Пусть старшие товарищи меня поправят, но скучная штука – история. Оно – конечно, катаклизмов и всякого рода кунштюков в ней хватает. Но изрек же старина Гегель максиму: дескать, история повторяется дважды, сначала в виде трагедии, потом в виде фарса. Маркс с Гегелем изволил милостиво согласиться, вот у нас и стали приписывать это соображение творцу научного коммунизма. А с Марксом, сами понимаете, не поспоришь. Повторяется - сволочь этакая! И становимся мы свидетелями явлений, которые были нами пережиты… Ну если не нами, то родителями нашими. Будто смотрим мы некий спектакль, меняются в нем актеры (как правило, на куда менее колоритных), а пьеска остается до отвращения знакомой.
И вот прошедшим летом колеса нашей истории с присущим, знакомым, отвратительным скрежетом в очередной раз провернулись, подтверждая максиму великого диалектика Гегеля. Государь наш принялся изгонять из своего ближнего круга своих… Пусть будет: корешей – не смог я подобрать другого более корректного слова. Рухнули в опалу министры, губернаторы, генералы. Рухнул даже глава президентской администрации Сергей Иванов, которого многие считали цесаревичем и который был издевательски брошен на какой-то природоохранный позорный пост (тут знатоки вспомнили про Николая Ежова, всесильного наркома внутренних дел, отправленного перед окончательной экзекуцией в ничего не значащее кресло министра водного хозяйства). Старую компанию сменили… Откровенно говоря, не знаю я - кто кого сменил: черт ногу сломит в этой чехарде. Публицисты мгновенно углядели в пертурбациях сталинский почерк: пахан на старости лет решил окончательно избавиться от соратников, которые знали его Кобой и мало кому интересным наркомом по делам национальностей. Нынешний кормчий тоже сообразил заменить друзей туманной кэбистской юности, знавших его истинные интеллектуальные возможности и прочие подробности его жизни… Заменить на слуг. На людишек, которые за возвышение будут ему благодарно преданы, ни в коем случае не посчитают себя равными хозяину, которые и помыслить себе не позволят о всяких тревожных глупостях, вроде дворцового переворота.
А до этого высочайшим указом была создана у нас национальная гвардия. И вроде как численность ее составит аж четыреста тысяч штыков. Да еще с полномочиями, которые невольно заставляют вспомнить времена военного коммунизма. За историческим аналогом дело, как вы понимаете, не стало: у Ивана Васильевича царя Грозного тоже ведь были свои гвардейцы с широкими полномочиями – только звались они опричниками (ох, неспроста в Орле вознамерились всеподданнейше возвести памятник сыноубийце, задницей – самым своим чувствительным местом – уловили, куда ветер подул). Сталин со своим карательным сверхаппаратом опричнину всячески одобрял, даром что ли запретил вторую серию эйзенштейновского «Ивана Грозного», в которой великий режиссер показал головорезов не в слишком радужном свете. Выходит, и наш сегодняшний вседержитель пошел по накатанному пути. Только и осталось, что сменить песью морду и метлу (причиндалы опричника) на какую-нибудь эффектную эмблему – помесь, скажем, амурского тигра и стерха. Правда, когда татары в очередной раз пошли на Москву, опричники, извините за выражение, обделались. И защищать отца родного на стали. Так что Иван Васильевич еще тогда в полной мере оценил мудрость грядущего плакатного изречения о сути спасения утопающих. Но это детали, это никому не интересные лишние подробности.
