Живя в Петербурге, мы с супругой часто посещали Богословское кладбище, где похоронен очень близкий нам человек. И на пути к его могиле мы неизменно останавливались перед мемориалом, посвященным одному из самых удивительных людей минувшего столетия - Александру Ивановичу Маринеско. На гранитном постаменте бюст мужественного моряка, выбита Золотая звезда и надпись: «Герой Советского Союза. Указ 5.1.1990».
На стелле надпись: «Командир подводной лодки „С-13″ капитан 3 ранга Маринеско Александр Иванович 1913-1963». Справа от надгробной плиты поставлен корабельный якорь, на каменных столбиках ограждения лежит якорная цепь. Так выглядит памятник тому герою, которого моряки называли «Есениным подводного флота».
Трудно найти второго человека, в котором было бы сконцентрировано столько противоречивых черт: высокий профессионал-подводник, отважный и находчивый командир, совершивший немало героических подвигов, а с другой стороны – пьяница, гуляка, картежник, постоянный нарушитель всех дисциплинарных норм, а ко всему еще осужденный за растрату социалистической собственности и проведший несколько лет в тюрьме, а после всех своих прегрешений – Герой Советского Союза – звание, которого он был удостоен 45 лет спустя после совершения исторической атаки.
Александр Иванович родился в семье Иона Маринеску, румынского рабочего, бывшего кочегара военного корабля королевского флота Румынии, который в свое время поссорился с начальством и был вынужден бежать в Одессу. Там он женился на простой крестьянке Татьяне Михайловне Коваль и там же появился на свет их сын Александр. После шести классов школы он стал учеником матроса. За прилежность и терпеливость был направлен в школу юнг, после чего ходил на судах черноморского флота матросом 1 класса. В 1930 году поступил в Одесское мореходное училище и, окончив его в 1933 году, ходил третьим и вторым помощником капитана на пароходах «Ильич» и «Красный флот».
В ноябре 1933 года по путёвке комсомола Александр был направлен на специальные курсы комсостава рабоче-крестьянского красного флота (РККФ), после окончания которых его назначили штурманом на подводную лодку Щ-306 («Пикша») Балтийского флота. В марте 1936 года, в связи с введением персональных воинских званий, А.И. Маринеско получил звание лейтенанта, в ноябре 1938 — старшего лейтенанта. Окончив курсы переподготовки при Краснознамённом учебном отряде подводного плавания имени С. М. Кирова, он служил помощником командира а затем командиром подводной лодки М-96, экипаж которой по итогам боевой и политической подготовки 1940 года занял первое место, а командир был награждён золотыми часами и повышен в звании до капитан-лейтенанта.
В первые дни Великой Отечественной войны подлодка М-96 под командованием Маринеско была перебазирована в Палдиски, затем в Таллинн. В октябре 1941 года Маринеско исключили из кандидатов в члены ВКП(б) за пьянство и организацию в дивизионе подводных лодок азартных карточных игр (комиссар дивизиона, допустивший подобное, получил десять лет лагерей с отсрочкой исполнения приговора и был направлен на фронт).
В ноябре 1942 года М-96 вышла в Нарвский залив для высадки группы разведчиков для операции по захвату шифровальной машины «Энигма» в штабе немецкого полка. Но шифровальной машины в нём не оказалось. Тем не менее, действия командира на позиции оценили высоко и Маринеско наградили орденом Ленина. В конце 1942 года Маринеско было присвоено звание капитана 3-го ранга, его снова приняли кандидатом в члены ВКП(б), но в хорошей в целом боевой характеристике за 1942 год командир дивизиона капитан 3-го ранга Сидоренко всё же отметил, что его подчинённый «на берегу склонен к частым выпивкам».
В апреле 1943 года Маринеско назначен командиром подводной лодки С-13, на которой он прослужил до сентября 1945 года. В 1943 году С-13 в боевые походы не выходила, а командир попал в очередную «пьяную» историю[. В поход подлодка под его командованием вышла только в октябре 1944 года. В первые же сутки похода, 9 октября, Маринеско обнаружил и потопил транспорт «Зигфрид». За данный поход Маринеско получил орден Красного Знамени.
