Понимаю, дорогие читатели, что сейчас, когда в России происходят события исторической важности, вы хотите читать о них. У меня же сегодня тема другая. Буду писать о Пушкине – в феврале, а именно 10 февраля 1837 года, поэт скончался, прожив всего два дня после дуэли с Дантесом и полученной на ней смертельной раны в живот.
Как тут не вспомнить великого поэта, писателя и драматурга!
Pushkin._Avtoprotret.jpg
Пушкин. Автопротрет
С другой стороны, Пушкин актуален и сегодня, как и во все времена. Я прекрасно помню, как несколько лет назад один из митингов сторонников прав и свобод человека окончился совместным чтением знакомых всем пушкинских строк:
«Товарищ, верь! Взойдет она/Звезда пленительного счастья/Россия вспрянет ото сна/- И на обломках самовластья/Напишут наши имена».
У меня тогда, наблюдавшей это собрание издалека, сильно забилось сердце.
А совсем недавно в выступлении одного журналиста я услышала строчки из пушкинского послания в Сибирь: «Любовь и дружество до вас /Дойдут сквозь мрачные затворы/, Как в ваши каторжные норы/Доходит мой свободный глас!»
Ну, не чудо ли, что спустя более чем 200 лет, строчки поэта пришлись ко времени, и по содержанию, и по чувству, в них вложенному?
Что до «свободного гласа», то произведение, о котором я хочу написать, просто пронизано духом свободы. Оно писалось очень молодым – 20-летним – поэтом, писалось взахлеб, в ощущении творимого волшебства... Говорю о первой поэме Александра Сергеевича Пушкина «Руслан и Людмила», опубликованной в «Сыне отечества» за 1820 год.
7 февраля на канале КУЛЬТУРА прошла передача «Игра в бисер» Игоря Волгина, посвященная этой поэме.
Передача была живая, собрала интересных собеседников – поэтессу Надежду Кондакову, журналиста и филолога Александра Минкина, профессора МГУ Олега Клинга и поэта Егора Сергеева. Но ТВ вы посмотрите сами, я же хочу собрать воедино несколько своих разрозненных мыслей о поэме, много раз с детства мною читанной.
Итак, в чем была необычность «Руслана»? Почему поэма всколыхнула все читающее российское общество? Почему у многих на устах было, что пришел, если не гений, то необыкновенный талант? Читатели почувствовали свежую струю. После всевозможных эпических «Россияд», «Петрид», после неудачной попытки Карамзина создать «богатырскую сказку» «Илья Муромец» (1794), после опять же неудачной «старинной повести» Жуковского «Двенадцать спящих дев» (1817), скучных, с тяжелым и даже нелепым языком (у Карамзина в «Илье Муромце» я нашла «масло глаз»), чье действие неизвестно где происходит, - вдруг явилась поэма, легко читаемая, со стихами, которые хотелось повторять, с героями, которые как будто только вышли из русской истории.
Однако у поэмы были критики. Кое-кто встретил ее настороженно. Что им не нравилось? Тон. Юнец осмелился писать о «предках» («не скоро ели предки наши») в каком-то комическом ключе.
Герои, жившие во времена легендарного, воспетого в былинах, князя Владимира, подаются как вполне живые люди, со всеми присущими живым людям свойствами. Влюбленный Руслан не может на свадебном пиру ни есть, ни пить – такое возбуждение им владеет, вполне человеческая черта. Подчас автор позволяет себе над героями подшучивать.
Ruslan._Illyustraciya_Leonida_Vladimirskogo.jpg
Руслан. Иллюстрация Леонида Владимирского
Можно ли былинного богатыря сравнить с петухом? а пушкинский Руслан удостоился. А бесконечное подтрунивание над 17-летней Людмилой! Вы, конечно, помните: как она в волшебном саду Черномора провозглашает: «Не стану есть, не буду слушать, умру среди твоих садов». И сразу после этого: «Подумала – и стала кушать». И этот эпизод веселого подшучивания над героиней не единичен.
Мало того, «предкам» свойственна... чувственность, которой, казалось бы, должны быть начисто лишены окаменевшие герои прошлого, чье достоинство потомки должны свято и бережно охранять...
Но в поэме много эротических картин, даже завязка оказывается весьма нескромной – волшебник Черномор похищает новобрачную прямо с брачного ложа, так что остается не вполне проясненным, невеста она или уже жена Руслана. Предки порой напоминают героев французских романов, Людмила сравнивается с суровой Дельфирой, не в пользу последней.
