Цветы от Маяковского — лирика и действительность

Имена Владимира Маяковского и Татьяны Яковлевой связаны историей пылкого увлечения, возникшего мгновенно при поездке поэта в Париж. Это могла быть любовь на всю жизнь, но она оказалась кратковременной. От неё осталась легенда о цветах "от Маяковского", которые в течение многих лет доставляли женщине посыльные даже после смерти поэта. При быстром прочтении — красиво, слезливо, романтично. 

Стою в Манхеттене на берегу Гудзонова залива. Вижу вдали символическую статую Свободы, некогда по морям, по волнам приплывшую из Парижа. 30 лет тому назад на нью-йоркском кладбище была похоронена Татьяна Яковлева. Закрываю глаза- и вместо памятника чудятся отблески увлечения Маяковского... И как бы прибрежные волны покачивают большой букет ярких цветов. На ленте, опоясывающей букет, надпись: цветы от Маяковского. Дыханье мгновенно перехватывает: прошёл почти век, а цветы всё идут. Ни время, ни континенты, ни океаны им нипочём! Вы скажете, что нечего завирать. Отвечу: не хуже, чем в рассказе. При внимательном сопоставлении с реальностью — развесистая клюква.

Я не ставлю себе задачу познакомить новых читателей с рассказом о цветочном романе Маяковского и Яковлевой. Прочесть такой рассказ можно на множестве сайтов интернета. Я хочу сконцентрироваться на двух моментах, не лишённых субъективности в оценках. Во-первых, на спекулятивности использования известных имён в недокументированных историях. Во-вторых, на версии авторства сентиментальной фантазии "Цветы от Маяковского".

Романтика рассказа — О цветах и пр. 

По сути, это рассказ о мерещащемся счастье. Если отойти от реальности несостоявшейся любви, то можно с девичьей слезой проглотить цветочную историю. 

Мне не известен, так сказать, канонический текст рассказа, публикации имеют нюансы. Трогательная история произошла с Маяковским в Париже, когда он влюбился в Татьяну Яковлеву. Пересказ рассказа дан с небольшими купюрами.

Владимир и Татьяна... Казалось, между ними не могло быть ничего общего. Он — современный поэт. Она вообще не воспринимала ни одного его слова — даже в реальной жизни. Яростный, неистовый, идущий напролом, живущий на последнем дыхании, он пугал ее своей безудержной страстью.

Маяковский сделал ей предложение, но уехал в Москву один. От этой мгновенно вспыхнувшей и не состоявшейся любви ему осталась тайная печаль. Ей остались цветы. 

Весь свой гонорар за парижские выступления Владимир Маяковский положил в банк на счет известной парижской цветочной фирмы с условием, чтобы несколько раз в неделю Татьяне Яковлевой приносили букет самых красивых и необычных цветов — гортензий, пармских фиалок, черных тюльпанов, чайных роз, орхидей, астр или хризантем.

Парижская фирма с солидным именем четко выполняла указания сумасбродного клиента — и с тех пор, невзирая на погоду и время года, из года в год в двери Татьяны Яковлевой стучались посыльные с букетами фантастической красоты и единственной фразой: "От Маяковского". 

Vladimir_Mayakovskiy_i_Tatyana_Yakovleva.jpg

Его не стало в тридцатом году — это известие ошеломило её, как удар неожиданной силы. Она уже привыкла, что он где-то есть и шлёт ей цветы. Они не виделись, но факт существования человека, который так её любит, влиял на всё происходящее с ней. Она уже не понимала, как будет жить дальше — без этой безумной любви, растворённой в цветах.

Говорят, что великая любовь сильнее смерти, но не всякому удаётся воплотить это утверждение в реальной жизни. Владимиру Маяковскому удалось. Цветы приносили в тридцатом, когда он умер, и в сороковом, когда о нем уже забыли. 

В годы Второй Мировой в оккупированном немцами Париже она выжила только потому, что продавала на бульваре эти роскошные букеты. Если каждый цветок был словом "люблю", то в течение нескольких лет слова его любви спасали её от голодной смерти.

