Катя Марголис, деколонизаторка

Disclaimer: феминитив в названии заметки вызван лишь тем, что Кате, наверно, так больше нравится, раз она использует слово "режиссерка". Я к таким новым оборотам не привык, но не хочу выглядеть некорректным. То же самое насчет имени: она использует в статьях либо “Катя”, либо “Екатерина”; я выбрал более короткое.

Катя Марголис в целом ряде статей развивает идею деколонизации России (и не только), но я в основном остановлюсь на одной ее публикации на Радио «Свобода». В ней все прописано достаточно ясно, основные идеи обозначены, так что по ней вполне можно судить о всем корпусе идей, которые она защищает и которые очень активно обсуждаются на разных площадках, во всяком случае, в русскоязычной комьюнити. Мне показалось важным разобраться в этом направлении мысли, а, учитывая публицистический талант К.М., именно на ее материалах анализ интересно делать. Катя далеко не одинока в своих взглядах, но является одним из наиболее «вокальных» их проводников на "российском материале", что делает разбор самих взглядов достаточно актуальным. Как будет показано (что Катя, собственно, и не скрывает), сами это взгляды - прямое продолжение очень популярных тенденций в западном дискурсе, так что данная заметка - это и частичный разбор его положений. Очень многое из моих аргументов мне представляется совершенно очевидным и тривиальным, но, к сожалению, я вынужден напоминать именно такие простые истины. Цитаты, если не оговорено другое, даны из упомянутой статьи. Я остановлюсь на некоторых (не на всех) аспектах рассмотренного в статье материала.

Сожаление о том, что российский колониализм не является общепринятым объектом изучения. "Говорить о российском колониализме сложно именно поэтому. Он до сих пор не назван таковым. Это слепое пятно для мира и для самих россиян...Из неназванности вытекает невидимость для внешнего мира. Из невидимости – отсутствие императива критического осознания и, соответственно, неотрефлексированность. Из неотрефлексированности – болезненные агрессивно-защитные реакции россиян на любой разговор об имперской прошивке собственной культуры."

Скорее всего, персонально так именно К.М. и чувствует. Но, с другой стороны, не назван для кого? Существует множество книг на данною тему; вот навскидку: Матвей Любавский. “Обзор истории русской колонизации, 1996 (работы, вышедшие до 1930 года)”; Александр Эткинд. «Внутренняя колонизация. Имперский опыт России, 2022»; Steven Sabol. “The Touch of Civilization. Comparing American and Russian Internal Colonization, 2017”; Ewa Thompson. “Imperial Knowledge: Russian Literature and Colonialism, 2000”. Есть огромное количество статей (Alexandre Bennigsen. Colonization and Decolonization in the Soviet Union, 1969; J. H. Hansen. Creating the Peasant as Other: Self-colonisation in the Russian Empire and the Soviet Union, 2023; Там, внутри. Практики внутренней колонизации в культурной истории России. Сборник статей, 2012, etc.). Я сознательно привел только названия, в которых слово "колонизация" используется непосредственно, а вообще количество публикаций по истории расширения России и захвата ей стран и народов, наверно, не поддается исчислению.

То есть все прекрасно и давным-давно "названо" и, я полагаю, Катя это так же прекрасно знает (а если нет, то это не говорит в ее пользу). Так что же она имеет в виду? Наверно, то, что те конкретные люди, с кем она как-то сталкивалась, не используют этот термин. Или что российское государство, например, не называет себя колониальной державой. Но это странная претензия. Люди могут использовать (и используют) самые разные термины для обозначения того же самого явления. Или не используют вообще, когда в этом нет нужды. Неужели кто-то из ее собеседников не знает, как именно Россия появилась на свет божий в ее нынешней форме? Трудно поверить.

Россия официально два столетия называла себя империей, тут нет никакой тайны. К.М. пишет: "На создание и поддержание мифа о том, что Россия никогда не являлась и не является колониальной империей, а если и является, то империей необычной и особой, соответственно, и деколонизация ей не требуется или требуется совсем иначе, чем во всем остальном мире, привлечено немало ресурсов той же самой империи." Мне было бы интересно послушать тех, кто это утверждает (что Россия не есть империя) и какие аргументы они приводят. "Запущенная болезнь имперства не щадит никого – в острой ли агрессивной форме (как у сторонников Путина и войны) или же в хронической, но обостряющейся от любого прикосновения у “(о)хранителей русской культуры." Но здесь происходит подмена понятий. Речь уже не идет о том, как что называется, а о том, хотят ли люди сохранения этой самой империи (конечно, хотят, в данном случае). Ну, стало быть, и признают ее наличие, независимо от используемого термина. Эпистемологическое начало статьи - не очень большая удача. Впечатление такое, что единственное, что К.М. хочет реально продвинуть - это втиснуть ситуацию с Россией в общемировой так называемый “деколонизаторский” дискурс (о котором чуть ниже) - а для этого надо, по ее мнению, чтобы люди и термины использовали точно такие как доктор прописал. Вот был бы дискурс "антиимперским" - тогда бы привычная для русских речь сгодилась бы, а так - нет, надо подстраиваться под мировые стандарты.

Важнейшей особенностью стиля К.М. является смешивание разных аспектов "проблемы деколонизации" таким образом, что они становятся как бы неразличимыми друг от друга. На самом деле они чрезвычайно различны.