Под новый 1945 год Александр Иванович решил погулять на полную катушку. База советских подлодок тогда дислоцировалась в финском городе Турку (к тому времени Финляндия вышла из войны). Неисправимый гуляка пошел в ресторан при гостинице, выпил, очаровал там хозяйку-шведку и остался на несколько дней в ее апартаментах. Когда за ним пришел посыльный с требованием немедленно явиться в штаб, бравый моряк прогнал его в самой грубой форме. А пока командира лодки искали, трое членов экипажа устроили драку с представителями местного населения. Скандал дошел до командующего Балтийским флотом адмирала В. Ф. Трибуца, который распорядился по законам военного времени предать Маринеско суду военного трибунала. Однако, исходя из того, что смена командира на крупной лодке (да еще такого, в котором экипаж души не чаял!) грозила выводом из строя субмарины на неопределенный срок, командующий решил «подкорректировать» свое решение. Он предоставил возможность командиру и экипажу С-13 искупить вину в предстоящем походе, и это было огромным везением: будь Маринеско сухопутным офицером, загремел бы, в лучшем случае, в штрафбат, а в худшем – получил бы 10 лет без права переписки, что в те суровые времена означало расстрел. Командир 1-го дивизиона подводных лодок Балтфлота капитан 1 ранга Александр Орел (позже он станет адмиралом и будет командовать Балтийским флотом), отправляя Маринеско на задание недвусмысленно сказал проштрафившемуся капитану: «Без победы не возвращайся, иначе…».
Между тем, в порту Готенхафен (Гдыня) спешно готовился к выходу в море знаменитый теплоход «Вильгельм Густлофф». Свое название это судно получило по личной инициативе Гитлера, в память о сподвижнике по национал-социалистическому движению и его наместнике в Швейцарии, Вильгельме Густлоффе, застреленном 6 февраля 1936 года в Давосе еврейским студентом сербского происхождения Давидом Франкфуртером. На похоронах на родине Густлоффа в Шверине присутствовало во главе с Гитлером 35 тыс. человек, и это был самый крупный траур после смерти Бисмарка. Убийство Густлоффа евреем было эффективно использовано германской антисемитской пропагандой. В стране был объявлен траур, на похоронах «героя» присутствовали руководители рейха, включая Гитлера и Геббельса, в честь Густлоффа в Шверине был открыт мемориал, названы улицы, заводы, газеты и пароходы. Фюрер присутствовал на торжественном спуске огромного теплохода на воду 5 мая 1937 года, В приветственном слове Гитлер отметил абсолютную безопасность и непотопляемость нового судна. «Третьему рейху “Титаники” не нужны!» — заявил фюрер. Гитлер побывал на этом судне во второй раз 24 мая 1938 года, когда лайнер отправился в свой первый круиз. «Вильгельм Густлофф» был задуман, строился и работал на море как символ нацизма. Недаром фюрер называл его «Корабль мечты».
По существу для германского простого народа это и был «Корабль мечты». Дело в том, что после прихода к власти Национал-социалистической немецкой рабочей партии во главе с Адольфом Гитлером, одним из направлений ее деятельности стало создание широкой системы социального обеспечения и услуг, что дало бы возможность увеличить социальную базу поддержки политики нацистов среди населения Германии. Уже в середине 1930-х годов рядовой немецкий рабочий по уровню услуг и льгот, которые ему полагались, выгодно отличался от рабочих в других странах Европы. Для распространения влияния идей национал-социализма и досуга рабочего класса была создана такая организация, как «Сила через радость», которая входила в Немецкий трудовой фронт. Главной целью этой организации было создание системы отдыха и путешествий для немецких рабочих. Для воплощения этой цели, кроме прочего, была построена целая флотилия пассажирских судов для предоставления дешёвых и доступных путешествий и круизов. Флагманом этого флота должен был стать новый комфортабельный лайнер, который авторы проекта планировали назвать «Адольф Гитлер». Но в связи с убийством своего сподвижника фюрер настоял на присвоении новому теплоходу имени «Вильгельм Густлофф» - «героя национал-социалистического дела, понесший страдания за немецкий народ».
Лайнер был рассчитан на 1500 человек, имел десять палуб. Его двигатели были средней мощности, и он не был построен для быстрых путешествий, а скорее, для медленных, комфортных круизов. И с точки зрения удобств, оборудования и приспособлений для отдыха этот лайнер действительно был одним из лучших в мире. Одной из новейших технологий, применённых на нём, был принцип открытой палубы с каютами, которые имели на неё прямой выход и ясный обзор пейзажей. К услугам пассажиров были предоставлены шикарно украшенный бассейн, зимний сад, большие просторные залы, музыкальные салоны, несколько баров. В отличие от других судов такого класса, «Вильгельм Густлофф», в подтверждение «бесклассового характера» нацистского режима, имел каюты одинакового размера и одинакового отличного удобства для всех пассажиров.
