Как известно, после распада СССР большинство русскоязычного населения бывших советских республик всеми правдами и неправдами стали стремиться переселится на ПМЖ в Россию. Причин для этого было предостаточно: рост этнической конкуренции при устройстве на работу, ограничение сфер с использованием русского языка и т. д. Русским гражданам стала отводиться роль захватчиков, представителей так называемого тоталитарного режима. Мой коллега, зубной врач Алексей, продав за бесценок квартиру в Казахстане, с женой и маленькой дочкой Юлькой переехал в Ростов к родственникам, проживающим в частном доме на окраине города. Всё нажитое непосильным трудом имущество уместилось в его стареньком «жигуленке».
Получить российское гражданство русскому человеку оказалось не намного проще, чем американское. Вскоре ему потребовались кипа документов с предыдущего места жительства. Прошлось возвращаться в город, который за короткий промежуток времени сменил несколько названий: Акмолинск, Целиноград, Астана. Поехал снова на своих «Жигулях». На обратном пути, не доезжая приграничного города Троицка, на блокпосту его тормозят пограничники. Дальше – словами Алексея:
«Вежливо просят выйти из машины. Вышел, показал документы. Спрашивают, откуда еду, есть ли наркотики, оружие, валюта. Этот маршрут часто используют наркокурьеры с «товаром» из Афганистана и Пакистана, а тут машина с ростовскими номерными знаками и клиентом подходящей внешности ─ смуглым и черноволосым. Я струхнул не на шутку вовсе не оттого, что у меня с собой было что-то запрещённое, просто слышал, как в подобных случаях могут что-нибудь подбросить. Намётанным взглядом они усекли мой мандраж, выражаясь словами Винни Пуха – «пчёлы что-то подозревают». Погранцы принялись деловито шерстить в салоне и багажнике «Жигулей». И вдруг один из них достаёт из бокового кармашка автомобильной дверки маленький свёрток, разворачивает бумагу и, обнаружив спичечный коробок, с торжествующей улыбкой спрашивает:
– А это что такое?
Моё сердце бешено заколотилось, лоб покрылся холодным потом. Ну, думаю, блин, попал! Всё же изловчились что-то подкинуть. Профессионалы! Попробуй теперь докажи, что не верблюд. Я протестую, клятвенно уверяю, что это не моя коробка. Но служивый показывает написанную на коробке мою фамилию. Фантастика! Теперь доказать мою вину им не составит труда. Но как они умудрились фамилию на коробке написать, для меня казалось загадкой. Тем временем второй таможенник вызывает кого-то по рации. Через несколько минут на «бобике» приезжает офицер. Ему докладывают о задержании подозреваемого в контрабанде наркотика и вручают коробок, который он тут же раскрывает. Там оказывается какая-то субстанция коричневато-зелёного цвета. Наркотиков я отродясь в глаза не видел и, находясь в предынфарктном состоянии, смотрю на происходящее, как сквозь пелену густого тумана. Зато добрые молодцы сияют от счастья в предвкушении оценки их бдительности.
Начальник достаёт из коробки эту хрень, трёт её в руках, нюхает, пробует на вкус и, глядя на меня с хитрым прищуром, спрашивает:
– Ну, что будем делать: поедем на экспертизу, или на месте оформим явку с повинной? При чистосердечном признании суд вам срок скосит наполовину. И тут, как это часто случается в стрессовых ситуациях, меня осенило…
Месяца два назад трёхлетняя дочка Юлька откуда-то притащила домой куршивого котёнка и целыми днями с ним возилась. Жена обратила внимание, что девочка два дня не ходила на горшок. На третий день вызвали детского врача. Доктор девочку осмотрела, померила температуру, пощупала животик, посоветовала сделать ребёнку клизму и, если что-то выйдет, отнести в поликлинику на анализ: может, котёнок заразный. Когда Юлька услышала про клизму, то тут же заревела и заявила, что покакает сама. И точно, села на горшок и исполнила заказ в лучшем виде. А когда состоялся допрос с пристрастием, она раскололась:
– Я какала во дворе в песочек. Барсик меня научил делать ямку и в неё какашки закапывать.
Немая сцена. Слёзы радости и смеха. Но жена на всякий случай приготовила коробочку с «материалом» и фамилией для лаборатории и положила ко мне в машину. Наступили выходные дни, девочка исправно ходила на горшок, и коробок так и остался лежать в машине!
Надо было видеть лицо офицера, когда я ему выдал это «чистосердечное признание»… Он начал лихорадочно плеваться и давиться, а после, закрыв рот обеими руками, рванул к спасительному караульному помещению. Ещё минуту назад ликующие лица добрых молодцев заметно скисли, с видимым усилием они сдерживали острое желание навешать мне фонарей. На мой тревожный вопрос – что дальше? – меня просто послали в известном направлении».
Добавить комментарий