Несломленный. Документальная повесть в двух частях. Часть 2

Эпизод шестой. Быстрый старт

По возвращении домой Ананий Иванович с головой окунулся в работу. За время работы с Плещеевым он хорошо изучил потребности рынка в товарах и услугах. Поэтому он решил сосредоточиться на переработке зерна, построив две мельницы в сёлах Шелковниково и Топольное (теперь Алтайский край), в последнем спустя некоторое время соорудил и лесопилку. Чтобы быть ближе к производству, молодые обосновались в Топольном. Отсюда Ананий руководил делами, наезжая и в Шелковниково, и в Семипалатинск.

 Варенька занималась домашним хозяйством. Всё вроде было неплохо, да вот беда – не удавалось пока обзавестись потомством. Двое новорожденных умерли во младенчестве. Поэтому, когда в 1905 году появилась дочка Руфочка, радость родителей была неописуема.

 Вскоре подвернулось по-настоящему крупное дело. Городская управа подбирала подрядчика для строительства женской гимназии в Семипалатинске. По рекомендации Плещеева эту работу поручили малоизвестному ещё Ананию Комаренко. Но не все благосклонно смотрели на успехи молодого предпринимателя. Некоторые злобно шипели ему вслед: «Широко шагаешь, штаны порвёшь!» Тем не менее, Ананий качественно и в срок завершил все работы. Теперь на него посматривали с уважением.

 Это здание просуществовало до 1987 года, в советское время здесь размещался зооветинститут. После страшного пожара уцелели только стены. Здание не восстановлено до сих пор и стоит в городе памятником головотяпству.

 Эпизод седьмой. Подводные камни

 Жизнь предпринимателя всегда таит в себе неожиданные трудности, схожие с подводными камнями на пути корабля в незнакомых водах. Анания Ивановича иногда подводили чисто человеческие черты. Он был излишне доверчив, не умел хитрить и пресмыкаться. 

 Однажды некий Дерябин одолжил у Анания крупную сумму. Когда речь зашла о расписке, пройдоха заморочил заимодавцу голову, обещая представить расписку от третьего лица. Никакой расписки наш простак не получил, а через некоторое время должник вообще стал его избегать.

 Ананий был возмущён, но ругать приходилось самого себя. Его постоянный возчик Хасен, заметив неладное, спросил: – Что грустный такой, хозяин?

- Да вот, одолжил одному знакомому деньги и теперь не могу долг получить. Расписки нет, в суде ничего не докажешь.

- А зачем давал?

- Да он чуть не плакал, просил…

- Ай, Ананий Иванович! Ты больше так не делай! Он будет плакать просить, а ты плачь, но не давай!

Ананию только и оставалось, что грустно кивать в ответ. А в другой раз у него сорвался выгодный подряд из-за того, что не пожелал лебезить перед одной влиятельной дамой. На раут не поехал. Сказал, как отрезал: «Руку могу целовать только родной матери». Узнав об этом, мстительная дама соответственно подготовила своего супруга, и подряд уплыл к другому.

 Эпизод восьмой. Симптомы грядущей беды

 Ананий Иванович оккультизмом не занимался, гадалок избегал. Но настал такой такой день, когда он получил весьма странное предсказание. Идя по базару, он был привлечён многоголосым шумом и подойдя ближе, увидел цыганёнка, укравшего крендель с лотка. Торговка была настроена решительно. Цыганёнку грозила расправа. Ананий Иванович пожалел беспризорника, помня о своём трудном детстве. Поэтому он рассчитался с лоточницей и попросил отпустить цыганёнка. У базарных ворот к нему подошла цыганка и рассыпалась в благодарностях за спасение сироты.

 «Чем же тебя отблагодарить, добрый человек? – сказала она. - Давай я тебе погадаю. Но внимательно посмотрев на Анания, цыганка вдруг нахмурилась. - Нет! Не буду я тебе гадать, но одно запомни – в сорок лет ждёт тебя беда большая, именно в этом городе. Надо бы тебе уехать отсюда подальше, может быть всё и обойдётся».

 Такое предсказание встревожит кого угодно. Ананий старался внушить себе, что цыганам верить нельзя, но неприятный осадок от этой встречи всё же остался. Тем временем у него появился враг. Если у человека нет врагов, то пусть он не обольщается, так будет не всегда.

 Осень, как известно, на мельницах – горячая пора. С раннего утра здесь толпятся земледельцы, желающие смолоть зерно. В этот день в Шелковниково один подвыпивший мужичонка, нарушив установленный порядок, полез на мельницу без очереди. Его телега сцепилась оглоблями с другой, блокировав движение. Лошади хрипели и кусали друг друга. Озлобленная мужичья брань стояла над площадью.