Кроме сугубо технических нововведений и наилучших приспособлений для незабываемого путешествия, «Вильгельм Густлофф», стоивший 25 миллионов рейхсмарок, являл собой своеобразный символ и выступал средством пропаганды властей Третьего рейха. По словам Роберта Лея, возглавлявшего Германский трудовой фронт, лайнеры, подобные этому, могли «…предоставить возможность, по воле фюрера, слесарям Баварии, почтальонам Кёльна, домохозяйкам Бремена по крайней мере раз в году осуществить доступное по цене морское путешествие на Мадейру, по побережью Средиземного моря, к берегам Норвегии и Африки.»
Для граждан Германии путешествие на лайнере «Вильгельм Густлофф» должно было быть не только незабываемым, но и доступным по цене, невзирая на социальное положение. Например, пятидневный круиз по побережью Италии стоил лишь 150 рейхсмарок, тогда как средний месячный заработок рядового немца равнялся 150—250 рейхсмаркам (для сравнения — стоимость билета на этом лайнере составляла лишь третью часть от стоимости подобных круизов в Европе, где их могли себе позволить только представители зажиточных слоев населения и знати). Таким образом, «Вильгельм Густлофф» своими удобствами, уровнем комфорта и доступностью не только закреплял расположение немецкого народа к нацистскому режиму, но и также должен был демонстрировать всему миру преимущества национал-социализма.
Как флагман круизного флота «Вильгельм Густлофф» провел в море всего полтора года и выполнил 50 круизов в рамках программы «Сила через радость». На его борту побывали около 65 000 отдыхающих. Обычно в теплый сезон лайнер предлагал путешествия по Северному морю, побережью Германии, норвежским фьордам. Зимой лайнер ходил в круизы по Средиземному морю, побережью Италии, Испании и Португалии. Для многих, несмотря на такие незначительные неудобства, как запрет на выход на берег в странах, которые не поддерживали нацистский режим, эти круизы остались незабываемым и самым лучшим временем из всего периода нацистского господства в Германии. Многие рядовые немцы воспользовались услугами программы «Сила через радость» и были искренне благодарны новому режиму за предоставление возможностей отдыха, несравнимого с другими странами Европы.
Когда началась Вторая мировая война, лайнер был переоборудован в плавучий госпиталь, а затем в плавучую казарму для моряков-подводников. Первые курсанты прибыли на «Вильгельм Густлофф» в начале 1941 года. Командующий германским военно-морским флотом Дёниц лично встречал будущих подводников. Папа Карл, как его называли на флоте, предпочитал знать своих подчиненных в лицо. Примерно тогда же на «Вильгельме Густлоффе» были развернуты лаборатории сверхсекретного «Проекта 21», занимавшегося проектированием немецких подводных лодок нового поколения. Подводные лодки «Проекта 21» должны были стать наравне с ракетами ФАУ, атомной бомбой и реактивными истребителями, «оружием возмездия» Великой Германии и внести коренной перелом в ход войны. С этого момента «Вильгельм Густлофф» стал одним из самых секретных и хорошо охраняемых объектов Третьего рейха.
Английская военно-морская разведка узнала о существовании «Проекта 21», перехватив и расшифровав текст телеграммы Дёница, а вскоре догадалась и о месте его дислокации. 30 сентября 1943 года британские ВВС нанесли мощный авиаудар по Данцигу и Готенхафену. Основной целью налета был «Вильгельм Густлофф». Но огромный лайнер, стоявший на мертвом якоре, практически не пострадал.
На следующий день Йозеф Геббельс заявил: «"Вильгельм Густлофф" не тонет — этот корабль-символ подобен нашему рейху». Союзники еще несколько раз безуспешно пытались уничтожить корабль с воздуха, поэтому в конце 1943 года научная лаборатория и вся ее документация были с «Вильгельма Густлоффа» тайно эвакуированы на подводных лодках в неизвестном направлении.
В октябре 1944 года советские войска вошли на территорию Восточной Пруссии. Первым захваченным немецким городом после трех с половиной лет войны на своей территории стал Неммерсдорф (сейчас это село Маяковское в Калининградской области). Вермахту удалось на время отбить город и засвидетельствовать действительно имевшие место факты мародерства и насилия со стороны советских воинов в отношении местных жителей. Немецкая пропаганда немедленно воспользовалась этими свидетельствами, начав широкую кампанию по «обличению зверств Красной армии».