Как и любая большая и сложная социальная тема, эта подвергается разным толкованиям. Даже определений колониализма можно насчитать до четырех, причем в традиционной литературе такие протяженные в пространстве империи как Российская, Китайская и Оттоманская колониальными вообще не считали, и это отношение стало меняться только сравнительно недавно. Но, не вдаваясь во множество деталей, можно различить три главных аспекта того, о чем говорит К.М.

a) Деколонизация политическая, как освобождение каких-то территорий/народов из-под власти метрополии.

b) Деколонизация знания, как процесс избавления от европоцентристского понимания истории и включения в него понимания со стороны тех, кто был колонизирован.

c) Отрицание применимости либо первого, либо второго понимания деколонизации к российской истории.

Вот наглядный пример, когда смыслы а) и c) смешиваются и у К.М., и у ее оппонента, Юлии Навальной: “В том, что касается имперской оптики, нормализации ее нарративов и практик и всей колониальной эпистемологии, отношение к нынешнему российскому режиму оказывается совершенно нерелевантным фактором. Российский великодержавный шовинизм во всех своих проявлениях, формах и степенях уходят корнями в куда более глубокие области истории и культурного (под)сознания, чем путинизм. Наглядный пример продемонстрировала в своем недавнем выступлении Юлия Навальная: "Мы найдем и тех, кто рассказывает про необходимость срочно "деколонизировать" Россию. Надо якобы разделить нашу слишком большую страну на пару десятков маленьких и безопасных государств. Правда, объяснить, почему люди с общим бэкграундом и культурным контекстом должны быть искусственно разделены, "деколонизаторы" не могут. И как это вообще должно произойти – не сообщают". Этот пассаж не отличается от официальной кремлевской риторики и мог бы с тем же успехом прозвучать из уст какого-нибудь Лаврова.”

Шовинизм, вне всякого сомнения, куда старше и глубже путинизма. Но Навальная говорила в первую очередь именно о борьбе с нынешним режимом, а не о чем-то другом. Упрекать ее в невнимании к проблеме деколонизации - то же самое, что упрекать, например, в небрежении вопросами российской экологии. Навальная в приведенной цитате выступает против разделения страны на части в смысле а), допуская при этом очевидную ошибку, что все люди якобы имеют там общий "бэкграунд", т. е. используя смысл с). Это неверно, кстати, лишь частично, ибо огромное число людей действительно его имеет - иначе слово "совок", например, не прижилось бы так повсеместно. А Катя "ловит" ее на слове, игнорируя основной посыл Навальной как нерелевантный с позиции деколониального дискурса, сразу в смыслах а) и с). "…кавычки в слове "деколонизация" лишь закрепляют на письме это право не видеть, не знать, не считать чем-то существенным и серьезным." Ну как можно всерьез говорить о "деколонизации" с точки зрения Навальной, когда перед ней находится гигантский монстр в виде режима, которого надо как-то свалить? Пассаж Юлии в высшей степени неудачен и неуместен (чего стоит "мы найдем"!), но отражает лишь то, что она не ставит как первоочередную задачу разделения страны на части - до этого еще очень далеко и просто отвлекает от главного. Я остановлюсь на этом ниже.

Но самое сильное негодование К.М. направлено на российских интеллектуалов и политических деятелей (от Пастухова и Ходорковского "до Волкова, от Латыниной до Певчих, от Яшина до Кара-Мурзы") за их "дискредитацию деколониальных движений и нарративов", несмотря на "наличие в каждом университете кафедры postcolonial studies": "…невежество и анахронизм, незнание самых простых приемов постколониального подхода (например, невозможность "я-высказывания" и разнообразные проявления "белой хрупкости") связаны с отсутствием императива в такого рода знании и проявляются в типичном для парадигмы колонизатора эгоцентризме, в отсутствии привычки слышать себя со стороны и смотреть на собственное отражение в глазах другого."

Ссылки на "самые простые приемы постколониального подхода", как будто это некие азы арифметики, с которыми нерадивые ученики не удосужились ознакомиться и без которых нельзя и шагу ступить, ясно показывают общую направленность идеологии К.М. - это столь распространённая сейчас в США, Англии и других странах теория, у которой нет общепринятого имени, но которую вполне можно обобщенно назвать "исследованиe претензий обиженных" (grievance studies), огромного направления в рамках современного левого либерализма. Этот термин сам по себе не получил широкого распространения, хотя абсолютно его заслуживает и точно отражает существо дела. Он был предложен тремя авторами (Helen Pluckrose, James Lindsay, Peter Boghossian) в 2018 году; они описывают, как успешно публиковали полную белиберду (типа "исследование безобразного поведения собак в парке как модели бессовестного поведения мужчин по отношению к женщинам” и т.п.) в различных авторитетных журналах, (см. мой более подробный разбор тут). Этот розыгрыш получил широкую известность как “grievanve studies affair” и очень ярко обнажил идеологическую сущность многочисленных современных "научных направлений" (методологически повторяя более ранний розыгрыш Алана Сокала на другом материале).

Предложенный термин чрезвычайно хорош тем, что он объединяет самые разные столь модные сейчас дискурсы, которые являются воистину теми самыми жалобами: на то, что недоплачивают рабочим (с этого начинал еще Маркс); на неправильный цвет кожи; на отсутствие почтения к каким-то сексуальным практикам; на запрет детям менять свой пол по первой прихоти; на недооценку вклада женщин в мировую культуру и науку; на несогласие с тем, что существует женская химия, физика и даже, помнится, гляциология, которые совсем не такие, как уже сложившиеся под давлением отвратительных белых мужчин знания. Ну и, конечно, жалобы угнетенных когда-то народов на своих угнетателей, вина наследников которых перед наследниками угнетенных не подлежит измерению - те самые постколониальные исследования. Список претензий бесконечен.

