Кое-что о Маленковых. Из воспоминаний

70 лет назад, когда в марте 1953 умер Сталин, мне не было ещё и четырёх лет. Мы жили в черном двухэтажном бараке в Измайлово, на самой окраине Москвы, но в нашей комнатушке был балкон. Мама рассказывала, что я любил стоять на этом балконе в своей серой козлиной шубке (была зима) и призывать " бить жидов из рогатки". Жидами мы называли воробьёв. Наш сосед Генрих Львович, проходя мимо и смеясь, кричал маме, чтобы она "убрала этого антисемита". Не так давно я увидел такой же сюжет про воробьёв у Александра Городницкого. Не только в Измайлово так кричали дети!

В соседнем продовольственном продавали на разлив из конического сосуда густой томатный сок, но я не знал, что такое томаты, и называл этот сок автоматный. Автоматы в то время были более знакомы. Пить сок, посыпав большими и уже слегка грязными кристаллами соли, было большое удовольствие. Вот и все, что я знаю об этой зиме.

Мама была молодой специалист и по распределению работала в Московском Энергетическом институте в гальваническом цехе, но её уволили в 1952. Дело врачей было в самом разгаре. 

Ректором МЭИ в то время была жена Г. М. Маленкова, который, как известно, играл ключевую роль в Ленинградском партийном деле (1950 год), деле Еврейского антифашистского комитета, а потом и в подготовке поездов для депортации советских евреев в Сибирь и Дальний Восток. Да и кому ещё, кроме как своему потенциальному преемнику, Сталин мог поручить это дело особой государственной важности! Сразу после смерти Сталина эта активность стала не актуальна, но при поддержке Л. П. Берии Маленков стал Председателем Совета Министров СССР, так что в течение двух лет Валерия Алексеевна была первой леди в СССР. Интересно, что первыми среди тех, кто нёс гроб отца народов, были именно Берия и Маленков. Однако вскоре после своего возвышения сам Г. М. Маленков участвовал в низвержении Лаврентия Павловича. 

У Георгия Максимилиановича была дочь и два сына. Младший, Егор (Георгий Георгиевич) стал доктором химических наук и серьёзно занимался физикой воды и льда. Я встречал его на одной из научных конференций, где он в перерыве показывал, как ходить на руках. 

Старший, Андрей, сыграл определённую роль и в моей жизни, и в жизни моей жены. По окончании МГУ Света работала в Институте Биоорганической Химии, который возглавлял Вице-Президент Академии Наук СССР академик Ю. А. Овчинников. Андрей Георгиевич был заведующим лабораторией, где Света работала. Он точно не был спортсмен, и даже слегка заикался, блеял, за что и получил прозвище Бя-я-ша. Была у него слабость стоять в коридоре и подслушивать через дверь, о чем говорят женщины в его лаборатории. Будучи доктором биологических наук и с большими амбициями, он уверял, что спасёт человечество от рака. Не больше и не меньше! Идея была простая - выделить белок контактин, ответственный за межклеточные контакты, а значит, и за ингибирование роста клеток в ткани. Ничего из этого не получилось. До сих пор не ясно, существует ли этот белок, и Андрея «ушли» в новый в то время НИИ по биологическим испытаниям химических соединений, возглавлявшийся член-корреспондентом Л. А. Пирузяном и ютившийся в Купавне Московской области. 

В Институте были разные люди, например, обещающие много или со связями. Работали там и многие яркие учёные, не нашедшие себе другого места в Советской системе. Например, лауреат Ленинской премии за открытие колебательных химических реакций А. М. Жаботинский. Со временем этот Институт стал печатать в год больше статей, чем все вместе взятые остальные институты Минмедпрома, которому НИИ по БИХС принадлежал. Как и Андрей Георгиевич, я проработал в нем больше десяти лет. 

Все хорошее, как известно, наказуемо. Со временем Пирузяна сняли за «неправильную кадровую политику», а затем в один день закрыли семь лабораторий. Шесть из них возглавляли евреи (большинство - доктора и профессора), а одну – молодая татарка, лауреат премии Ленинского Комсомола, доктор мед. наук. У нас ведь не было антисемитизма! Только почему-то все это иногда называлось «последнее дело врачей».

Я работал в одной из этих лабораторий, возглавляемой профессором Ю.Ш. Мошковским, и был у меня представлявший по тому времени большую ценность ГДР-овский спектрофотометр (производство Карл Цейс, Йена). Найти новую работу я не мог, и Андрей Георгиевич заключил со мной сделку. Я переписал на его лабораторию мой прибор, а он взамен якобы договорился, что меня берут на работу в какой-то почтовый ящик в Москве. Я радостно согласился. На следующий день звоню, говорю с указанным Маленковым человеком - он обо мне не слышал и слышать не хотел. 

Согласно Web of Science, начиная с 1963 года Андрей Георгиевич опубликовал 52 статьи, и последнюю (обзор своих работ о контактине) в 2003. Со временем он стал почётным вице-президентом так называемой Российской Академии Естественных Наук, где возглавил секцию «Ноосферные знания и технологии» и поддерживал ряд относимых к лженауке концепций. В 2018 он опубликовал с дочерью Анастасией статью «Об основополагающих принципах преподавания естественнонаучных дисциплин в православной школе». Да и сам его отец, Г. М. Маленков, стал религиозным перед смертью. Искупал свои грехи. 

Как и отец, будучи не чужд политике, Андрей входит в совет общественного движения «Мы любим Россию», а также написал книгу воспоминаний «О моем отце Георгии Маленкове». Хотите верьте, хотите нет, но там и в своих поздних выступлениях он заявляет в частности, что его отец всегда вставал на защиту советских евреев. Да и как может быть иначе? Яблоко от яблони недалеко падает. Другие комментарии излишни.