостиницы по Лондону нет сил. Решаю прибегнуть к помощи таксистов, они все знают. Через 20 минут я в уютном номере гостиницы Comfort Inn, не так далеко от центра и по смехотворной цене — 83 фунта. В переводе на доллары выглядит вовсе не смешно — 164 бакса, за эти деньги в Штатах я снял бы номер-люкс, но в данный момент я счастлив. Душ, час в кровати, и снова, как огурчик. Время детское — five o’clock, но мысли не о чае, а предстоящем ужине и, конечно же, пиве. Какой Лондон без паба и пива? Сегодня я хочу комфорта и красивой заграничной жизни.

* * *

Лондон — самая своеобразная из европейских столиц, и главную непохожесть ей придают двухэтажные автобусы даблдеккеры и такси под ретро. И конечно же, левостороннее движение. С непривычки транспорт ожидаешь отовсюду, голова как на шарнире.

За вечер я сменил четырех таксистов. Все вежливые и непривычно для этой профессии щепетильные, сдают до последнего пенса. В евромелочи разобраться трудно, в английской подавно. А эта “мелочь” бывает до двух фунтов. При расчете протягиваю в окошечко ладонь, берите чаевые сколько считаете нужным. Выбирают монетку помельче. В Париже сгребли бы вместе с ладонью.

* * *

Сегодня у меня вечер имени Шерлока Холмса. Для начала знаменитая Бейкер-стрит. В доме великого сыщика всех времен и народов сувенирный магазин. Покупателей встречают мисс Хадсон и рослый бобби в мундире конца позапрошлого века. Они — для завлекаловки и позируют всем желающим. Но нужен еще кто-нибудь, себя щелкнуть. Прошу одного парня. Мой фотограф оказался поразительно тупым, никак не мог понять какую кнопку и когда нажать, замучил меня и флегматичного бобби. Чтобы загладить вину, покупаю пару ненужных сувениров.

Где-то рядом музей мадам Тюссо, но я этих восковых болванов насмотрелся по всей Америке и не хочется тратить зря драгоценное лондонское время. Снова такси, снова центр, немного блукаю в поисках Charing Cross и в боковом закоулке нахожу “Шерлок Холмс”. Внизу паб, наверху ресторан. Для начала отмечаюсь в пабе. Свободных мест нет ни за столиками, ни за стойкой, и посетители с кружками в руках мостятся, кто как сумеет.

В ресторане просторней. Небольшой зал, обитые красным плюшем стены с портретами сыщика, столы и стулья в викторианском стиле, меню — стейк Холмса, телятина Ватсона, отбивная Мориарти, пирог мисс Хадсон... В общем, что-то английское, безвкусное. Англичане не блещут в гастрономии. Одно утешение, в Германии еще хуже.

Гулять, так гулять, после ресторана иду еще в один переполненный паб. Опять клюю на имя. Princess of Wales. Моя вечерняя лондонская программа завершена и с чувством выполненного долга я могу ехать в гостиницу спать. Как у всякого добропорядочного британца, у меня есть крыша над головой.

* * *

Наутро осваиваю новые виды транспорта. До Вестминстера еду автобусом на втором этаже. Фан, мне сверху видно все... Выхожу на Виктория-стейшн. На сегодня у меня запланирован Лондон “второго эшелона”, но короткие расстояния на карте обманчивы, в реальности они оказываются гораздо длиннее. Пришлось отказаться от прогулки по Сохо и Чайна-тауну, от громадного Гайд-парка удалось “отхватить” лишь маленький кусочек — угол ораторов.

Петляю по Букингэм-роуд, Пиккадили, Пэлл-Мэлл, Конститьюшн-хилл. Эти улицы пересекают или идут вдоль изумительных лондонских парков: Гайд, Грин, Сент-Джеймс. Лондонская погода смилостивилась и подарила прекрасное солнечное утро. Подхожу к Букингэмскому дворцу, резиденции королевы Елизаветы, у огромных с золотом чугунных ворот дежурят гвардейцы, вполне дружелюбные и коммуникабельные для столь ответственной службы. Они охотно отвечают на вопросы туристов и не отказываются позировать. Из ворот выезжает карета с кучерами в ливреях. Никак королева едет на утренний променад?

* * *

Со вчерашнего дня остался невыполненный пункт — Тауэр. Я уже чуть-чуть ориентируюсь во времени и пространстве, до Тауэра надо чем-то ехать. Остался один неосвоенный вид транспорта — метро. Сказано — сделано. Лондонское метро — старейшее в мире. Мне трудно судить о нем в целом, но тот отрезок, по которому я ехал, произвел хорошее впечатление. Очень понятная схема, красивые светлые станции, комфортабельные поезда. Во всяком случае, лучше парижского.

Цены по линиям. Мой билет стоил полтора фунта. Хотя я ни черта не понимаю в экономике, однако нечаянно я открыл новый закон. То, что в США стоит один доллар, в Евросоюзе — один евро, в Англии — один фунт. Тяжесть валют — фактор второстепенный, на первом — психологический.

