Нестор Махно. Из истории Украины

1921._Nestor_Mahno_v_lagere_dlya_peremeshchennyh_lic_v_Rumynii_1.jpg

Номах: 

«Я верил, я горел…Я шел с революцией,

Я думал, что братство не мечта и не сон,

Что все во единое море сольются,

Все сонмы народов, и рас, и племен.»

С. Есенин, «Страна негодяев»

Это просто поразительно, насколько плохо мы знаем свою историю. Свою Украину. Да, возможно сейчас, когда идёт война, может быть, об этом говорить и не уместно. Ну а если очень хочется?

А хочется потому, что я вдруг понял свою собственную бесстыдную неосведомлённость. Хотя, вроде бы, и высшее образование получал, и в кругу интеллигентов вращался…

А может быть, мы не так уж и виноваты, ведь реальная, настоящая история – это то, что от нас тщательно скрывалось, а кормили нас красивыми рассказиками. Вот, скажите, вас никогда не удивляло, что для того, чтобы попасть в учебник истории как народный герой гражданской войны, надо было быть непременно убитым (Щорс, Пархоменко, Чапаев, Котовский…)? А остальные? А остальных потом просто расстреляли… Это только Ворошилов с Буденным проскочили!

Вот она и выкристаллизовалась, тема этой статьи – крестьянская Украина, 1917–1921 гг. А поскольку время играет судьбами, а судьбы — это отражение времени, то и без особой личности в разговоре не обойтись - Н.И. Махно. Дальше многое о нём, но не только о нём.

Интерес к этой фигуре у меня возник очень давно и очень случайно. Как-то, в каком-то разговоре, я об этом уже где-то писал, я сказал, что какую-то деревню разграбили махновцы. Услышав это, моя престарелая тёща была искренне возмущена: 

-Разве махновцы грабили? Вот к нам в Мелитополе в дом зашли трое махновцев. -Ты, девочка, одна? - Одна. -Ну покажи нам, что у вас где лежит, мы тут для раненых материал для перевязок собираем… Вот они взяли то, что им было нужно, и ушли. Правда, - добавляла она, - аптекаря махновцы застрелили. Он им спирт не давал, говорил, что этот спирт пить нельзя.

К этому рассказу можно относиться иронически, но вот девочку-еврейку, а ей было 12 лет, они и пальцем не тронули.

Другой памятный случай произошёл сравнительно недавно. Один мой сосед, приятель, собирался с экскурсией в Париж. И вот я ему сказал:

 - Слушай, вас там непременно повезут на кладбище Пер-Лашез, купи там один цветочек, маргаритку какую-нибудь, и положи на могилу батьки Махно!

Так он, сосед, был искренне возмущён: -Как? Этому бандиту? И не…, и не проси!

Но давайте все-таки по порядку...

Нестор Махно родился в 1888 году, примерно через месяц после того, как умер его отец-кучер Иван Михно. Мать осталась одна с шестью детьми. Любопытна судьба братьев Нестора……

Да, а по легенде во время крещения Нестора у священника загорелась ряса:

Як хрестили малого Махна

Зайнялася в священника ряса,

I збулося знамення сповна

Бо пожежа в степу розлилася.

Г.Лютий "Хрестини Махна"

Место рождения Гуляй-Поле. Это - не то деревня, не то небольшой городок, вблизи Александровска (нынешнее Запорожье). По переписи 1898 года здесь насчитывалось более 10 тысяч жителей (из них более тысячи евреев). По воспоминаниям современницы: "При мне там было 3 гимназии, высшее начальное училище, с десяток приходских школ, 2 церкви, синагога, еврейское мужское училище, бани, почтовое отделение, много мельниц и маслобоен, кинематограф и даже театр.»

Вот в таком месте и рос будущий Нестор Иванович Махно. В восемь лет его записали в церковно-приходскую школу, но дольше двух классов (это в общей сложности, там были и перерывы) проучиться не удалось. С одной стороны, мешала хулиганистость, а с другой – надо было работать. Первая работа в девять лет – погонщик волов с оплатой 25 копеек в день, потом – подсобным в малярной лавке, рабочим на чугунолитейном заводе и пр.

 В1906 году Нестор познакомился с группой сельских «анархо-коммунистов» - «Союз бедных хлеборобов», а через полгода он был уже членом «боевой организации». Далось это нелегко, поскольку руководитель организации В. Антони категорически возражал: «Нестор с 16 лет пил водку и принимал участие в любой драке... Подвыпив и увидев полицейского, Нестор ругался, встревал в драку, а после удирал". В подобных людях Антони видел большую угрозу организации. Но во время одного из его отъездов Махно все-таки добился своего - "Не могли нiяк вiд нього вiдчепитися".

Атмосфера революции 1905 года уже была на излёте. Уже были проведены Столыпинские реформы, уничтожавшие общинную собственность на землю, что было враждебно встречено большинством крестьянства, объявлено военное положение и введены полевые суды.

Но в такой обстановке можно было, выкрасив лицо сажей, явиться к помещику и, показав револьвер, потребовать «деньги на революцию» или «деньги в помощь голодным». Не знаю, доставались ли эти деньги «голодным», но гектограф они таки купили и печатали, и распространяли прокламации. Потом начались поджоги имений, нападение на почтовую карету, убийства стражников.

