«Единственное сокровище человека – это его память.
Лишь в ней – его богатство или бедность»
Адам Смит
Шотландский экономист, философ XVIII века
Своего именитого однофамильца Юлия Борисовича Марголина я узнал чисто случайно: в самом начале нулевых годов наши фамилии оказались рядом в перечне авторов популярного русскоязычного сетевого журнала «Заметки по еврейской истории» под редакцией Евгения Берковича. Ровесник моих родителей, Юлий Марголин, родился 14 октября 1900 года в Западной Белоруссии в городе Пинске в семье врача.
В 1925 году окончил Берлинский Университет со званием доктор философии. В 1926 году поселился с женой в Лодзи, где одновременно со службой занимался журналистикой и литературным трудом, был активистом польского сионистского движения. Юлий Марголин не без основания причислял себя к последовательным сторонникам Зеева Жаботинского и был разносторонен, как и его учитель, - писал на польском, русском, еврейском идиш, свободно владел языками иврит и немецким, был идеологом («Идеи сионизма»), историком («Повесть тысячелетий») и литературоведом («Записки о Пушкине»). Много и успешно работал в сионистской прессе и в периодических изданиях русской эмиграции.
В 1939 году семья Марголиных переезжает в Израиль и в этом же году Юлий Борисович навещает своих родителей в Пинске. Именно тогда и случилась непоправимая беда: благодаря преступному фашистско-коммунистическому сговору, вошедшему в историю как «пакт Молотова – Риббентропа», город Пинск был внезапно оккупирован советскими войсками. «Социально вредный элемент», да к тому же еще и сионист, Юлий Марголин был арестован органами КГБ и в течение долгих шести лет прошел через все муки ада советского «Архипелага ГУЛАГ». И лишь в 1946 году он смог вернуться домой в Израиль, где начал активную борьбу против советского Молоха, за право выезда советских евреев на историческую родину, в государство Израиль.
В 1950 году Ю. Марголин выступил в качестве главного свидетеля обвинения по делу о сталинских лагерях перед Экономическим и Социальным советом Организации Объединенных Наций и на парижском процессе Давида Руссе против коммунистического журнала «Леттр Франсез». Уже на этих процессах была раскрыта истинная гэбистская сущность советского ГУЛАГа, а годом позже, в 1951 году, Ю. Марголин на Индийском Конгрессе деятелей культуры в Бомбее добился принятия резолюции против системы концлагерей вообще и в СССР - в частности.
В 1952 году в Издательстве им. Чехова в США была впервые опубликована книга Ю. Марголина «Путешествие в страну Зэ-Ка», в которой, еще задолго до А. Солженицына, была разоблачена сталинская машина уничтожения собственного народа, а одна из глав книги так и называлась - «Расчеловечение». Эта книга принесла автору известность далеко за пределами его родного Израиля. В 1958 году под псевдонимом Александр Галин он публикует свою книгу «Израиль – еврейское государство», а в 1960 году выходит его новая книга «Еврейская повесть». В течение 1960-1970 г.г.Ю. Марголиным были написаны и опубликованы в русской прессе Израиля, США, Франции сотни статей и очерков.
Юлий Борисович Марголин скончался 21 января 1971 года в Тель-Авиве.
Чтобы убедиться в неординарности личности Юлия Марголина, его самоотверженной смелости, прогрессивных взглядах, безукоризненном таланте публициста и популярного общественного деятеля, достаточно ознакомиться хотя бы с одной из его популярных статей - «Дело Бергера»(Открытое письмо)». Статья была опубликована в 1946 году на языке идиш в нью-йоркском «Форвертсе» и на русском в «Социалистическом Вестнике» (Нью-Йорк) №12, 1946 год.
Поразительно то, что с тех пор минуло уже почти семь с половиной десятков лет, но этот исторический документ, обращенный к мировому еврейству и всему цивилизованному сообществу, ни на йоту не утратил своей актуальности.