Разбираться со всем этим в короткой заметке, конечно, нет никакой возможности. Остановлюсь лишь на одном моменте. "Белая хрупкость" (white fragility), на которую К.М. ссылается как на образец "самого простого приема", является одним из наиболее устойчивых направлений в том, что называют "критической расовой теорией” (critical race theory), которая, в свою очередь, есть важнейшая часть grievance studies. Оно предполагает, что белые, как носители врожденной привилегии, сами не понимают, что они убежденные расисты и должны в себе выкорчевывать эту заразу всеми способами, желательно с помощью квалифицированных менторов. Прелесть этого подхода, ровно как прелесть любой религии, в том, что он апеллирует к непроверяемым вещам, но настаивает на том, что они существуют. Поди проверь, расист я или нет, но, оказываться, раз ты белый - то уже и расист (я, кстати, лично получил такой ярлык однажды от одной вполне себе белой последовательницы этих взглядов). Так профессор(ка) прописал(а). А хочешь оправдаться - докажи на деле: напиши какоe-то заявление, покайся публично, подпиши какой-то призыв, пожертвуй в какую-то контору.

Автор теории, Dr. Robin DiAngelo, получает за свои лекции десятки тысяч долларов. Ее перлы, типа "быть менее белым означает: быть менее деспотичным, менее высокомерным, менее уверенным, менее оборонительным, менее невежественным, более скромным" вызывали шок даже у весьма продвинутых либералов. Все это входит неотъемлемой частью в корпус главных идей DEI (Diversity, Equity, Inclusion), движущего мотора административных департаментов в огромном числе американских университетов и корпораций. Главная проблема DEI в том, что эта концепция заменяет единственно работающий принцип меритократии (предполагающей безразличное отношение к цвету кожи, расе, происхождению и т.д.) на систему расовых или гендерных привилегий, которая сейчас разрушает ткань американской системы образования, государства и частично бизнеса (о чем я писал тут, тут и тут). Это касается напрямую даже такой области, как распределение грантов для научных исследований в медицине, что подчеркивает уровень абсурдности и опасности всей ситуации.

Конечно, постколониальные исследования не сводятся только к абстрактным жалобам. Они, безусловно, отражают насущную потребность народов, бывших когда-то в колониальной зависимости, получить свой голос и быть услышанными (версия b). Но на практике это приводит к совершенно непреодолимым проблемам, если довести логику любых таких исследований до конца, и в смысле b), и в смысле a). Включая, безусловно, логику К.М. Вот конкретный пример.

 “Деколонизация знания – важнейшая область постколониальной работы, именно она легла в основу пионерских работ Эдварда Саида”. Саид получил широкую известность своей первой книгой "Ориентализм" (1978), в которой он справедливо, как мне кажется, критиковал стереотипы западного представления о "Востоке" и призывал к куда более реалистичному пониманию позиций самих агентов, стран Азии (особенно Ближнего Востока). Хорошо; это вполне в духе того, что каждые народ должен иметь, так сказать, свою точку зрения, за что и ратует К.М. и многие другие. Но к каким практическим выводам он пришел? А вот к каким. Он резко разошелся с Ясиром Арафатом после Ословского договора 1993 года отнюдь не потому, что тот является террористом и т.д., а потому, что он "предал право палестинских беженцев на возвращение в свои дома и имущество на территориях «зеленой линии» Израиля до 1967 года". Однако ясно, что признание "права на возвращение" у этой единственной в мировой практике группы “вечных беженцев” означает реально гибель еврейского государства. В чем тогда ценность его "особого взгляда" на проблемы "деколонизации знаний" о Ближнем Востоке? Что такая деколонизация дает?

Этот пример очень важен. Не потому, что Эдвард Саид плохой человек - скорее всего, он замечательная талантливая личность, совсем не антисемит и даже не антисионист (во всяком случае, признавал право евреев на землю Израиля, наряду с правом арабов). А потому, что любые попытки доведения до конца каких-то идей в духе b) приводят к тупику в смысле а). Допустим, мы деколонизируем знание собственной истории у покоренных русскими татар. Мы полностью расчистили завалы имперских заморочек за последние почти что 500 лет и говорим своему (татарскому) народу все, как оно было на самом деле - как развивались улусы со времен Чингисхана, как возникла Золотая Орда, как ездили русские князья туда на поклон и получали ярлыки на княжение, как политически с годами она ослабевала, как Иван Грозный завоевал Казань и вырезал почти всех ее обитателей, как потом уцелевшие татары жили в составе Московского царства, затем в империи и так далее вплоть до нынешних дней. Теперь вопрос - что с этом делать?

Культурологически – ничего не делать, просто знать историю своего народа как она есть, признать и период "подъема" татар, когда управляли они, и период "падения", когда управляли ими; находить что-то ценное и любом из периодов; отыскивать значимые артефакты культуры (высокую поэзию, архитектору и тому подобное). Все это - наименее опасное и наиболее конструктивное следствие "деколонизации знания"; предполагает открытое и честное следование историческим реалиям.

Административно - пытаться официализировать какие-то факты прошлого, придать им обязательную или полу-обязательную интерпретацию, игнорируя при этом другие факты или искажая их объективное содержание. Например, попробовать поставить в Казани памятник хану Батыю, как иногда предлагают, или фактически поставить памятник Субедею, величайшему полководцу Чингисхана. Это уже куда более скользкая область, тут немедленно начинаются трудности. Под руководством Субедея, сопровождавшего молодого хана Бату, фактически и была завоевана Русь. Как-то памятник ему не очень вяжется со всем остальным - например, с памятниками Ивану Грозному (видимо, поэтому они сильно разнесены в пространстве - один в Орле и в Москве, другой - в сельском уголке Тувы). А там, где памятники ставят - там их и сносят. В США, например, не менее 30 памятников Колумба уже пропало - результат совместной работы теоретиков "постколониальных исследований" и практиков из BLM и других групп прилежных студентов истории, которые жгли американские города летом 2020-го года. А когда подобные вещи происходят в школьных учебниках? Вроде надо выбирать одно из двух - либо великого воина Субудея, либо великого царя Ивана; либо великого Колумба, либо Великого Инку. А то ведь детки не поймут. Вот и отмечать день скорби по погибшим в 16 веке защитникам Казани запретили. Скользкое дело, говорю же. Не только для деток.

