Из Альманаха ЧАЙКА №9 за 2018 год
Я шла за ним, стараясь не отставать. После прошлогоднего падения это было трудновато, я просто выбивалась из сил.
А он не шёл - летел, в руках он держал трость, довольно тяжёлую на вид. И время от времени подкидывал ее вверх и ловко ловил как жонглёр. Нет, она ему была нужна не для ходьбы.
Глядя на жонглированье тростью, я думала, что сейчас мне не помешала бы моя палочка, с которой я ходила совсем недавно. Сейчас было бы проще догонять незнакомца. Ну да, незнакомца. Он подошёл ко мне на входе в наш парк так неожиданно, что я едва не вскрикнула. Он спросил меня о чем-то.
Я даже сразу не поняла, что он говорит по-английски. Почему-то это было для меня странным, хотя на каком языке должны говорить в Америке? Но он мне страшно напоминал кого-то с родины. Невысокого роста, курчавый, с тросточкой в костистых пальцах.
Я смешалась, ответила с запинкой и невпопад. Только когда он отошел, усмехнувшись и сверкнув белками, я поняла его вопрос. Он спрашивал, как называется этот ручей, а вовсе не как меня зовут. Странно, что название ручья было ему неизвестно. Так называется и здешнее метро, и площадь.
Он удалялся, быстро шагая вдоль ручья, а я ковыляла за ним, крича ему вслед что-то вроде Scusi, singore! Не знаю, почему с губ срывались итальянские слова.
В его внешности было что-то итальянское. Да и одет он был карнавально, в черный крылатый плащ, словно только что пришёл с венецианского карнавала и не успел переодеться. Наконец, видимо, услышав мои крики, он оглянулся.
Стоял и ждал, пока я приближусь. Я показала рукой на ручей и произнесла на какой–то смеси языков: «Questo e’ Twinbrook. Близнецовый ручей». Не знаю, почему мне виделся в нем соотечественник. Он кивнул и широко улыбнулся, обнажив белоснежные зубы. «Близнецьовий, - произнёс нараспев. - Карашо. Вери гуд. Мерси». И махнул мне рукой на прощанье.
Удалялся он так быстро, словно хотел убежать от преследования. Мне его было не догнать. Когда я дошла до конца тропы, его уже на ней не было. Его уже не было нигде - я напрасно озиралась, ища его взглядом. Невысокого роста, курчавый, с толстой тростью в руке.
Кого-то он мне страшно напоминал, словно был с одного со мной московского двора, где в детстве я играла в песочнице. И где кудрявый замурзанный Сашка отнимал у меня ведерко.
-----------
Оригинал: Журнал Слово/Word №100, 2018
Комментарии
извините, если не понял очевидное
Это как-то связано с Пушкиным? Внешний вид схож. И тяжелая трость напоминает, как великий писатель (для меня он писатель, а не поэт!) намеренно ходил с тяжелой тростью, чтоб рука привыкала к тяжелому пистолету. (Впереди ожидалась дуэль с тем негодяем Толстым, который «африканец».) Так что извините, если я на самом деле не понял очевидное
С Пушкиным связано...
Олег, с Пушкиным связано, даже без рисунка можно понять. Толстой не " африканец", а "Американец". Очень люблю этот рассказ, осязаемо прикоснулась в нем к "великому."
О каком рассказе речь?
Ирина, о каком рассказе речь? Я об этом "америкаце", которого ошибочно назвал африканцем, узнал из исторической публицистики. А художественный рассказ не читал.
В художественном произведении он разве что в виде Долохова фигурирует. Но, на мой взгляд, вымышленный Долохов куда более правдоподобно выглядит, чем реально существующий "американец". Если б Л.Н.Толстой Долохова изобразил таким, каким изображают "американца" документальные источники, я бы счел обпаз примитивным и ненатуральным.
Пояснение
Олег, Вы, кажется, писали о моем рассказе "Встреча", так? Там встреча произошла, скажем так, с воображаемым Пушкиным. А про Толстого-Американца много кто писал. Из писателей, например, Грибоедов, не впрямую, конечно... Антон Антоныч Загорецкий, который "в Камчату сослан был, вернулся алеутом...", явный кивок в его сторону... Непонятно одно: с чего вдруг от рассказа о встрече с "Пушкиным", мы с вами переметнулись к другому персонажу.
Вы правы, Пушкин в 1000 раз интереснее
Из-за тяжелой трости мы сбились на «американца». Вы правы, Пушкин в 1000 раз интереснее, чем тот мерзавец. Повести Белкина читаю каждый год. И каждый год получаю наслаждение. Непревзойденное мастерство! Каждая из повестей – алмаз словесности. Леонид Парфенов в своем фильме о Пушкине хорошо сказал о них. Что повести Белкина одновременно представляют интерес и для гурманов, но и могут быть "первой книгой".
Добавить комментарий