В сегодняшней авторитарной России, правопреемнице бывшего Советского Союза, в тюремных застенках по-прежнему гнобят политических заключенных, в стране вовсю процветает ксенофобия, на улицах открыто бесчинствуют беспризорные молодчики, а погрязшая в беспредельной коррупции и взяточничестве чиновничья власть и одурманенный ею народ, открыто, на государственном уровне, демонстрируют свою готовность к возврату сталинской империи.
На этом до омерзения знакомом фоне российского бытия – как и почти 70 лет назад - еврейство Америки, Израиля и других стран диаспоры продолжает активно соучаствовать в сомнительных начинаниях российского политического истеблишмента.
В своих совсем небезобидных проектах они призывают к созданию целой сети совместных общественных организаций вроде «российских соотечественников» или же «русскоязычных конгрессов и форумов», устраивают ностальгические фестивали под сомнительным лозунгом «русского наследия», то их вдруг начинает одолевать иллюзорная идея поголовного обучения наших внуков русскому языку.
Цель этих инициатив совершенно очевидна – это лоббирование сети агентуры влияния среди еврейского сообщества, чему в немалой степени способствует откровенный подкуп заезжими вояжерами «всеядных» издателей, безмерно расплодившихся русскоязычных СМИ. Все эти непредсказуемые по своим последствиям «игры в поддавки» с коварной российской властью - явление в истории не новое и, как правило, это всегда заканчивалось очередной трагедией для моего, и без того, многострадального народа.
Именно об этом поучительная статья достойного еврея-сиониста Юлия Марголина, которую я в сокращенном виде предлагаю вниманию наших читателей.
ДЕЛО БЕРГЕРА
(открытое письмо)
1
Между осенью 1939 года и летом 1946 года, без малого 7 лет, я прожил в Советском Союзе. Из них – первый год – на территории оккупированной Польши. Там я был свидетелем процесса советизации завоеванной страны. Я видел как делается «плебисцит», как население приводится в состояние «энтузиазма» и «советского патриотизма». Следующие пять лет я провел на советской каторге, в т.н. «исправительно –трудовых» лагерях. Так я понял секрет устойчивости и силы советского строя. Последний год, как уже вольный и легализованный советский гражданин, я провел в маленьком городке Алтайского края, принимая участие в серой, повседневной трудовой жизни советских людей.
Думаю, что я имел право говорить и судить об этой стране. Лев Толстой сказал, что «никто не знает, что такое государство, кто не сидел в тюрьме». Этот анархистский афоризм, во всяком случае, справедлив по отношению к Советскому Союзу.
Семь минувших лет сделали из меня убежденного и страстного врага советского строя. Я ненавижу этот строй всеми силами своего сердца и всей энергией своей мысли. Все, что я видел там, наполнило меня ужасом и отвращением на всю жизнь. Каждый, кто был там и видел то, что я видел, поймет меня. Я считаю, что борьба с рабовладельческим, террористическим и бесчеловечным режимом, который там существует, составляет первую обязанность каждого честного человека во всем мире. Терпимость или поддержка этого мирового позора людьми, которые сами находятся по другую сторону советской границы, в нормальных европейских условиях – недопустима. И я счастлив, что нахожусь в условиях, когда смогу без страха и открыто сказать все, что я знаю и думаю об этом режиме.
Я знаю, мои силы слишком слабы для этой задачи. Чтобы писать про советский ад, нужна сила Данте и Достоевского в соединении с полнотой реализма Ч. Диккенса. Но судьба вложила в мои руки перо, и я до тех пор не положу его, пока не исчерпаю всего, что имею сказать. Литературных амбиций у меня нет. Мое дело – сказать правду, которую столько людей не смеют, не хотят, не умеют или просто боятся сказать. И я пишу с чувством человека, которому остался только один день жизни – и в этот день ему надо успеть сказать самое неотложное, самое важное! – и как можно скорее, потому что завтра уже может быть поздно.
2
В лагерях Советского Союза погибают миллионы людей.
Россия разделена на две части: Одна – «на воле» - доступная лицезрению иностранцев, поскольку их вообще допускают ездить по стране, с показными секторами, с московским метро, с блестящими фасадами и грязными дворами, которые все же в принципе доступны для случайных посетителей. Другая Россия – «Россия №2», за колючей проволокой – это тысячи, бесконечные тысячи лагерей , мест принудительного труда, где живут миллионы заключенных.
