О культурном центре С.-Петербурга. Из подвалов памяти

Папин дядя по маминой линии - дядя Яша, добрейшей души человек, - жил в Ленинграде с конца 20-х годов. В 1929–30 году его взяли во время кампании борьбы с "золотухой". Так называлось вытряхивание золота из карманов недобитых нэпманов. Правда, никаким нэпманом он и близко не был, а нэпманом был его тесть - отец жены, торговавший гречкой вагонами где-то на просторах молодой советской страны. Вот за тестя его и взяли. В камере в тюрьме на Шпалерной было столько заключенных, что ни о лежать-сидеть и речи быть не могло; арестанты в прямом смысле - сельди в бочке, только в вертикальном положении. Рассказывать о методах его "дознания" я не буду, чтобы не смущать хрупкие сердца читателей. Но "методы" были действенные, и тесть дяди Яши сделал ручкой всем своим накоплениям на гречке. Правда, молва говорит, что все-таки какие-то крохи не ушли в закрома советского Гохрана.

Сам же дядя Яша был скромным работником завода Штурманских Приборов на Охте. В 1990 году на его поминках в комнате дяди Яши о нём очень тепло говорил старичок - его бывший начальник. А вот о комнате сказать нужно особо. В ней я часто бывал и даже сейчас по прошествии стольких лет могу с абсолютной точностью её описать, включая расположение мебели и предметов.

Комната в коммунальной квартире находилась на втором этаже здания в самом центре Ленинграда. Уточню для плохо знакомых с топографией города: в самом центре самой культурной части города, в угловом доме по улице Бродского и площади Искусств. Окна комнаты выходили на площадь с видом на Русский музей, памятник Пушкину работы М.К.Аникушина и Малый тогда ещё Оперный театр.

Сразу скажу, что у меня есть большие сомнения в том, что дядя Яша когда-либо посещал обозначенные культурные центры, как и Филармонию через дорогу, театр им. В.Ф. Комиссаржевской чуть дальше или Этнографический Музей, просматривающийся по диагонали из его окон. Предположу, что максимальная глубина прикосновения дяди Яши к близлежащим сокровищницам мировой культуры ограничивалась прогулками вокруг памятника работы скульптора Аникушина. А вот на еврейскую пасху дядя Яша регулярно ездил в синагогу на Лермонтовском проспекте, откуда привозил пакет мацы, единственный оставшийся атрибут воспоминаний о его детстве и юности в еврейском местечке. 

В той квартире было 5-6 жильцов, длиннющий коридор, и полное отсутствие ванной-душа и горячей воды. По этой причине дядя Яша часто приезжал в баню на Дегтярной улице во дворе нашего дома, а иногда мылся и у нас. Как-то в 1980-х моя жена по острой надобности посетила ту квартиру (вернее, туалет) и была потрясена "набором услуг", предоставляемых гражданам этой квартиры. А комната сама была роскошной: светлая, 45 кв. метров, с высоченными потолками - никак не меньше 4-х метров с гаком...

И вот в такую квартиру в июне 1966 года приехал гость.... Приехал старший брат тети Веры (Яшиной жены) и приехал он очень издалека - из города Окленда, который хорошо просматривается из расположенного за мостом Сан-Франциско. Редкая родственная заокеанская птица тех времён отваживалась на подобные поступки.... За давностью лет, уже точно не упомню, когда брат тети Веры отплыл к дальним берегам, но это наверняка было в районе 1917 года (плюс-минус). И добирался Верин брат до западного побережья Штатов через Шанхай, где и познакомился со своей будущей женой – начинать новую жизнь в новой стране всегда веселее вдвоем.

Этот Американец владел маленьким магазинчиком гастрономического толка, где они вместе с женой и работали сами во всех ипостасях семейного бизнеса. Когда-то была у нас их фотография за прилавком своего предприятия - в белых колпаках и сами они во всём белом на фоне редкостного для нас тогда изобилия копченостей. Остановился, конечно, Американец в Ленинграде не в шикарной комнате своей сестры, а почти за стенкой - в гостинице Европейской, которой этот дом с квартирой и отошел потом лет через 30. Мне был подарен при встрече с ним американский серебряный доллар, который я через много лет кому-то передарил. Точно не припомню, но, видимо, Американец общался с присутствующими родственниками на русско-идишском-английском диалекте, который частично не всем был доступен в то время. 

Вот написал про сантехнические удобства этой квартиры и вдруг сейчас подумал: а как Американец воспринял отсутствие такого сервиса в самом-самом-самом центре града Петрова? Нет ответа...

Зато приезд Американца и семейная встреча в той квартире имела неожиданные последствия для людей и в глаза не видевших того иностранца. Через какое-то время вдруг вызывают на рандеву брата моего отца (дядю Борю), жившего и работавшего в не самом близком к Ленинграду городе Воронеже. А работал он с женой на очень большом оборонном предприятии космической отрасли. И рандеву, конечно, было в 1-ом отделе того предприятия. Что? Как? Почему? Зачем? Когда? Каких-либо видимых серьезных последствий для Бори это не имело, но сам факт такой беседы в привязке к Американцу интересен другим: кто-то в той коммуналке с бескрайним коридором и отсутствующей ванной донес куда надо о факте приезда Американца и началась раскрутка родственных связей по всей стране... Раскручивать-то подозрительные связи было куда легче, чем обеспечивать нормальный обмыв-помыв граждан на вверенной территории. 

В 1993 году тетя Вера уезжала к племяннице в Израиль. Она уже плохо видела, но идя в последний раз по длинному коридору квартиры на выход, машинально, как это делала все 60 лет жизни здесь, нажимала выключатели, гася свет за собой...

P.S Ровно за 100 лет до отъезда тети Веры умер человек, не имеющий никакого отношения ни к той квартире, ни к персоналиям описанным выше. Правда, он имел прямое отношение к культурному центру столицы Российской империи и к кварталу, где находился тот дом. Родной брат моего прапрадеда (уже по материнской линии) был на протяжении 20 лет директором одного из крупнейших банков Санкт-Петербурга и России – Учетно-Ссудного. Этот банк располагался по адресу Невский 30, на углу канала Грибоедова, где сейчас находится вход в метро «Гостиный Двор». Но это уже совсем другая история, о которой я, возможно, когда-нибудь подробно расскажу.