Политически - не соглашаться с существующим положением вещей и бороться за полную независимость (или по крайней мере сильную автономизацию) или изменение территориальной принадлежности. В настоящее время на Земле существует, по моим подсчетам, порядка 195 территориальных конфликтов (только на суше, не на море). Многие из них находятся в латентном, спящем состоянии, некоторые (Украина-Россия; Израиль - Палестина; Судан - Южный Судан и др.) - имеют форму войны. Все ли они относятся к категории "постколониальных" конфликтов? Очень сложно сказать; ни К.М., ни другие не дают ясных определений. Например: Россия сейчас "колонизует" Мариуполь, поселяя туда людей из внутренних регионов. Представим, что через год Мариуполь будет снова украинским. Означает ли это, что он в своем новом украинском состоянии подпадет под понятие "деколонизации"? Или: захват части Курской области Украиной. Это колонизация Украиной России или нет? Если ответ на оба вопроса положительный - то все конфликты мира можно считать связанными с "колонизацией", ибо во всех них территория как-то меняла собственника, пусть ненадолго. Если же нет, то надо дать очень четкие количественные критерии - по срокам захвата и площади захваченной территории - что именно к колонизации относится. Я таких нигде не нашел. Поскольку строго определенных критериев нет, возникает очень сильный диссонанс между смыслами а) и б) - в а) могут попадать любые конфликтные территории, а в б) - только те, где конфликт уже перерос в "культурную стадию", породил различные нарративы и т.д., что требует очень длительного времени и глубокого разделения двух культур друг от друга. Наверно, на уровне интуиции, постколониальные исследования имеют в виду именно такие ситуации, но не уверен. Политическая деколонизация - дело серьезное, часто очень кровавое и очень сложное.

Вне всяких сомнений, Катя выступает именно за политическую деколонизацию России. "…я считаю, что Россия должна распасться,..: порабощенные народы должны получить право на самоопределение и при желании заключить новые договоры и/или федерации. А опасный имперский монстр под фальшивой вывеской "федерации" давно исчерпал кровавый лимит мирового терпения - и преступна сама мысль снова платить … миллионами жизней за то, что она проспится и "демократизируется" и слезно обещает...не истреблять другие народы и не русифицировать их, не морочить всем голову про "великую русскую культуру"... не присваивать себе чужие природные ресурсы и достижения культуры..."

Если разложить этот текст на составляющие идеи, то их будет три: 1. Россия не просто может, а должна распасться. 2. Нет никакой надежды на то, что, не распавшись, она будет нормальной страной (даже мыслить об этом преступно). 3. "Великой русской культуры" нет (выражение взято K.M. в скобки), нечего России морочить всем народам головы. Все три идеи вызывают изумление.

1.       Для распада страны необходимо как минимум желание каких-то частей отделиться от "метрополии". Полностью соглашаясь с К.М. насчет необходимости неформального права (народов? наций? административных районов?) на самоопределение, абсолютно непонятно, почему из этого следует с неизбежностью распад страны. Да и что такое распад? Отложение одной области - распад? А двух?

 Более того, во многих конституциях республик (Татарстана, Якутии и других) уже прописана возможность отделения и обретения самостоятельности - но они ей никак почему-то не воспользуются. Вполне понятно, почему. В сталинской конституции тоже много чего было прописано. Так что К.М. хочет для "порабощенной Якутии"? Права на самоопределение (оно есть) или реального самоопределения? Она якутов спросила? Отделение может произойти исключительно в том случае, если отделяющиеся этого хотят (как, например, хотят многие курды, баски или каталонцы уже много лет). Кто хочет в России отделиться - покрыто туманом, хотя, конечно, будь в стране настоящая демократия, это стало бы куда яснее. Для множества регионов это совершенно невыгодно, и они на страстный призыв К.М. только усмехнутся. Но кто-то, возможно, и захочет. Но это лишь необходимое и отнюдь не достаточное условие отделения.

Отделение возможно либо в результате вооруженной борьбы (Вьетнама против Франции), либо в результате добровольного согласия двух сторон (распад СССР). Никаких попыток организовать вооруженную борьбу за выход из России сейчас не видно; одну предприняла ранее Чечня с известным результатом. Скорее всего, этот путь крайне маловероятен по множеству причин и в любом случае связан с большой кровью, которую вроде К.М. не очень хочет (хотя прямо этого не говорит). Куда реалистичнее добровольный путь - но для этого должен поменяться режим в России в первую очередь. Даже тогда совершенно не факт, что он будет благосклонен к отделению отдельных территорий, как британская демократия par excellence не склонна отдавать Ольстер, а Канада - Квебек.

Иными словами, реальный распад огромной страны - сложнейший процесс с неведомым количеством предпосылок и совершенно неведомыми последствиями. Нет ни малейших сомнений, что результаты могут быть ужасающими, типа описанных в "Теллурии" Сорокина или еще куда хуже. А могут быть и прекрасными, как К.М. желает их видеть. Но как знать? Как призывать неведомо к чему? Тут и есть кардинальный момент: как и всегда, доведение любого совета до логического конца приводит к абсурду; это те самые благие намерения, которыми вымощена дорога в ад. Так здорово иметь мирные поля и долины, по которым бродит друг степей калмык, хотя реальнее всего получить страну во власти криминальных региональных и этнических банд - но поскольку сама идея "деколонизации" так хороша, давайте не будем говорить о втором сценарии, а сосредоточимся лишь на первом. Идеализм и наивность чистой воды.