Потом союзные войска освободили Париж, потом она вместе со всеми плакала от счастья, когда русские вошли в Берлин, — а букеты всё несли. Цветы от Маяковского стали теперь и парижской историей... 

Советский инженер Аркадий Рывлин услышал эту историю в юности, от своей матери и всегда мечтал узнать её продолжение. В семидесятых годах ему удалось попасть в Париж. Татьяна Яковлева охотно приняла своего соотечественника. Они долго беседовали обо всем на свете. В какой-то момент он спросил, правду ли говорят, возможно ли, чтобы столько лет подряд...

  в этот момент в дверь позвонили. Он никогда в жизни не видел такого роскошного букета. И из-за охапки этого сверкающего на солнце великолепия голос посыльного произнес: "От Маяковского".

* * *

Вспоминаются слова дуэта из великолепной оперетты Имре Кальмана "Сильва":

Пусть это был только сон, но какой дивный сон!

Я бегло прочёл этот рассказ со слезами умиления. Я не сентиментальный человек. Жизнь за многие годы немало потрепала мою душу. Но нежность проникает глубоко и находит отклик. Не сентиментальная сторона моего восприятия проскрипела сходу на деталях, плохо укладывающихся в положение и отношения исторических героев. Сразу подумалось: вот чего бы не хватало этому душевному рассказу, если бы его героев звали просто Таня и Володя и не было бы никакого упоминания о Маяковском и Яковлевой?.. Впрочем, я знаю, тогда бы слёзы полились потоком, потому что "миллион-миллион алых роз" не надо было бы совмещать с событиями реальной жизни. А она всегда хуже сказки. 

Штрихи биографий — даты, даты, даты

Попробую телеграфным стилем отметить несколько событий и дат, важных для сущностного восприятия рассказа. Голос сухих дат как-то порождает вопрос: чего в реальных событиях больше — идиллии или трагедии?.. Хорошо проверить "на зуб", где реальность, а где сахарный сироп. А может, всё это только подводка к рекламе никому не известной поэмы?

Приезд Маяковского в Париж — 15 октября 1928 г.

Знакомство с Татьяной Яковлевой — 25 октября 1928 г.

Предложение в Париже о замужестве — 1928 г. 

Отъезд из Парижа — 2 декабря 1928 г. 

Второй приезд в Париж — 22 февраля 1929 г.

Отъезд из Парижа — апрель 1929 г.

Знакомство и начало романа с Вероникой Полонской — 13 мая 1929 г.

Переписка с Яковлевой — сбои с августа 1929 г. Последнее письмо Маяковского отправлено 5 октября 1929 г. 

Смерть Маяковского — 14 апреля 1930 г.

Замужество Татьяны — январь 1930 г., муж Бертран дю Плесси (1902—1940), французский дипломат. 25 сентября 1930 г. — рождение дочери Франсис дю Плесси.

Эмиграция в США — 1941 г.

Второй брак — 1942 г., муж Александр Либерман (1912—1999), французский и американский художник, скульптор и редактор. 

Смерть Татьяны Яковлевой дю Плесси-Либерман — 28 апреля 1991 г., Нью-Йорк (85 лет). 

Было бы несправедливо, на наш взгляд, не обратить внимания на ещё одного героя рассказа — советского инженера Аркадия Рывлина, гостя Татьяны Яковлевой. В силу неизвестности его имени обычно он не попадал в поле внимания читателей. Отмечаем важное обстоятельство: он автор давно написанной поэмы "Цветы от Маяковского".

Член Союза писателей СССР — с 1948 г.

Публикация поэмы "Цветы от Маяковского" — Киевское издательство Радянський письменник, 1965 г. 

* * *

Феерическое начало знакомства Маяковского и Яковлевой в октябре 1928 г. и быстрый конец отношений с обеих сторон: Маяковский перестаёт писать, Яковлева уже в январе 1930 г. выходит замуж. Затем всего через несколько месяцев последовал мрачный исход: Маяковский застрелился. 