В Лондоне можно пропустить многое, Тауэр нельзя. За этими тысячелетними стенами рождались, правили и умирали короли, здесь писалась история монархии, государственная и личная. Тауэр был не только королевской резиденцией, но и “привилегированной” тюрьмой. На тауэрском лугу обезглавлены две жены Генриха VIII, Кэтрин Хауэрд и Анна Болейн. Сокровища британской королевской династии хранятся не в Букингэмском дворце, а в Тауэре. Здесь самый крупный в мире алмаз Кохинур, короны, монаршьи регалии и символы власти, личное оружие, посуда из злата-серебра. В одной из башен крутят нон-стоп кинохронику коронации Елизаветы, в следующей — персональные сидения всех королей в истории Англии. Примеряюсь, с кем бы из них посидеть. Выбираю Ричарда Львиное сердце. Сподобился.

Сегодня Лондон смотрится совершенно иначе. По литературе и фильмам у меня сложился стереотип британской столицы, как тяжелого и мрачного города. В действительности, Лондон великолепен. Наверное, не уступает Парижу. Хотя сравнивать их неправомерно, каждый хорош по-своему. Париж легок и элегантен, Лондон величав и мощен. Наверное, так и должен был выглядеть центр империи, владевшей половиной мира — вызывать у вассалов трепет и благоговение.

На прощание с Лондоном иду постоять на мосту Ватерлоо, отдать ностальгическую дань увлечению моей юности — английской мелодраме с божественной Вивьен Ли и великим Лоуренсом Оливье. Фильм “Мост Ватерлоо” я знал наизусть. Вивьен Ли была моей первой неразделенной любовью. Второй — аргентинская певица Лолита Торрес. Меня с отрочества тянуло на импортных женщин.

Очередной антракт между странами заполняю общением с семьей и парижскими местами, где еще не был. В частности, Пантеон. Идею национальной усыпальницы великих людей Франции понять можно, только как ее реализовать, если этих великих великое множество? И по каким критериям? Я с любовью отношусь к Дюма, но не уверен, что он более великий, чем Бальзак. Тем не менее, первый в Пантеоне, второй на кладбище Пер-Лашез. Думаю, не только иностранцам, но и самим французам мало о чем говорят имена Феликса Эбуэ, Виктора Шельшера или Рене Кассэна. Однако они почему-то в Пантеоне. Меня, конечно, об этом не спрашивали.

С другой стороны, насчет захоронений Виктора Гюго (он в одном склепе с Золя и Дюма), супругов Кюри, Вольтера и Руссо у меня никаких возражений.

* * *

Поезд из Парижа до Штутгарта идет шесть часов. Проезжаем Страсбург — столицу Евросоюза. За ним Германия. Опять никаких паспортов, никаких проверок, только билетные контролеры. В Штутгарт я еду случайно. Мой крестник из Литвы, узнав, что я буду во Франции, предложил мне заскочить по пути в Германию. У него под Штутгартом друзья — российские немцы. Идея мне приглянулась. После короткой интернетной переписки и обмена портретами мы быстро договорились — я еду на несколько дней в гости к Алексу и Свете Штольцам.

На вокзале мы с Алексом без проблем узнали друг друга и через двадцать минут уже ехали на его “Тойоте” в городок с названием почти из одних согласных — Гшвенд. Туда примерно час езды, и за это время я успел наслушаться от моего нового знакомого немало нелестного о Германии. От политики, состояния экономики до плохих дорог. На мой взгляд дорога, по которой мы ехали, выглядела прекрасно, и я про себя решил, что Алекс наверное приличный ворчун. Он не видел наших латаных-перелатанных, поскольку мы воюем с гидрой мирового терроризма, и нам не до дорог.

* * *

С хозяевами я быстро нашел общий язык и период притирания у нас был максимально коротким. Алекс работает на инженерной должности, Света техническим контролером на part-time. Фирмы разные, но в одном городке, за 15 километров от Гшвенда, и обе завязаны на автомобильную индустрию. Локальное отражение общегерманской ситуации, автомобилестроение — определяющая отрасль национальной экономики. Хорошо автомобильным концернам, хорошо немецкому народу.

Сегодняшняя ситуация далека от оптимизма. Автомобильная индустрия Германии в состоянии затяжного кризиса. Цены на автомобили не снижаются, а знаменитое немецкое качество катится вниз. Алекс и Света об этом знают не понаслышке. Каждая вторая-третья комплектующая деталь сделана черт знает в каких странах и с техническими отклонениями и браком. Падает конкурентоспособность немецких машин, падает спрос, падает прибыль, падает занятость, падает благосостояние народа. В немецких концернах — массовые сокращения рабочих мест и не по мелочи, а на десятки тысяч. От них цепная реакция по заводам и фирмам-поставщикам всей страны.

В больших городах закрытие бизнесов — драма, но еще есть шанс найти другую работу, в маленьких — трагедия. Куда пойти, если фирмешка практически была единственным работодателем на всю округу? А основная часть населения Германии живет как раз в таких городках.