Лишенные гражданства, эти люди исключены из советского общества и являются в точном смысле этого слова государственными рабами… Миллионами рабов колонизируются далекие окраины советского севера. Но вообще нет в огромной стране такого угла, где бы среди городов и селений нормального типа не находились огражденные высоким частоколом лагеря с их характерными вышками по четырем углам.
Это Россия №2 – огромная помойная яма, гигантская свалка, куда выбрасываются, в случае надобности целые группы и слои населения. Эта «невидимая» Россия - настоящая преисподняя, выдумка дьявола, организованная по последнему слову полицейской техники. Трудно сказать, сколько людей находится там. Думаю, что в определенные годы там бывало 10-15 миллионов. За годы войны вымерла значительная часть. Теперь туда направляются новые полчища. Советская литература стыдливо молчит о них. Иностранные журналисты в свое время находили доступ даже в гитлеровские «кацеты» (концлагеря, М.М.), но в советские не был допущен никогда никто – и журналисты, свои или чужие, никогда не бывали в них иначе, как на положении заключенных. И этим объясняется, что вплоть до войны общественное мнение мира ничего, ровным счетом ничего определенного не знало о них.
Советская страна – единственная в мире, где люди живут под вечной угрозой, как под дулом наведенного револьвера. В одних только лагерях ББК (Беломоро –Балтийского канала), где я провел свой первый каторжный год, было около 500000 человек, - 50000 поляков, которые были туда присланы и без труда растворились в общей массе заключенных. Вся Россия, как чудовищной сыпью, покрыта лагерями, - и безмерный цинизм власти, прекрасно отдающей себе отчет в том, что она творит, выражается в том, что эти лагеря герметически и наглухо закрыты для посетителей из Европы. И это давало возможность продажным творцам советской культурной элиты до самого начала войны напрочь отрицать само существование этой невероятной, не имеющей прецедента в мировой истории, системы.
Сказать, что все эти миллионы заключенных провинились перед советской властью, было бы дикостью. Какими преступлениями были те полмиллиона поляков
(в большинстве польских евреев), которых послали в лагеря летом 1940 года. За время своего существования советские лагеря поглотили больше жертв, чем все гитлеровские и не гитлеровские лагеря, взятые вместе – и эта машина смерти продолжает работать полным ходом.
Людей, которые в ответ на это пожимают плечами и отговариваются ничего не значащими словами, я считаю моральными соучастниками преступления и пособниками бандитов.
3
В советских лагерях, тюрьмах и ссылках вымерло целое поколение сионистов. Мы никогда не умели прийти им на помощь, и не только потому, что было трудно, а прежде всего потому, что мы потеряли с ними всякий душевный и сердечный контакт. Мы ими не интересовались. Я не помню за годы перед войной ни статей на эту тему, ни малейшей попытки мобилизовать общественное мнение и добиться облегчения их участи.
Здесь была показана та преступная пассивность и оцепенение, которые потом так страшно выявились, когда задымили печи Освенцима, и польское еврейство пошло на смерть, а мировые центры еврейских организаций «не знали», «не верили», и потому не сделали даже того, что можно было сделать. Одним из моих потрясающих переживаний в советском «подземном царстве» была встреча с людьми, которых похоронили заживо не за что иное, как за сионизм их молодости.
Теперь передо мной стояли старые, сломленные люди, без надежды и веры. Они просили меня передать поклон родному народу и родной стране, как святым призракам, которые уже никогда не станут для них действительностью. И еще они просили меня, они – люди с большими заслугами, люди, которых должны еще помнить их товарищи по стране, - просили о том, чтобы я не называл в печати их имен, потому что это может иметь роковые последствия для них и их детей – для их семей, живущих на воле – на советской «воле». Я молчу. Но есть имена, которые я назову без колебаний, потому что они являются общим достоянием, и не мне, а другим давно уже следовало поставить о них вопрос.