 Ананий, на правах хозяина, вместе с мельничными грузчиками быстро навёл порядок: выпрягли лошадёнку, повозку оттащили в сторону. Но мужик не унимался. Он схватил Анания за грудки и что-то орал, яростно брызгая слюной. Комаренко брезгливо оттолкнул бузотёра, да так, что тот плюхнулся прямо в лужу. Весь в грязи, под смех окружающих, он ещё долго грозил вслед уходившему Ананию: «Ну, погоди, хохлацкая морда! Ты меня ещё попомнишь!» И ведь действительно их следующая встреча привела к трагедии.

 Эпизод девятый. Ночь в могиле

 Одно время Ананий Иванович увлекался охотой. У него было прекрасное ружьё фирмы «ЗАУЭР». Была и собака, хорошо обученный сеттер. Возвращаясь как-то поздно вечером с поля, провалился наш охотник в какое-то древнее захоронение. Выбраться сам не смог. Кричал, стрелял, да кто-же ночью-то услышит. Собака убежала куда-то. Так и просидел в яме до утра.

 Как рассвело, глаза на лоб полезли – из ниши в боковой стене вывалился скелет и, усмехаясь, смотрел на человека пустыми глазницами. Ощущение не из приятных. Но теперь крики и выстрелы были услышаны.

 Вскоре подъехал конный пастух и помог выбраться. Оказывается, собака ночью вернулась домой и перепуганная Варенька упросила сельского старосту Степана Маркеловича начать поиски. С рассветом и вышли.

 Охоту наш герой с той поры забросил. Хуже всего было то, что стал он после этого покашливать, прихварывать. К ужасу Вареньки тест на туберкулёз оказался положительным. Всё это происходило в 1910 году. 

 Эпизод десятый. Немного мистики

 На семейном совете было решено ехать в Санкт-Петербург. Здесь в глуши надеяться на квалифицированную медицинскую помощь не приходилось. Оставив дочку на попечении Варенькиной сестры Анны, чета Комаренко двинулась в далёкий путь.

 Столичные медики диагноз подтвердили, но посоветовали лечиться дома, так как сырой петербургский климат в этом случае был явно противопоказан, а Италия – слишком далеко и дорого.

 Перед отъездом Ананий пошёл прогуляться по городу, а Варенька осталась в гостинице, ей что-то нездоровилось.

 Дальнейшее разумному объяснению не поддаётся. В Петропавловском соборе Ананий осматривал гробницы русских царей. И вот, стоя над гробницей Александра Первого, подумал: - Такое величие и такая странная смерть. Неожиданно он услышал совершенно явственно голос: - А тебе будет ещё хуже. Тебя в землю зароют живым. Ананий, вздрогнув, огляделся по сторонам. Вокруг никого не было.

 Эпизод одиннадцатый. Изменения к лучшему

 По возвращении домой Ананий, по совету Хасена, всё лето провёл в казахском ауле у его брата. Жаркое степное солнце, жирная баранина и кумыс совершили чудо – больной пошёл на поправку. В 1911 году анализы уже не выявили зловредных палочек Коха.

 Ананий повеселел: «Вот, видишь, - говорил он жене, - голос в соборе всего лишь галлюцинация».

 С удвоенной энергией взялся он за работу. Созданное им торгово-промышленное товарищество «Соединитель» было прообразом будущих холдингов. Впервые объединились крупнейшие производители зерна и переработчики. Результаты не замедлили сказаться. Успешно действовало товарищество и в годы войны, поставляя продовольствие для армии.

 Эпизод двенадцатый. Не хлебом единым

 «Не хлебом единым жив человек» - истина избитая, но абсолютно верная. Каждая живая душа имеет свои пристрастия, иногда утончённые, иногда низменные. 

 Ананий, в отличие от большинства торговой братии, не имел тяги к вину, картам, женщинам. У него было редкое для того времени увлечение – нумизматика. Мог часами рассматривать старинные монеты под увеличительным стеклом, заботливо очищал их от грязи и окислов, протирал суконкой. Всё началось с нескольких монет, доставшихся ему от отца. Постепенно коллекция росла. Кляссеров тогда не было, и монеты хранились в двух мешочках, которые Ананий собственноручно сшил из тонкой кожи. Часто он говорил жене: - Это наше богатство. Варя в этом не очень-то разбиралась, но запомнила, что там были уникальные монеты, времён Богдана Хмельницкого.

 Другим увлечением было самообразование. Каждый раз по приезде в Семипалатинск не забывал Ананий Иванович в библиотеку заглянуть. Своих книг немного было. В основном классика – объёмистые однотомники Пушкина, Лермонтова, Жуковского, Гоголя. Для Руфочки выписывали детский журнал «Задушевное слово».