Махно в это время арестовывался трижды – за ношение оружия, за убийство стражника, но всё время «не хватало доказательств» (хвала кровавому царскому режиму!). Наконец, в четвёртый раз, доказательств хватило и сессией Одесского военного окружного суда от 22 марта 1910 года 16 участников Гуляй-Полийской организации были осуждены на длительные сроки, а пятеро - и среди них Нестор Махно – к повешению.

Два месяца он провёл в камере смертников, ожидая исполнения приговора, который через два месяца был заменен «бессрочной каторгой» (поскольку Нестору ещё не исполнилось 21 года). В 1911 году Нестор Махно был переведен в каторжное отделение Бутырской тюрьмы в Москве.

И вот Бутырки, неснимаемые наручники на заклёпках 4 фунта весом и 8-фунтовые кандалы. (В дальнейшем я буду часто пользоваться воспоминаниями самого Нестора Махно. Цитаты оттуда я буду выделять курсивом. Объективность любых воспоминаний - вещь сомнительная, но вот в мелких деталях Махно абсолютно точен). Карцеры и болезнь… «Вначале мне поставили диагноз мокрый плеврит, затем, три месяца спустя, туберкулез легких. Это было очень серьезно, и я пролежал в больнице восемь месяцев.»

Надо, пожалуй, отметить, что с детства Нестор был небольшого роста, ниже большинства товарищей, слабее физически. Отсюда и его хулиганство и суперактивность - надо же чем-то компенсировать! Болезнь этой активности не помешала.

Об этих тюремных его годах можно прочесть много глупостей, что его сокамерниками в разное время были и Дзержинский, и Орджоникидзе, и Котовский. Так вот - никого из этих личностей в Бутырках в это время не было. А вот с Петром Аршиновым они там встретились, и связь с ним продолжалась всю жизнь. Аршинов, тоже анархист, был пообразованней, он окончил техническое училище, и вот именно он пробудил в Несторе тягу к знаниям.

«Я глотал книгу за книгой; прочел всех русских классиков от Сумарокова до Льва Шестова, в особенности Белинского и Лермонтова, от которых я был в восторге. В особенности я изучал русскую историю по курсу Ключевского. Я познакомился также с программами социалистических партий и даже с отчетами их подпольных съездов. Позже мне в руки попала книга Кропоткина «Взаимная помощь». Я проглотил ее и постоянно держал при себе, чтобы обсуждать с товарищами.»

Да, отметим, что в этих царских тюрьмах библиотеки были – позавидовать!

А ещё он писал стихи:

Гей, батька мой, степь широкая!

А поговорю я еще с тобою…

Ведь молодые ж мои бедные года

Да ушли за водою…

Ой, вы звезды, звезды ясные,

Уже и красота мне ваша совсем немила…

Ведь на темные мои кудри да пороша

Белая легла.

Ой, ночи черные да безглазые!

И не видно мне, куда иду…

Еще с малых лет я одинокий.

Да таким и пропаду.

Где ж вы, братья мои милые?

Никто слез горьких мне не вытер…

И вот стою я, словно тот дуб,

А вокруг только тучи да ветер…

Вот так и проходили эти каторжные годы, целых семь неполных лет. В воспоминаниях Махно можно прочитать и о неудачной попытке побега. Это было нечто в стиле Монте-Кристо, с рытьем подкопа, с проникновением в большую вентиляционную трубу и т. д. 

Освобождение пришло неожиданно, с февральской революцией 1917 года. Одним из первых постановлений многократно руганного Временного правительства был Указ об амнистии всех политических заключенных.

«В караульном помещении солдаты разбивают на наковальне наши наручники и кандалы на ногах, затем нас отправляют в кабинет… Я стою перед комиссией, состоящей из шести или семи человек. Мне сообщают, что на основании статьи такой-то я освобожден; меня поздравляют и говорят, что я могу идти. Я выхожу на улицу, шатаясь на собственных ногах…»

И вот снова Гуляй-Поле. Послереволюционное настроение в селе было приподнятым. Здесь я приведу цитату из очень толковой книжки Василия Голованова (ЖЗЛ, Нестор Махно): «Это было время беспечное, изобильное, время надежд самых радужных, время весны революции – которая и сама, возможно, представлялась как нескончаемое торжество трудового народа, праздник с горилкой и песнями. Кто из сидящих за столом думал тогда, что большинству собравшихся на пир уготована скорая смерть, что оскудеют столы, опустошаться амбары, что весь крестьянский мир и быт будет порушен, а чувство праздника сменит сплошная череда скорбей?»

Когда-то Аршинов объяснял Нестору, что во всех предыдущих революциях класс, делавший революцию, попадал под новую власть, как бы она ни называлась. Спасение только в одном: Никакой власти! Люди сами должны решать, что для них хорошо.

А Нестор – крестьянин по воспитанию и мировоззрению, несмотря на анархистскую словесность. - Нет, мы больше этого не допустим. Наши крестьяне сами будут определять свою жизнь! Тут какая-то Центральная Рада образовалась. А зачем нам еще и это? Мы сами! Вон где-то там Временное правительство готовит земельную реформу, а мы зачем? Надо брать землю, пока она плохо лежит, а власть слаба!