Интересные подробности имели место сразу по возвращении наших олимпийцев из Бразилии. Медалистов собрали в Кремле и одарили от щедрот государевых. После чего медалистов понесло: «Уважаемый В.В. Спасибо вам за то, что в нашей стране так любят спорт. Это всё ваша заслуга»... «От лица всех спортсменов хотелось бы сказать, В.В., спасибо»… «Хотелось бы, конечно, сказать большое спасибо вам, В.В., за то, что вы болеете спортом так же, как и мы»… «Хотелось бы сказать спасибо, В.В., за поддержку нашего вида спорта, за всё, за всё спасибо»… Сам В.В. выслушивал дифирамбы с благодушным пониманием и благосклонным одобрением. А как говорили-то, как витийствовали! Взахлеб, с предыханием, с горящими глазами и чуть ли не с простертыми руками. Станиславский, конечно, не поверил бы, но для провинциального самодеятельного театра – самое оно. Казалось, еще немного, и вошедшие в болезненный экстаз чемпионы понесут к ногам покорителя Крыма завоеванные ими медали. И еще казалось, что собравшиеся погружены в некое силовое поле, обороняющее их сознание от никуда не девшейся мыслишки: а не под чутким ли руководством величайшего дзюдоиста всех времен и народов наш спорт оказался в глубокой выгребной яме, от ароматов которой ему теперь долго не отмыться. Так что эта взращенная врагами народа мыслишка не мешала гению горнолыжного спорта на глазах не слишком изумленной публики становиться лучшим другом российских физкультурников… Повторяется история, господа, повторяется! В следующий раз в Кремль пригласят, скажем, ассенизаторов, отстоявших честь страны на международном конкурсе. И вождя, согласно старой традиции, торжественно объявят их лучшим другом и вдохновителем.
Да сколько этих исторических повторений, сколько аналогий с параллелями можно с легкостью отыскать в современной жизни России.
И вот, осмысливая, сопоставляя эти события, пребываю я в некотором томлении. Жду второго пришествия так и оставшейся незабвенной Лидии Феодосьевны Тимашук. Впрочем, она незабвенна для весьма узкого круга людей: для тех, кто жил в послевоенное время (много ли их осталось), и для тех, кто всерьез интересуется нашей историей (их, пожалуй, еще меньше). Потому, думаю, надо пояснить. Лидия Феодосьевна, врач кремлевской больницы, в 1948 году написала знаменитое письмо, в коем обвинила нескольких авторитетных профессоров медицины в неправильном лечении и смерти непоколебимого члена политбюро и пламенного ленинца Андрея Андреевича Жданова. Письмо это провалялось в органах до конца 1952 года. Но грянул девятнадцатый съезд партии, Сталин обрушился с убийственной (в самом прямом смысле) критикой на своих верных сподвижников… Вот тут письмишко-то и пригодилось. С него началось то самое дело врачей, за которым уже вздымался новый, неслыханный вал репрессий. Народ послушно и горячо требовал публичных казней на Красной площади и массовой депортации всех евреев за Полярный круг. Патриотке Тимашук 20 января 1953 года вручили орден Ленина. Но в марте Сталина снесли в мавзолей. И уже в начале апреля орденок у Лидии Феодосьевны отобрали. Однако в истории нашей она – доносчица - осталась.
С тех пор призрак Лидии Тимашук (хоть и померла она аж в 1983 году), как сказал бы тот же Маркс, бродит по России. После Сталина интенсивность доносов заметно поутихла. Но разве могло в нашей стране пропасть это ремесло, которое для немалого числа граждан сделалось – не побоимся высокого слова – призванием. Особенно хороши были доносы публичные… Чтобы, значит, с трибуны съезда советских писателей – под овации провонявших водкой и потом инженеров человеческих душ. Или на полполосы в «Правде», чтобы с последующими профессионально сочиненными письмами возмущенных рабочих и разгневанных крестьян. Но вот прошедшим летом призрак заметно активизировался. Того и гляди материализуется…
Властям, как и раньше, нужен неубиенный, простой, понятный плебсу предлог для окончательного закручивания гаек, для обособления страны, для уничтожения не то что инакомыслия, но и вообще возможности мыслить вне навязанных догм. Позарез требуется новая Тимашук с ее подметным письмишком… Она, разумеется, функция. Потому может принять любое обличье – например, знаменитого режиссера, неизвестного пенсионера, группы байкеров, иностранного перебежчика, укротителя тигров, бойкого журналиста, разворотливого бизнесмена. Ее, как таковой, вообще может не быть – современные технологии с легкостью создадут виртуального патриота-доносчика. Их может быть несколько, действовать они могут независимо друг от друга (так будет казаться). Один депутат пишет законопроект о запрете критики власти. Другой обрушивается на Интернет. А какая-нибудь женщина из народа истошно требует надеть на статую Давида трусы (кто не знает – это подлинный факт питерской жизни). Процесс, как говаривал Горбачев, уже идет. Так или иначе – она появится. Во всяком случае вероятность ее появления далека от нуля. История-то повторяется. Беда в том, что фарс в России практически не отличим от трагедии.
