История знаменитой фехтовальщицы Хелены Майер, чемпионки Олимпийских игр, многократной чемпионки мира, чемпионки Германии и США, давно привлекает к себе внимание писателей, кинематографистов, драматургов.
Хелена Майер и Гретель Бергманн родились в Германии. У первой, еврейки по отцу, еврейская фамилия. У второй тоже еврейская фамилия, ибо у неё оба родителя евреи. Девочки с детства увлеклись спортом: первая фехтованием, вторая лёгкой атлетикой.
Обе добились блестящих результатов, установили рекорды. Обе в начале 30-х годов уехали из Германии – первая в США, вторая в Великобританию.
Нацисты, лишив евреев германского гражданства, хотели запретить им участие в Олимпийских играх 1936 года в Берлине. Из-за этого Олимпийские комитеты США и ряда других стран намеревались объявить играм бойкот. Тогда власти Третьего рейха срочно пригласили Хелену Майер и Гретель Бергманн вернуться на родину и выступить в составе Олимпийской сборной. В последний момент Гретель Бергманн всё же исключили из команды под надуманным предлогом.
Гретель уезжает в США. Хелена остаётся. В спектакле между ними идёт спор: можно ли еврейке защищать в спорте честь антисемитской гитлеровской Германии. Хелену бесит, что Гретель взывает к её национальным чувствам. «Я не еврейка, я фехтовальщица», - кричит она. При этом возникает ощущение, что она кричит это самой себе, а не подруге. Она много раз повторяет, что спорт вне национальности, вне политики. Мы это слышим и сегодня.
Слышим каждый раз, когда проходят международные соревнования. Это нелепое, очень наивное утверждение. Спорт невозможно отделить от политики. Когда на параде в честь открытия Олимпийских игр команды идут под флагами своих государств, – это политика. Когда публикуются таблицы золотых, серебряных и бронзовых медалей, завоёванных командами той или иной страны, – это политика.
Когда победителям вручаются медали и звучат гимны их государств, – это политика. Когда в средствах массовой информации с гордостью сообщают о достижениях именно «наших» спортсменов, – это политика. Когда спортсмены некоторых мусульманских стран не хотят встречаться на ковре, на ринге или за шахматной доской со спортсменами из Израиля, – это политика. Когда болельщики на трибунах или перед экраном телевизора неистово болеют «за своих», - это политика. Когда глава государства принимает у себя спортсменов, ставших чемпионами Олимпиады, – это политика.
Когда спортсмены принимают допинги, а тренеры им в этом помогают, потому что тренеры тренеров и самые главные тренеры там, наверху настаивают на победе любой ценой, – это политика. Так что разговоры о чистом спорте – чистое лукавство, лицемерие, либо наивность, граничащая с глупостью.
Для Хелены Майер отрицание своего еврейства – способ убедить себя в правильности выбора. «Я только спортсменка, - говорит она. - Я не еврейка и не арийка. Я просто хочу подтвердить свой титул Олимпийского чемпиона по фехтованию среди женщин, а для этого все средства хороши. Я не могу себе позволить отказаться от участия в Олимпиаде из-за политики, из-за идеологии».
Хелена боролась на берлинской Олимпиаде за золото, но заняла второе место. Когда она получала серебряную медаль, в её честь звучал нацистский гимн и спортсменка выбросила руку вперёд в нацистском приветствии, как было принято в тогдашней Германии. А потом сам фюрер зашёл к спортсменам, чтобы поздравить их. Он подошёл к Хелене Майер, протянул ей руку и спросил её фамилию. «Вот тут, - говорит в спектакле Майер, - я, ответив на рукопожатие Гитлера, не смогла назвать свою еврейскую фамилию». Чуть позже она признает: «Выиграв серебро для Германии, я проиграла своё еврейство».
Перед началом спектакля, пока публика рассаживается в зале, звучат немецкие песни, в основном, марши 30-х годов. Стены зрительного зала выкрашены в чёрный цвет. На сцене три чёрных ящика. Задник и две ширмы по бокам освещёны красными прожекторами.
Светлокожая блондинка Линдзи Райен, исполняющая роль Хелены Майер – в белом костюме фехтовальщицы. А в роли Гретель Бергманн - темнокожая брюнетка Ренита Льюис. Итак, в спектакле три цвета: чёрный, белый и красный, то есть цвета флага Третьего Рейха. Сцена довольно низкая. Зрители первого ряда сидят вплотную к сцене, что на мой взгляд, не очень удобно ни зрителям, ни актёрам.
В этих сценических условиях возникает впечатление, что ты на студенческом спектакле или на репетиции в выгородке, до перехода актёров на настоящую сцену. Хотя афроамериканка Ренита Льюис, безусловно, обладает актёрским талантом, мне было трудно обстрагироваться и поверить, что её Гретель Бергманн немецкая еврейка. Я старался. Иногда почти верил. Я понимаю, что мы живём в век толерантности.
Понимаю, что театр – это игра со многими условностями. Но если идти по такому пути, то в шекспировском «Отелло» давно пора дать роль Дездемоны афроамериканской актрисе. Правда, тогда роль венецианского мавра надо передать белому актёру, и ему не надо будет мазать лицо коричневым гримом. Белый Отелло и чёрная Дездемона – вот новое, ультрасовременное прочтение трагедии Шекспира.
Правда, акценты придётся поменять. На первый план выйдет не ревность, а расизм генерала. Представляю восторг бродвейских рецензентов! Вообще всего Шекспира пора осовременить. В Гамлете сделать главным Эдипов комплекс принца датского. А в «Ромео и Джульетте» раскрыть тему подсознательного (или вполне осознанного) влечения Ромео к Тибальту, а Фра Лоренцо к Ромео... Сколько радости для ЛГБТ-сообщества! Впрочем, сегодня такая трактовка уже никого не удивит. Но вернёмся к спектаклю «Игры».
Олимпийские игры, игры в спорт вне политики, игры в душе Хелены Майер, её заигрывание с режимом Гитлера, предательство по отношению к своему отцу-еврею, к подруге-еврейке, наконец, предательство самой себя, осознание своего места на пьедестале жизни – вот о чём спектакль. Хорошо быть фехтовальщицей, махать рапирой, когда твоё лицо защищено маской. Но приходит момент, когда маску приходится снять и подойти к зеркалу - и увидеть... кого?
...В 1946 году Хелена Майер и Гретель Бергманн встретились в США. Их диалог в финале спектакля:
- Я никогда не чувствовала себя еврейкой, - упрямо повторяет (оправдывается) Хелена.
- Но все вокруг видели в тебе еврейку, - отвечает Гретель.
«Битва за себя, битва с собой продолжается. Приготовились!..» Занавес. Хотя в этом театре нет занавеса.
Добавить комментарий