Более того. Именно распад России, а вместе с ним и разделение ее ядерного арсенала на множество более мелких и мало управляемых, - и есть настоящий кошмар для всего Западного мира. Именно в этой (резко преувеличенной, на мой взгляд) опасности и лежит коренная причина того, как до безобразия паршиво Запад помогает Украине - чтобы, не дай бог, она не победила и тем самым не привела к коллапсу нынешнего пусть очень плохого, но "предсказуемого" режима. Я пишу это не для того, чтобы обсуждать эту животрепещущую тему, а просто указать, что самые благородные устремления К.М. в реальности задевают одну из самых важных тем мировой геополитики, о которую лучшие умы человечества бьются без результата уже лет семьдесят. Катя этого как-то не замечает.

О какой деколонизации сейчас можно говорить? Только о той, которая уже происходит - а именно, о той, за каковую проливает кровь Украина. Вот тут нет никаких сомнений; вот тут люди знают, за что борются и в состоянии, хоть и с огромным трудом, отсоединить себя от всего, связанного с метрополией, включая, наверно, и язык (со временем). Но о ней и так говорят на каждом углу; тут К.М. ничего нового сказать не может. Ее абсолютная поддержка Украины заслуживает самой высокой оценки, но будет ли она желать подобной судьбы для других стран и народов?

И главное: как видно, любая деколонизация возможна лишь при радикальном изменении политического строя России. Но именно об этом, о смене режима, и говорят буквально все оппозиционеры, которых так строго отчитывает К.М. Фактически, она хочет перескочить через совершенно необходимый шаг и сразу устремиться к желаемому результату (который, повторяю, сам по себе под большим вопросом даже после смены режима). Это примерно как мечтать о собственном ребенке, игнорируя стадии зачатия и вынашивания.

2.          Может ли Россия без всякой деколонизации (или с какой-то минимальной по некоторым окраинам) стать демократической страной и дать всем живущим там людям желаемые ими права? Вопрос на миллион долларов. Пока, как известно, не получалось. За последние сто лет были заполнены библиотеки попытками ответа на него. Но, по сути, вопрос некорректный, как и любой иной в сослагательном наклонении. А может ли Россия после деколонизации, стать демократической процветающей страной? Уникальный эксперимент был поставлен в 1991 году, когда бескровно распался СССР (вот она, воистину, великая деколонизация, сделанная без всякой "теории", без всяких "постоколониальных исследований", а на основе простого как мычание желания нескольких людей, прежде всего Бориса Ельцина, быстро получить власть). И что?

Как Прибалтика была изначально Европой - так она ею и осталась. Как все остальные не были Европой - так они не ей и остались, с разными вариациями. Чудес не произошло. Кто-то мучительно борется за создание демократического общества, а кто-то увяз в законченном авторитаризме. Туркменистан стал, наконец, свободным, как К.М. хочет - и идет своим дивным туркменским путем. Она этого тоже хочет, или о таком варианте она не думает? Азербайджан тож... Свобода от метрополии как таковая ничего не гарантирует. Африка свободна уже лет семьдесят - но как-то счастья нет. Кто может сказать, как поведет себя Свободная Татария или Свободный Башкортостан (в котором, кстати, башкир меньше, чем татар и чем русских)? Может, сделают небольшие эмираты. А как поведет себя сама Свободная Московия, отряхнувшая прах метрополии со своих кровавых рук (я надеюсь, что К.М. не откажет ей в своем скромном праве сохраниться, хотя бы в границах Руси Ивана 3-го?). Может, тоже поступит по традиции и учредит православную монархию.

А, с другой стороны, что радикально мешает России сохраниться как есть в нынешних границах и с третьей, что ли, попытки стать нормальным государством? Много чего мешает, конечно - особенности истории, национальной психологии (въевшаяся в кровь имперскость в том числе), моральная деградация военного времени, все разъедающая коррупция и прочее, о чем исписаны тома и тома. Но вспомним: пришел Горбачев и вдруг ткань общества стала расползаться. Пришел Ельцин - и гигантская страна вообще распалась. Пришел Путин - и снова демоны прошлого накрыли всю Россию. Когда народ невероятно пассивен и склонен к любому конформизму, а элиты алчны и трусливы - появление нового лидера может самым неожиданным образом начать преобразование к лучшему. Они снова могут быстро завершиться - но могут и закрепиться. Тогда глядишь, лет через 50-100...

Все это - досужие рассуждения. Но не более досужие, чем рассуждения о необходимости деколонизации. История не следует благонамеренным планам энтузиастов; ей двигают силы несравненно более мощные, и попытки их предсказать - безнадежное занятие.

3.          Остается самое простое - великая русская культура, в кавычках или без, и ее разлагающее влияние на всех окружающих. Я не сильно иронизирую, называя эту проблему простой - в конечном счете, культура сводится к словам и образам, а не к триллионам долларов, миллионам квадратных километров и тысячам человеческих жизней, как коренные проблемы деколонизации.

В высшей степени наивно смотреть на культуру метрополии, в данном случае русскую, только через призму ее "удушающего подавления" местных культур колоний. Это, вне всякого сомнения, имело место, но не менее значимым было то, что она была единственным каналом, по которому мировая цивилизация вообще как-то доходила до "окраин империи". Отрицать эти давно изученные факты просто нелепо. Так же нелепо, как пересматривать историю под нынешние модные взгляды в духе grievance studies и искоренять память о достижениях исторических деятелей только потому, например, что они были рабовладельцами. Неумение и нежелание К.М. смотреть на любой процесс с разных сторон лучше всего прочего показывает ее духовное единство с борцами за "социальную справедливость" (social justice, or wokism) по обе стороны океана - они видят лишь угнетение, а не реальный процесс эволюции, в котором всегда много игроков и много крови.