В предсмертном письме Маяковский написал: «В том, что умираю, не вините никого и, пожалуйста, не сплетничайте. Покойник этого ужасно не любил. Мама, сестры и товарищи, простите — это не способ (другим не советую), но у меня выходов нет. Лиля — люби меня. Товарищ правительство, моя семья — это Лиля Брик, мама, сестры и Вероника Витольдовна Полонская». В этих строках нет имени Татьяны Яковлевой. Это точка в лирике цветов от Маяковского. Без всяких десятилетий... 

Поэма "Цветы от Маяковского" 

Поэма "Цветы от Маяковского" — это лирический пересказ событий истории о Владимире и Татьяне. Подобно классическому вопросу, что появилось раньше, курица или яйцо, возникает вопрос о взаимосвязи рассказа и поэмы. Я бы даже сказал, что сам рассказ о вечном букете мог не состояться без возникшего в конце рассказа советского инженера Аркадия Рывлина. На самом деле, он в этой истории важен не как инженер, а как поэт и член Союза писателей СССР. 

Мне представляется, что он здесь движущая сила. Совсем не важно, что недавно вы не знали этого имени, а слышали только о Маяковском и его пассии Яковлевой. Он автор небольшой поэмы в две сотни строк. Заметим: поэма написана до мифического появления в Париже у Яковлевой, а сама Татьяна уехала оттуда задолго до описанной встречи. Эта поэма является главным источником информации, упомянутой в рассказе. Многих из этих обстоятельств невозможно найти ни в воспоминаниях Т. Яковлевой, ни в каких-либо других источниках. Не греша против известных фактов, можно сказать, что многое явилось плодом фантазий автора.

С большой степенью вероятности, на основе этого возникает предположение, что имя автора рассказа — Рывлин. Или как компромиссное решение — автор - человек из круга Рывлина, искавшего пути рекламы подзабытой поэмы... С тех пор многократно повторяется в интернете его имя в сентиментальном рассказе. В некоторых публикациях за рассказом следует текст не получившей признания поэмы "Цветы от Маяковского". 

Кажется, что все усилия автора рассказа сосредоточены на том, чтобы многократно повторить название поэмы малоизвестного киевского автора и зафиксировать его имя — Аркадий Рывлин. В икебане с известными именами вплетается неожиданное имя. Сухая веточка в искусных руках обретает голос. Все прелести развесистой клюквы прорисовывают "Цветы от Маяковского".

Эмоции, цветы и реальность — сумрачная композиция 

Всмотримся в даты. Очное и заочное общение Маяковского и Яковлевой вмещается, увы, всего в полтора года. Окончательная точка — уход поэта из жизни. Букеты цветов в дополнение к личным — сугубо личным — письмам-телеграммам — это увлекающая романтика. Вполне естественно представить, что уезжающий на пару месяцев поэт поручает цветочной фирме еженедельно доставлять любимой женщине букет роз. На обозримом интервале, в ожидании скорой встречи... 

Мифические ритуальные цветы годами из рук случайного посыльного со стандартным односложным сопровождением "От Маяковского"— это уже не признания в любви. Может быть, это провокатор воспоминаний, наследство по неписанному завещанию... У меня это, вместе с сумрачной слезой, ассоциируется с букетом к памятнику - как оплата услуг по уходу за погостом. Уж простите за такое восприятие. 

"Цветы от Маяковского" возведены в ранг трафарета. Но в небольшом рассказе почти в каждом абзаце присутствуют утверждения, не имеющие реальной основы. Приглядимся к некоторым деталям. Возможно, с излишней строгостью, без романтизма отметим основные из них.

В рассказе сказано, что Татьяна была воспитана на русской классической поэзии и не понимала Маяковского. В действительности, она поразила поэта своим знанием русской поэзии, в том числе его собственных стихов. 

Личные проблемы взаимоотношений, по-видимому, были у каждого из них. Эльза Триоле писала, что Татьяна заблуждалась относительно подлинного смысла происходящего: «Откуда ей было знать, что такое у него не в первый раз и не в последний? Откуда ей было знать, что он всегда ставил на карту всё, вплоть до жизни? Откуда ей было знать, что она в жизни Маяковского только эпизодическое лицо?» Появление В. Полонской в жизни Маяковского через две недели после второго возвращения из Парижа в 1929 г. чётко подтверждает это.