Результатом пропаганды стала паника среди немецкого населения Восточной Пруссии. Сотни тысяч людей покинули свои дома и, захватив все, что смогли унести, двинулись на запад, а после того, как Восточная Пруссия оказалась отрезана от остальной Германии, направились к балтийскому побережью в надежде эвакуироваться морем.
Эвакуацию войск и огромного числа беженцев из Восточной Пруссии и Курляндии в западную часть страны проводили ВМС Германии под личным руководством гросс-адмирала Дёница. В ходе этой крупнейшей морской операции, вошедшей в военную историю под названием «Операция Ганнибал», было вывезено морем почти два миллиона человек.
К осуществлению этого «великого переселения» был привлечен и «Вильгельм Густлофф». 22 января 1945 года он начал принимать на борт беженцев в порту Готенхафен . Сначала людей размещали по специальным пропускам — в первую очередь несколько десятков офицеров-подводников, несколько сот женщин из флотского вспомогательного дивизиона и почти тысяча раненых солдат. Позже, когда в порту собрались десятки тысяч людей и ситуация осложнилась, начали впускать всех, предоставляя преимущество женщинам и детям. Поскольку запроектированное количество мест было всего 1500, беженцев начали размещать на палубах, в переходах. Женщин-военнослужащих разместили даже в пустом бассейне. На последних этапах эвакуации паника усилилась настолько, что некоторые женщины в порту в отчаянии начали отдавать своих детей тем, кому удалось подняться на борт, в надежде хотя бы таким образом их спасти. Первое время поднимающихся на борт регистрировали и каждому задавали жуткий вопрос: «Кому сообщить о вашей судьбе, если произойдет несчастный случай?». Под конец, 30 января 1945 года, офицеры экипажа судна уже перестали считать беженцев, количество которых перевалило за 10 000, а поэтому те цифры, которые приводятся в разных источниках о числе пассажиров на борту и количестве погибших, особенно среди беженцев, являются весьма и весьма приблизительные.
Отход «Вильгельма Густлоффа» был назначен на 12 часов дня 30 января. От причала транспорт отошел почти с полуторачасовым запозданием. Видимость была плохая, температура воздуха минус 18 градусов, с сильным ветром и снежными зарядами. Немцы посчитали, что в такую погоду русские самолеты не решатся на вылет, а подводных лодок в этом районе замечено не было, потому перегруженный транспорт шел практически без охраны. Крошечный катер-торпедолов вернулся назад из-за повреждения, а миноносец «Лёве» постоянно терялся из виду.
Вопреки рекомендациям идти зигзагом, чтобы осложнить атаку подводных лодок, было решено идти прямым курсом, поскольку коридор в минных полях не был достаточно широким и капитан надеялся таким образом быстрее выбраться в безопасные воды; кроме того, корабль испытывал острую недостаток топлива. Лайнер не мог развить полную скорость из-за полученных при бомбардировках повреждений.
В 18:00 поступило сообщение о конвое тральщиков, который якобы шёл навстречу, и, когда уже стемнело, было приказано включить ходовые огни, чтобы предотвратить столкновение. В действительности же тральщиков не было и обстоятельства появления этой радиограммы так и остались невыясненными до сих пор.
Командир подводной лодки С-13 А. И. Маринеско увидел ярко освещённый, вопреки всем нормам военной практики, «Вильгельм Густлофф», и в течение двух часов под видом катера, со всеми зажженными кормовыми огнями следовал за ним в надводном положении, выбирая позицию для атаки. Как правило, субмарины того времени даже в надводном положении были неспособны догнать быстроходные лайнеры, но капитан Петерсен шёл с черепашьей скоростью – всего 12 узлов (22,2 км/ч), учитывая переполнение пассажирами и неуверенность относительно состояния корабля после многолетней бездеятельности и ремонта после бомбардировки. В 19:30, так и не дождавшись тральщиков, Петерсен дал команду потушить огни, но уже было поздно — Маринеско выработал план атаки. В 21:04 подводная лодка выпустила первую торпеду, а затем ещё две.