В реальности и колонизация, и деколонизация - процессы, порожденный противоборством самых разнообразных сил и интересов, и пытаться выдернуть из него что-то одно, забыв о другом означает полностью забыть о научных и вообще здравых требованиях и следовать либо своим эмоциям, либо заранее сформулированной идеологии. Ну конечно, была абсолютно доминирующая культура метрополии, которая подминала собой очень многое (далеко не все) из местной культуры - но она же несла людям, помимо железных дорог, заводов, театров и больниц саму возможность выйти из порой первобытного состояния. Колонизация каких-то территорий - совершенно неизбежный процесс, идущий с древнейших времен, и отражающий тот печальный, но непреложный факт, что разные группы людей развиваются неравномерно, и в борьбе за расширение и выживание сильнейший побеждает слабейшего - иногда силой, иногда лаской. Я прекрасно помню, как в 70-е годы ко мне с почтением относились пожилые казахи, вспоминая мою маму, которая с послевоенных лет преподавала в Казахском Университете. "Ты должен понять - говорил один доцент, ее бывший студент - что в те годы ведь никого тут и не было, кроме русских и евреев, кто бы мог нам вообще что-то рассказать". И неважно, что, может быть, его сын сейчас будет ратовать за полную деколонизацию и свободу от русского влияния - я его прекрасно пойму. Но ведь именно так все и происходило - что, забыть обо всем этом? Выплеснуть с водой ребенка?

Совершенно иначе русское влияние осуществлялось в более развитых западных областях - ну, так там мы и имеем тo, что происходит сейчас, а именно войну и ненависть местного населения. Вообще, присоединение Сибири и присоединение Польши - настолько разные вещи, что сам общий термин "колонизация", возможно, к ним не применим, так как он смазывает радикальную разницу в механизмах. Но не буду в это углубляться.

 Так что же с ней делать сейчас, с этой самой культурой, великой или нет? В первую очередь осознать, что отношение к культуре - дело глубоко личное, и по этой простой причине оно не может быть одинаковым для всех. Ну, так сложилось - действительно, за два последних века вклад российской культуры в мировую был достаточно велик, чтобы сопоставлять его со вкладами других крупных народов. С этим, как и с колонизациeй, ничего не поделать. Можно спорить с "профессорами славистики", музыковедами, учеными и т. д., но многого не добьёшься. Это то же самое, что спорить, скажем, с непреложным фактом доминирования голливудских стандартов в мировом кино. Хорошо ли, плохо ли - но уже случилось. Что дальше?

А ничего. Культура - вещь для личного потребления. Я, скажем, не могу и не собираюсь отказываться от русской культуры, хотя сама постановка вопроса весьма нелепая - с огромной частью этой самой культуры я просто не знаком, а ко многим известным мне произведениям у меня есть очень сильные претензии. Но война перевернула чрезвычайно многое. Я абсолютно разочарован в ее социальных результатах: несмотря на всю человечность ее лучших образцов (многие из которых изучались поколениями со школьных времен) народ в своей массе поддерживает войну, которую спокойно можно назвать братоубийственной. Более того, идет убивать украинцев просто за деньги. То есть моральный уровень огромного количество людей вся эта культура никак не улучшила. Это было для меня очень сильным потрясением. Михаил Шишкин недавно сказал, что “под ногами оказалась пустота” - культура, которая была опорой все годы, вдруг пропала в час вторжения. Я чувствовал нечто очень похожее.

Но потом я немного пришел в себя и вспомнил, что примерно то же самое уже не раз бывало в истории - взять хотя бы не раз изученную массовую трансформацию "культурных немцев" в нерассуждающих нацистов. Это привело не к успокоению, однако, а лишь к пониманию, что куда более мощные чем культура силы действуют в обществе - элементарный страх, конформизм, желание не высовываться, подчинение власти и мнению "большинства". И никакая "деколонизация знания" к ликвидации этих сил, увы, не приведет.

Но она приведет к другому, тоже очень важному положительному результату. Осознание "имперского нарратива" там, где его вроде бы раньше не просматривалось позволяет иначе взглянуть на саму эту культуру и ее создателей и носителей. В этом смысле работа, которую делает Катя Марголис и другие, имеет сама по себе большое значение. В классических текстах дух захвата чьих-то земель выскакивает как чертик из табакерки в самых неожиданных местах. Только поэт скажет "в долине Дагестана / С свинцом в груди лежал недвижим я...", так его сразу не про свинец в груди спрашивают, а про Дагестан - а что ты там делаешь? Колонизируешь небось, долину-то? На такие нюансы раньше как-то не обращалось внимания, кроме нечастых прямых высказываний в духе "Клеветникам России. Благодаря археологическим изысканиям такого рода многое будет выявлено, и я бы с огромным удовольствием прочитал бы некую энциклопедическую сводку подобных отсылок к имперским или националистическим воззрениям классиков, если она будет составлена. Это повод лишний раз порассуждать о несовершенной человеческой природе и неправильной истории. Пока что К.М. и ее коллеги организовали очень интересные курсы лекций, в которых главное внимание уделяется историческим аспектам колонизации, но и культурологические моменты тоже рассматриваются.