Татьяна Яковлева, в свою очередь, писала матери в период ожидания второго приезда Маяковского в Париж: «У меня сейчас масса драм. Если бы я даже захотела быть с Маяковским, то что стало бы с Ильей (Мечниковым), и кроме него есть ещё двое. Заколдованный круг». 

"Я всё равно тебя когда-нибудь возьму, одну или вдвоём с Парижем!" — из «Письма В.Маяковского к Т.Яковлевой». В другом, не стихотворном, письме 3 января 1929 г. он с обезоруживающей нежностью писал "Танику" (как поэт звал Татьяну): "...если бы дать запись всех, моих со мной же, разговоров о тебе, ненаписанных писем, невыговоренных ласковостей то мои собрания сочинений сразу бы вспухли втрое и всё сплошной лирикой!" 

Татьяна в начале 1930 г. выходит замуж. Мужем становится виконт Бертран дю Плесси, с которым, кстати, она встречалась еще до знакомства с поэтом. Виконт был дипломатом и организатором первой эскадрильи Свободных французских военно-воздушных сил де Голля. В 1940 г. он погиб, самолёт был сбит над Средиземным морем. 

Странно читать, что Татьяна продавала в оккупированном Париже цветы из букетов для спасения от голода. Недолгое военное время до эмиграции Татьяна имела мужа-аристократа и вряд ли голодала без цветов от любовника, ушедшего из жизни за десятилетие до этого. 

В конце рассказа, отнесенного к 1970-м годам (40 лет после смерти поэта!), появляется советский инженер Аркадий Рывлин, который как бы фиксирует для нас бесконечность букетов "От Маяковского". 

Если оценить трезво и строго, то рассказ "Цветы от Маяковского" это, пожалуй, не о Маяковском. Мгновения его жизни используются для реанимации имени другого поэта, которого обошла известность. Вспомнилось образное выражение из монологов язвительного Аркадия Райкина: "Два пишем, семь на ум пошло". Вот эти "два пишем" — Маяковский&Яковлева, а "семь на ум пошло" — это "Цветы от Маяковского"&Рывлин. Здесь "Цветы от Маяковского" по совпадению оказываются названием поэмы гостя Татьяны Яковлевой. Так вот получается, такая круговерть... За каждой строкой — развесистая клюква, фантазии в обход реальности. На путях поиска популярности документальными остаются только имена героев. В остальном — скопление исторических и личных неточностей, фантазий и ошибок. 

Мелкое субъективное соображение. Человек делает женщине предложение, предлагает переехать в Россию, надеется на скорое объединение — создание новой семьи. Представляется, что в лаконичной записке к букету будет написано: от Володи, цветы от Володи. А тут: "Цветы от Маяковского" ("Fleurs de Mayakovsky" - ?)... Особенно это неестественно для стран Запада, где обращение по фамилии носит сугубо официальный характер. Я бы сказал, что это прокол автора, в котором педалируется обращение к названию поэмы Рывлина. Есть и вариант рассказа, где в букеты были вложены визитки поэта с короткими посвящениями Татьяне. Попробуем представить человека, подписывающего гору карточек на годы. Вы можете такое представить? Я — нет.

Совсем не все заработанные в Париже деньги поэт потратил на цветы для Татьяны. Он купил машину Рено для Лили Брик. Лиля постоянно дополняла поручения. Вот фрагменты поручений: «Рейтузы розовые 3 пары, рейтузы чёрные 3 пары, чулки дорогие, иначе быстро порвутся... Духи Rue de la Paix, пудра Hоubigant и вообще много разных... Бусы, если ещё в моде, зелёные. Платье пёстрое, красивое, из крепжоржета, и ещё одно, можно с большим вырезом для встречи Нового года...» «Спасибо за духи и карандашики. Если будешь слать ещё, то Parfum Inconnu Houbigant’a»... 