Возвращение Нестора в Гуляй-Поле встречено друзьями с восторгом. Ну как же! Тут революция, а он самый настоящий революционер! Махно полон энергии. Он ездит по деревням, агитирует. Его уже избрали председателем комитета Крестьянского союза Гуляй-Поля, а затем – руководителем его Земельного отдела. Нестор учиняет перепись помещичьих и кулацких земель. А крестьяне уже готовы – вот уберём урожай и тогда…

 В августе Махно отправился в Екатеринослав (позже -«Днепропетровск», теперь - «Днепр») на губернский съезд Советов. Сначала он посетил «резиденцию» местных анархистов. Впечатление было удручающее. В своих воспоминаниях он пишет: «Там я застал много товарищей. Одни спорили о революции, другие читали, третьи ели. Словом, застал "анархическое" общество, которое по традиции не признавало никакой власти и порядка в своем общественном помещении. Нет никакого порядка даже в криках, которыми они разрешают ряд важнейших проблем революции, когда зал не подметен, во многих местах стулья опрокинуты, на большом столе, покрытом роскошным бархатом, валяются куски хлеба, головки селедок, обглоданные кости?»

Губернский съезд Советов в Екатеринославе, на котором Махно попал в земельную комиссию, вынес одно принципиальное решение: преобразовать созданные на местах крестьянские союзы в советы. Махно как председатель и стал первым наместником новой советской власти в Гуляй-Поле. 

А тут как на голову свалилась Маруся Никифорова, ещё та анархистка и каторжанка, обрушив на Махно тысячу упрёков в медлительности, нерешительности и с призывами вооружаться. Вот так в Гуляй-Поле появилось оружие. (Частично разоружили стоявшую неподалеку воинскую часть. А потом разоружали железнодорожные поезда с донскими казаками, возвращавшимися домой. Махно в этом принимал участие, но не на главных ролях. Даже командиром Гуляй-Полийского отряда избрали не его, а его старшего брата – Поликарпа.) Правда, Марусю скоро арестовали в Екатеринославе, и Махно с 60-ю членами отряда готовились её выручать, но тут пришло известие о свержении Временного правительства и всё решилось само собой.

Времена настали непонятные. Если в Киеве и Галичине ещё крепка была власть Центральной рады, то в Екатеринославе одни ещё поддерживали Керенского, другие ждали Учредительного собрания, большевики повсюду стали создавать «ревкомы». Всё это раздражало Нестора Махно. «К первым числам декабря в Екатеринославе фактически торжествовал уже блок большевиков и левых социалистов-революционеров. Гуляйпольский район, признавая эти партии за революционные, тут же безошибочно определил степень их революционности. Мы считаем большевиков и левых социалистов-революционеров революционерами за их активную деятельность в революции. Мы приветствуем их как стойких борцов. Но мы опасаемся их как властников, ибо они, восторжествовав за счет наших сил над буржуазией, сразу выдвинули свою власть, от которой попахивает властью вообще, которая веками нас душит.»

И ещё:

 «Я брался за всякую работу, которую комитет на меня взваливал, и делал ее до конца. Но быть волом, видя, что за твоей спиной черт знает что творится, было не в моем характере… Уже теперь, – говорил я друзьям, – видно, что свободой пользуется не народ, а партии. Не партии будут служить народу, а народ – партиям.»

А ситуация всё осложнялась. 27 января 1918 года, провозгласившая независимость Украины Центральная Рада, заявила о своём выходе из войны и заключила сепаратный мир с Германией и Австро-Венгрией. По этому договору Украина должна была поставить 1 миллион тонн зерна, 400 миллионов яиц, 50 тысяч тонн мяса и пр., и пр., а другая сторона обязалась защищать «законную власть Украины», введя на её территорию свои войска. Как выяснилось, это решение было не слишком удачным для Центральной Рады, поскольку немцы «защиту законной власти» понимали своеобразно и 29 апреля с их помощью Рада была низвергнута. Ей на смену пришло правительство гетмана Скоропадского со своими гайдамаками, а в западных районах возникла «Директория» во главе с В. Винниченко и С. Петлюрой.

Разрозненные большевистские, левоэсеровские и анархистские отряды наступлению немцев сопротивляться не смогли и покатились на восток. Вместе с ними и Нестор Махно оказался аж в Царицине, а оттуда через Саратов и Тамбов отправился в Москву, чтобы самому там на месте разобраться, что же происходит в стране. Вот, видимо, в этот период (отступление, «путешествие» по России и московские впечатления) Махно окончательно сложился как политическая фигура.

О его пребывании в Москве следует поговорить особо. Для него «Москва – это центр «бумажной» революции, где нашли себе совершенную оседлость все видные революционеры всех толков и направлений.» И в этот водоворот Махно окунается «с головой»

Он принимает участие в конференции анархистов, проходившей в гостинице «Флоренская» (впечатления самые унылые).

 Принимает участие во Всесоюзном Съезде Текстильных Профсоюзов и слушает там выступление Ю. Мартова, одного из старейших социал-демократов. (Для молодых напомню: Ю. Мартов - один из семи, вместе с Лениным, основателей «Союза борьбы за освобождение рабочего класса».) В дневнике отмечает: «этот непримиримый враг Ленина, говорил неискренне, но дельно, хотя специально большевиками мобилизованные свистуны своим демонстративным шумом и свистом мешали слушать». 

Приходит домой к престарелому лидеру анархистов Петру Кропоткину: «Он принял меня нежно и долго говорил со мной об украинских крестьянах. А прощаясь сказал: -Борьба не знает сентиментальностей!» 

Бегает на митинги Троцкого, «которым, как оратором, увлекался. Его речи нельзя было равнять ни с речами щелкопера Зиновьева, ни с речами Бухарина.»