Описывая «дела давно минувших дней», автор обращается за поддержкой к некой своей подружке – Климене, приготовившей «мстительный убор» (рога) для своего ревнивца-мужа. Ну нет для этого юнца ничего святого!
Юный Пушкин позволяет себе издевку и над старшим собратом, «Северным Орфеем» поэтом Жуковским (весело и с пониманием эту издевку принявшим). Один из соперников Руслана хазарский хан Ратмир встречает на своем пути нечто вроде «дома свиданий» в восточном духе, в котором автор «Руслана...» поселил героинь «старинной повести» Жуковского «Двенадцать спящих дев». У Василия Жуковского они были «невинными девами», впавшими в очарованный сон и ожидавшими своего избавителя, у Пушкина они стали насельницами восточного борделя.
Такое переплетение и сращение старого и нового, древнерусского и французского, серьезного и комического, такое подтрунивание над «стариной» - далеко не всем пришлось по нраву. Строгому Катенину поэма в этом смысле не понравилась, но даже он не мог не признать, что «в ней слышится слово, которое вырвалось на вольный простор жизни».
Ratmir.jpg
Ратмир. Иллюстрация Леонида Владимирского
Следующий момент - близость к фольклору. Есть или нет? В этом смысле, конечно же, очень народно «вступление», написанное спустя восемь лет и почти с тех самых пор включаемое в школьные хрестоматии. Итак, «У лукоморья дуб зеленый». Я села и разделила лист на две части – в левой помещала слова и фразеологизмы, встречающиеся в русских сказках, в правой – соответственно, не встречающиеся. В печатном варианте делаю горизонтальные колонки.
В русских народных сказках встречаются: Кот, Леший, Избушка на курьих ножках, Царевна в темнице, Бурый волк (обычно Серый), Ступа с Бабою Ягой, Царь Кащей, Русский дух, приговорка «Мед-пиво пил».
В русских народных сказках не встречаются (возможно, я не встречала): Дуб зеленый у моря, русалка, невиданные звери, лес и дол, полные видений, 30 витязей прекрасных с морским дядькой, королевич пленяет грозного царя, колдун несет богатыря.
Во второй колонке довольно много того, что в известных нам сборниках русских сказок не встречается. Пушкин мог слышать об этих «чудесах» от няни, взять в западном фольклоре, придумать. Мог читать в сборниках, сегодня нам мало известных.
В «Сказке о царе Салтане» он переделывает «30 витязей прекрасных» на «33 богатыря», а «дядьку их морского» заменяет на «Черномора». Причем, Черномор в той более поздней сказке имеет положительную коннотацию и не совпадает с мерзким карликом Черномором» из «Руслана и Людмилы». Здесь явная работа воображения. В той же сказке «О царе Салтане» мы встретим «зеленый дуб у моря».
Интересны «лес и дол», которые «видений полны». В русских сказках я такого не встречала, это что-то из романтических немецких сказок.
Lyudmila.jpg
Людмила. Иллюстрация Леонида Владимирского
А вообще по всей поэме разбросаны сказочные и былинные эпитеты и предметы: Владимир-солнце, борзые кони, богатырский меч, шапка-невидимка, живая и мертвая вода, употребляются и историзмы - бояре, дружина, терем, гридница.
Встречается фольклорный Лель, 4 раза в поэме вспоминается Баян – легендарный певец из «Слова о полку Игореве», находка рукописи которого произошла не в столь отдаленное от Пушкина время. Есть в поэме сказочный посул властителя – дочь в жены плюс полцарства за совершенный подвиг, есть сказочный мотив: витязи на распутье.
И все же сказать, что поэма написана в «народном стиле» нельзя. «Руслан» не напоминает сказки, написанные Пушкиным позже и словно созданные народной фантазией. «Руслан и Людмила» - произведение очень авторское и очень пушкинское, что в полной мере проявится впоследствии, недаром в поэме есть отсылки к пушкинской биографии, а также авторские ремарки, порой чрезвычайно комичные. С детства радуюсь одной из них:
Я каждый день, восстав от сна,
Благодарю сердечно бога,
За то, что в наши времена
Волшебников не так уж много.