 Однажды произошёл курьёзный случай. Из Петербурга Ананий привёз богато иллюстрированную книгу «История французской революции» и похвастался ею перед местным попом. Тот, проявив бдительность, донёс «куда следует». Пришлось объясняться перед жандармами.

 Они поначалу хотели даже изъять книгу. С трудом удалось их убедить в абсолютной легальности данного сочинения.

 В пылу дискуссии один из блюстителей порядка заявил: «Из-за таких вот книг в народе дух бунтарства процветает. Дурные примеры заразительны. Нельзя внушать простолюдинам вредные идеи. Чем больше народ просвещать, тем больше опасности для просветителей».

 Ананий горячо возражал. Время покажет, кто был в этом споре прав. Приближался семнадцатый год.

 Эпизод тринадцатый. На распутье

 Когда в провинцию дошли слухи об отречении Николая Второго, Варенька, женским сердцем чувствуя беду, сказала мужу: - Я боюсь. Давай уедем в Америку. 

Зловещее предсказание цыганки припомнила.

 Ананий не соглашался, приводя такие соображения: - У нас сейчас на счету пятьсот тысяч, вот догоним до миллиона – тогда и уедем ( в ту пору рубль равнялся двум долларам).

 Однако галопирующая инфляция быстро обесценивала любые состояния, а в конце 1917 года стало ясно, что время для переезда упущено. В Топольном появились дезертиры, бежавшие с фронта. Своими россказнями они до того заморочили голову мужикам, что те надумали разбираться с «мироедом Комаренко». Хорошо, что староста Степан Маркелович предупредил. Уезжали наспех, ночью, оставив мельницу и дом на разграбление мародёрам.

 Плещеев, правда, успокаивал: - Большевики – это ненадолго, два-три месяца, и каюк! 

 Ананий не соглашался: - Пожалуй, лет пятьдесят продержатся, пока народ прозреет.

 Но и он ошибся. Этим авантюристам удалось дурить голову народу почти семьдесят пять лет.

 Эпизод четырнадцатый. В эпицентре враждебного вихря

 Если в Москве и Питере большевики держались за счёт тотального террора, то на периферии их власть была поначалу слабой и быстро рушилась. В Семипалатинске она просуществовала с января по июнь 1918 года, затем до декабря 1919 года город находился под властью Сибирской директории Колчака. Наиболее боеспособными частями здесь были анненковцы.

 Однако предательство белочехов резко изменило обстановку в пользу Красной армии. Под её ударами, при содействии сибирских партизан, колчаковский фронт дрогнул и начал рассыпаться. Атаман Анненков, сберегая силы для отступления в Китай, не стал оборонять Семипалатинск, покинув его без боя. Следом за ним в начале декабря в город вошёл Четвёртый крестьянский корпус партизанской армии Мамонтова под командованием бывшего царского офицера поручика Михаила Козыря.

 Этот человек совершенно невнятной политической ориентации, член партии эсеров, а по убеждениям – анархист, чувствовал себя как минимум маленьким Наполеоном. Ворвавшись в город, он милостиво разрешил своим «орлам» под видом определения на постой пограбить мирное население.

 И вот, в дверь дома, где квартировала семья Комаренко, громко постучали. Вошедшие потребовали предъявить документы, деньги и драгоценности. Вдруг один из вошедших, с красным обветренным лицом воскликнул радостно: - Анашка, сукин сын, здравствуй! Не узнаёшь, что ли? И не дожидаясь ответа, продолжил. - Шелковенскую мельницу помнишь?!

 После этих слов Ананий Иванович узнал забияку, посаженного им когда-то в лужу. Краснолицый не умолкал: - Как живёшь, землячок? Деньги-то есть?

 Комаренко тихо ответил: - Деньги все были в банке, а теперь экспроприированы. Вашей же властью.

-Ну, а выпить хотя бы есть? – вставил слово второй партизан. – Я не пью, ребята. Могу чаю предложить.

Это предложение рассмешило партизан. Краснолицый скомандовал: - Собирайся. Пойдёшь с нами.

 Ананий Иванович всё понял, твёрдо сказав жене, выбежавшей на крыльцо: - Варя, вернись!

 Но бедная женщина бежала за ними следом до самой резиденции Козыря, где её дальше порога не пустили, сказав только, что её муж арестован и разбираться с ним будут завтра. В слезах Варвара Васильевна вернулась домой, ведь Руфочка там оставалась одна. Всю ночь они просидели в жутком оцепенении, не сомкнув глаз.

 Наутро Варя снова появилась в штабе партизан, но ничего выяснить не смогла. Анархия там творилась полнейшая. 

 Только на второй день с помощью верного Хасена отыскала несчастная женщина на Иртыше полузанесённый снегом труп своего мужа. Знакомый врач, осматривавший тело погибшего, пришёл к выводу, что обе раны были не смертельны, а потерявший сознание человек просто замёрз. 