 В крестьянской секции ВЦИКа встречается с «лидершей левоэсеровщины М. Спиридоновой».

И уже перед отъездом, были беседы с Я.М.Свердловым (председатель ВЦИК РСФСР) и В.И.Лениным. Беседа началась со Свердловым, и с ним вышел спор по поводу украинского крестьянства, которое Свердлов считал кулацки настроенным и поэтому не поддержавшем большевиков в борьбе с немецкой оккупацией. В середине разговора Свердлов предложил Нестору встретиться с Лениным. Эта встреча состоялась на следующий день, и весь разговор был потом подробно записан Махно. Важнейшей частью беседы был вопрос, почему крестьянство не поддержало «революционность и мужество красногвардейцев»? Ответ был (прошу извинить за длинную цитату):

– Были и революционность, и мужество в красногвардейцах, но не такие уж великие, как вы себе их представляете. Были моменты в борьбе красногвардейцев с гайдамаками Центральной рады и в особенности с немецкими полками, когда революционность и мужество и самих красногвардейцев, и их командиров были очень бледны и ничтожны. Правда, по-моему, это объясняется во многих случаях тем, что красногвардейские формирования производились наспех и придерживались методов борьбы с противником, непохожих ни на партизанские, ни на фронтовые. Ведь для вас должно быть известно, что красногвардейские группы и отряды, как бы они ни были многочисленны или малочисленны, производили наступления свои против противника понад линиями железных дорог. Расстояние в 10–15 верст от железных дорог оставалось свободным. Таким образом, население деревень их и не видело. И только поэтому оно не могло их поддержать.

Дальше разговор пошел об анархизме: Ленин, обращаясь к Свердлову, говорит: – Анархисты всегда самоотверженны, идут на всякие жертвы, но близорукие фанатики, пропускают настоящее для отдаленного будущего… – И тут же просит меня не принимать это на свой счет, говоря: – Вас, товарищ, я считаю человеком реальности и кипучей злобы дня. Если бы таких анархистов-коммунистов была хотя бы одна треть в России, то мы, коммунисты, готовы были бы идти с ними на известные условия и совместно работать на пользу свободной организации производителей.

А закончился разговор тем, что Ленин предложил помочь в изготовлении документов, необходимых для возвращения в Украину. Вот с этой помощью Махно и отправился обратно, а, говоря о Ленине в своих дальнейших воспоминаниях, употребляет исключительно слово «мудрый»-«мудрый Ленин».

И вот в начале июля 1918 г. Махно снова в Украине, в Гуляй-Поле, но не в самом Гуляй-Поле, а нелегально в одной из близлежащих деревень. Начинаются встречи с единомышленниками, и тут первое разочарование – известие о том, что после прихода гайдамаков еврейская рота Гуляй-Поля перешла на их сторону. Нестору стоит многих сил пересилить ненависть единомышленников и удержать их от расправы – «сейчас не время, после победы разберёмся!»

(Впоследствии эта рота была воссоздана. Надо сказать, что всякие национальные различия, русские-украинские-еврейские, его не слишком волнуют. Разговаривает он на суржике, и родившись в Украине, украинским языком владеет не особенно.)

Еще одним ударом явилось известие о смерти двух старших братьев, убитых немцами и гайдамаками Скоропадского.

И великая идея о свободном российском крестьянстве, 9/10 всего населения России, не дает покоя. А текущее настроение у этого крестьянства не внушает радости. Есть глухое недовольство – вместе с гайдамаками и германскими войсками возвратились помещики, но разве с немцами повоюешь?!

Ну, это положим, кто как…А то, что руки при этом окажутся в крови по локоть (да нет - побольше!), так сам Кропоткин завещал –«Борьба не знает сентиментальностей!» Уже в августе небольшой отряд, человек семь-восемь, начинает операции против помещиков, гайдамаков, немцев – колонистов, а если случается, то и против немцев или австрийцев-военных.

Ситуацию в украинской деревне очень точно описал В. Голованов:

«Для того, чтобы воспламенить массы, потребна была критическая масса насилий и смертей и вызванных ими отчаяния и злобы. Как частицы огненного флогистона, небольшие группы боевиков кружились по Украине, сея огонь и смерть: и лишь когда озверевшие от партизанских налетов каратели стали жечь деревни, убивать и мучить крестьян за одно лишь "сочувствие" – пламя народного гнева ударило вширь…»

В последних числах сентября на короткое время удалось захватить Гуляй-Поле. Австрийцы оттуда ушли ловить партизан, оставив всего одну роту. Но Махно с друзьями уговорили принять участие в нападении еще несколько сот человек из окрестных деревень. В Александровск ушла телеграмма: 

"Всем, всем, всем! Районный гуляйпольский Ревком извещает о занятии повстанцами Гуляй-Поля, где восстановлена советская власть. Объявляем повсеместное восстание рабочих и крестьян против душителей и палачей украинской революции…" 

В этом эпизоде Махно убедился, что в любой момент может обрасти нужным числом людей. Постепенно устанавливалась связь с другими отрядами.