Но принципиальный вопрос, опять: с какой целью это делается? Если цель - восстановить правдивую картину "плюсов и минусов" — это чрезвычайно важное занятие, как и любое восстановление потерянной истины. Но если это лишь повод для ликвидации самой культуры из-за ее "врожденных пороков", объявления ее "неправильной" - то это не может не привести к абсурду, равно как попытки выдернуть Колумба из истории Америки. Учитывая общий пафос текстов К.М., она склоняется ко второй версии.

Вне всяких сомнений русская литература полна самых неприглядных с позиций сегодняшнего дня референций к идеям могучей империи, полна пренебрежения покоренными народами, неприязни к непокоренным (немцам, французам, англичанам, и др.). И, конечно, полна самого разнообразного антисемитизма - от скрытого до самого откровенного. Но я не уверен, что кто-то подсчитывал, насколько всего этого больше или меньше, чем в литературе европейской или американской. И я даже не говорю сейчас о давно разоблаченном абсурдном стремлении "борцов за социальную справедливость" прикладывать нынешние моральные критерии к событиям подчас тысячелетней давности. Просто достаточно вспомнить, что колонизируемые народы, в свою очередь, были отнюдь не только невинными жертвами угнетения, но страдали точно такими же комплексами, как по отношению к русским, так и к другим вроде бы невинным соседям (вспомним, как Тарас Шевченко обожал москалей, поляков и особенно евреев; как одни черные племена продавали в рабы своих соседей из других племен и т.д. и т.п.). Отношения "мы - они", "свой - чужой" намного древнее и намного глубже, чем отношения "метрополия - колония", хотя очень часто одно принимаeтся за другое. И враждебность, порождаемая ими, выходит далеко за рамки "деколонизации", которая объявляется как корень мирового зла. Наоборот, часто в истории имперский уклад сдерживал темные националистические импульсы, что четко было видно, например, после распада СССР, когда много крови пролилось между народами именно вследствиe ослабления внешнего давления.

Жизнь сложна. Если приложить критерий требования абсолютной кошерности любого творца с последующей отменой (cancelling) всего некошерного - я уверен, мировая культура растворится как дым. Почти никто не пройдет строгий тест, особенно среди крупных личностей. Так будем деколонизировать до конца или как? Тут, как и в вопросе о культуре вообще, только личное суждение способно дать ответ, как относиться к тем или иным произведениям и к их авторам. Для меня есть какая-то пороговая величина, к тому же плавающая. Если кто-то ее превышает - я такого автора не рассматриваю, мне трудно преодолеть отвращение. Как, например, к Вагнеру или Селину. Но кому-то, хоть с душевным негодованием, "бытовой антисемитизм" спускаю. Как Чайковскому или Куприну. А, допустим, поэт Виктор Фет имеет более низкий порог: «Я и Бродского подалее на полку запихнул, / а то, глядишь, открою»; не может простить ему стихов об Украине. У Кати, скорее всего, он еще куда ниже.

Ровно такой подход должен быть использован на государственном уровне, по моему глубокому убеждению. Государство должно полностью отказаться от нелепой идеи воспевать все хорошее в своей истории и затушевывать все плохое. И то и другое должно быть описано и трезво оценено. Все гадости вскрыты, и моральная ответственность за их совершение признана. Но не более того. Возникает сложная проблема насчет того, на каких же идеальных образах воспитывать молодежь, каким людям ставить памятники, кого подавать как образец патриотизма и тому подобное. Сплошь и рядом герои прошлого одновременно являются настоящими злодеями, если взглянуть с другой стороны. Огромный памятник Чингисхану в Улан-Баторе никак не может усладить глаза русского или европейца; памятник Богдану Хмельницкому в Киеве - глаза еврея и т. д. В этом строгом смысле проблема неразрешимая; история - это в первую очередь история войн и взаимоистребления народов. Но если требования смягчить - наверно, какие-то решения, в принципе, появятся.

Самое простое - не ставить памятников вообще. Нет памятников - нет проблемы. А деткам и студентам, по мере их взросления, разумно объяснять значимость той или иной личности, постепенно вводя, наряду с героическими, и мрачные черты. С годами они все поймут. Тогда будут не культы личностей, а гордость за хорошие дела отдельных личностей и стыд за их же паскудства - совсем неплохой вариант воспитания, вполне допускающий не казенный, а естественный патриотизм. Пока до этого очень далеко. Государства в каком-то затмении делают ставки на национальных героев, прощая им все преступления - памятники Сталину в России или мемориальные доски Ионасу Нурейке в Литве, которые то снимают, то восстанавливают. Логика простая: если что-то сделал для страны, то этого достаточно для величия, а все остальное не рассматривается. То есть такие памятники - одномерная проекция многомерного оригинала, сильнейшее искажение. Сталин - без ГУЛАГа, Нурейка - без уничтоженных евреев и т. п.

Другой вариант, если уж сильно хочется чего-то поставить - временные ограничения. Например, никаких памятников, пока со времени смерти не прошло 100 лет. Раны к этому времени частично залечиваются, хотя память, конечно, сохраняется. Так себе решение, но все же. Третий вариант - политическим деятелям никаких памятников не ставить вообще, а остальным - как-то очень селективно. Именно так мудро поступил Чарльз Мюррей в своей замечательной книге "Человеческие достижения", когда политических деятелей исключил полностью, а всех остальных оценил количественно по определенной системе.

Но, конечно, не могу я здесь всерьез рассматривать столь сложный вопрос, как формирование политики построения "правильной истории" того или иного общества. Единственная цель этих заметок - показать, что кавалерийский наскок "деколонизаторов" - ни что иное, как предельное упрощение проблемы, и тем самым дискредитация самой идеи нахождения каких-то натуральных компромиссов, неизбежных в сложно организованном обществе. Простота, как известно, может вполне себе быть хуже воровства.