 Эпизод пятнадцатый. Неправедный суд

 Поручик Козырь в тот вечер изрядно заправившись смесью спирта с кокаином, чувствовал себя уж совсем Наполеоном. В его мозгу вызревал дикий план мятежа против советской власти.

 В этот момент и доставили к нему Анания Комаренко. – Кого это вы мне привели? - Козырь чувствовал себя уже Понтием Пилатом.

- Это шелковенский кулак. Меня на мельницу не пускал, – доложил красномордый.

- А ну, становись на колени и проси прощения у людей, - лениво процедил Козырь.

- Где ты здесь видишь людей? Это же дерьмо в человечьем платье! – довольно дерзко ответил Ананий Иванович.

- Ах, вот как! Отдаю его вам, ребята. Делайте с ним, что хотите, - новоявленный Понтий Пилат картинно прикрыл глаза.

Через несколько минут конвоиры вывели Анания Ивановича на улицу, прихватив перепуганного толстяка, владельца местного кинематографа. Дальнейшее известно.

 Эпилог

 Так закончилась жизнь одного из первых Семипалатинских предпринимателей Анания Ивановича Комаренко. Закончилась она по прихоти одиозной личности – поручика Козыря, который спустя непродолжительное время пытался поднять мятеж в Усть-Каменогорском уезде, но был обезврежен при активном участии члена ревкома Павла Петровича Бажова, впоследствии известного писателя.

 Андреян на похороны брата не пришёл. Время было такое. Помочь безутешной вдове решился только Хасен, приведший с собой двух джигитов.

 Через несколько дней младший из убийц неожиданно пришёл в дом казнённого. Совесть бандита, видать, замучила. Дома была одна Руфочка. От него она и узнала подробности допроса и расправы над своим отцом. Убийца клялся, что он не стрелял и валил всю вину на своего подельника. Принёс девочке отцовы часы, но та их с ужасом отвергла – часы были чужие.

 Самое удивительное, что лет через десять Руфочка, уже молодая женщина, встретила случайно того же самого человека и он поведал ей о страшной смерти красномордого всё в том же Топольном. Тот якобы сошёл с ума и перед смертью истошно вопил одно и то же – Ананий Иванович! Смилуйся! Не подходи! Пощади!!!

 Могила Анания Ивановича не сохранилась. Городское кладбище, на котором он был похоронен, ликвидировано в шестидесятые годы прошлого века Иванами, не помнящими родства. Мертвецы возразить не могли, а живые благоразумно помалкивали. Тоталитарный режим инакомыслия не терпел.

 На этом месте построили футбольный стадион. Недаром говорят, что если Бог хочет кого-то наказать, он лишает его разума. И в самом деле, большего идиотизма, чем играть в футбол на костях, придумать трудно.

 Ананий Иванович погиб в период безвластия, поэтому на него не навешивали ярлык «врага народа». Он официально считается жертвой бандитского самосуда, устроенного отребьем, примазавшимся к революции.

 Его жена и дочь благополучно дожили до глубокой старости, сохранив в своих сердцах память о муже и отце.

 Оставшись без отца в 14 лет, Руфочка уже в июле 1922 года начала свою трудовую деятельность. Причём, не имея претензий со стороны советской власти, была принята на добровольную службу в управление частей особого назначения (ЧОН) Семипалатинской губернии. В то время против повстанцев в Восточном Казахстане властями велись широкомасштабные боевые действия с применением артиллерии. После подавления восстания в июле 1924 года ЧОН был расформирован и красноармеец Комаренко Руфина Ананьевна демобилизована.

 Началась мирная жизнь. Руфочка окончила сельхозтехникум, и вся её дальнейшая работа была связана с растениеводством. Очень помогали молодому агроному кавалерийские навыки, полученные в ЧОНе. Она объездила верхом все предгорья Алтая. Свои восторженные впечатления о природе Восточного Казахстана, свою любовь к этому краю она сохранит на всю жизнь, воплотив её в известном очерке «В горах Алтая»*.

 За успехи в плодоводстве и овощеводстве впоследствии ей было присвоено звание младшего научного сотрудника Казахского института земледелия (КИЗ).

 В годы войны она возглавляла специализированный семеноводческий питомник, обеспечивающий семенами овощеводческие хозяйства Казахстана. За эту работу 11 апреля 1945 года была награждена Грамотой Президиума Верховного Совета Казахской ССР

 В 1946 году от имени президиума Верховного Совета СССР ей вручили медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной Войне»

 Род Анания Ивановича не пресёкся. На сегодня в мире существуют один его внук, двое правнуков и двое праправнуков, несущих в себе гены этого удивительного человека и не забывающих о нём никогда.