Не правда ли, смешно и удивительно красиво? какие звучные рифмы, как упоительно льется стих... Раз пришлось к слову, приведу еще несколько таких же невероятно красивых четверостиший:
Мы весело, мы дружно бились
Делили дани и дары,
И с побежденными садились
За дружелюбные пиры.
А вот еще:
Свершились милые надежды
Любви готовятся дары,
Падут ревнивые одежды
На цареградские ковры.
А? Каково? На мой взгляд, редкостно хорошо.. .
Хочу сказать еще вот о чем. Вроде бы сказочная поэма, но в ней есть очень жизненные реалии. Меня поразило, что старик финн, рассказывая о своей молодости, упоминает, как он с другими морскими разбойниками влетели «в залив отчизны дорогой». Да это же Финский залив! Ну и ну!
При описании волшебного сада Черномора, где растут пальмы, мирты, апельсины, автор ссылается на царя Соломона, а также... на князя Тавриды. Понятно, что таковым было реальное лицо - князь Таврический, Григорий Потемкин.
Уже говорилось, что в поэме есть отсылка к Жуковскому, прозрачно названному «Северным Орфеем», а также «могил и рая верным жителем». Но это не все, Пушкин, памятуя о той отеческой роли, которую взял на себя Василий Андреевич по отношению к нему * пишет о нем так: «И музы ветреной моей/ Наперсник, пестун и хранитель». Как видим, это не помешало шалуну посмеяться над «старшим», а тому принять шутку как подобает нормальному человеку, наделенному чувством юмора и не обремененному манией величия.
Трудно не увидеть в этой ранней поэме Пушкина зародыш других его произведений, например, «Евгения Онегина», где автор также будет разговаривать с читателем, сочувствовать и давать свои оценки событиям и героям. Есть и текстуальные совпадения (уже не говорю, что оба произведения написаны одним стихотворным размером – четырехстопным ямбом). Но вот натыкаемся на строчку: «И снится вещий сон герою» - и как тут не вспомнить «И снится чудный сон Татьяне»?
Вещий сон, в котором отразится будущее, снится и Руслану, и Татьяне.
Встретилась мне и строчка, напомнившая о «Полтаве», и тоже уже не говорю об описании «битвы с печенегами» в «Руслане», своей динамикой, скоплением выразительных глаголов сильно напоминающем картину «полтавского боя». А строчка, напомнившая «Полтаву», – вот она: «И день настал...». В «Полтаве» так начинается последняя яркая глава в жизни гетмана:
«И день настал. Встаёт с одра/ Мазепа, сей страдалец хилый,/ Сей труп живой, ещё вчера./ Стонавший слабо над могилой,/ Теперь он мощный враг Петра...
Полет витязя с колдуном. Не начало ли это многочисленных полетов – одиночных и парных – в русской литературе? Наберется их приличное число. А как этот полет описан! Мы видим землю сверху, наблюдаем, словно с борта самолета, как сменяется ее ландшафт: «летят над мрачными лесами/, летят над дикими горами/, летят над бездною морской».
Еще одна вроде бы мелкая деталь, привлекшая мое внимание: Черномор живет в горах («среди своих ужасных гор»). Людмила видит из окна «гор вершины в однообразной белизне», снеговые равнины, обнаженный лес... Между тем, когда она выходит из своей спальни – перед ней сад, «прекраснее садов Армиды», и обвевает ее «ветер майский». Получается, что одно время года (осень, переходящая в зиму) наложилось на другое (поздняя весна), и протекают они одновременно. На меня от этой мысли дохнуло теорией Относительности, по которой время в разных местах течет неравномерно...
Но пора остановиться. Прошу простить мне разрозненность наблюдений, времени собрать их практически не было.
Очень была рада снова перечитать прелестную пушкинскую поэму – что и вам советую. Пушкин освежает душу, внушает оптимизм – и учит свободе, за стремление к которой, как мы знаем, он поплатился годами ссылки.
"Игра в бисер" с Игорем Волгиным. Александр Пушкин. "Руслан и Людмила" (смотреть)
-----------
* В письме к Вяземскому в 1815 году Жуковский пишет о Пушкине-лицеисте: «Нам всем надобно соединиться, чтобы помочь вырасти этому будущему гиганту, который всех нас перерастет».
***
Свободу Алексею Навальному и всем политическим заключенным! Долой полицейщину и произвол!