В Советской России внезапно «исчез» М.Кульбак, еврейский поэт блестящего таланта, украшение нашей литературы. Кульбак не был сионистом. Он был другом Советского Союза и поехал туда, чтобы жить и работать на «родине всех трудящихся». Там он написал две значительные вещи: повесть «Мессия бен Эфраим» и роман «Зелменианер». Кульбак имел о коммунизме то же представление, что и другие наши наивные дурачки, живущие в мире восторженной фантазии. Теперь его имя находится на индексе, его произведения изъяты, а он сам «погиб без вести», т.е. в одном из лагерей ведет существование рабочей скотины.
Я думаю, что самое тяжелое и страшное в этом – это абсолютное равнодушие еврейского народа, для которого жил и писал этот человек.
Каждый литовский еврей и каждый сионист знает имя доктора Веньямина Бергера, до войны председателя сионистской организации в Литве. Я склоняю голову перед этим человеком, который спас мне жизнь, вырвал из когтей самой подлой и унизительной смерти – от голодного истощения. Я не знаю людей прекраснее, благороднее и чище этого человека. На его серебряных сединах, в утомленных умных глазах этого много видевшего человека – почиет «Шехина» Божия, печать высокой человечности.
Вся жизнь д-ра Бергера – а ему сейчас 66 лет – полна чистого служения людям, науке, своему народу. Нет в мире никого, кому бы д-р Бергер причинил зло. Зато много людей обязаны ему жизнью, как я. Д-р Бергер не пропустил ни одной возможности помочь страдающему, и на каторге, куда забросила его судьба, он остается живым центром тепла и ласки, внимания, моральной поддержки и отцовской заботы для всех несчастных, униженных и раздавленных людей, которые вот уже 6 лет составляют его единственное окружение.
Есть что-то дикое и противоестественное в том, что люди, подобные д-ру Бергеру, т.е. очевидные праведники и герои активного человеколюбия квалифицируются в советской стране как «антисоциальный элемент», как преступники.
Д-р Бергер был до занятия Литвы в 1941 году арестован и вывезен. За принадлежность к такой грозной контрреволюционной организации, как сионисты, группа «В», он получил 10 лет. Для человека с его здоровьем (тяжелая сердечная болезнь) 10 лет равняются приговору к смерти.
4
Дело даже не в Бергере и его товарищах. Подумаем, дело в нас самих. Горе такому обществу, которое теряет способность живо и сильно реагировать на вопиющую несправедливость и бороться со злом. Такое общество – моральный труп, а где показываются первые признаки морального разложения, там и политический упадок не заставляет себя долго ждать.
«Помочь Бергеру» значит «помочь самим себе».
Чего вы, сионисты, боитесь? – Или вы думаете, что у вас есть более важные дела, чем судьба ваших товарищей и достоинство вашего сионизма? Здесь не должно быть места для неясностей и полутеней. Перемена к лучшему никогда не наступит, как награда за наше «примерное поведение». Эти люди убивают наших братьев.
А мы молчим.
«Больше откладывать нельзя!»
Доктор Ю. Марголин
В годы, когда шла Вторая мировая война и нацисты Третьего рейха путем геноцида решали еврейский вопрос, по другую сторону от линии фронта, в советском тылу, сталинская опричнина уничтожала свой народ, среди которого были сотни тысяч евреев. Доктор Юлий Марголин, пройдя все муки ада в лагерях ГУЛАГа, чудом остался жив и, потеряв в эти же годы от нацистского Холокоста всю свою семью, одним из первых сумел понять и разъяснить соотечественникам, что «совковый» социализм и гитлеровский нацизм мало чем отличаются друг от друга.
Израильтяне чтят гражданский подвиг Юлия Марголина и считают его достойным безусловного права на память потомков. Именем Юлия Марголина названа одна из улиц Иерусалима, а известный поэт, бывший офицер флота Анатолий Радыгин, тоже прошедший застенки ГУЛАГа, писал, что «…мудрость и патриотический облик Юлия Марголина дают ему право находиться в первом ряду и в одном пантеоне с Теодором Герцлем, Владимиром Жаботинским и Максом Нордау».
Михаил Марголин
Добавить комментарий