 Очень показателен эпизод, произошедший в конце сентября, когда отряд Нестора, соединившись с другим небольшим отрядом, вместе зашли в деревню Дибровки и устроили там митинг. Неожиданно ударили каратели, и партизаны, их было человек сорок, еле сумели пробиться в ближайший лес. Махно сходил на разведку в село и вернулся злой – там был батальон австрийцев и несколько сот добровольцев из немецких колонистов. Но у Нестора возник безумный план - прокрасться в село, ударить первыми и потом, воспользовавшись паникой, скрыться. Его речь вдохновила остальных, и они стали кричать: -«Будь нашим батьком, веди, куда знаешь!" Махно вместе с ещё несколькими партизанами прокрались прямо в центр села, его базарную площадь, и укрывшись за прилавками, в упор, открыли огонь из двух пулеметов «Льюис» (они весили чуть больше 10 килограммов и вполне оправдывали своё название «ручной пулемет») по расположившимся на площади австрийцам. В это же время оставшаяся часть отряда ударила с другой стороны. Среди противника, действительно, началась паника, и тогда из дворов стали выскакивать крестьяне с вилами и топорами.

Вот такая история! Деревню Дибровки, конечно, потом каратели сожгли… Но зато на свет родился Нестор Иванович Махно - Батько Махно!

Постепенно складывалась и тактика ведения войны: Поставить пару пулемётов на тачанки (это такие подрессоренные четырёхколёсные повозки, отнятые у немцев-колонистов), налететь, а после преследования закатить пулемёт в стог сена, распрячь лошадей, а самим рассеяться и раствориться в пространстве.

Но тут наступил ноябрь и пронесся слух: «Немцы уходят!» (революция в Германии).

Сегодняшнему читателю наверняка трудно себе представить ситуацию в Украине того времени. Формально власть принадлежит «Директории» и олицетворяющим эту власть войскам петлюровцев, но эта власть очень слаба. На юго-востоке начинают формироваться отряды «Белой армии» («За единую, неделимую!»), а ещё есть отряды под красными знаменами, или чёрными (анархисты), или зелёными (вообще, чёрт знает, кто). А ещё отставшие от основных части германцев и австрийцев. И у всех этих, воюющих друг с другом компаний, отсутствует тыловое снабжение. А всем им нужна еда, одежда, оружие. Вот и получается, как в любимом кинофильме моего детства: -«Белые придут – грабют, красные придут - грабют!» И все воюют «за великие идеи»! 

И в этом кошмаре махновцы отнюдь не ангелы. Хотя это – как сравнивать! Вот, например, из одежды махновец мог забрать только то, что можно надеть на себя, а часть добычи обычно раздавалась жителям близлежащих деревень. А еще есть «Свободная анархическая республика», радиусом этак примерно в 45 километров с центом в Гуляй-Поле. Впрочем, Нестору Махно уже некогда заниматься этой республикой, пусть ею занимается приехавший Аршинов (помните соратника по Бутыркам?), а Махно - он уже с головой погружен в военные дела.

Вот тут, позвольте, перейти к рассказу пунктиром. В самом деле, не изучать же нам снова всю историю Гражданской войны! Здесь уже не люди управляют событиями, а люди только реагируют на новые события в несущем их потоке.

Вот, например, среди всех воюющих сторон Нестору Махно всех ближе все-таки большевики, хотя во многом он с ними не согласен (ну, например, он категорически против продразвёрстки). А вот нравится ли Махно большевикам?

С уходом немцев крепнет белое движение, им помогают англичане и французы. А у большевиков сил пока не хватает, и они готовы привлечь на свою сторону всех, кого могут. Украинским фронтом руководит Антонов-Овсеенко (Это тот, который брал Зимний дворец. Расстрелян в 1938г.) В Харькове уже Украинская Советская Республика, председатель совета народных комиссаров – Христиан Раковский. (Расстрелян в 1941 г.) Вот с ними Махно и заключает соглашение, по которому он назначается командиром 3-й бригады 1-й Заднепровской дивизии Красной армии. По этому соглашению бригада сохраняет добровольческий принцип формирования, выборность командиров, но по оперативным вопросам подчиняется руководству Красной армии, которое обязуется снабжать бригаду оружием. Дивизией командует прославленный герой революции, разгонявший Учредительное Собрание, моряк Павел Дыбенко (Расстрелян в 1938 г.) Говорят, что в первые месяцы 1919 года Дыбенко и Махно были очень дружны, но уже с апреля 1919 года рассорились. Причиной стала манера Дыбенко пытаться самолично руководить махновцами. Вот такая компания. Да, был в дивизии Дыбенко еще один командир типа Махно – Никифор Григорьев, из левых эсэров. 

Повоевали они тогда славно. Махно взял Бердянск и Мариуполь, за что был награждён орленом Боевого Красного Знамени (под номером 4!), а Григорьев взял Херсон, Николаев и Одессу. Войска Антанты (англичане и французы) ушли из Украины. Казалось бы, всё замечательно. Но тут, 8 апреля 1919 года, 5 тысяч конников-кубанцев генерала Шкуро, ударив в стык бригады Махно и 13-й армии, прорвали и опрокинули фронт. И сразу всё стало очень плохо.

А значит, надо найти виноватых. Ну, тут долго искать не надо -Махно и Герасимов. После всяческих обличений в печати к ним зачастили высокие инспектора.

77659.jpg

Кстати, одним из инспекторов у Махно в Гуляй-Поле был Л. Б. Каменев. Он резко выговаривал Махно за «какой-то Военно-революционный совет, претендующий на власть в районе от имени каких-то самозваных съездов…» и интересовался антисемитизмом в бригаде Махно, на что тот ответил, указав на соседку напротив, пившую чай на террасе: -А это вы лучше вон у неё спросите!