В рассказе дан изощрённый перечень цветов, входивших в букеты, приносимые каждые несколько дней. Заметим, что перечень цветов повторяет названные в строках поэмы "Цветы от Маяковского". Татьяна же в письме в конце 1928 г. однозначно указывает: «Я получаю каждый день телеграммы и каждую неделю цветы. Он распорядился, чтобы каждое воскресенье утром мне посылали розы». 

Слеза выдавливается историей спасения Татьяны от голодной смерти продажей в оккупированном Париже "цветов от Маяковского". Полвека несут цветы несуществующему парижскому адресату... Вы чувствуете это перерастание из скромного букета роз по воскресеньям в вековой букет необычайных цветов? Приземистая болотная клюковка — в развесистый куст... 

Совсем шутейно выглядят подробности визита автора поэмы "Цветы от Маяковского" к Татьяне Яковлевой в Париже. Так уж была устроена советская жизнь, что получить визу для поездки за границу простому человеку было практически невозможно. Да ещё и маленькая деталь: к тому времени Татьяна Яковлева уже три десятилетия жила в Америке. После гибели супруга Татьяна Алексеевна переехала с дочерью в Нью-Йорк. Здесь она снова вышла замуж за эмигранта из России Александра Либермана. Но, пожалуйста, никаких сомнений и претензий к рассказу. Вот она - сочная ягода с развесистого куста: гость в парижской квартире; прямо в его присутствии доставляют очередной гигантский букет от Маяковского. 

Всё это было бы смешно,

Когда бы не было так грустно... 

Что же в итоге остаётся от канвы рассказа, если исключить бульон из сомнительно подобранных фрагментов? Пушкин как-то заметил:

 Что такое?.. Ничего!..

Ничего, иль очень мало...

Сам же Маяковский писал о чувстве, разбившемся о быт. 

Я не спешу, и молниями телеграмм

Мне незачем тебя будить и беспокоить.

Как говорят, инцидент исперчен.

Любовная лодка разбилась о быт.

С тобой мы в расчете. И не к чему перечень

Взаимных болей, бед и обид. 

В памяти сейчас все вехи страстей истории Маяковского-Яковлевой. Представим реальность к началу 1930 года. Переписка приостановилась. Маяковский увлечён Полонской. Яковлева выходит замуж за потомка французского аристократа дю Плесси. Скоротечные заоблачные страсти рассеиваются. Кругом бытовые ошмётки, которые трудно вместить в жизнь... Легенда "Цветы от Маяковского" на десятилетия как бы реанимирует уже ушедшее. Пустое дело...

* * *

По мне, так очень привлекательно, когда романтическая история ложится на душу и ты чувствуешь себя как бы героем страстного действа. Ты любишь, ты радуешь любимого человека... Или ты любима, ты в восторге, что тебя так ценят... Это всё рядом, для этого не надо исключительных условий, больших имён и больших доходов. В сознании у меня картина возникшей, как молния, большой любви. Хотелось бы, чтобы в душе осталась идиллия сказочной верности и восторга, соединяющая в любви этот и тот свет.

В этом отношении "лучший и талантливейший Маяковский" до некоторой степени изничтожает сладость сюжета. Нет, нет, нет — это чувства, доступные мне, тебе, нашим приятелям... Позвольте мне так воспринимать и так хотеть. Тем более, когда жизнь только подсказала идею, а остальное родилось уже на столе автора. 

Казалось бы, должно быть простое правило: если ты хочешь писать об известных людях, держи себя в прокрустовом ложе фактов. Если ты сочиняешь лирический опус, не используй имена известных людей. 

Создаётся впечатление, что вся эта история появления текста это своего рода подношение не памяти Маяковского и его музы, а неизвестному поэту А. Рывлину, когда-то написавшего небольшую поэму с таким же сюжетом. Представляется, что реанимация небольшой поэмы совсем не плохое дело, но это не повод, чтобы снимать урожай с развесистой клюквы.

Очень жаль, когда рассеивается сладкая легенда, когда прямо на глазах карета превращается в тыкву. Но водить себя за нос - тоже бессмысленно.