Мы ехали в Новгород на автобусе. Я волновалась. Везла группу. Одна участница опаздывала, но я точно знала, что она приедет. Уговаривала водителя подождать. Он ворчал, что обязан отправляться по расписанию, но всё-таки не трогался с места. Чтобы он не уехал и чтобы сразу было видно, где мы, я даже вышла на перрон. И вот бежит... Ни говорить, ни дышать она уже не могла, и только гладила мои руки, глядела счастливыми глазами. Большие, светлые, счастливые глаза...
Между собой мы её всегда называли Верочкой. Верочка Кобзарь. Была она директором музыкальной школы в посёлке Советский. В поселковой школе сумела создать очень хороший хор, который успешно выступал на разных площадках. Занималась фольклором. Вот в Новгород мы и отправлялись на встречу с лучшими их коллективами. А на наши курсы приезжала и как хореограф, и как фольклорист, и как директор.
Жила Вера вдвоём с сыном. Рядом ни мужа, ни родных. Колю оставляла подругам. В советское время у нас курсы длились целый месяц. И ни разу не удавалось Верочке дозаниматься до конца. " Коля сбежал из детского сада", " Коля подрался с мальчишками", "Учительница сказала, что Коли не было на уроке".
В конце концов она стала брать его с собой. Он сидел в аудитории, маялся. Занятия с хоровиками у нас проводил педагог Емельянов. У него была особая методика ─ для развития голоса он предлагал упражнения, которые очень напоминали гримасничанье. Посмотрел Емельянов на неодобрительно глядящего на гримасничающих тёток паренька и позвал его: " Что зря сидишь? Иди ─ позанимаемся". Оказалось, что у Коли хороший слух и от природы сильный голос.
Верочка стала ездить с Колей на уроки к Емельянову. Потом музыкальное училище. Консерватория.
Из шебутного мальчишки-егозы вырос высокий красивый юноша. Открытый взгляд, широкая улыбка, твёрдое пожатие руки. И занимался в консерватории охотно, к тому же, успешно, и по дому всё делал.
Вот и в этот день. Перегладил всё постиранное бельё, сложил в удобные кучки и поехал в Петербург. Маршрутка пыталась пересечь переезд перед шедшим на скорости поездом. Не выжил никто.
Когда я позвонила в музыкальную школу, я даже не просила её к телефону. Просто передала наши соболезнования. Она приехала месяца через три. Мы рванулись навстречу друг другу и молча обнялись. Женщина, которая была в нашем отделе, посмотрев на нас, вышла из комнаты. "Ну вот... И всё..."─ сказала Вера, и мы стали говорить о делах.
Через месяц она пришла к нам с девушкой Коли. Сидели в сторонке, обсуждали её учебные дела. Приезжая в Петербург, Верочка постоянно ездила в общежитие консерватории. Везла товарищам сына домашние пирожки, тёплые перчатки.
Прошло ещё какое-то время. Она стала привозить целые пакеты Колиных фотографий. И с каждой из них смотрел на нас такой красивый, такой радостный, такой молодой... Теперь она показывала эти снимки многим, готова была рассказывать о сыне тому, кто оказался поблизости.
Потом стала болеть. Но умерла всё равно внезапно. Видимо, и Там она не могла надолго оставить его одного.
Комментарии
Примитивно
Как же это до боли примитивно - вкладывать смысл всей жизни в ребёнка своего. И очень по советски. Рожают одного, с мужем не живут (зачем, я ж ребёнка «завела» - как кошку, что ли?) на этого ребёнка бедного изливают весь поток нерастраченной своей энергии, до конца жизни своей ему-ей на мозги капают (супругу/супруге этого ребёнка ой как непросто, и тут опять часто следует развод), а уж в этой вот ситуации - упаси Бо-е смерти оного ребенка— все, каюк и кранты... эта Верочка себя вжала до размера кошки любящей своего котёнка. А ведь могла быть Человеком. Стыдно и грустно от вашего рассказа. Прочитала своей американской дочке как пример как НЕ НАДО быть.
Добавить комментарий