 Один из сопровождавших Каменева в своём дневнике с изумлением описал почётный караул повстанцев: 

«Один стоит в строю босой, в рваных штанах, офицерской гимнастерке и австрийской фуражке; другой – в великолепных сапогах, замазанных донельзя богатых шароварах, рваной рубахе и офицерской папахе… Вокруг войска теснится толпа крестьян. Издали наблюдают несколько евреев. Настоящая Сечь». Ну, это как раз объясняется просто – от них требовали держать фронт, а снабжать почти перестали.

Десятого апреля состоялся третий по счету районный съезд махновских вольных советов. Крамола на нем, безусловно, прорвалась в виде неодобрения продразверстки, но в целом съезд был деловой, речь шла о мобилизации на фронт десяти тысяч человек.

Всё бы ничего, но что-то там случилось, и Григорьев учинил мятеж, охвативший пол-Украины. Контроль над своими людьми он потерял, и это разразилось кошмарными погромами евреев и «москалей».

Это решило и судьбу бригады, а она уже преобразовалась в дивизию. -Махно? - Этот тоже предаст, а может быть, уже предал!

В течение мая 1919 г. мятеж Григорьева был практически подавлен, а 4 июня приказом Л.Д.Троцкого «вне закона» был объявлен и Махно. Махно телеграммой сообщает о своём отказе от должности комдива и с отрядом партизан уходит за Днепр, где к нему присоединяется 58-я дивизия Красной Армии. Через месяц при встрече с Григорьевым, после попытки сотрудничать, Махно его застрелил. Там история тёмная. Вроде бы Григорьев собирался объединиться с армией Деникина. (Уж очень они были разные, Махно был в первую очередь всё же - революционер, а Григорьев – авантюрист и искатель приключений.) И как результат – телеграмма: «Всем. Всем. Всем. Копия – Москва, Кремль. Нами убит известный атаман Григорьев. Подпись: Махно. Начальник оперативной части Чучко».

Вот так и получилось, что Махно оказался практически единственным партизанским командиром в Украине, но весь Южный фронт оказался практически развален, чем незамедлительно воспользовался Деникин, учинивший стремительный «поход на Москву».

31 августа деникинцами взят Киев, 17-го сентября -Сумы, 21-го сентября -Курск, а корпус Мамонтова (6000 сабель) осуществил рейд по тылам Красной армии (18-го августа -Тамбов, 11-го сентября – Воронеж). Ситуация осложнялась неудачной войной с Польшей, где изрядно досталось самому Тухачевскому. Большевики в Москве были близки к катастрофе и готовились к уходу в подполье. Был создан подпольный Московский комитет партии, правительственные учреждения начали эвакуацию в Вологду.

По иронии судьбы генерал Антон Иванович Деникин так же, как и Нестор Иванович Махно, был сыном крепостного крестьянина, но рекрутированного в армию и дослужившегося до майора. И весь жизненный опыт у Деникина и Махно были прямо противоположными. Деникин безгранично верил в «единую и неделимую Россию», что, вероятно, и привело его к поражению. Он отказался признать независимость Польши, что позволило позже большевикам подписать, пусть и невыгодный, мир с Пилсудским, отказался признать власть Директории над западными районами Украины, а там у Петлюры было 100 тысяч человек под ружьём.

А Махно? Перейдя на правый берег Днепра, он оказался в сравнительном тылу всех армий, постепенно обрастая людьми, а к середине июля уже начал всерьёз тревожить Деникина. Ему пришлось часть людей снять с фронта и под командой генерала Слащева направить против махновцев. Соперник у Нестора Ивановича оказался достойный. (Слащев после окончания Гражданской войны будет воспитывать красных командиров в Высшей Военной Академии.) После двух месяцев непрерывных боёв, (Махно всё время уходил, нанося непрерывные мелкие удары), Слащеву всё же удалось окружить войско Махно (около 15 тыс., это с обозами и ранеными) вблизи г. Умани.

Но Махно, договорившись с петлюровцами об их нейтралитете и согласии взять к себе три тысячи раненых, 27-го сентября, нанеся страшный удар по лучшим частям Слащева (в этом бою погиб брат Нестора - Григорий), вырвался на свободу и стремительным маршем (500 тачанок с пулемётами) пронесся на восток по всей Украине, крестьянство которой радостно вздыбилось ему навстречу - уж слишком досадили ему вернувшиеся с Деникиным помещики. Весь тыл Деникина превратился в ад.

А в треугольнике Екатеринослав, Кривой Рог, Александровск возникла на несколько месяцев анархистская «Советская республика» (Председатель Реввоенсовета- Волин (Эйхенбаум))

Я не случайно расшифровал фамилию Всеволода Волина. Обратите внимание – евреи служили в эти времена только в армиях большевиков и у Махно.

Ну и как же шли дела в этой республике? Тут каждый будет рассказывать по-своему. Один будет возмущаться расстрелом офицеров после взятия Александровска, другой - тем, что раненых деникинцев в госпитале не тронули, хотя до этого резали друг друга безжалостно. Третий - тем, как, вынув пистолет, один из махновцев на улице снял штаны с прохожего, объяснив: — Вот, шестого человека прошу, дай мне штаны, а мне все говорят, что нет, мол, лишних!

