Пьеса для безбожников

—Розовая мама, почему никто не хочет сказать мне, что я умру?

— А зачем тебе, Оскар, это говорить, если ты и сам все знаешь?

Этот разговор происходил — если он действительно происходил — уж точно не в американской больнице: тут принято говорить больным правду, только правду и ничего кроме правды. Чтоб они успели написать завещание (если по какой-то причине не сделали этого раньше), попрощаться с родными и близкими и распорядиться своим имуществом.

Засл. арт. России Светлана Кифа в роли "Розовой мамы" (слева) и Инна Есилевская в роли Оскара

Но какое имущество у десятилетнего ребенка? Разве что мягкие, чтоб не поранился, игрушки да проигрыватель со “Щелкунчиком”, что подарили родители в последнее воскресенье. Как они ему надоели с этими подарками! Они — жалкие трусы, потому и лгут все время.

Конечно, американские родители так бы не поступили. Они бы честно сказали: дорогой, тебе осталось жить столько-то там месяцев или дней, не теряй время и загадай желание — любое! И мы тебе гарантируем, что оно исполнится. Хочешь прийти в гости к президенту — пожалуйста! Или порулить на сверхзвуковом самолете? Или получить автограф от самого Мохаммеда Али? Правда, у него руки трясутся, вряд ли он удержит ручку, но уж сфотографироваться с тобой он не откажется. В Америке существует организация, она так и называется “Загадай желание” — для неизлечимо-больных детей. Она может все.

Но события в пьесе Эрика Эммануэля Шмитта “Оскар и розовая дама” происходили не в Америке, а во Франции. Автор посвятил ее замечательной французской актрисе Даниэль Дарье. Она же исполнила в спектакле главную (и единственную) роль. А в России эту роль сыграла Алиса Фрейндлих. Кто видел, был потрясен. Когда я спросила режиссера Славу Степнова, почему он не поставил моноспектакль, а распределил текст между двумя исполнительницами, он честно ответил, что у него не было актрис масштаба Даниэль Дарье и Алисы Фрейндлих. В это легко поверить.

Франция, увы, не Америка. Все, что мог позволить себе доктор Дюссельдорф с “брежневскими” бровями, (он, впрочем, не догадывался об этом сходстве), — это частично оплачивать труд внештатных сиделок. Эти сиделки (можете называть их нянечками, компаньонками или еще как-нибудь) приходили к больным детям два раза в неделю и старались их развлечь. Они были облачены в розовую униформу, отсюда и название пьесы. Оскар был очень привязан к своей “розовой даме” и называл ее “Розовая мама”.

Возможности “Розовой мамы” по части развлечений были ограничены. Она была кетчисткой — это такой вид женской борьбы — и рассказывала мальчику о своих фантастических победах на ринге, которые тут же по ходу дела выдумывала. Как, впрочем, и свою экзотическую профессию. Когда кетчистская тема была исчерпана, Розовая мама посоветовала мальчику написать письмо Богу.

Но как написать письмо тому, кого никогда в жизни не видел и в кого не веришь? А Оскар твердо усвоил, что нe то, что Бога — даже Деда Мороза не существует. А ведь он так в него верил! Ведь находил же он под подушкой подарки от Деда Мороза в ночь на Рождество! А Бог ему никогда ничего не дарил! Почему же он должен в него верить?

Автор исподволь, как бы играючи, подводит нас к черте, которую мое воспитание отказывается переступить. В четыре года я задала маме сакраментальный вопрос: “Мам, а Бог взаправду — есть? Зинка говорит, что да”. “Бога выдумали богатые люди, чтобы эксплуатировать бедных и обещать им счастливую жизнь на том свете”, — ответила мама, заложив основы моего атеистического воспитания. И хотя я не поняла, что значит “эксплуатировать”, — авторитет Зинки в моих глазах померк. Помню отчаянные теологические споры, которые я в пятом классе вела с моим набожным дедушкой”. Если Бог живет на небе, почему его не видят летчики?!” Мой аргумент казался мне непробиваемым. Дедушка смущенно улыбался и разводил руками. Честно говоря, я и сейчас уверена, что вышла победительницей в этом споре. Потому что если бы Бог был, он бы не допустил, чтоб немцы расстреляли дедушку и тетю Аню только за то, что они евреи, и сбросили их в ров вместе с другими евреями.

Оскару повезло больше: Розовая мама посеяла в его душе семена сомнения в отсутствии Бога, и он даже согласился вступить с ним в переписку. Пьеса носит подзаголовок “Письма к Богу”.

Мудрец Вольтер сказал: “Если бы Бога не было, его следовало бы выдумать”. Я думаю, что сейчас настало самое время для этого. Мир обезбожил. Все меньше и меньше остается людей, верующих не в Бога с бородой, как в книжке Жана Эфеля, а в некие моральные догматы, нарушать которые нельзя; в понятие греха и Страшного суда. Я не ставлю знака равенства между словами безбожник и плохой человек. Безбожники — не плохие люди — они несчастные люди, потому что они не верят в загробную жизнь. А исчезать бесследно страшно всегда — даже в свой законный черед.

Степнов решил пьесу как притчу, не стремясь к физической идентичности. Оскара в очередь играют актрисы: Инна Есилевская и Лиза Каймин. Обе одеты в нечто черное и бесформенное, волосы на затылке стянуты в пучок. Притча притчей, но абстрагироваться от реальности все-таки не удается: рослая и красивая Инна Есилевская, опытная актриса, не смотрится 10-летним мальчиком. Ее Оскар мудр не по возрасту, и зрители нисколько не удивляются, услышав из его уст такую глубокомысленную сентенцию:

“Жизнь — странный дар. Вначале мы его переоцениваем, думаем, что получили в вечное пользование. Затем — недооцениваем, находя жизнь слишком короткой и несовершенной. И, наконец, осознаем, что это был вовсе не дар, а только кредит”. Впрочем, если автор захотел выбрать рупором своих идей 10-летнего мальчика, — это его личное дело, и не нам его судить.

Трогательная, хрупкая, детски-непосредственная и мальчишески-задиристая Лиза Каймин вызывала слезы и аплодисменты, хотя сценического опыта у нее всего-ничего.

“Розовые мамы” — Светлана Кифа и Елена Строганова — тоже разные. Лена играет очень добрую, и очень сострадающую “подружку” последних дней своего обожаемого мальчика. Она смешит его своими россказнями и тайком глотает успокоительные таблетки вперемешку со слезами. В игре Светланы есть что-то потустороннее. Какая-то высшая мудрость. Ангел в розовой униформе, божий посланник, призванный указать мальчику путь к спасению.

За все время, что мы знакомы со Славой Степновым, тому уже лет 20, — я была у основания театра STEPS и смотрела все его постановки, — я не видела более пронзительного, трагичного и светлого спектакля.