Вот и наступил день юбилея нашего вечно молодого Юлия Михайловича Зыслина. Трудно и даже невозможно поверить, что 28 октября 2020 года ему исполнится 90. Ветерану русской культуры на Вашингтонской земле, создателю Вашингтонского музея поэзии, живописи и музыки и Вашингтонской аллеи русских поэтов, краеведу и барду, лауреату журнала ЧАЙКА за 2018 год, Юлию Зыслину – наши поздравления и пожелание не терять формы и куража! Поздравляем его супругу Светлану и всю дружную семью Зыслиных!
От имени редакции журнала ЧАЙКА
Ирина Чайковская
ПРЕДЪЮБИЛЕЙНЫЙ АНОНС
В свой предъюбилейный год я каким-то немыслимым образом работаю над 5 электронными книгами и 9 статьями. Одна моя книга называется «Откровения 90-летнего подростка», которая, как и песня (Светлане о счастье.), посвящена моей 90-летней жене. Другая, близкая к завершению, - «Борис Пастернак-музыкант». Читателю предлагается вступление к этой книге.
Так сложилось, что я родился в Москве на Тверской улице, 14 (над легендарным Елисеевским магазином). Это не очень далеко от дома, где родились Борис Пастернак и Марина Цветаева. Мало того, за 28 лет до отъезда в Америку я жил на 5-ой Тверской-Ямской улице (ныне улица Фадеева), что ещё ближе к дому рождения Пастернака, т.к. этот дом располагался на 2-ой Тверской-Ямской ул,, д.2/3 (угол Оружейного, дом Ведемеева, памятник архитектуры), кв.3 из 6-ти небольших комнат.
В конце XIX века место расположения дома Ведемеева - относительно недорогое: «околоток был самый подозрительный – Тверские-Ямские» (Б.Пастернак), Арбатская часть, 2 участок по Оружейному переулку.
Мне приходилось бывать в этом здании, на первом этаже которого располагались мастерские по ремонту бытовых предметов.
В 1990 г. здесь Пастернаку установили мемориальную доску.
Место по нынешним временам очень дорогое: рядом Триумфальная площадь (бывшая пл. Маяковского, где и станция метро его имени). После Перестройки это здание пытались сломать, надстроить и т.д. Сначала это не удалось, но после 1996 г. надстройку в форме мансарды всё-таки сделали. По решению Арбитражного суда г. Москвы мансарду в 2013 году удалили.
Перед отъездом в Америку в 1996 г. я сфотографировал дом Ведемеева: со стороны 2-й Тверской Ямской ул. Со стороны Оружейного пер. Без мансарды, 1996 г. Вариант с мансардой, удалённой в 2013 г.
Примерно через год после рождения Бориса родители переехали в дом Свечина (позже дом был продан купцу Лужину), что в другом конце Оружейного переулка, д.42/33, кв. 37, напротив Духовной семинарии (ныне «Музей декоративно-прикладного искусства»).
Дом Свечина-Лужина не сохранился (снесён при расширении Садового кольца).
Позже в работе будут представлены специальные сюжеты о музыкальных инструментах у Пастернаков в разных квартирах проживания. Главным героем здесь будет рояль фирмы Бехштейн, купленной матерью поэта ещё в XIX веке.
Как человек, с юности неравнодушный к классической музыке, я часто бывал в доме, где с 1912 г. жил А.Н.Скрябин с семьёй.
С 1918 г. - это Государственный мемориальный музей А. Н. Скрябина. На первом этаже, где жила семья хозяина дома, сейчас располагается концертный зал, где я много раз бывал (последний раз в 2009 году).
Музей был открыт для широкой публики в 1922 г.. В 2018 г. отмечали 100-летие музея.
В 1996 г. я его тоже сфотографировал.
Занимаясь цветаевской тематикой, я обнаружил, что Скрябин арендовал второй этаж этого Дома (главного здания усадьбы) у А.А.Грушки, почитателя музыки Скрябина. Аполлон Аполлонович Грушка (1870–1929) - профессор Московского университета, филолог-классик, доктор латинской филологии, декан историко-филологического факультета (1911–1921).
Ещё во время учёбы в МГУ А. А. Грушку посчастливилось слушать лекции по истории В. О. Ключевского, В. И. Герье, И. В. Цветаева. Он был любимым учеником Цветаева. В свою очередь, А. А. Грушка очень высоко ставил Цветаева как филолога.
Дом Грушки был открыт для всей образованной Москвы. Он самостоятельно научился играть на фортепиано и даже играл со Скрябиным в четыре руки (Е.Скударь, 2017).
В кабинете А.Н. Скрябина стоял рояль, подаренный ему фирмой Бехштейн (сообщение А.С. Скрябина, внучатого племянника композитора).
Учениками Аполлона Аполлоновича были будущие философы и и филологи Сергей Трубецкой и Алексей Лосев; поэт, переводчик, мыслитель Сергей Соловьев; поэт и переводчик Сергей Шервинский.
Кстати, в 1910-1911 годах студенты Борис Пастернак и его будущий друг Константин Локс слушали в МГУ лекции проф. Грушки о Лукреции, которые им очень нравились.