Первая торпеда попала в носовую часть судна, позже вторая взорвала пустой бассейн, где находились женщины флотского вспомогательного батальона, а последняя ударила в машинное отделение, двигатели заглохли, но освещение продолжало работать за счет аварийного дизель-генератора. Сначала думали, что теплоход наскочил на мину, но капитан Петерсен понял, что это была субмарина, и его первыми словами было: «Вот и всё». Те пассажиры, которые не погибли от трёх взрывов и не утонули в каютах нижних палуб, в панике бросились к спасательным шлюпкам. В этот момент оказалось, что приказав закрыть, согласно инструкции, водонепроницаемые переборки в нижних палубах, капитан заблокировал часть команды, которая должна была заняться спуском шлюпок и эвакуацией пассажиров. В панике и давке погибло не только много детей и женщин, но также многие из тех, кто выбрался на верхнюю палубу. Они не могли спустить спасательные шлюпки, потому что не умели этого делать, к тому же многие шлюпбалки обледенели, а судно уже получило сильный крен. Общими усилиями команды и пассажиров некоторые шлюпки удалось спустить на воду, и всё же в ледяной воде оказалось много людей. От сильного крена судна с палубы сорвалась зенитная установка и раздавила одну из шлюпок, уже полную людей. Примерно через час после атаки «Вильгельм Густлофф» полностью затонул на глубине порядка 60 м.
Согласно данным исследователей, на «Густлоффе» погибло из 918 матросов и офицеров 2-й учебной дивизии подводных сил 406 человек (44 %), из 173 членов экипажа — 90 (52 %), из 373 военнослужащих вспомогательной службы ВМФ — 250 (67 %), из почти 5150 беженцев и раненых — 4600 (89 %). По другим данным, цифра 5150 явно занижена и общее число беженцев могло превышать 8000 человек. Как это ни тяжело, но придется отметить, что при посадке на «Вильгельм Густлофф» предписывалось брать на борт только матерей, у которых не менее трех детей (хотя это указание перед отплытием уже не выполнялось), так что по грубым подсчетам можно предполагать, что среди погибших беженцев было по меньшей мере 4000 - 5000 детей. Одним словом, трагедия «Густлоффа» была равносильна как минимум пяти «Титаникам».
В том же походе подводная лодка С-13 потопила еще и военный транспорт «Штойбен», водоизмещением около 15 тыс. т. Эта победа далась экипажу лодки значительно труднее. Штормило гораздо сильнее, чем при атаке на «Вильгельм Густлофф» и охранение из миноносцев было куда серьезнее, и торпедировать немецкий корабль пришлось не в упор, а с большого расстояния.
Несомненно, гибель «Вильгельма Густлоффа» явилась не только крупнейшей морской катастрофой Второй мировой войны, но и во всей мировой истории, так как никогда до этого одновременно не погибало такое количество людей. В связи с этой трагедией начали распространяться всевозможные мифы. Вот некоторые из них:
Миф 1. На лайнере погибло 3700 обученных моряков-подводников, весь цвет германского подводного флота. Но обратимся к фактам. В местечке Мёльтенорт на севере Германии у города Киль есть памятник погибшим морякам-подводникам. На бронзовой доске с именами военных моряков, отправившихся на «Густлоффе» в последний рейс в алфавитном порядке были перечислены 390 погибших подводников. Среди них восемь офицеров, старший из которых теоретически мог бы быть командиром немецкой подводной лодки, остальные — унтер-офицерский и рядовой состав, так что ни о каком «цвете» подводного флота фашистской Германии говорить не приходится.
А сильно завышенную цифру погибших подводников придумали, видимо, с подачи британского правительства журналисты. Дело в том, что немецкие подводные лодки изрядно потрепали английский флот. Недаром на Ялтинской конференции Черчилль настоятельно просил Сталина интенсивнее продвигаться по территории Восточной Пруссии с целью нейтрализовать действия германских субмарин. Так что для поднятия духа населения Англии было крайне важно преувеличить масштабы жертв и выдать желаемое за действительное. А когда этот миф был широко раздут на Британских островах, благодарные англичане даже намеревались поставить Маринеско золотой памятник!
Миф 2. После гибели лайнера в Германии был объявлен национальный траур. Это абсолютная ложь. Напротив, в течение длительного времени гибель «Вильгельма Густлоффа», «корабля-солнца», «рейхстага в море», как его называли в нацистских средствах массовой информации, держалась в строжайшей тайне. Более того, всем спасшимся было запрещено говорить с кем-либо о потоплении. Было это сделано потому, что в Готенхафене и Данциге ждали эвакуации морем свыше 100 тысяч беженцев, в большинстве женщины и дети, и среди них после такого известия вполне могла возникнуть паника. А национальный траур объявлялся в стране только один раз: после разгрома немцев под Сталинградом.