А то ещё, заняв Александровск, Махно отдал приказ учебным заведениям представить списки детей преподавателей. Никто не знал, для чего это нужно, в страшной тревоге за детей все советовались, совещались, но в конце концов список был составлен. Результат оказался совершенно неожиданным: Махно распорядился выдать по списку материю на платье. Одна из девочек потом рассказывала: - Не помню, что получили мальчики, но нам с сестрой достался материал на платье и еще на юбку и блузку…

Да и заводы работали, хотя при деникинцах работали лучше…

Счастье никогда не бывает долгим. Генерал Слащев, расправившись с петлюровцами (часть разбежалась, а большая часть ушла в Польшу), снова навалился на Махно. А тут еще эпидемия тифа – половина повстанцев в тифе. Оставалось ожидать приближающихся красных.

Наступил 1920 год. 1 января произошла встреча с наступающей Красной армией. Прошла тепло, начались братания -у красных была махорка и медикаменты, а у махновцев – горилка. Было чем взаимно поделиться. 

А 9 января Всеукраинский ревком объявил Махно и махновцев вне закона: «…Махно и его группа предали украинский народ польским панам подобно Григорьеву, Петлюре и другим предателям Украинского Народа.

Поэтому Всеукраинский Революционный Комитет постановляет:

1. Махно со своей группой объявляются вне закона как дезертиры и предатели.

2. Все, поддерживающие и укрывающие этих изменников украинского народа, будут беспощадно истреблены.

3. Трудовое население Украины обязуется всячески поддерживать Красную Армию в деле уничтожения предателей махновцев…»

 Ну, сказано – сделано. Махновская армия была разоружена, махновцам, пожелавшим перейти на сторону красных, такая возможность была предоставлена – служите, но только не в Украине и в частях, в которых украинцев меньшинство... Вот только никого из штаба Махно взять не удалось - ушли, растворились.

А у самого Махно, его прятали в одном из хуторов, тиф. Десять суток он был без сознания. Ну что бы стоило ему в это время умереть? Так, может быть, и остался бы в памяти этаким Робин Гудом. И не беда, что руки в крови. А у кого они в это время не в крови? А у Робина были не в крови? Вот Сергей Есенин даже написал пьесу в стихах –«Страна негодяев», слегка изменив имя главного героя («Мах-но» -«Но-мах»). Из стихов Есенина я и взял эпиграф к этой статье. Есенин, видимо, мало знал о реальном герое, но имя «Махно» звучало в это время очень громко. 

А судьба решает по-своему. Революционный красный террор делал свое дело. Да плюс сюда же- унижение единоличного крестьянства. Большевики считали, что крестьяне сделали своё дело, а будущее всё равно не за ними.

А на самом деле их, большевиков, ожидал ещё один крестьянский взрыв 1920 года. И не только в Украине – восстание Антонова, восстание в Кронштадте.

Слух о том, что Махно жив, приводит к тому, что к нему снова стекаются люди. К апрелю у него уже около 2-х тысяч человек с тремя орудиями. Уже снова захвачено Гуляй-Поле (и Махно узнаёт, что красными расстрелян ещё один его брат, Савелий). И снова повстанцы колесят по всей Украине, но теперь уже по-другому: красных командиров - расстрелять, политработников - расстрелять, членов ЧК - расстрелять непременно, красноармейцев (когда «батько» не пьяный) - отпустить. Некоторые попадали в плен к Махно по несколько раз.

И везде в деревнях махновцам поддержка, везде они могут сменить лошадей, везде их накормят, а то и повоюют вместе.

Этому надо как-то противодействовать. В мае 1920 г. Выходит Декрет правительства Советской Украины - «О комитетах незаможних крестьян». По этому декрету члены комитетов получают первоочередное право наделения землёй, а в распоряжение комитетов должно поступать до 25% конфискованного хлеба. К концу 1920 года в этих комитетах уже состоит в Украине 828 тыс. человек.

А ситуация в Украине снова меняется. Из Крыма начинают выползать слегка оправившиеся белогвардейцы. Деникина сменил Врангель, а войсками командует всё тот же генерал Слащев. 6 мая 1820 г. поляками занят Киев.

А Махно ранен в ногу, раздроблена щиколотка. Вообще-то за эти годы он был ранен 12 раз. Одна из пуль попала в затылок, но скользнув вышла через щеку.

Так дело тянулось до осени. А осенью…

Тут дело совсем тёмное, об этом историки спорят до сих пор. Одни утверждают, что неожиданно Махно получил предложение правительства Украинской Советской республики о союзе против войск Врангеля. Другие - что это сам Махно предложил союз.

На мой взгляд, но надёжных доказательств у меня, конечно, нет, дело обстояло примерно так:

Имя Махно было настолько популярно, что даже у Врангеля возникли так называемые «белые махновцы». «Партизанский отряд имени Батьки Махно" под командованием Василия Володина и "10-я бригада повстанческих войск имени Батьки Махно" Никиты Чалого. А затем к Махно пробрался некто капитан Михайлов с предложением Врангеля о союзе. После короткого совещания руководство махновцев постановило: в никакие переговоры с белыми не вступать, всех парламентариев немедленно казнить. Вот тогда Махно и послал Раковскому предложение о союзе. Какими бы там ни были большевики, они всё-таки революционеры, как и сам Махно, а сама мысль, что он может быть в союзе с белыми, для Махно невыносима.

2 октября 1920 года Махно в очередной раз подписал соглашение с правительством Украины. В результате этого соглашения отряд повстанцев численностью до 2,5 тысяч бойцов под общим командованием Семена Каретникова (напоминаю, что сам Махно ранен) был отправлен в район Перекопа. 