Дом №11 располагался в Большом Николопесковском переулке, что в районе Арбата.
Марина Цветаева дружила со второй женой композитора Скрябина Татьяной Фёдоровной Шлёцер (1883 - 1922), пианисткой-любителем, склонной к композиции.
Комната Татьяны Фёдоровны в этом доме имела окно в эркере (см. средний снимок музея Скрябина), где всегда горел свет. После неожиданной смерти мужа (заражение крови после фурункула на губе), а через 3 года и трагической смерти их весьма одарённого сына Юлиана (он с 11 лет учился в Киевской консерватории, а в 1919 г. утонул в Днепре), она окончательно слегла, страдала бессонницей, и знакомые, в том числе, Марина Цветаева приходили посидеть с ней и что-либо читали. До её заболевания Цветаева и Шлёцер много бродили по Москве.
Цветаева посвятила ей цикл стихов «Бессонница», где есть великое стихотворение «Вот опять окно…», которое я пою с конца 1970-х годов (Окно.).
Вот опять окно,
Где опять не спят.
Может - пьют вино,
Может - так сидят.
Или просто - рук
Не разнимут двое.
В каждом доме, друг,
Есть окно такое.
Не от свеч, от ламп темнота зажглась:
От бессонных глаз!
Крик разлук и встреч -
Ты, окно в ночи!
Может - сотни свеч,
Может - три свечи...
Нет и нет уму
Моему покоя.
И в моем дому
Завелось такое.
Помолись, дружок, за бессонный дом,
За окно с огнем!
В 1922 году отсюда Татьяну Фёдоровну Шлёцер-Скрябину провожали в последний путь Марина Цветаева и Борис Пастернак.
Творчество Бориса Пастернака и его разносторонняя талантливость, особенно музыкальные способности, давно были в области моих симпатий и творческих интересов. И я предполагаю всячески акцентировать его музыкальность, как я её понимаю, музыкальность, которая проявлялась у него всю его жизнь в бытовании, творчестве и любви. Это будет «мой» Пастернак-музыкант. Он не раз говорил о своих «музыкальных несчастиях».
По-моему, музыка была немалой составляющей его счастья, даром которого он, по мнению литературоведа и редактора Натальи Ивановой, обладал, и даже позволял себе «плакать от счастья». Не зря же он «всегда улыбался» (Л.Горнунг), «…на эстраде он был счастливейшим человеком…» (К.Чуковский), «…счастливый человек. Он никогда не будет озлобленным. Жизнь свою он должен прожить любимым, избалованным и великим…
Этот счастливый и большой человек чувствовал…тягу истории» (В.Шкловский). И при этом Пастернак часто и «навзрыд» анализировал и оценивал своё разнородное творчество и сложившуюся судьбу, что приводило к его постоянному самосовершенствованию.
По мнению Ильи Эренбурга, который общался с Пастернаком десятки лет, тот был среди поэтов «самым близким к стихии музыки…, жил с жизнью в ладу… , был счастливым и жил вне общества…, будучи общительным, даже весёлым с другими, знал только одного собеседника: самого себя».
Проницательный Эренбург понимал сущность поэтов: «Пастернак чувствовал природу, любовь, Гёте, Шекспира, музыку…, он слышал звуки, неуловимые для других, слышал как бьётся сердце и как растёт трава…, у Бориса Леонидовича было богатое сердце, но ключей к чужим сердцам у него не было… , жил не для себя, эгоистом он никогда не был».
Правда, другое мнение было у актёра Василия Ливанова. Он считал, что Пастернак, который однажды не одобрил стихов артиста, был эгоистом и даже позволял себе в крайнем раздражении материться. Отец Василия, актёр Борис Ливанов, много лет дружил с Пастернаком, и у них тоже бывали ссоры, хотя они очень любили друг друга.
В данной работе используются для уточнения ряда деталей и нюансов музыкальной жизни Пастернака самые разные мемуары, например, воспоминания Леонида Осиповича, Бориса Леонидовича, Александра Леонидовича, Лидии Леонидовны, Жозефины Леонидовны, Евгения Борисовича, Зинаиды Николаевны, Петра Евгеньевича, Елены Леонидовны Пастернаков, Николая Вильмонта, Александра Гладкова, Анастасии Баранович-Поливановой, Корнея Чуковского, литературоведческие работы Константина и Михаила Поливановых, Натальи Ивановой, Александра Жолтовского (США), музыковедческие работы Бориса Каца и Эрнста Зальцберга (Канада), книги Дмитрия Быкова, Натальи Громовой, материалы ряда музеев и прежде всего Чистопольского музея Бориса Пастернака, и многие другие источники, в том числе некоторые диссертации.
Нам посчастливилось пообщаться с внуками Бориса Леонидовича Пастернака – Петром Евгеньевичем (по линии старшего сына) и Еленой Леонидовной (по линии младшего сына) и с внучатым племянником Александра Николаевича Скрябина – Александром Серафимовичем Скрябиным.
Добавить комментарий