Миф 3. Гитлер пришел в истерику, когда ему доложили о гибели «Вильгельма Густлоффа», и он объявил Маринеско своим личным врагом под номером 26 - после Сталина, Черчилля, Рузвельта, Жукова, Монтгомери, Эйзенхауэра, де Голля и ряда других исторических лиц. Этого никогда не было. Фюрер спокойно выслушал сообщение адмирала Дёница об этой катастрофе, а в действительности Гитлер объявил своим личным врагом не Маринеско, а того самого сербского студента, который убил Вильгельма Густлоффа.
Гибель «Густлоффа» имела огромное морально-политическое значение. Пошел ко дну непотопляемый символ нацизма, прославляющий Третий рейх. Можно без преувеличения сказать, что потопление крупнейшего германского теплохода приблизило конец Второй Мировой войны.
Когда миру стали известны подробности «атаки века», как оценили на западе эту операцию, во многих средствах массовой информации появились негодующие заметки типа «маньяк Маринеско кровожадно расправился с невинными людьми». Что можно сказать по этому поводу? Гибель огромного количества ни в чем не повинных людей, особенно маленьких детей – это больно, это страшно. Но откроем книгу «SOS «Вильгельм Густлофф» германского исследователя Гейнца Шёна, выжившего члена экипажа погибшего теплохода, который всю свою последующую жизнь посвятил изучению обстоятельств этой трагедии.
По мнению автора, лайнер представлял собой военную цель и его потопление не являлось военным преступлением, так как суда, предназначенные для перевозки беженцев, и госпитальные суда должны были быть обозначены соответствующими знаками (красным крестом), не могли носить камуфляжную окраску, не могли идти в одном конвое вместе с военными судами. На их борту не могли находиться какие-либо военные грузы, стационарные и временно размещённые орудия ПВО, артиллерийские орудия или иные аналогичные средства. «Вильгельм Густлофф» был вспомогательным кораблём ВМС, на нем не было изображение красного креста, корпус был окрашен в камуфляжный цвет, на борту были различные виды вооружения, судно шло в сопровождении военного корабля. И тем не менее на него позволили подняться огромному количеству беженцев, так что вся ответственность за их жизнь, с того момента как они поднялись на боевой корабль, лежала на соответствующих должностных лицах немецкого военного флота.
После «атаки века», А.И. Маринеско стали называть Подводником № 1. Командиру С-13 не только простили прежние прегрешения, но и представили его к званию Героя Советского Союза. Однако командир бригады подводных лодок капитан 1 ранга Л. А. Курников, учитывая прошлые прегрешения подводного аса, понизил статус награды до ордена Красного Знамени. 31 мая 1945 г он подал рапорт вышестоящему командованию, в котором указывал на то, что командир подлодки всё время пьёт, служебными обязанностями не занимается, и его дальнейшее пребывание в данной должности нецелесообразно.
14 сентября 1945 года вышел приказ № 01979 наркома военно-морского флота Н. Г. Кузнецова, где говорилось: «За халатное отношение к служебным обязанностям, систематическое пьянство и бытовую распущенность командира Краснознамённой подводной лодки С-13 Краснознамённой бригады подводных лодок Краснознамённого Балтийского флота капитана 3 ранга Маринеско Александра Ивановича отстранить от занимаемой должности, понизить в воинском звании до старшего лейтенанта и зачислить в распоряжение военного совета этого же флота» (только 1960 году приказ о разжаловании был отменён, что дало возможность Маринеско, к тому времени уже очень больному, получать полную пенсию).
Еще месяц Маринеско был командиром тральщика, а 20 ноября 1945 года, по приказу наркома ВМФ № 02521, старший лейтенант Маринеско А. И. был уволен в запас.
Впоследствии нарком и главнокомандующий ВМФ в годы войны Николай Герасимович Кузнецов, подписавший в ноябре 1945 года приказ о разжаловании до старшего лейтенанта и об увольнении Маринеско в запас, сам переживший к тому времени разжалование из адмиралов флота в контр-адмиралы и травлю, писал: «К многочисленным серьезным проступкам А. Маринеско на службе и в быту я, как адмирал, отношусь совершенно определенно – отрицательно. Но зная его смелость, решительность и умение добиваться крупных боевых успехов, я готов многое простить ему и воздать должное за его заслуги перед Родиной».