8 ноября, форсировав Сиваш, бригада вошла в Крым в тыл белым, 13-го заняла Симферополь и Евпаторию.

14 ноября остатки белых сил покинули Крым, а 25 ноября началась операция «по ликвидации бандформирований». Анархисты были арестованы в Харькове, 28-го был расстрелян «вызванный на совещание» Каретников, а бригада махновцев окружена, и ей было предложено сдаться. Оставшийся после Каретникова командиром Алексей Марченко ночью поднял людей и, бросив обозы, двинулся к Перекопу. Командовавший Красной Армией в Крыму, уважаемый человек, С.М.Фрунзе не мог даже предположить, что красноармейские части, только что сражавшиеся вместе с махновцами под Перекопом, откажутся стрелять в них. Но именно так и случилось. Следующие два дня Марченко вел армию из Крыма. Красные преследовали махновцев, но без успеха. Полки и целые бригады расступались, давая дорогу, иногда имитируя столкновения. В ночь на 29 ноября армия прошла через Перекоп. Без боя, под видом 46-й дивизии красных. Кто снабдил Марченко паролями и пропусками – так и осталось не известно. Покинув Крым, махновцы расслабились, за что и были жестоко наказаны. Ночью 1 декабря части Марченко были атакованы 1-й Конной армией. Почти половина повстанцев погибла в бою, еще столько же оказались в плену. До Махно добралось не более 250 человек. Аршинов так описывал их встречу 7 декабря: "Подъехали передовые части во главе с Марченко. "Имею честь доложить – крымская армия вернулась", — заговорил с легкой иронией Марченко. А Махно был угрюм. Вид разбитой, почти уничтоженной знаменитой конницы сильно потряс его".

Ну а дальше… А дальше страшно. Непрерывно преследуемый превосходящими силами красных, Махно безнадёжно кружит по Украине. В один из моментов редкой передышки он уговаривает Аршинова пробраться за границу и написать историю махновского движения. (Немного об Аршинове: Он таки выполнил своё обещание и в Берлине в 1923 г. выпустил книгу с таким названием. В 1934 г. с разрешения ЦК ВКП(б) вернулся в СССР и был расстрелян в 1938 г.)

 А гонка продолжается. И это уже совершенно другие люди -голодные, усталые, спящие по три часа в сутки. А крестьянство Украины их уже не поддерживает, после двух восстаний оно уже иссякло, ему уже всё равно – лишь бы всё это кончилось поскорее! У Нестора было четверо братьев - все убиты! И нечто подобное можно сказать о любой крестьянской семье. Украинское крестьянство от этого не оправится уже никогда. Вывод один – надо уходить, и Махно с остатками людей поворачивает на запад. Говорят, Котовский гнался за ним последние 20 дней, но так и не догнал. А может, не захотел догнать?

28 августа раненый Махно, его беременная жена Галина и ещё 70 человек подходят к румынской границе, связывают охраняющий границу небольшой отряд и, переправившись через Днестр, уходят в Румынию. Этой последней операцией руководил прославленный советской литературой Лёва Задов. (Несколько слов о Лёве Задове: Он был предан Махно, несколько раз спасал ему жизнь, занимал разные должности в штабе Махно - то командовал контрразведкой, то был назначен комендантом (интересно, что это значило?) Крымского корпуса. Участвовал в штурме Перекопа. В Румынии его завербовала Сигуранца и в составе небольшой группы перебросила в СССР, но, перейдя границу, Лёва сказал: -Хлопцы, хватит, пошли сдаваться! Полгода его держали в тюрьме, а потом предложили работать в ГПУ. Он, взяв фамилию Зиньковский, работал в Одессе, дважды награждался почетным оружием, а в 1938 году был расстрелян как румынский шпион. Кстати, в его личном, тщательно и подробно составленном деле, нет никаких упоминаний о зверствах, учиняемых Лёвкой Задовым из романа А. Толстого.)

Ну а Махно? Тут можно было бы писать ещё один роман: лагеря для интернированных в Румынии и Польше, тюрьма в Польше, Германия, похищение агентами ГПУ и бегство из едущей машины и, наконец, Франция, Париж. Нищета, сапожничает и пишет статьи для анархистов - и умирает от туберкулёза в 1934 г.

Сформировавшись к концу 1917 года как убеждённый анархист, Махно в последующие годы ни на шаг не отступил от своих убеждений, какими бы они ни были. Это его «союзники» меняли свою позицию в зависимости от ситуации, это судьба швыряла его с боку на бок пока не выбросила на свалку. 

554321.jpg

Вот такая история! Чему же она нас учит? - Боже, избавь нас от героев! О, как могла бы сложиться судьба Украины, и вообще история, если бы вдруг по какой-то причине все эти герои вообще бы не родились! Ведь никто из них не дожил до старости… А с другой стороны, не родись эти - нашлись бы другие…

 Может быть, истина как раз и кроется в той шуточке, которую использовал Ленин, насмехаясь над меньшевиками: - «Медленным шагом, робким зигзагом, смело вперёд, рабочий народ!» Может именно так и надо, а наибольшую опасность представляют те, кто обещают разом принести счастье всему человечеству? Ведь наверняка найдутся другие, у которых представление о счастье другое.

Ну а если уже произошло что-то и в результате пласты общества сдвинулись? Вот тут уже без героев не обойтись. Героям слава! Но что потом с ними делать?