К.М. сравнивает позицию тех, кто с ней не согласен (а в их числе - практически все российские оппозиционеры) с позицией Голды из знаменитого рассказа Шолома Алейхема, когда горшок существует одновременно в трех ипостасях ("я горшок не брала; я его брала уже разбитым; я возвращаю его целым"). Но сравнение некорректно. Возражения, некогерентные между собой, принадлежали разным людям, то есть ее воображаемые оппоненты просто "отвечали" на разные вопросы (да и не отвечали они, т. к. прямого диалога с К.М. у них не было), в чем никакого противоречия нет. А есть знаменитый риторический прием: бороться с воображаемым противником, с неким неопределенный "обобщенным имперским сознанием", распыленным в головах многих людей. Но весь юмор оригинала был именно в том, что три сентенции находились в одной голове и выплескивались одновременно. Если аккуратно проследить логику К.М., то тогда-то и появятся все элементы горшковой притчи. Я уже показывал, что она (логика) неизбежно приводит к противоречиям. Но вот еще один - пожалуй, наиболее острый - пример. Сепаратизм. Она за или против? А не поймешь.

"...любой разговор о деколонизации можно представить как сепаратизм, а призывы к восстановлению исторической справедливости, право на самоопределение и на суверенитет – как нарушение международно признанных границ. Этот аргумент эффективно пускается в ход как путинской пропагандой, так и российской оппозицией. Это то, во что постоянно упираются деколониальные активисты и представители нацменьшинств. Еще один имперский прием, адресованный Западу. И он работает."

Хорошо, аргумент работает, хотя, конечно, он приводится далеко не только путинским режимом, но и массой других вполне себе приличных людей. Так все же: надо или не надо "сепарироваться"? Ответа нет. Следует такое: "Впрочем, удивляться не приходится. Западные эксперты по России сформированы кафедрами славистики, где имперский нарратив и русоцентричность были и остаются нормой. Профессора, стажировавшиеся на (анти)советских московских кухнях, впитали те же самые российские установки, в которых образ России как крупнейшей колониальной империи отсутствует в принципе. Конечно, есть исключения… но общую ситуацию ни в славистике, ни в общественном сознании они не поменяли. "

Чему не следует удивляться? Что профессора такие плохие, что все легли под ложный российский нарратив, или тому, что, фундаментально, проблема сепаратизма и есть одна из принципиально неразрешимых проблем человечества? Иногда надо, иногда нет. Далее вопрос так и не получает ответа. Однако ранее я цитировал мнение К.М., из другого ее выступления, что, конечно, надо отделяться, и еще как. Ну, и как к этому всерьез относиться? Что это, если не типичный пример либеральной борьбы за все хорошее и полного пренебрежения тем плохим, что лежит на дороге?

7-го ноября я опубликовал небольшую заметку, говорящую о чрезвычайной важности победы Трампа в том, чтобы остановить сползание США в пропасть крайних "прогрессистских" ценностей. В тот же день Катя поместила текст в своем Фейсбуке с абсолютно другим содержанием. "Yes, he is the choice of the majority. It tells a lot about majority though. This majority is deplorable. This majority is wrong. This majority needs to be considered and worked with. But there is nothing in this agressive, ignorant, vulgar, self-centred, chauvinistic majority to be respected right now."

"«Да, он - выбор большинства. Но это многое говорит о большинстве. Это большинство достойно сожаления. Это большинство ошибается. Это большинство нужно учитывать и с ним нужно работать. Но в этом агрессивном, невежественном, вульгарном, эгоистичном, шовинистическом большинстве нет ничего, что можно было бы уважать прямо сейчас».

Я сейчас не буду всплескивать руками и сокрушаться, что она сознательно повторяет знаменитую фразу Хиллари Клинтон про "deplorables". И даже не буду возмущаться, что я лично помещен в ней в "невежественное, вульгарное, эгоистичное, шовинистическое большинство", наряду с десятками моих знакомых профессоров университетов и прочими достойными людьми. Отмечу лишь одно: среди этих представителей низшей касты - миллионы тех самых, о которых она так радела в своих антиколониальных исследованиях - черных, испанцев, женщин и других многочисленных "ущемленных меньшинств", доля которых среди отдавших голоса Трампу, как известно, существенно выросла с прошлых выборов. То есть и здесь, как во всем другом, ее горшок оказывается и разбитым, и целым одновременно.

Катя Марголис - интересный, думающий и творческий человек. Я был в свое время очень рад, когда она согласилась выступить в руководимом мной клубе IntLex. Зерна сомнения в ее позиции тогда уже, собственно, и возникли. Здесь я попробовал подробнее в этом вопросе разобраться. Как мне представляется, ее и ее коллег деятельность по "каталогизации" темных пятен русской империалистической культуры носит, безусловно, очень полезный характер для построения реалистичной картины того, что было. Ее же политические и социальные импликации из этого выглядят в высшей степени наивными. Но наивными выглядели и любые иные лозунги, заводящие воспаленное воображение масс, начиная, наверно, с восстания Спартака до призывов большевиков и далее. Именно такие простейшие призывы, будучи политически оформлены, и в состоянии иногда, очень редко, привести к огромным потрясениям. Вы об этом, Катя?

Перед публикацией я предложил Кате заранее ответить на мои вопросы и поместить мою статью вместе с ее ответами - так было бы, на мой взгляд, намного интереснее, ибо в реальности очень редко удается прямо сопоставить две точки зрения. Завязалась оживленная переписка, из которой, к сожалению, после пары недель стало ясно, что ответов не будет. Так что оставляю все вопросы открытыми.

Я очень благодарен Виктору Фету за чрезвычайно полезное обсуждение.