Столь же несправедливо Родина распорядилась и с легендарной подводной лодкой С-13, потопившей огромный фашистский корабль и удостоенная за этот подвиг Ордена Красного Знамени. Вместо того, чтобы сделать из нее корабль-памятник, корабль - музей, ее вывели на учебные стрельбы в открытое море и расстреляли…
После демобилизации Маринеско работал старшим помощником капитана на судах Балтийского государственного торгового пароходства, а в 1949 году по состоянию здоровья ушел с флота и стал заместителем директора Ленинградского НИИ переливания крови. В том же году он был осужден на три года лишения свободы по обвинению в разбазаривании социалистической собственности с отбыванием наказания в поселке Ванино Хабаровского края. После освобождения работал топографом, а затем руководил группой отдела снабжения на ленинградском заводе «Мезон».
За три года до своей смерти Маринеско познакомился с Валентиной Александровной Филимоновой, с которой и прожил до последних дней. Валентина Александровна позже вспоминала: «Мы с Александром Ивановичем встретились у знакомых. Брюки в заплатах, пиджак на локтях в заплатах, и видно, что сам штопал. Единственная была рубашка. Он в получку приносил двадцать пять рублей, а в аванс немножко больше. Платил алименты дочери. И я, чтобы маме показать, что в доме действительно мужчина появился, его деньги попридерживала, подкладывала из своей зарплаты и потом уже маме отдавала.
На заводе ему пошли навстречу как участнику войны и разрешили зарабатывать сверх установленного. Но нагрянула ревизия, и по суду «подводник № 1» стал ежемесячно возвращать излишки. Когда он смертельно заболел, деньги вычитали из пенсии. 25 ноября 1963 года после тяжелой болезни Александр Иванович Маринеско скончался. Он так и не успел возместить то, что ему переплатили на заводе. Долг ему списали».
Только в 1990 году, спустя 45 лет после совершения своего подвига Александру Ивановичу присвоили звание Героя Советского Союза посмертно.
ЗО января 2020 года В филиале Центрального военно-морского музея «Кронштадтская крепость» в здании Итальянского дворца была открыта выставка, посвященная 75-летию «Атаки века». В этот же день в Российском культурном центре в Тель-Авиве состоялся вечер памяти легендарного подводника. Памятники и памятные доски, посвященные отважному подводнику, установлены в Петербурге, Одессе, Севастополе и в ряде других городов. Маринеско посвящены художественные фильмы «О возвращении забыть» (1985) и «Первый после Бога» (2005).
Казалось бы что еще? Справедливость восстановлена, народ помнит своего героя, его имя носят улицы, школы, музеи, даже электричка в Одессе и буксир в Архангельске… И все-таки душу терзают сомнения: да, А.И. Маринеско, безусловно, герой, отважный и умелый моряк, подводный ас, внесший свой весомый вклад в разгром немецко-фашистских войск в годы Великой Отечественной войны. Но могу ли я закрыть глаза на то, что этот человек хладнокровно утопил тысячи маленьких детей, вина которых состояла только в том, что они родились в фашистской стране - империи, которая пошла ко дну вслед за своим флагманским лайнером? Лично я не нашел ответа на этот вопрос. Может быть, найдете его вы, уважаемые читатели?
Комментарии
Да воздастся каждому по делам его...
Да, глаза закрывать нельзя. Поэтому не закрывайте глаза и на гибель госпитального парохода "Армения", потопленного немецкими самолетами в ноябре 1941 года. Кто были те "асы" , хладнокровно убившие тысячи раненых? Кто начал войну без всяких правил - тот и получил адекватный ответ
Комментарий по просьбе автора
Семен Белкин в своей, достаточно интересной, публикации о памяти погибших судов и военных кораблей вспоминает о своем очерке, посвященном памяти известного героя-подводника Александра Маринеско. Автора особо заинтересовал эпизод войны, когда подводная лодка под командованием А. Маринеско торпедировала германский пассажирский лайнер «Вильгельм Густлофф», на котором было около 10000 пассажиров, включая большое количество женщин и детей. Автор обратился к читателям журнала высказать свое отношение к личности А. Маринеско: герой он или же хладнокровный убийца. Все-таки, главной задачей любой войны является братоубийственное уничтожение народов, хотя исключения в этом понятии возможны на примере знакомства читателей с еще одним героем – подводником капитаном 1ранга Богорад Самуилом Нахмановичем, моим сослуживцем на Балтийском флоте.
Боевой путь капитана 1 ранга С.Н. Богорад начался осенью 1941 года , когда он открыл свой боевой победный счет, потопив в Финском заливе, недалеко от Таллина транспорт с военным грузом. В сентябре 1942 года им же был атакован конвой из 5 транспортов в сопровождении 4 сторожевых кораблей, один из них был торпедирован. В 1943 году С.Н. Богорад на своей ПЛ «Щ-310» (их на флоте звали «щуками») потопил большой венный транспорт «Франц Рудольф», а в районе острова Борнхольм – еще два немецких транспорта и паром «Дойчланд» с полком вражеских солдат.
В 1944-1945 г.г. подводная лодка «С-11» С.Н. Богорад потопила 10 транспортов фашистской Германии, причем один из них был торпедирован, когда подлодка находилась в надводном положении. Это был довольно крупный транспорт, вывозивший отступающие немецкие войска и гражданских лиц из Курляндского «котла». В данном случае С. Богорад совершил исключительно благородный поступок: он не мог уничтожить транспорт, на борту которого кроме военнослужащих находилось много женщин и детей. Он отдал приказ всем пассажирам транспорта высадиться в спасательные шлюпки и только тогда выстрелом торпеды потопил транспорт. Капитана торпедированного немецкого транспорта Богорад взял к себе на борт, где тот в знак признательности, подарил ему свой цейсовский бинокль… Уже закончилась война , когда Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1945 года капитану 3 ранга Богорад Семену Наумовичу было присвоено звание Героя Советского Союза. Подмена в указе на русский лад его имени и отчества была произведена без его согласия, но эта банальная по тем временам подделка флотского командования в их представлении котировалась несравненно важнее всех подвигов Самуила Нахмановича.
С тех пор минуло много лет и уже в качестве капитана теплохода Латвийского пароходства, находясь в проливной зоне С. Богорад пригласил к себе на борт лоцмана. Прибывший лоцман оказался тем самым капитаном транспорта, которого Богорад много лет назад приютил у себя на подводной лодке. Тогда Самуил Нахманович с благодарностью вернул ему его цейсовский бинокль.
Эту историю мне поведал сам Самуил Нахманович, которого я случайно встретил в центре Риги, у подарочного магазина «Сакта», буквально накануне своего отъезда из страны. Он неважно выглядел, жаловался на здоровье, но я его уговорил зайти в кафе, где он мне и поведал эту удивительную историю войны.
Умер Самуил Нахманович Богорад в 1996 году, прах его покоится на Гарнизонном кладбище в городе Рига.
Красивая легенда, но....
Легенда о рыцарском поступке С.Н. Богорада , изложенная М.Марголиным, конечно красивая, но вызывает недоверие по следующим причинам.
Во-первых.
Некое безымянное судно, экипажу которого С.Н. Богорад дал время на эвакуацию и лишь потом опустевшее потопил.
Вот ссылка на боевой путь подлодки Щ-310, которой с марта 1944 г по июнь 1945 г командовал С.Н. Богорад. Все уничтоженные корабли поименованы.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Щ-310
И где в этом списке это судно, о котором Вам рассказал М.Марголин?
Во-вторых.
Как правило, транспортные корабли сопровождались миноносцами , сторожевиками , тральщиками и более серьезными военными судами. Тот же Богорад 20.04.1945 не смог атаковать конвой немецких судов по причине активных противолодочных действий кораблей эскорта. Они не стали бы ждать когда командир подлодки начнет уничтожать охраняемое ими судно.
Даже тот же А.Маринеско, если бы захотел сделать подобное, был бы уничтожен в несколько минут.
Вот хронология потопления «Густллоффа».
« Попаданием в машинное отделение лайнер был обесточен и погрузился во тьму. В вахтенном журнале С-13 появились следующие строки: "23:09... Лайнер накренился и начал тонуть... 23:10. Левый борт лайнера ушел под воду... Только после этого на горизонте появился свет прожектора корабля охранения. Это был миноносец "Лёве". Именно он передал сигнал о случившемся — на обесточенном "Густлове" рация не действовала. Тем временем Маринеско приказал погружаться. В 0:10 "Вильгельм Густлов" лег на борт и затонул. К тому времени С-13 уже погрузилась и начала уход с места атаки. Начавшаяся спасательная операция с участием в том числе немецкого тяжелого крейсера "Адмирал Хиппер" оказалась прервана ложным сообщением еще об одной обнаруженной подводной лодке.»
Так что происходило все это не в «чистом поле», а в окружении и миноносца и тяжелого крейсера.
Поэтому заметка Ваша интересная, но вызывает большое недоверие.
Добавить комментарий